Осколки

      Через пару недель обучения в старшей школе коридоры-лабиринты таковыми уже не кажутся. Лавировать приходится уже среди студентов, но и с этим можно быстро смириться. А вот шкафчики всё так же остается каждодневным местом встречи и от этого никуда уже не деться. Такао Мидориму достал что называется «выше некуда». То заботой, то вопросами относительно баскетбольного клуба, а то просто своим присутствием.       На второй день Шинтаро разобрал кольцо у себя на заднем дворе под истерику и громкие вопли младшей сестры. А через день, придя со школы, он увидел, как со двора дома ему махнул Аомине, прикручивающий кольцо назад. Широ, гордо задрав подбородок, с воинственным видом стояла перед импровизированной площадкой, всем своим видом намекая, что пройдет старший брат к кольцу только через ее труп. Шинтаро даже не кивнул в ответ, сжал в гневе губы, проигнорировав правила приличия, взлетел на второй этаж со скоростью света и не выходил до ужина. Да и тогда бы не вышел, если бы не был уверен, что Аомине (а возможно и Куроко) убрались. На звонки команды он не отвечал, смс Момои — игнорировал. Акаши с ним связаться не пытался. Это вроде было неплохо, хоть и уязвляло. Но в то же время в точности совпадало с действительностью. Капитану не нужна отыгранная кость на доске, скорее всего прямо сейчас Акаши занят поиском подходящей замены на позицию Шинтаро. То, что рядом вечно крутился Такао, как-то не помогало восстановить душевное равновесие.       — Шин-чан, может все-таки сходишь, посмотришь на тренировку?       — Отвали.       — Ты после вашего стрита ходишь, как на энергетиках, что у вас случилось?       Мидорима зло хлопнул своим шкафчиком для сменки, яростно сверкнув линзами очков в сторону Такао, который все никак не отвяжется.       — Я не могу играть! После травмы я не восстановлюсь. Никогда. — Шинтаро громко хлопнул шкафчиком, да так, что стоящие рядом студенты посмотрели на них с Такао с противным любопытством. — Не заикайся при мне о баскетболе больше!       — Шин-чан…       По небу прокатился отдаленный громовой раскат. Легче не стало, зато в голове прояснилось. По дороге к станции Шинтаро уже успел подумать, что не стоило так рубить с плеча и Такао, в сущности, ни в чем не виноват. Как раз на этой светлой мысли прожужжал телефон.       — Я слушаю, мам.       — Какой голос у тебя уставший, ты хорошо спишь? Тебе надо хорошо высыпаться, чтобы сдать экзамены. Я тобой так горжусь!       — Ты о чем вообще? — пришлось даже сосредоточиться на разговоре. Пару экзаменов он вроде сегодня сдал, но как-то мать слишком уж расположена.       — Постарайся не задерживаться. Мне пришлось уехать — срочный вызов. Широ дома одна. Я попросила твоего друга присмотреть за домом, но не заставляй его ждать.       — Друга?..       — Он такой серьезный. Я едва не обратилась к нему «Акаши-сама». Вот бы ему было неловко.       — Тц, — брякнул парень, чувствуя как по плечам сбежали мурашки. С Акаши он видеться не хотел. — Не беспокойся об этом, он бы не заметил, даже если бы ты к нему обратилась «Ваша светлость»… стоп. Ты оставила его с Широ? Мам, ты понимаешь, что закрыла в доме двух монстров? К тому времени, как я приеду, один другого будет доедать.       — Во-первых, ты говоришь о своей сестре и друге…       — Вот именно! Я знаю о чем говорю!..       — …во-вторых, поторопись. Не вежливо заставлять людей ждать.

***

      Мидорима совершенно точно знал о чем говорил. С Акаши было бессмысленно спорить, потому что он отсекал любые аргументы своими. С Широ — потому что невозможно в принципе. Всех несогласных с ее, бесспорно правильным, взглядом на мир она просто старалась перекричать — и у нее получалось. Шинтаро, как тот баран из детской присказки, стоял перед калиткой собственно дома, и у него не возникало ни одной мысли, толкавшей его к крыльцу. Решимость войти ему придал как ни странно соседский кот. Он внаглую вспрыгнул на столбик изгороди дома Шинтаро и противно протяжно мявкнул на Мидориму. Насмешки котов над собой он уж точно не собирался сносить. Толкнув калитку Мидорима вошел через дворик в дом.       — Я дома… — Мидорима даже успел снять туфлю и так и застыл с начищенной обувью в руке.       — Привет, Шин-чан! — Широ звонко поприветствовала брата из гостиной. Широ было всего семь, и не было чего-то ужасного странного в том, что ей еще нравилось играть в игрушки. Девочка надела на себя рыжий косплейный костюм и разрисовала лицо полосами, имитирующие то ли усы, то ли боевую раскраску воинов-следопытов. На котацу в гостиной вперемешку со стаканами-непроливайками для красок стояли высокие стаканы с соком, один почему-то темнее другого.       — Добро пожаловать домой! — Девочка, не глядя, сунула кисточку в сок, но Акаши, который сидел рядом, успел отодвинуть ее стакан подальше прежде, чем ребенок макнул в него кисть. Восторгу Широ предела не было. — А у нас в гостях Гаара!       Сидел Гаара… то есть Акаши перед котацу, подогнув ноги для удобства, сложив руки на груди, и выглядел вполне себе обычным. То есть пребывал в тихом бешенстве. На голове у него был повязан синий платок с налепленной на него фольгой впереди, через плечо переброшена простынь, а на лбу красной краской выведен предельно аккуратно — для Широ — иероглиф «любовь».       — Он не дал мне подвести ему глаза, — надула губы Широ и потянулась за стаканом с рыже-бурой водицей, который Акаши тут же забрал у нее из рук. — Иди к нам, будем делать из тебя Кабуто!       — Обойдусь… — Шинтаро ответил вроде бы сестре, но взгляда с Акаши не сводил. Кажется, у Мидоримы даже плечо перестало ныть от глубокого пристального взгляда капитана, а в горло засело что-то шипастое. Ком в горле никак проходить не желал.       — Ты мне за это заплатишь, — Акаши это озвучил почти на грани слышимости и до того ровным лишенным интонаций голосом, что желание провалиться в ад было достаточно привлекательным. А ведь Шинтаро даже гордился тем, что не трясется перед Акаши, как лист на ветру. Широ захлопала в ладоши от восторга.       Но все это не отменяло факта, что Акаши выглядел нелепо. Шинтаро даже забыл, что злился на него и имел определенные претензии.       — Широ, ты уроки сделала? — Сбагривать сестру не хотелось, а поговорить все равно нужно и желательно, чтобы Широ не увидела в столь юном возрасте чей-нибудь труп.       — Но…       — Сейчас.       Девочка надулась, но спорить не стала. С невероятно серьезным видом положила руку на плечо Акаши и попросила отомстить за будущего Хокаге деревни, взбежала по дивану и скрылась на втором этаже.       — Акаши, я…       — Заткнись, — мрачно посоветовал Сейджуро, развязывая импровизированную повязку, тут же поднимаясь на ноги. — Удивительным способом я выяснил, что не выношу детей… нам надо поговорить.       — Хорошо… ванная там. — Едва сдерживая так и порывающиеся разъехаться в улыбке губы, провожал парня в уборную.       — Заикнешься об этом кому-нибудь — я тебя убью. — Дверь в ванную хлопнула. Так уж сложилось — Акаши сложно не верить на слово. Шинтаро вздрогнул от громкого хлопка, потер уставшие веки под очками и все же не сдержал легкого смешка. Жаль тут не было Момои.       С Акаши невозможно иметь дело на равных, просто невозможно. Настолько, что Шинтаро мог бы позволить себе подписаться под каждым знаком иероглифа этого слова. Он для себя уже поставил лояльную галочку напротив пункта «обвинить Акаши не во всех злодеяниях мира» и даже извиниться за выходку Широ, а заодно и мать, которая оставила несчастного наследника самой влиятельной семьи на Японских островах с этим маленьким чудовищем, пока шел за полотенцем в комнату. Зато, спускаясь вниз, решил пройти через кухню, чтоб та самая Широ не слишком любопытствовала и не высовывала свой мелкий нос из комнаты. Мидорима и внимание-то обратил на стол только потому, что в доме на кухонной стойке если что и лежало когда-нибудь, то только еда, которую со стола тут же всегда убирали после приема пищи. А тут целых две папки. Он даже в первый момент решил, что мать оставила нужные документы на столе, пока не присмотрелся. На одном из бумажных файлов золотым тиснением было выбито название медицинского центра и герб больницы, в которой все парни из Поколения Чудес на прошлой неделе едва ли не поселились. Вторая… вторая была с темно-красной обложкой. В углу папки красовалось контурное изображение королевского карпа подчеркнутое двумя бутонами пионов.       — Акаши, чтоб тебя!.. — Шинтаро позабыв обо всех правилах приличия ворвался в ванную, застав Акаши в рубашке с закатанными рукавами. Парень тут же протянул руку за полотенцем, Шинтаро всунул ему махровое полотно, как тряпку. — Какого черта ты наплел моим родителям?!       Акаши молча не хорошо так прищурился.       — Во-первых, сбавь тон, когда со мной разговариваешь, — холодно напомнил Сейджуро и лишь потом позволил себе просушить лицо о полотенце. Он не спешил, словно в его распоряжении было все время мира. Закончив с водными процедурами, свернул полотенце и повесил его на край ванны, сложил руки на груди и, прислоняясь к недешевому фаянсу в ванной Мидоримы, посмотрел на приятеля. — Кажется, в свете последних событий ты вдруг стал забывать, с кем разговариваешь. Я надеялся, что ты сообразишь все сам, но кажется я тебя переоценил. Так уж и быть, я спущу тебе это, если у тебя хватит ума меня не перебивать — я и так потратил тут уйму времени, пока тебя ждал. Опять же — это мое упущение, мне следовало самому тебя поторопить из школы. — Сейджуро чуть дернулся уголком губ в дежурной полуулыбке. Держался Акаши холодно и отстранено и говорил так же, что не могло не нервировать. Злость Мидоримы не сошла на нет, а вот желание поорать на гостя резко поубавилось. Шинтаро не успел отследить, как собственные плечи опустились. Этот тон и эта обманчиво расслабленная поза очень ярко напомнили, почему с Акаши не качали права даже заслуженные тренеры Тейко. Акаши Сейджуро был зол как черт, и Шинтаро на него только что наорал. Впору было заказывать саван. — Вот видишь, Шинтаро, я умею признавать своё несовершенство. А теперь по делу. Первое. Реабилитационный центр моей семьи взял на себя обязательства заняться лечением твоей травмы. Этот пункт обсуждению не подлежит. Второе. Я мог бы просто тебя заставить перевестись в Мидосуджи, не оставив вариантов. У меня достаточно рычагов управления, чтобы это сделать. Не задавался вопросом: почему я до сих пор нянчусь с каждым из вас?       — У нас гости! — вопль Широ раздался из гостиной. Шинтаро придавленный волей Акаши, даже не услышал звонка в дверь. Нечего говорить и о том, что что-то сказать или возразить в ответ. Сейджуро ответа и не ждал. Он оттолкнулся от раковины, собираясь уходить. Шинтаро стоял в дверях ванной комнаты и дернулся от не менее громкого, чем голос Широ, «Шин-чан». Если бы после этого кто-нибудь спросил его: о чем он в тот момент думал, Мидорима бы не вспомнил и не мог бы объяснить действия. Он втолкнул Акаши обратно в ванную и захлопнул перед ним дверь. Акаши вскинул глаза на потолок, уговаривая себя держать себя в руках, хотя с каждой секундой было сложнее. Утром он имел счастье завтракать с родителями. После урока скрипки поцапался с Макото, и Мидорима своими выходками просто довел до ручки.       — Кто это у тебя там, Шин-ча-ан?       — Никто. Уйди. Кто тебя вообще приглашал?       — Ты подружку себе завел, а мне не сказал? — капризный голос Такао сейчас был нужен, как зайцу пятая нога. Сейджуро толкнул дверь ванной. Поправляя на себе рубашку, придавая себе более божеский вид, Сейджуро наткнулся на удивленного Такао.       — Что вы вдвоем делали в ванной?       Обращать внимание на Такао Сейджуро счел бесполезной тратой времени.       — Я вижу, сегодня на конструктивный диалог ты не способен. — Акаши прошел мимо заткнувшегося, наконец, на радость Шинтаро, Казунари, так на него и не взглянув, небрежно бросив: — Вернемся к разговору о переводе в Мидосуджи в следующий раз. Вызови мне такси.       — Стоп… Шин-чан. Ты переводишься в Мидосуджи? В ту самую Мидосуджи, в западном Токио?       — Нет!       — Да.       Шинтаро и Сейджуро ответили в один голос. Мидорима смотрел на Акаши, выражая весь свой протест в одном взгляде, Акаши же решил, что с него хватит перепалок, и молча прошел мимо обоих парней, и Широ, мнущейся за спиной Такао, из неприятно узкого коридора.       — Я пойду еще поиграю тогда с Гаарой… — Шинтаро схватил появившуюся вслед за Такао Широ и дернул ее назад.       — Не подходи к нему.       — Да почему? С Акаши-сама весело!       — Потому что… — «потому что он злой как черт». — Я сказал тебе не выходить из комнаты без готовых заданий!       — Почему ты такой противный сегодня! Я хочу…       — Ты меня слышала?!       — Тихо-тихо-тихо, — примирительно влез Такао, пока не дошло до скандала. — Акаши Сейджуро зол на тебя, ты на него, но ребенок-то тут причем?       Мидорима уставился на Такао молча, тот даже удивился, не дождавшись привычных упреков.       — Забери ее себе, пока родители не вернутся.       Широ и Такао посмотрели вслед умчавшемуся Шинтаро.       — Я чувствую, будто у меня родители в разводе, а меня только что сбагрили папе на выходные. — Девочка хмуро глядела в стену, за которой скрылся брат. — Подожди, Така-тян, я за вещами схожу.       Такао кивнул, дождался, пока Широ убежит наверх, преувеличенно громко прыгая по ступенькам. Он часто бывал в доме Мидоримы, их младшие сестры дружат, и ничего Такао не смущает, если ему захотелось воды — пойти и набрать ее в стакан. Бордовая папка на столе так и манила взгляд. В папке оказалась брошюрка с информацией о школе, клубах и уймой наград и грантов. В кармашке файла находилось письмо на имя Шинтаро, с приглашением на собеседование, проходной экзамен и лист обязательных предметов, которые надо приготовить для вступительного испытания. Казунари воровато оглянулся, вытянул из кармашка бумагу и, сложив, сунул в карман, как только услышал, как несется по лестнице к нему девочка.

***

      — Как ты с этим справляешься? Я имею ввиду то, что произошло в Тейко. Тебе ведь знакомо ощущение, когда земля из-под ног уходит.       — Мидорима, — начал Аомине и замолчал на мгновение, то ли слова подыскивая, то ли решая стоит ли повертеть пальцем у виска. — Ты реально пришел с этим дерьмом ко мне?       Шинтаро, скрывая замешательство, стянул очки с переносицы под предлогом протереть стекла. Вместо ответа Шинтаро все-таки заставил себя пожать плечами. Аомине на это только раздраженно цыкнул.       — Хочешь снять с себя ответственность — согласись на предложение Акаши. В случае чего будет на кого спихнуть вину, — Аомине говорит так словно нет ничего из ряда вон выходящего в обвинении человека с своих промахах. Ас расслабленно вертит спертый из спортзала баскетбольный мяч на пальце и не понимает: что вообще Мидориму смущает.       Говорить на эту тему с Аомине было верхом глупости, но более подходящей кандидатуры вроде бы и не нашлось. Не с Мурасакибарой же обсуждать наглость Акаши. Тот всегда шел на поводу у Сейджуро, чего бы ни касался вопрос. А Шинтаро хотелось услышать хоть кого-то, кто не заинтересован в потакании капризам капитана.       Мидорима хмуро глянул на Дайки, собираясь разразиться тирадой, но осекся. Чего он собственно от Аомине ожидал? Дельного света с кропотливым анализом всех минусов и плюсов? Такие как Аомине не меняются: с течением времени и пережитком прошлых ошибок начинают вести себя чуть более сдержано, но не меняются.       — Будь так добр — не завали экзамен, — попросил Мидорима, с привычными претензионными нотками в тоне и распрощался с Дайки.

***

      Момои, сцепив руки на груди, неодобрительно поглядывала на шагающего подальше от школьных ворот Аомине в компании с Шинтаро.       — Идем, Момои-сан, я куплю тебе мороженного. — Тецуя ненавязчиво тянул девушку за собой, едва позволяя себе держать ее за предплечье.       — Почему ты не пошел вместе с Дай-чаном? — Она в конце концов всплеснула руками, начиная беспокойно тараторить.       — Мидорима-кун хотел с ним поговорить.       — И ты оставил их одних? Так просто? Напомни мне когда они стали такими замечательными друзьями, что идея оставить их говорить одних — достаточно хорошая?!       — Мы не пойдем за ними следить, Момои-сан.       На лице Сацуки отразилось возмущение. Куроко даже выяснять не собирался, из-за чего надулась подруга: из-за того, что ее лишили шанса влезть в личное дело приятелей или от того, что Куроко вообще предположил, что ее это может интересовать.       — Момои-сан… Аомине-кун опять ляпнет что-нибудь вроде «Свали всё на Акаши». Мидориме-кун придется пойти с нами в Мидосуджи. — Куроко, шел вдоль ограды школьного двора, лениво отбивая мяч. Ветер трепал его непослушные волосы, а Куроко размышлял о ветре в голове Аомине, надеясь, что тот не вложит совсем уж плохие идеи в голову Мидоримы. — Как бы Мидорима-кун не злился на Акаши-куна, он не позволит снова всё сбросить на его плечи.       — Надеюсь, что так...