Письмо

На улице стояла пасмурная погода, ветер медленно гнал свинцово-серые облака. Грозился начаться дождь, но так и не решался, словно давая возможность людям ощутить последние отголоски бабьего лета. Аля вышла из подъезда и, не торопясь, побрела по серой глади асфальта. Эту дорогу она знала наизусть, каждый бордюр, каждую ямку, она могла с закрытыми глазами дойти до больницы, ни разу не оступившись. Каждый день она шла по этой дороге, втайне надеясь, что сейчас она откроет двери, а ей скажут, что ему стало лучше; она войдет в его палату, а он все также несмело улыбнется ей, как в первый раз. Но чуда так и не случалось, каждый день она видела только сожалеющие взгляды и отрицательные качания головой, каждый раз он все реже приходил в сознание и все тише звал ее, одними губами, одним лишь умоляющим взглядом. А когда Паше становилось невыносимо видеть полный надежды взгляд любимой, он просто закрывал глаза и притворялся спящим. А она тихо сидела возле его кровати и покорно ждала, одним лишь пальцем осторожно поглаживая его руку. Стоя у дверей приемного покоя, Аля никак не решалась толкнуть их. Она отчетливо понимала, что за этими стенами ее ждет груз воспоминаний о тех днях, когда она верила, но надежда умирала рядом с ним, мучительно, вязко, пронизывающе больно. Сделав глубокий вдох, девушка все решилась войти внутрь. На посту ее знали, поэтому, не задавая лишних вопросов, впустили в радиологическое отделение. Все те же бледные стены, все те же каталки вдоль них, несколько скамеек и длинный коридор – все, что за несколько недель стало родным, а без его жизни пустым и омерзительно противным. Народу практически не было, Аля остановилась посреди узкого прохода и прикрыла глаза, на секунду она отчетливо услышала стук своих же собственных каблуков в тот день: смелый решительный шаг в ритм учащенно бьющегося и еще полного надежды сердца. «Теперь он будет жить, будет!» - твердило тогда затуманенное сознание, упорно не верящее в чудовищность всего происходящего. Взгляд ее уперся в знакомую тяжелую дверь палаты. «Это был сон, дурной сон», - засела мысль в голове, - «он ведь там, он жив». Дверь широко распахнулась, и в лицо девушки ударила прохлада пустого помещения. Кровать была стерильно белая и… пустая. На минуту ее взгляд жадно впился в это безжизненное творение человеческих рук, Але казалось, что здесь до сих пор его запах, такой родной и любимый. Вот только Его уже давно здесь нет… С приходом этой мысли девушка медленно сползла по стене, и немые слезы истерики вновь стали душить ее. Все как тогда… В то утро дежурная медсестра даже не взглянула на нее, делая вид, что заполняет журнал. Почуяв неладное, Аля вихрем неслась к нему, но ее так же встретила пустая кровать. Сердце рухнуло, палату огласил нечеловеческий вопль, больше похожий на крик раненого зверя. Прибежавшие врачи увидели только бьющееся в конвульсиях тело молодой девушки, губы которой без конца шептали имя того, кто в последний раз вчера позвал ее… Аля очнулась только тогда, когда поняла, что возле нее стоит обеспокоенная медсестра. - Вам плохо? Как вы тут оказались?– бесконечно интересовалась она, это была совсем юная девушка, по всей видимости, только недавно устроившаяся сюда. - Я?! Я… я к Софье Михайловне, - хлюпая носом, сбивчиво произнесла Аля. - Пойдемте, я вас провожу. Вы заблудились, наверное? Вам плохо стало? – не унималась та. - Да, наверное, – потерянно сказала Аля. Софья Михайловна очень удивилась, увидев на пороге гостью. - Что ты тут делаешь? – женщина растерялась, поэтому вопрос ее прозвучал грубовато. - Я встретила ее в седьмой палате, ей, кажется, плохо стало, и она заблудилась, - протараторила медсестра. Софья Михайловна прикрыла глаза и устало выдохнула. Аля потупила взгляд. - Лена, вы свободны, спасибо! – произнесла женщина. Юная особа удалилась. - Аль, сядь, пожалуйста! – девушка подчинилась, - ты зачем сюда пришла? Ты же знаешь, что тебе в твоем положении здесь нельзя находиться, тем более в палаты заходить... Зав.отделением продолжила бы свою тираду, но ее прервал тихий голос: - Я Вам ужин принесла. Женщина опешила, ей даже в голову не пришла мысль о том, что Аля решила позаботиться о ней. - Извини, Аль! Спасибо, конечно, - чуть помедленнее стала произносить слова, - ты заходила в его палату? - Я до сих пор не верю… - тихо прошептала Аля, - я ведь даже не видела его в тот день… Софья Михайловна еще раз тяжело вздохнула, присела напротив Али и взяла ее руки. - Аль, пусть ты его лучше запомнишь таким, каким ты его любила… - Я его люблю всякого… - Я имею в виду живого… не ходи сюда, не надо. Не рви сердце себе, подумай о малышке. Ты ей еще нужна. Договорились? Спокойный и плавный голос женщины мягко успокаивал. Девушка выдохнула. - Хорошо, - слегка изогнула губы в улыбке. - Приятного аппетита вам! Женщина благодарно улыбнулась. - Ну, все, беги домой! А то потом поздно будет. Аля вытерла нос платком, обняла на прощание Софью Михайловну и направилась к выходу. - Дойдешь – позвони! - Хорошо! – еще раз улыбнулась и скрылась за тяжелыми дверями. Аля вышла на улицу, прохладный ветер обжег лицо. Она потеплее закуталась в плащ и медленно поплелась домой. Из окна за ней наблюдала статная фигура женщины. За эти месяцы Аля для нее стала родной. «Бедная девочка, сколько же ты выдержала?!» - сжималось ее сердце. - «Аля, Аля…»