***
Как только путешественники во времени исчезли, Тонкс схватила Римуса и прижалась к нему. Она крепко держала его и боролась со слезами. Она была слишком расстроена, чтобы смущаться из-за своих эмоций. Она не хотела, чтобы Тедди уходил, ведь она знала, что случится в будущем. Римус крепко прижимал ее к себе, бормоча успокаивающие слова ей на ухо, в которые ни он ни она не верили. В то же самое время, Грюм и Дамблдор объясняли процедуру стирания памяти. "Чтобы забрать у нас эти воспоминания" - горько подумала Тонкс. - Я не хочу забывать, - сказала она Римусу. Она еще сильней обнял ее и вздохнул. - Я тоже, - прошептал он в ответ. - Нимфадора, Римус, вам лучше разместиться в разных комнатах, так как вы не будете в таких... хороших отношениях, когда проснетесь, - предложил Грюм. Он направил свой магической глаз в другую сторону, чтобы не видеть их объятий. Тонкс почувствовала, что Римус кивнул, соглашаясь с Грюмом. Вне зависимости от ее огромного желания остаться рядом с ним, Тонкс знала, что это - правильно. Римус поцеловал ее в макушку и отошел назад. - Когда-нибудь я сделаю все, как нужно, - прошептал он, слабо улыбаясь. Тонкс хотелось по-настоящему попрощаться с ним, но она понимала, что он все равно этого не будет помнить. Она принялась гадать, вспомнит ли она что-либо из их отношений и что подумает, если вспомнит. Она решила, что будет лучше забыть все. Наверное, так будет не так больно. Грюм отвел ее в соседнюю комнату. Он уже держал в руках палочку и не собирался уступать. - Садись, - сказал он самым вежливым тоном, на который был способен. Удивленная, Тонкс сделала так, как он сказал. Грюм сел на соседний стул и повернулся к ней, глядя ей прямо в глаза. - Ты не вспомнишь ничего из того, что произошло за последние несколько дней, - предупредил Грюм. - Ты слишком много знаешь о Тедди, чтобы оставить хоть какие-нибудь воспоминания. Вместо этого у тебя появятся воспоминания об обыкновенных рабочих буднях, - Тонкс кивнула, кусая губы. Ей не хотелось плакать перед Грозным Глазом Грюмом. Он видел ее только во время тренировок или на миссиях Ордена. Она должна быть сильной. Она должна быть его ученицей. - Хочешь подождать еще минуту? - спросил Грюм, чувствуя себя не в своей тарелке. Тонкс покачала головой. - Я хочу помнить все минуты, что провела с ним, - ответила она. - Пожалуйста, Грозный Глаз, не стирайте у меня память. Он мой сын. Мой сын! - Грюм подался назад, чувствуя себя потерянным. Неуверенно он протянул руку и положил ее на плечо Тонкс. - Ты скоро его увидишь, - сказал он. Она покачала головой. - Я не знаю, что делать, - ответила она. - И не будешь знать и через минуту, и через две, - сказал Грозный Глаз. - Давай, соберись. Ты не будешь помнить ни о чем из этого, следовательно не будешь знать, что ты потеряла. - Это не делает все это легче, - сказала Тонкс. Грюм выдохнул и поднял палочку. - Хватит разговаривать, Нимфадора. Я стираю твою память, как и было запланировано, и никакие уговоры не заставят меня сделать что-либо иначе, - Тонкс кивнула. Она отвернулась, готовясь к действию заклинания. Она закрыла глаза, стараясь запечатлеть в памяти Тедди Римуса Люпина. Она вспомнила его лицо, его глаза, которые выглядели точь-в-точь, как у Римуса, его смех, его шутки с Джеймсом и Виктуар. Она вспомнила их совместный ужин и его Патронус, который был такой же, как и у нее. А потом все исчезло. Когда она проснулась, перед ее глазами пролетела ярко-голубая вспышка. Но она не смогла определить, что это такое, и отбросила ее на задворки сознания. Единственное, что она чувствовала так это то, что она забыла что-то. Что-то очень и очень важное, но она не помнила, что.***
Тедди сел на один из стульев, глядя на мельтешение людей вокруг себя, не вникая в суть из перемещений. Он прокручивал в голове все, что произошло в 1996, чтобы убедится, что помнит все, что сказали родители, что он ничего не упустил. Ему было больно, больно как никогда, но это чувство оттенялось искренней радостью. Кончики губ Тедди поднялись вверх, и он улыбнулся, зная, что он очень удачлив. - Я думаю, что понимаю твои чувства, - сказал Гарри, когда они вместе сидели в библиотеке. Все остальные уже ушли спать в свои комнаты. - Когда меня учили заклинанию Патронуса - твой папа, разумеется, - мне было сложно выбрать самое счастливое воспоминание. В конце концов, я понял, что самое счастливое воспоминание то, которое я сам придумал. Я часто воображал себя с родителями. Мы бы сидели в комнате и просто говорили обо всякой всячине. Мне было грустно, но в то же время меня распирало чувство счастья. Тедди кивнул и откинулся назад. Гарри сидел рядом с ним, также как Тед сидел со своим отцом. Сколько он себя помнит, у них всегда были похожие разговоры с Гарри. Когда Тедди был маленьким, они допоздна засиживались в библиотеке, и Тедди просил Гарри рассказать о его родителях, а Гарри всегда извинялся, потому что немного знал. А потом он рассказывал о своих родителях и Сириусе Блэке. - Ты видел кого-либо из нас? - спросил Гарри. Тедди засмеялся. - Ты волнуешься, что я мог увидеть тебя в твой подростковый период? Слишком много прыщей вокруг знаменитого шрама? - засмеялся он. Гарри грозно глянул на него. - Не, мы не ходили к замку. Я, правда, развлекался в Хогсмиде с Тонкс, - он помолчал, а потом добавил. - И встретился с Белатриссой Лейстрендж. Гарри выпрямился в кресле. - Ты же ничего не сделал, верно? - Тедди покачал головой и издал циничный смешок. - Не то чтобы я не пробовал, - сказал он. - Но я просто не смог ничего сделать, даже когда мы с Римусом боролись против нее. Будто сама судьба запрещала мне это делать, - он вздохнул. - Я просто хотел отомстить ей. - Да, - сказал Гарри. Тедди понимал, что Гарри разделяет с ним мнение о Белатриссе. Это ведь она забрала его крестного отца, не дав ему как следует с ним познакомиться. Тедди посидел еще немного у Гарри, а потом пошел домой. Ему хотелось поговорить со своей бабушкой перед тем, как станет слишком поздно. Она заслуживала того, чтобы знать, что произошло там, в 1996 году, с ее дочерью и ее мужем. Он трансгрессировал с верхней ступеньки площади Гриммо прямо в сад дома, где он жил в детстве. Он легонько постучал костяшками пальцев по двери, а потом вошел, не дожидаясь ответа. Андромеда сидела за своим любимым креслом в гостиной и пила чай, явно ожидая его. - Привет, - поприветствовал он ее, двигаясь к ней ближе, чтобы обнять. Он сел рядом. Андромеда взмахнула палочкой и протянула ему кружку чая. Он отпил немного из кружки, собираясь с мыслями. Его бабушка сидела рядом и смотрела на него, не отрывая взгляда. Тедди понял, что она ждет его рассказа. Поэтому Тедди начал. Он рассказал о шалости Джеймса и его незаконном проникновении в Министерство. - Я понимаю, что это был не самый продуманный план, - сказал Тедди, прежде чем бабушка могла бы сказать хоть что-нибудь. - Но я не очень думал тогда. Я думаю, что очень хотел увидеть их или... сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти их, - Андромеда сжала его руку, он слабо улыбнулся и продолжил свой рассказ. Он рассказал, что Тонкс выглядела грустной и мрачной, а Римус жалким и убитым. Рассказал об их реакции, когда они узнали о своем будущем. В этот момент на глаза Андромеды начали наворачиваться слезы, поэтому он быстро рассказал, как они сошлись, как они ужинали вместе. Он решил не рассказывать о встрече с Белатриссой, так как упоминание о каком-либо Блэке, кроме Сириуса, в их доме было равноценно ругательству. - Она сказала мне, что любит тебя, - сказал Тедди. Андромеда накрыл рот рукой и посмотрела на него влажными от слез глазами. - Еще она попросила поблагодарить тебя за то, что ты вырастила меня и заботилась обо мне. И я хочу сказать то же самое. Андромеда поставила кружку с чаем на стол и сильно обняла Тедди. Она долго ничего не говорила, крепко прижимая его к себе. - Ты хороший мальчик, Тедди. - сказа она, наконец. - И ты превратился в хорошего мужчину.***
"Мне показалось, что она собирается провести Рождество в одиночестве" Римус тяжело вздохнул и отвернулся от двери, около которой стоял. Зачем он только пришел? Это сумасшествие. Это самоубийство. Его, скорее всего, выгонят отсюда, наложив десяток заклинаний. Стоя не лестничной площадке, он мог слышать Рождественскую песню из квартиры напротив. Он не слышал ничего из квартиры Доры. "Я не могу стоять здесь вечно" - сказал он сам себе и повернулся к двери, чтобы постучать. Он был удивлен, что Молли, наконец, удалось убедить его сходить к Тонкс. Она может быть очень настойчивой, наверное, результат выращивания шести мальчиков. Римус решил, что это ее взгляд и обвинительный тон заставили его прийти сюда. Но в то же время была та часть Римуса, которая хотела увидеть ее. Они не виделись с середины октября. Он постучался в дверь и затаил дыхание. За дверью послышались громкие шаги, потом дверь открылась, и на пороге появилась немного злая Тонкс. - Что вам на... ох, - сказала Тонкс. Римус провел рукой по своим седеющим волосам. Он не мог отрицать - она выглядела плохо. Ее волосы были мышиного цвета. Она была слишком худой и бледной. Римус почувствовал боль внутри. - А, это ты, - холодно сказала она. - С Рождеством, Дора, - пробормотал Римус. Она сузила глаза, глядя на него, и, видимо, серьезно задумалась, а не закрыть ли ей дверь. Римус шагнул вперед, чтобы поставить ногу на пути у двери. Он уже сделал это. Он не мог позволить себе уйти ни с чем. - Что тебе надо? - спросила она, со злостью глядя на него. Она не обратила никакого внимания на его приветствие. - Я... Ну, Молли сказала... То есть, - ее взгляд стал еще более колким, если было возможно сделать его таковым, и Римусу захотелось исчезнуть. Она никогда так не смотрела на него до этого. - Я хотел увидеть тебя, - наконец, сказал он. - Ну, ты меня увидел, - ответила Тонкс. - Я не очень хорошо выгляжу, не так ли? Молли заставила тебя прийти? - она кивнула, заметив его робкое выражение лица. - Хороший шаг с ее стороны, я ей это скажу. Но мой рождественский праздник и так противный больше некуда, поэтому я не хочу, чтобы ты сделал его еще хуже. Римус инстинктивно шагнул назад. Ее слова резали больнее любых ножей. - Прости, - сказал он. Римус попытался напрячь мозги, чтобы сказать что-нибудь нормальное, но безрезультатно. Ему казалось, что кто-то огрел его дубиной по голове. Внезапно он вспомнил об упаковке в кармане и вытащил. -Наверное, я должен... Да, я просто пойду. Извини, что потревожил, - Тонкс выглядела удрученной в тот момент, но быстро взяла себя в руки и снова злобно глянула на него. Он протянул ей подарок. - Ничего особенного, просто я не хотел приходить просто так. Тонкс приняла подарок и провела рукой по упаковочной бумаге. Она тихо пробормотала "Жди здесь", а потом исчезла в квартире. Римус подошел к двери, но не вошел в квартиру. Ему не хотелось еще сильней вторгаться в ее личное пространство. Она вернулась через несколько минут, протягивая ему тщательно упакованный подарок. - Спасибо, - сказал он, принимая его. - Может, мы можем... - Ты не можешь постоянно делать это со мной, - внезапно сказала она. Он в замешательстве посмотрел на нее. - Мы не разговаривали друг с другом несколько месяцев. Последнее, что ты мне сказал, это чтобы я нашла кого-нибудь другого. А потом ты приходишь и делаешь это. Да, конечно, у меня было кое-что на случай, если ты покажешься, но... Ты не можешь постоянно отталкивать меня от себя, а потом снова давать надежду. Скажи мне, что ты был неправ или... - она покачала головой, подыскивая слова. - Я не могу просто дружить и не могу слушать твои дурацкие оправдания. Римус кивнул и уставился на подарок, который дала ему Тонкс. - Я думаю, мне не стоит спрашивать как у тебя дела. - Не стоит, - сказала Тонкс. - Тебе не понравится ответ. Римус знал, что это правда. Он так желал, чтобы все было по-другому. Из всех людей она больше всех заслуживала счастья, семейного праздника и улыбок, но вот она - сидит в одиночестве в своей квартире, будто кто-то разбил ей сердце. Этот кто-то, конечно, он. Но ведь это не его вина, сказал он сам себе. Он - оборотень. Как Тонкс могла надеяться на отношения между ними? Но все, что крутилось в его голове - пустые оправдания, с которыми Тонкс была более чем знакома. Он ненавидел себя за то, что сделал с ней, но он понимал, что не может пойти на поводу своих желаний и поддаться. Он делал это только чтобы защитить ее. Защитить от всех опасностей, которые связаны с ним. Лишь бы только она могла посмотреть на все это с его стороны. - С Рождеством, Дора, - сказал Римус. Она кивнула и закрыла дверь, оставив его в одиночестве на лестничной площадке. Римус вернулся в Нору как раз тогда, когда все уже начали расходиться, поэтому ему удалось избежать допроса Молли. Уже в своей комнате он развернул подарок, которые ему завернула Тонкс. "Отвратительные полукровки" было написано на обложке, с которой на него глядел омерзительный оборотень. Удивленный, Римус открыл книгу. Он прекрасно знал ее содержание. И книга была под стать своему названию. Джеймс и Сириус провели огромное количество ночей, смеясь над ужасными и глупыми фактами из жизни оборотней и их свирепости, пока Римус сидел на своей кровати, сравнивая факты с собой. Он перевернул несколько страниц и попал на главу, в которой рассказывалось о неутолимой жажде крови у оборотней, когда они находились в человеческом облике. Римус с удивлением посмотрел, что страницы измазаны красными чернилами. На каждой странице почерком Тонкс было выведено "Бред собачий!". Римус не мог не почувствовать восхищения от ее настойчивости.***
Тонкс закрыла дверь и прижалась к ней спиной, закрыв глаза, чтобы не дать волю слезам. Она вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться, а потом направилась к креслу, на котором "отмечала" Рождество перед тем, как он ее прервал. Его аккуратно (как всегда) упакованный подарок лежал на маленьком столике. Она укуталась в одеяло, прежде чем начала открывать его. В отличие от остальных подарков, упаковки которых она срывала сразу, его она распаковывала осторожно и аккуратно так же, как его и упаковывали. Она положила упаковочную бумагу на стол и уставилась на коробочку перед ней. Эта была старая коробка, в которой, скорее всего, была бижутерия. Она открыла коробку, но потом тут же захлопнула. К коробке прилагалась карточка, которую она быстро прочитала. - Какой же он мерзавец, - сказала она. Тонкс откинула коробочку на стол и отвернулась от нее. В коробке лежало красивое серебряное украшение и карточка, в которой он поздравлял ее с Рождеством и писал, что украшение когда-то принадлежало его маме. - Он такой мерзавец.