Отвергнутые

Глава 3 Саске

«Я не стану делать так, как хочешь того ты. И не останусь здесь, если не…» – написал я. Нет… Скомкав лист, отправил его в мусорное ведро. «С каких пор ты думаешь, что можешь ставить мне условия? Я – не ТВОЙ», – набросал очередную фразу. Ещё хуже. Я откинулся на спинку стула и, к своему несчастью, глянул в окно. Вся Коноха погрязла в празднованиях: магазинчики раздавали бесплатные сладости, оружейные мастерские устроили распродажу, и даже в «Ичираку» устроили акцию – специальная скидка тем, кто заказывал любимое блюдо Наруто. Вся деревня просто… По улицам скакали дети с бенгальскими огоньками; они не выпускали их из рук с момента объявления о том, что Наруто избран в хокаге. В бурном порыве радости даже запрыгивали на крыши, рисуя яркими точками какие-то фигуры. «Если я останусь здесь… Кому я буду нужен?» – наскребал на чистом листе. Мой жилет чунина висел на гвозде в углу спальной. Встав, я снял его и направился к дверям. Отовсюду были слышны аплодисменты и вопли ликующей толпы: официальная часть церемонии посвящения только что завершилась. И пускай я не планировал принимать участие, любопытство все же одержало верх. Забравшись на крышу моего дома, я решил понаблюдать за действом. Наруто принял мантию и шляпу, а затем громко произнёс: – Клянусь своей жизнью, что ни за что вас не подведу. С таким хокаге, как я, никто и никогда не почувствует себя одиноким или брошенным. Будто бы они понимали, что такое одиночество. Стадо безмозглых овец. Все до одного выкрикивали и скандировали его имя, хлопали в ладоши и подкидывали протекторы даже тогда, когда появилась Цунаде, чтобы произнести прощальную речь. Сакура и Шикамару взяли Наруто за руки: одна за левую, другой за правую, и жители подняли в воздух кулаки. – Представь, я и Наруто знаем друг друга с пеленок! – донесся знакомый голос сбоку. – Точнее говоря, с моих пеленок. – Ты приукрашиваешь. – Нет, правда! Он научил меня всему, что я умею. Смотри! Я бы прошёл мимо, но меня привлек всплеск чакры. Паренек продемонстрировал на ладони светящийся голубой шар. – Ничего себе! Это круто, Конохамару! Мальчишка засмеялся, взъерошил тёмные волосы, которые отросли настолько, что прикрывали уши и ниспадали на плечи. В последний раз, когда мы виделись с Суйгецу, у него было на голове примерно то же самое. – Хочешь – я тебя с ним познакомлю. Только никуда от меня не отходи, когда я буду там, – сказал Конохамару и притянул за талию к себе девчушку. – Конечно… Я шагнул в переулок, чем и застал парочку врасплох. – Саске? – мне явно удивились. – Привет, – ответил я, идя своей дорогой. – Офигеть! Ты и Саске знаешь? Или, быть может, вы тоже друзья? Конохамару отчаянно закивал из-за спины девушки и сложил ладони в мольбе. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – прочитал я по его губам. У меня нет времени на ерунду… – Да-да, – пробормотал я и продолжил свой путь. – Ну и ну, Конохамару! Так прямо знаменитость! – Да… Я такой! – Эй, Саске! – окликнула девушка. Замедлив шаг, я обернулся. – Что? – Жаль, что ты не стал хокаге. Я за тебя болела! – Поздравляю. – Мне нужно было идти. – Это было бы сродни возрождению твоего клана, – заметила она. – Из-за той самой трагедии деревня словно чего-то лишилась. Я устремил взгляд к иссиня-черному небосводу, то и дело озаряемому вспышками фейерверков. Да, знаю. Вновь зашагал по переулку, но на этот раз меня нагнал Конохамару. – Эй, слушай… Ты как? Разве тебе не плевать? – В порядке, – ответ был сухим. – Тогда… почему бы тебе не подцепить парочку цыпочек, или ещё чем заняться? Как минимум с десяток девчонок горят желанием с тобой пообщаться, – сказал он и положил руку мне на плечо. – Взгляни на себя. Тебе не помешает развеяться. – Меня это не интересует. – Я скинул с себя чужую руку. Чем дальше, тем больше на дороге мне попадалось гуляк. Изрядно подвыпившие прохожие шатались туда-сюда, задевали меня и радостно орали. Толпа раздражала. Я запрыгнул на козырек одного из баров, бесплатно раздающих коктейли. И чуть было не наступил на кого-то. Я посмотрел вниз: судьба решила сыграть со мной злую шутку. – Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня, – раздался знакомый голос. Он сидел на краю крыши, вертя пальцами чарку с сакэ. – Здесь или где-нибудь ещё. Я окинул взглядом сидевшего передо мной. Он был одет почти как обычный гражданский. Черные брюки, сандалии и свободная рубаха с белым воротом, расстегнутая на три пуговицы. Повязка на глаз больше не требовалась: протектор был повязан не традиционным способом – вокруг шеи. – Какаши. – Саске, – прозвучало в ответ. Тишина затянулась. Вздохнув, я опустился рядом на прохладную черепицу. – Ты ведь не явился сюда за советом, – наконец прочеканил Какаши. – Хм. А что, если именно за этим?.. И, словно прочитав мысли, он продолжил: – Но если и так, то, то, боюсь, я тебе не помощник. – Какаши отхлебнул сакэ. – Ты давно не маленький мальчик. Маленький мальчик… Когда-то Какаши был для меня тем же, кем был Ирука для Наруто. Старшим братом. Путеводной звездой. Он был умён, понятлив и ценил мою силу. Но, как только раскрылась правда об Итачи, всё стало ровно наоборот. Какаши превратился в фальшивку: он перестал быть мне наставником, и шаринган в его глазу позорил честь моего клана. Тогда я презирал бывшего учителя почти так же сильно, как и Наруто. Но после войны я переменил свою точку зрения: Какаши мне во многом помог. – У Наруто есть ты и Шикамару, – наконец проговорил я. – Вы те, кто разработали план «Спаситель»… Я лишний. К моему удивлению Какаши рассмеялся. – Саске… Ты действительно нечто. Я нахмурился, не решаясь встретиться с ним глазами. – Ты о чём? – Бьюсь об заклад, Наруто предложил тебе сотрудничество. Наверное, он хочет разделить с тобой кресло хокаге. – Наверное? По-моему, это очевидно. – Очевидно, если речь о Наруто. А вот ты вряд ли примешь его предложение с учётом того, что с тобой творится. – Он снова потянул сакэ. – Как ты до сих пор не понял, что Наруто за человек и что ты для него значишь? – Мне казалось, ты пообещал избавить меня от нотаций. – Никаких нотаций. – Может, хватит уже мне пудрить мозги. Я окинул взглядом изгибы Конохи. Тени росли и исчезали под вспышками фейерверков. Башня хокаге была сосредоточением праздника. Какаши запрокинул голову и выплеснул в рот остатки сакэ. – Наруто ты нужен не только за твой ум и умение стратегически мыслить. Он просто любит тебя. … Любит? – Если ты исчезнешь, либо замкнешься в себе окончательно, то пострадает не внешняя политика Конохи. Пострадает Наруто. Рассеянный, подавленный, разрываемый на части хокаге – вот что страшно. Он будет постоянно беспокоиться о тебе. Тревога сменится усталостью, усталость повлечёт неизбежные ошибки, которые накопятся и в один прекрасный день приведут к катастрофе. Трагедия клана Учиха может повториться. – Иными словами, я разобью ему сердце? Я взглянул на Какаши. Вместо привычно насмешливых угольков, на меня смотрели полные серьёзности глаза. – Во всех смыслах. – Какая нелепость. – Разве Наруто не воплощение нелепости? – парировал Какаши. Возразить было нечего. Наруто вполне мог напортачить лишь потому, что волновался обо мне. Для него это будет не впервые. Мальчишкой он, в урон своим обязанностям шиноби, только и делал, что пытался отыскать и вернуть отступника. И был готов нарушить любые правила и запреты, чтобы увидеться со мной. – Что, чёрт возьми, ему от меня надо? – Вы необходимы друг другу, – спокойно заявил Какаши. – Связь между вами невероятно прочна… и возникла ещё до вашего рождения. В конце концов, вы реинкарнации душ, враждующих на протяжении веков. Реинкарнации… Связи… Учиха, Сенджу… Братья… Судьба словно диктует мне, как жить. – В любом случае всё зависит от тебя, – Какаши поднялся на ноги. – Так или иначе, я уверен, что глубоко внутри ты уже принял решение. Он обреченно вздохнул. – Увы, опаздываю на свидание с одной милой дамой. – Какаши улыбнулся. – Герои вы мои. Достаточно заикнуться, что именно я тренировал тебя и Наруто, и женщины сами падают мне в объятья. Он отдал мне пустую чарку. – Почему бы тебе не выпить? Вид у тебя слишком напряженный, – напоследок бросил Какаши и исчез в дымке. Я посмотрел в чарку: оттуда на меня уставились большие чёрные глаза. Я поставил чарку на черепицу и отправился туда, куда всё это время, как оказалось, стремился. Вскоре я приземлился на лестничную клетку перед квартирой Наруто. Беспрепятственно зашел в коридор, как всегда набитый хламом. Везде было темно, за исключением одной комнаты, откуда протиснулась полоска света. Я толкнул дверь, и та легко поддалась. – Эй, придурок! – позвал в пустоту. И замер. Дверь стукнулась о край столика: ваза с веточками сакуры накренилась и полетела вниз, осыпая деревянный пол осколками и лепестками. Скрип пружин матраца резко затих. Наруто развернулся, простыня соскользнула, обнажая спину в капельках пота. А заодно и Сакуру, застывшую под ним. – О-ох, черт… – Он моргнул и глянул на Сакуру. – Э-э… Я могу всё объяснить! Э-э… Произошедшее… Но слова растворились для меня в белом шуме. Моё внимание было приковано к другой фигуре на кровати. Сакура прижалась к Наруто, пряча вздымающуюся грудь и раскрасневшееся от смущения лицо. Я прикрыл глаза и попятился. – …Извините, не хотел вас прерывать, – сказал я, уже отвернувшись. – Саске, подожди! – попытался остановить меня Наруто. – Э-э… То есть, подожди меня снаружи. Я мигом! Захлопнул за собой дверь, решив немедленно уйти, но на ум не приходило ни одного подходящего укрытия, где Наруто бы меня не нашёл. Дверь снова отворилась. Передо мной возник Наруто в чёрной майке с символом Узумаки и в своих неизменных оранжевых штанах. Следом вышла Сакура в красных лосинах, завернувшись в старую куртку, которую Наруто не носил с войны. Она задержалась около меня, как будто намеревалась что-то сказать. Но я не желал ничего слушать. Сакура несколько секунд топталась на месте, пока Наруто не взял её под руку. – Ты в порядке? – спросил он, приобняв Сакуру. Та кивнула. – Я должен поговорить с Саске. Ничего, если ты сегодня переночуешь у Ино? Второй утвердительный кивок. Она посмотрела на меня исподволь. – Эй… Я люблю тебя. Сакура вновь взглянула на Наруто, и больше не сводила с него глаз. Она припала к его груди и потянулась за поцелуем. А затем что-то шепнула на прощание. «Я тоже тебя люблю», – не было сомнений в том, что она ответила именно так. Наруто шагнул назад, затворил дверь за Сакурой и повернулся ко мне, навалившись спиной на вертикальную поверхность. Мы молча стояли, изучая выражения лиц друг друга. Скрестив руки, я отступил к шкафу у входной двери. – Я могу вообразить, что ты думаешь… – начал было Наруто. Вздохнув, он сполз на пол. – Это получилось… спонтанно. – Наруто взлохматил жесткие волосы. – Но… Я ни о чём не сожалею. Он упрямо посмотрел на меня сквозь светлую чёлку. – Ты причинил Сакуре боль. Я тоже присел и оперся затылком о дверь. – Ей было одиноко. – Ну и замечательно! – проворчал я. – Встретились два одиночества. Вы меня оба достали. Зато теперь у вас есть, кому себя посвятить. – В смысле? – спросил Наруто. – А чего не ясно? Все довольны, не так ли? – Ты так говоришь, как будто этого и добивался… Он бросил на меня многозначительный взгляд. И я отвел глаза. – Подожди-ка… Неужели? Неужели ты спланировал всё с самого начала? И именно поэтому ударил Сакуру? Я нахмурил брови. – Я ударил не специально. – От воспоминания мне сделалось не по себе. – …Это рефлекс. – Давать пощечину в ответ на попытку поцеловать? – Сказал же, не собираюсь отчитываться перед тобой, – буркнул я. – Да и это уже не имеет значения. Меня отвлёк детский смех, донёсшийся из окна. Мимо квартиры пробежала орава ребятишек. Внезапно в памяти всплыли слова Кабуто. Два года назад он проводил очередной осмотр моих глаз, усовершенствованных хирургическим путём. Благодаря Орочимару я теперь мог управлять Риннеганом так же легко, как и Шаринганом. – Я проверил состояние пересаженных тканей с помощью определённой диагностической техники. И выявил физиологические аномалии в отдельных участках мозга. – Меня не интересуют аномалии, – Я натянул на себя рубашку. – Что с модифицированным Риннеганом? – Всё в норме, – ответил Кабуто. – Если забыть про кое-что… касающееся Шарингана. Он задумчиво потёр пальцами скальпель. – А конкретнее? – Я остановился, прежде чем провернуть дверную ручку. – Каждый Кеккей Генкай вызывает побочные эффекты. Шаринган отрицательно влияет на эмоции, не так ли? Его вопрос заставил меня отвернуться от двери. – Если верить второму хокаге… и легенде о проклятии. Почему спрашиваешь? Кабуто поправил очки. – Развитие Шарингана сопровождается существенными нагрузками на мозг. Из-за чего поражаются нервные окончания и уничтожаются синаптические связи, – пустился он в разъяснения. – Больше всего повреждаются зоны, ответственные за глубокие чувства вроде устойчивой привязанности. Твоя цель – всеобщее благоденствие, однако, достигнув её, ты уже не будешь в состоянии насладиться результатом. – И это тебя волнует? – Не буду лгать, изначально я согласился на эти консультации лишь потому, что я в долгу перед Итачи, – признался Кабуто. – И все же… его уже нет с нами, и ты стал для меня кем-то вроде младшего братца, о котором я обязан заботиться. – Я не ребенок. – Нет ничего унизительного в том, что о тебе заботятся, – возразил он. Он вздохнул и заходил по комнате, словно готовясь преподнести плохую новость. – Твои нервные окончания… Если они продолжат деградировать, то ты потеряешь способность чувствовать. Я машинально стиснул ручку двери. – Чувствовать что? – Всё что угодно, – было сказано твёрдым тоном. – Умиротворение, счастье… любовь. – Как-нибудь проживу, – пробормотал я и открыл дверь. Позади меня Кабуто оперся руками об операционный стол. – Саске… ты знаешь, что такое «жить»? Что это значит для тебя? – услышал я вопрос, выходя. – Саске? – окликнул Наруто, отрывая меня от раздумий. Я поддел нитку, вылезшую из шва штанины. Я размышлял с полминуты, прежде чем что-то сказать. – До этого… ты спрашивал, чувствовал ли я что-то к Сакуре. – Наконец-то я определился. – Так вот, мой ответ: нет. Дёрнув, я оторвал нитку от штанов. – Просто всё… будто… Онемело внутри. – Я понимал, что Сакуре для счастья нужен близкий человек, – попытался я объяснить. – И знал, что она давно сделала свой выбор. Но я не подходил на эту роль. Поэтому старался сторониться Сакуры ради её же блага. И ждал в надежде, что ты перестанешь тупить и что-то предпримешь. Похоже, я одним махом убил двух зайцев. Сакура присмотрит за Наруто, а Наруто будет любить Сакуру. Что ж, минус две помехи на моём пути. Их союз – спасение для нас троих. – И как я, черт возьми, должен был догадаться? – Мне казалось, что это очевидно. – Ты же никогда… – Так или иначе… – прервал я его. – Это уже не важно. В попытке оградиться я ранил её ещё сильнее. Наруто покачал головой. – Она винит себя. И мучается, думая, что с ней что-то не так. – Так и есть, – подтвердил я. По лицу Наруто тут же стало ясно, что он не согласен с моим суждением, но я не дал ему возможности заговорить. – …Она виновата хотя бы в том, что тратила время на того, у кого нет сердца. – Нет сердца? – переспросил Наруто. – Ты, видно, пре… – Нет, – опередил я. – Не преувеличиваю. Мы оба замолчали. И через некоторое время, я подумал, что пора завести разговор на другую тему. Наруто, судя по всему, пришёл к такому же выводу. – Ты уже всё решил? – Решишь тут! Когда кажется, что уже всё решено за тебя. – Ты о чем? – О том, что запутался. Мадара рассорился с Хаширамой и покинул Коноху. Ничего хорошего из этого не вышло. Поступлю ли я правильно, оставшись? Или, быть может, лучше уйти? Ведь Данзо, вынужденного жить в тени своего друга, обуяла зависть, и он подстроил падение клана Учиха. – Я взглянул на Наруто. – С одной стороны, ты достаточно наивен и глуп, чтобы вновь погрузить мир в хаос, если я за тобой не прослежу. А с другой, ты вполне самостоятелен и можешь обойтись без меня. Я опустил глаза. – Я до сих пор слышу голос брата, намертво засевший в моей голове. Слова, которые он произнес перед тем, как развеется в прах… – Какие же? – Неважно, какое решение я приму, он всегда будет любить меня. – Правда? – усмехнулся Наруто. – Я бы на его месте сказал то же самое. Чтобы ты ни выбрал… – Даже если бы я захотел никогда тебя больше не видеть? Я был уверен, что его улыбка дрогнет, но вместо этого он утвердительно кивнул. – С условием, что это твой выбор. И ты решил уйти не из одолжения или потому что тебя принудили. Короче говоря, не под давлением обстоятельств. Если это действительно твоё желание… – Наруто всё ещё улыбался. – Как может настоящий друг тебя не поддержать? Настоящий друг, да? – Саске, я вижу, как тяжело тебе приходится… будто бы ты взвалил на себя неподъёмный груз. Ты боишься стать вторым Мадарой, а не спасителем, каким мог бы быть Итачи. Ты думаешь, что обязан брату, обязан оправдать его смерть и гибель остальных… – Наруто сжал в руке ткань майки. – Наверное, я тоже виноват перед тобой. И ты прикован ко мне просто потому, что хочешь разорвать замкнутый круг прошлых поколений. Такое чувство, словно ты… Ты… В ловушке. – Но… Саске… Он медленно поднял глаза. – Это твоя жизнь. Так что живи так, как хочется тебе. Тебе, а не кому-то другому. Иначе… твоё пламя погаснет. В конце концов, всё покажется бессмысленным. И если так пойдет дальше, то лет через пять или уже через год ты потеряешь самого себя. Я наблюдал за тем, как Наруто ерошил свои волосы, а потом нервно мусолил пальцами голубой кулон, который я до того не замечал. – Знаю, я последний человек, которому ты признаешься, но… Скажи, чего ты хочешь? Чего ты больше всего хочешь от этой жизни? Чего хочу? Мне казалось, что я уже определился, заявив о своих целях: стать хокаге, осуществить волю Итачи, сохранить наследие Учиха. Так я думал, когда отвечал на вопрос Кабуто. …Это был не я. А Итачи. Это его миссия. И, даже если Итачи не сумел её выполнить, я не обязан завершать начатое братом. У меня была своя собственная миссия… ведь так? Я нервно постукивал пальцами по бедру. Что я действительно хочу? Что я должен ответить? – Домой. Перед глазами встал образ старшего брата, родителей и всех моих родичей. – Я всегда хотел… вернуться домой. Домой… Где всё будет как прежде. Наруто глядел под ноги: фейерверки бросали короткие тени на пол. Странно, но я бы сейчас не отказался заплакать. Но у меня бы не получилось выдавить из себя и слезинки. – Если ты имеешь в виду то место, где живы люди, родственные тебе по крови… – наконец проговорил Наруто. – То этого дома уже как давно не существует, Саске. Знаю. – Но… если речь о людях, родственных тебе по духу, то… По духу?.. Внутри я… сломан, раздавлен, потерян… Разве есть в мире другие, такие же искалеченные? В воображении вдруг предстали лица Суйгецу, Джуго, Орочимару и Карин. Отвергнутых и позабытых. – …Кажется, я догадываюсь, где твой дом. И если ты доверяешь им, то можешь идти. Я вскинул голову и посмотрел в глаза Наруто. – Да… А ты в это время угробишь весь мир шиноби? – не удержался я от издёвки. – Я всё ещё сомневаюсь в твоей способности продумывать наперёд. Уже как два года «реализуется» твой гениальный план по излечению «больных», рассчитанный на пять месяцев. Я отодвинулся от Наруто. — Так я и думал. Большинство людей хотят избежать встречи с реальностью. — Я всегда прислушивался к твоим советам… но… Удивленно глядя на него, я поднялся с места. — И все же пока мы никого не погрузили в вечный сон, — вздохнул Наруто. – Я знаю, хотя это и был их собственный выбор, но я не считаю его правильным… Скорее, вынужденным… И он растерянно почесал затылок. — Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь, прежде чем умиротворяющие пилюли, которые медики дают им сейчас, перестанут действовать. — Как скоро это может произойти? — В некотором смысле, уже произошло, — признался Наруто, качая головой. – Поэтому решать проблему надо незамедлительно. — А я ведь предупреждал, — недовольно пробормотал я. – Но если ты сейчас резко перестаешь давать людям таблетки, начнутся массовые протесты. А остальные деревни… Они тоже решились на эти пилюли? — У них не было другого выбора. Они боялись, что половина жителей просто-напросто переедет туда, где легко можно получить таблетки Бесконечного Цукуёми, — напомнил мне Наруто. Я молча покачал головой, вспоминая какими непростыми выдались три последние года моей жизни. — Есть один способ, — признался я наконец. — Какой? — Я попросил Орочимару и Кабуто в свободное время по возможности придумать противоядие, — ответил я. – Я знаю, что у них уже имелись кое-какие наработки, но никогда даже подумать не мог, что эти средства придется усовершенствовать и выпустить в мир. — Хватит темнить! Что это? Перед глазами сама собой всплыла довольная ухмылка Орочимару, идущего мне навстречу с ценной таблеткой в руке. — Всего одной будет достаточно, чтобы стереть всю боль и страдания из твоей памяти. Никаких побочных эффектов, — сладко протянул Орочимару. — Ну разве что ты снова будешь думать, что пятилетний мальчишка, — заботливо добавил Кабуто. – Учитывая, что риннеган и прочие техники натворили с тобой, одна таблетка, скорее всего, сотрет последние лет пятнадцать твоей жизни. Я уже говорил тебе: если хочешь полностью оправиться, нужно избавиться от риннегана. Это будет только к лучшему. — Или вживить ДНК Наруто тебе в мозг, — предложил Орочимару. — Не хочу повторить судьбу Мадары, поэтому его путь не для меня, — пояснил я. – Глаза – моя сила. И я не готов променять их мощь на сомнительные перспективы. — Тогда зачем тебе это все? – поинтересовался Кабуто. – Если не собираешься сближаться с людьми… В тот момент мне вспомнилась Сакура, её улыбка и смех. То, что она делала для меня когда-то, то, что говорила — все представлялось почему-то серыми размытыми картинками, которые сознание ни в какую не соглашалось раскрасить в сочные цвета. — Мы зациклились на минусах. А как насчет плюсов? – задал я интересующий меня вопрос. — Ну… Пробелы в воспоминаниях можно постараться устранить, если твой пятилетний аналог окажется достаточно терпеливым, — хихикнул Орочимару, а потом продолжил уже серьезным тоном: – Правда заключается в том, что в худшем случае мы с помощью специальных средств сможем вернуть твои самые яркие положительные воспоминания. Например, желание стать Хокаге или что там ещё теперь у тебя на уме. Склонив голову набок, он окинул меня внимательным мрачным взглядом. — Однако… Нет никакой гарантии, что все сработает, как должно. На кону твоя личность: кто ты есть; во что ты веришь; вся твоя сущность как человеческого создания. Я потянулся было за таблеткой, но что-то внутри, наверное, та часть меня, которой по какой-то странной, непонятной причине нравилась моя теперешняя сущность, колебалась, заставив и меня отступить. — Не торопись с решением, — посоветовал Кабуто. – Как я сам однажды понял… Воспоминания о прошлом, каким бы горьким оно ни было, однажды в трудный момент могут стать настоящим спасением. — Эй, Саске? — позвал Наруто, щелкнув пальцами перед моим лицом. – Не спи. — Это техника исчезающей памяти, — ответил я. – В зависимости от количества таблеток, она может стереть воспоминания о пятнадцати годах своей жизни. Например, если двадцатилетний парень, который искренне верит, что ему уже тридцать пять, примет одну пилюлю, есть шанс, что та часть его жизни, что прожита в Бесконечном Цукуёми, исчезнет. Вымышленный мир перестанет для него существовать. — Ничего себе… Ты действительно подошёл к вопросу столь скрупулезно? – искренне удивился Наруто. – Интересно. То есть… Техника исчезающей памяти называется прямо как… И вдруг замолк. — Изначально она не предназначалось для «больных», — ответил я. – Орочимару изобрел её… для меня. — Зачем? – вскрикнул Наруто. Не глядя на него, я провел рукой по волосам. — Не хочу говорить об этом. — Опять?! – не унимался Наруто. – Ну же! Мы ведь только начали понимать друг друга! — И теперь у меня нет права на секреты? – возразил я ему. — Есть, но не в том случае, когда они грызут тебя изнутри. Я лишь закатил глаза и нехотя проговорил: — Я устал от этого, ясно? Устал… видеть её… каждый день и быть не в силах… Я машинально пригладил волосы рукой. — Моё решение отступиться от неё вовсе не внезапно. Я правда хотел стать единственным… И я пытался, правда… — я потряс головой. – Но… нет… это просто легкий путь… путь труса. Поэтому в последний момент я передумал. Любопытство мигом исчезло с лица Наруто, уступив место серьезной обеспокоенности. — Ты… Жалок, верно? — В общем… когда вернусь к Орочимару, то смогу лично проследить за экспериментами, которые они проводят. Если все получится, то пришлю первую партию лекарства птицей. Наруто медленно кивнул. — И тогда этот кошмар закончится, да? — Да. Мой взгляд упрямо скользил в сторону спальни Наруто, на ручке двери которой отчетливо была видна красная повязка Сакуры. Этот кошмар закончится, и я останусь один на один со своим собственным. — Наруто, — окликнул я, направляясь к выходу. Он повернулся спиной к окну, отвлекаясь от созерцания праздничной деревни, и вопросительно выгнул бровь. — Не мог бы ты… передать Сакуре, что… Что если бы все было иначе… — моя ладонь сжалась на дверной ручке, — то я полюбил бы её. — Почему бы тебе самому не сказать ей? — Я не знаю, как о таком говорят. К тому же… это ты у нас самый харизматичный. Я повернул к нему голову. Не знаю, может, на Наруто произвел впечатление мой взгляд, но в конце концов он согласно кивнул. — Хорошо. Я передам. И, вытянув руку вперед, он крепко сжал кулак. — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, Саске. Помедлив несколько секунд, я сделал то же самое. Костяшки наших пальцев соприкоснулись. — Да, я знаю, — и я слегка ударил кулаком по кулаку Наруто. — Саске вернулся! – послышался пронзительный женский голос, стоило мне оказаться на расстоянии ста метров от убежища. Значит, Карин дома… Ястреб опустился достаточно низко, позволяя мне спрыгнуть и приземлиться на огромную поляну пожелтевшей травы. Вода из лужицы рядом с моей ногой тут же ожила, приобретая очертания человека. — Давно не виделись, придурок, — раздался знакомый голос. А вот и Суйгецу… Освободившись, мой ястреб улетел. К нам кто-то приближался, человека не удавалось рассмотреть за десятками мелких птиц, которые сорвались с мест и принялись кружить возле него. Некоторым из самых маленьких удалось примоститься на его плечах и волосах. И Джуго… Так… — Где Орочимару и Кабуто? – спросил я. Развернувшись, Суйгецу указал на довольно большой бревенчатый дом неподалеку, возле которого уже стояла Карин. — Там живет Кабуто, — проговорил он. – А Повелитель Змей то приходит, то уходит. А потом, вновь посмотрев на меня, блеснул хищной ухмылкой: — Прямо как ты. Так что, наконец-то понял, с кем по-настоящему весело, да? Развернувшись, я направился к дому. На полпути меня догнал Джуго с тем же вопросом. — Что привело тебя сюда на этот раз, Саске? – спросил он. — Я тоже пытаюсь это выяснить, но он молчит, словно в рот воды набрал. — Заткнись, Суйгецу, — рявкнула Карин, когда мы приблизились. — Ты же даже не знаешь, что я сказал! — Судя по тому, что ты открыл рот, это была очередная глупость. — Выкуси, Карин! – огрызнулся Суйгецу. – Ой, нет, пожалуй, не стоит. А то ещё заразишь меня чем-то, учитывая, сколько следов от близости осталось у тебя на теле. — Ой, я тебя умоляю! Не родился ещё тот человек, который бы хотел с тобой близости! Пойди проверься! — Когда тебя нет, она рот только во время еды открывает, — украдкой прошептал Суйгецу. – А сейчас решила зарисоваться. — Я все слышу, ублюдок! — Что за шум? – раздался голос за спиной. Обернувшись, я увидел Кабуто с полными руками покупок, который, по-видимому, только что вернулся из магазина. — И все же, позволю себе напомнить, что, пока дети спят, нужно соблюдать тишину, а не… Вдруг Кабуто осекся и замер, его очки съехали на кончик носа. Причиной такого удивления оказался я. — …Саске? Ничего себе… Кажется… Мы не виделись почти два года. Джуго подошёл к нему и поспешил забрать из рук сумки с едой. — Чем обязан? – спросил Кабуто. – Я искренне полагал, что наша прошлая встреча была последней, ведь ты отказался от… Ну, сам знаешь. — Ты получил моё письмо? С вопросом о технике исчезающей памяти? Кабуто провел ладонью по светлым пепельным волосам и кивнул. Он изменился с нашей последней встречи. Отросшие пряди теперь касались лопаток, а одет он был в темно-фиолетовую рубаху с длинным рукавом. — Получил, — ответил он. – Я и несколько других ниндзя-медиков уже некоторое время пытаемся наладить массовое производство таких пилюль. Кабуто махнул в сторону дома. — Как ты и предлагал, мы даем их всем больным детям, четко следуя предписаниям, и наблюдаем за реакцией, — доложил он. Я окинул взглядом темно-коричневый дом на холме, утопающий в густой зелени. Значит, именно там проводятся все эксперименты? Отворив дверь, Джуго положил сумки на пол, в то время как Суйгецу забавы ради схватил шланг, который Карин использовала для цветов, и принялся обливать её водой. — Я убью тебя! – бурно грозила ему Карин. — Так вы живете вместе с «больными»? – спросил я у Кабуто. Он кивнул, улыбаясь. — Когда-то место вроде этого стало для меня настоящим домом. Так что мне показалось: лучший способ искупить свои грехи — это отплатить тем же, создав уютное и безопасное пристанище для юного поколения, — пояснил он. – Все эти дети… Сироты… Почему бы тебе не посмотреть самому? Кабуто развернулся и двинулся вверх по проторенной дорожке. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти вслед за ним, щурясь от слепящего глаза солнечного света. Изнутри дом был гораздо просторней, чем могло показаться снаружи. Джуго опустил сумки на круглый стол — предположительно кухонный, а мы с Кабуто через смежную дверь проскользнули в соседнее помещение. — Вот они. Отступив в сторону, Кабуто продемонстрировал мне комнату, заполненную голубенькими детскими кроватками с белыми одеяльцами. В кроватках посапывали несколько десятков малышей. — Они далеко не все «поражены». Но всем им ещё не исполнилось и тринадцати, и всем им некуда идти, некому о них позаботиться… — очень тихо проговорил Кабуто. – По крайней мере, здесь они чувствуют себя в безопасности. Знают, что их согреют и накормят. — Сколько? – спросил я. — Раз в несколько недель к нам приходят новые сироты. Когда я пересчитывал в последний раз, их было тридцать шесть, — ответил Кабуто. – Мои товарищи по приюту не останавливают поиски и всякий раз приводят кого-то нового. На лице Кабуто без труда было заметно волнение. — Тридцать шесть… и двадцать девять из них «больные». Эти дети… Родные селения бросили их на произвол судьбы, когда запас умиротворяющих пилюль подошёл к концу. Я блуждал взглядом по комнате, по спящим в ней детям, и внутри просыпалось новое, незнакомое мне раньше чувство. Беспомощность. Отвергнуты… они тоже отвергнуты...