Don't Let My Rainbow Pass Me By

      Марисса лежала, устроив голову у Пабло на груди, вслушиваясь в размеренные удары его сердца. Пабло, щурясь то ли от, попадавшего на него сквозь шторы, солнца, то ли от счастья, пропускал ее шелковистые рыжие волосы сквозь пальцы. Попадавшие на пряди солнечные лучи создавали иллюзию, будто в его руках полыхает огненная лава.       - Даже не представляю тебя блондинкой.       - Вот сегодня меня перекрасят, и представлять не придется, - приподняла голову Марисса. – Будем с тобой такой себе милой блондинистой парочкой.       - Я, например, очень милый, и это не зависит от цвета волос. Да и вообще тебе со мной сказочно повезло: милый, внимательный, с неплохим чувством юмора. А еще я хорош в постели и, кстати, совершенствуюсь раз за разом, - задумчиво перебирая ее пряди, он обворожительно улыбался, бесстыдно эксплуатируя ямочки на щеках, - если бы ты уже не была в меня влюблена, то непременно влюбилась бы после сегодняшнего утра.       Ничуть не стесняясь своей наготы, Марисса сладко потянулась, как кошка, выгибая спину.       - Не обольщайся, я просто притворяюсь, чтобы польстить твоему самолюбию, на самом деле, все было довольно посредственно. – Она потрепала его щеку. – Средненько так…       - А вот это звучит прямо таки даже как-то обидно! – Он театральным жестом приложил ладонь ко лбу. – Ты ввела меня в заблуждение своими криками, я уж было подумал, что ты по достоинству оцениваешь мое богатое воображение и неиссякаемую сексуальную энергию.       Марисса перевернулась на живот и, подперев рукой подбородок, с улыбкой посмотрела на Пабло, который сразу же принялся осыпать ее лицо легкими, как крылья бабочек, поцелуями.       - Надеюсь, я все-таки доживу до того, прекрасного дня, - он говорил, почти не отрываясь от ее губ, - когда ты начнешь относиться ко мне с тем восхищением, обожанием и преклонением, которого я заслуживаю.       - Ты сам относишься к своей персоне с таким восхищением, обожанием и преклонением, что этого вполне достаточно.       Что бы она там ни говорила, но на самом деле думала, что Пабло способен вызвать страсть даже у самого убежденного гетеросексуала-сексиста-гомофоба, который трепетно признался бы ему в любви и, радостно повизгивая, побежал бы покупать себе сексуальное нижнее белье и делать операцию по смене пола.       - Как бы мне ни нравились посткоитальные разговоры о твоей поразительных способностей личности, - она приподнялась на локте и поцеловала его в кончик носа, - но мне пора, у меня сегодня еще куча дел.       Пабло протянул руку, чтобы удержать ее, но не успел. Рыжая уже стояла у кровати, пытаясь определить местоположение своей одежды. Пабло, широко раскинув руки, снова откинулся на смятые простыни.       - Значит, ты опять уходишь после того, как соблазнила меня? Воспользовалась мной, да? – Он укоризненно покачал головой, крикнув в сторону двери ванной комнаты, за которой скрылась Марисса. – Ну и манеры, стыдись! Все уважающие себя сексуально распущенные женщины сказали бы, по крайней мере, спасибо.       - Спасибо! – Проорала, пытаясь перекричать шум воды, ему в ответ девушка.       Блондин легко поднялся с кровати, чувствуя новый прилив сил, и, не утруждая себя одеванием, отправился на звук любимого голоса. Марисса как раз выбиралась из душевой кабинки, когда увидела входящего в дверь, во всем блеске первозданной красоты, Бустаманте. Видимо, что-то в его виде ее насторожило, потому что она схватила полотенце и, поспешно кутаясь в него, с опаской сообщила:       - Бустаманте, я серьезно. У меня совсем нет времени.       - Мы что-нибудь придумаем, - с полной серьезностью заверил ее Пабло, затолкнул Мариссу, по-прежнему завернутую в полотенце, обратно в кабинку, зашел сам и плотно прикрыл за собой дверцу.       Очевидно, они что-то все-таки придумали, потому что после совместных водных процедур переместились в спальню. Марисса уже никуда не спешила и вскоре заснула. Пабло тихо выскользнул из постели, прикрыл возлюбленную одеялом и вышел из квартиры.       Вскоре он вернулся. Удерживая в руках большой букет цветов и несколько коробочек, он еле закрыл за собой дверь и прошел в гостиную, больше всего боясь, что она окажется пустой. Он облегченно вздохнул – его опасения не подтвердились. Она сидела на сером диване в позе лотоса, заливаемая потоками яркого солнечного света, попадавшего в комнату через большие открытые окна. На кофейном столике стоял ноутбук, и она с упоением долбила по его клавишам. Из одежды на ней была только его белая расстегнутая рубашка от «Stefano Ricci». Ее рыжие волосы были собраны на макушке в какой-то немыслимый, растрепанный клубок, перевязанный, кажется, его новым галстуком от «Baldini». Услышав шаги, она подняла голову:       - О! Еда и цветы. Небось, пытаешься меня задобрить, чтобы автограф получить?       Пабло подошел к ней и, наклонившись, быстро поцеловал.       - У меня получается?       Марисса, развернувшись, смотрела, как парень подошел к обеденному столу и положил на него коробки. Достал вазу, поставил в нее белые орхидеи.       - Это, смотря, что в коробках.       Пабло подошел к дивану и, отодвинув в сторону ноутбук, присел на кофейный столик.       - Тебе идут мои рубашки.       Она вскинула голову и, немного прищурив кофейные глаза, посмотрела на него.       - По-моему, это мы выяснили еще в колледже.       - И я хочу, чтобы ты вернула мне мою рубашку. Немедленно. Сейчас же. – Пабло протянул руки к свободно развевающейся белой материи. – Покажешь мне свою татуировку?       - Даже не надейся, я на тебя злюсь. – Марисса встала на диване и, запахнув рубашку, сложила руки на груди. – Я даже не уверенна, что хочу с тобой разговаривать. Из-за тебя я пропустила первый день съемок. И выслушала от Гая очень пылкую тираду о безответственных малолетних актрисках, которые возомнили себя великими «звездами» и не считаются с графиком съемок.       Пабло внимательно смотрел на Мариссу, пытаясь определить, так ли она на самом деле расстроена, как пытается показать. У него есть к ней разговор… даже не разговор, а предложение… или просьба. И если момент неподходящий, то вполне возможно она даст совсем не тот ответ, на который он рассчитывает. Прошла уже неделя с тех пор, как он узнал о Габриеле и Адриане. Он забросил практически все свои дела и проводил время с Мариссой и сыновьями. С сыновьями даже больше. Мариссу же он видел не так часто, как ему бы того хотелось. Съемки «Эвиты» начинались сегодня, съемки фильма Рокко – через месяц. Показ Мии состоится через два дня, а наряды, в которых должна выходить Марисса, еще не были подогнаны по ее фигуре. Кроме этого, какие-то бесконечные фотосессии, интервью и пресс-конференции. Марисса крутилась, как белка в колесе, перемещаясь из одного конца города в другой. И хоть она была измотана, вроде бы всё успевала. Ну… по крайней мере, до сегодняшнего дня. Сам же Пабло за это время добился значительного прогресса. Например, он научился различать близнецов; узнал, что Габриель любит рисовать и никогда не откажется от блюда, в котором есть клубника, Адриана же больше привлекают активные виды игр, а с детской горки, будь его воля, он бы и вовсе не слезал. Адриану нравится ходить босиком, и его ботиночки и носки можно найти в самых неожиданных местах, а Габриель почти никогда не расстается с уже прилично потрепанным жирафом по имени Жу-жу. Его отношения с Соней Рей вроде бы тоже немного улучшились: первые три дня, когда он приходил к ним в дом, обязательным пунктом программы был двадцатиминутный разговор о том, что она с ним сделает, если он еще раз обидит ее дочь. На кровавые подробности бывшая модель не скупилась, а когда со знанием дела принялась описывать процесс кастрации, Пабло даже чуть не вырвало. Теперь же она ему улыбалась и лишь изредка брала в руки нож для колки льда, при этом многозначительно на него поглядывая. Он вместе с детьми съездил к родителям и познакомил их с внуками. Мать плакала, но, кажется, была вполне довольна. «Многоуважаемый мэр», отойдя от потрясения и влив в себя полграфина коньяку, принялся бормотать о каких-то семейных традициях, которые есть теперь кому передать. Также он сообщил приятные новости всем друзьям. Первым делом он, конечно, отправился к Томасу Эскурра. Надо было удостовериться, что он всё правильно понял, и сомнений в оценке происходящего у него нет. Он, казалось, был искренне рад за Мариссу и Пабло, и Бустаманте даже подумал, что когда-нибудь – при очень неопределенном и явно не в скором времени «когда-нибудь», - можно попытаться восстановить былую дружбу. И вот вчера пришли результаты теста на отцовство, подтвердившие то, в чем и так никто не сомневался. И Пабло решил, что пора перевести их отношения на качественно новый уровень.       - Я хочу, чтобы мы жили вместе, - он не успел подумать, как начать разговор, а эти слова уже вырвались из его уст.       Марисса застыла, глядя на него огромными янтарными глазами.       - Здесь?       - Эта квартира явно не подходит для детей, нужен дом. – Воодушевившись тем, что она сходу ему не отказала, продолжил Пабло излагать свой план. – Сначала у Сони и Франко. Потом – купим свой. Квартиру я продам, она мне больше не нужна. И старую тоже.       Марисса положила свою ладонь поверх его сжатых в кулаки рук.       - Старую не надо продавать, - улыбнулась она, - это же наша квартира.       Пабло кивнул. Марисса, взяв за руку, перетянула парня на диван и устроилась на его коленях.       - Вот уж не думала, что ты захочешь жить с Соней и Мией в одном доме.       - Я хочу жить в одном доме со своими детьми и жено… - он на секунду запнулся и, прочистив кашлем горло, продолжил: - … и с любимой женщиной. Так ты согласна?       - Да, – неожиданно ответила Марисса, и в ту же секунду поняла, что это был единственно возможный ответ. - М-м-м, я просто уточняю: ты собираешься проживать на одной жилплощади со стареющей звездой кабаре, милитаристически настроенным домашним тираном, неврастеничкой с постоянно меняющимися настроениями…       - Под неврастеничкой ты имеешь в виду себя или Мию?       - Мию, конечно! – Возмутилась Марисса, пнув его ногой. – Помнишь, как она швырялась в меня кофейником?       - Что-то такое припоминаю… - наморщил гладкий лоб Пабло, - а… Это после того, как ты подмешала в ее шампунь тухлые яйца?       Марисса с энтузиазмом закивала, довольно зажмурившись от накативших приятных воспоминаний. Он не сдержал улыбки.       - Ты просто прелесть.       - Ну-у-у, я стараюсь. Я такая вся прям милая и доброжелательная. – Она положила голову ему на плечо. – И когда ты планируешь потеснить меня на моих квадратных метрах?       - Сегодня, конечно! Ты уже никуда не спешишь. Пообедаем, а потом ты поможешь мне собрать вещи.       Марисса встала и направилась к столу. Рассмотрев содержимое контейнеров из ресторана, она выбрала один из них и, достав вилку, ткнула ею в сторону Пабло:       - Хорошо. Но за это ты сегодня вечером покажешь мне свою татуировку. Будем смущать Колуччи нашим сожительством во грехе! И Хильда сегодня прилетит из Барилоче – будет ему союзником. И, кстати, я очень надеюсь, - она снова помахала в воздухе вилкой, - что в твоих вещах я не обнаружу различные предметы женского гардероба! Могу выйти из себя и закатить тебе преотвратительнейшую сцену.       Пабло замер, силясь сохранить на лице непринужденную улыбку. Чёрт его знает, что она может найти в его квартире. Например, когда-то он обнаружил под своей кроватью кружевные черные трусики. Пожалуй, с вещами он справится и сам. Зачем ему такие сюрпризы от судьбы? Блондин встал и, направляясь к лестнице, обратился к Мариссе как можно более небрежно:       - Ну, я пойду, начну собираться, пожалуй!       - Ага. Иди-иди!       Пабло поднялся на второй этаж, а Марисса довольно захихикала и потянулась ко второй коробке. Он такой предсказуемый!       Ближе к вечеру, Пабло уже устроился на новом месте. Соня, к безмерному удивлению блондина, радушно приняла его в свою семью и под свою крышу, и даже быстро организовала по перечисленным поводам праздничный ужин. Приехал Мануэль. Мия, которая старательно его избегала с того самого дня, как он признался ей в любви, подобному визиту рада не была. Она практически не участвовала в оживленном разговоре за столом. Игнорировала пытливые взгляды мерзкого ацтека и всячески демонстрировала ему свое нерасположение. Наконец, она забрала у Пабло Габриеля, который, пока отец отвлекся, рассказывая Франко о клубе, который собирался вскорости приобрести, таскал из его тарелки бобы. Подхватила Адриана, который то ли гонялся за Блинчиком, то ли убегал от собачки. И вывела детей в сад. Пусть подышат свежим воздухом, да и ей самой не помешает побыть наедине со своими мыслями. Мальчики, вооружившись лопатками, тут же принялись потрошить цветочную клумбу, которая, очевидно, по их мнению, не соответствовала общему ландшафтному дизайну. Задумавшись, Мия смотрела, как Габриель насыпает землю в красное ведерко, как вдруг услышала:       - Ты меня избегаешь?       Мия очень не хотела оборачиваться, потому что сразу узнала этот бархатистый голос. Тот самый, что когда-то обещал любить ее вечно. Мануэль вообще имел склонность высокопарно выражаться на тему любви. Трогательные, нежные слова легко и изящно соскальзывали с его лживого языка, заставляя ее сердце учащенно биться. Наверное, те же самые слова он нашептывает и Сабрине…       - Мия, я…       Мия резко обернулась. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, в шаге от нее. И улыбался. Улыбался той самой обаятельной и немного плутовской улыбкой, которую она так когда-то любила.       - Что ты хочешь? – резко спросила Мия, твердо решив не обращать внимания на испытываемое к нему влечение.       - Я пришел сказать, что Франко и Соня поехали в аэропорт за Хильдой.       - Спасибо. Теперь можешь идти.       - Я хочу поговорить с тобой.       - О чем? – Отвернулась от него Мия. – О чем ты хочешь говорить?       - О моей любви к тебе, - объяснил Мануэль.       Он обошел девушку, встал перед ней и, положив руки ей на талию, привлек к себе.       - Нет, ты точно под кайфом. – Она сбросила его руки со своей талии. – А я прекрасно знаю цену твоей любви.       Она почти побежала по зеленому газону к двери. Схватилась за дверную ручку, но Мануэль опередил ее. Он схватил ее за руку, и когда их пальцы соприкоснулись, Мию будто ударило током. После секундной заминки, она одернула руку.       - Я виноват перед тобой. Очень виноват. – Он тяжело и прерывисто дышал. – Я понял, что был не прав.       Нет! Она не будет его слушать! Не наступит на одни на те же грабли в двадцать третий раз! Хватит!       Мия проскочила мимо него в дом. В гостиной никого не было. Ах, да, Соня и Франко уехали. А где Марисса и Пабло? Не оставили же они ее одну с этим потомком древних инков, кельтов или кого там…? Не могла же сестра так подло с ней поступить?! Наверняка они в своей комнате. Благо идти ей никуда не пришлось. Уже через секунду Мия увидела, как Марисса стремительно несется вниз по лестнице и тянет за собой за руку улыбающегося Пабло. Конечно, раздраженно подумала Мия, почему бы им и не радоваться жизни? Их же не заставляют терпеть общество вероломного ацтека, который своими загадочными темными глазами напоминает ей о самом счастливом времени в ее жизни.       - Ваши дети в саду. – Бросила она им, и, развернувшись, побежала по коридору.       - Мия! Подожди, Мия! – неслось ей вслед.       Он догнал ее на кухне.       - Подожди! Дай мне сказать! – Он остановил ее и развернул лицом к себе. – Я знаю, что был не прав. Знаю, что ты не делала аборт. Прости меня.       Мия не могла сосредоточиться на его словах. Все ее мысли были о том, чтобы оказаться от него как можно дальше.       - Простила. Всё? – Прокричала она. – Можешь со спокойной душой идти домой! Или к Сабрине! А еще лучше: чеши в свою Мексику с перелетными птицами, - не выдержала Мия, потому что его рот вдруг оказался совсем рядом с ее губами, - обжирайся там кесадильей и фахитас.       - К Сабрине? Причем здесь Сабрина? – Агирре пытливо вглядывался в испуганные серо-голубые глаза. – Я расстался с ней в тот день, когда мы пошли в клуб! Я же говорил тебе тогда. Ты не помнишь?       Офигеть! Она забыла, как делала себе татуировку, а он хочет, чтобы она помнила его слова. Мия пораженно застыла, когда смысл его слов дошел до нее. Так, они расстались? Этой чёртовой ведьмы больше нет в его жизни?       - Я – дурак, Мия. Я совершил много ошибок. Но я люблю тебя. - Он взял ее руку, медленно поднес к губам, легко прикоснулся к дрожавшим тонким пальчикам. Он смотрел на нее исподлобья, и его карие глаза светились возбужденным блеском. – И хочу быть с тобой.       Мия вырвала руку и оттолкнула его от себя.       - Зато я не хочу быть с тобой! Я тебя ненавижу!       - Я люблю тебя, Мия.       - Нет, не любишь, бесстыжий манипулятор! – Возмутилась девушка. – Если бы любил, верил бы мне. Не заставил бы так страдать тогда и все эти три года. Не стал бы встречаться с Сабриной!       - Я люблю тебя.       - Нет.       - Люблю.       - Мне все равно. И убери руки от моего лица! И не прижимай меня к столу! И выметайся отсюда немедл…       - Я люблю тебя, - перебил ее Мануэль, и прежде чем, она успела снова возразить ему, наклонился к ней и накрыл ее губы поцелуем, который заставил Мию забыть обо всем. И о пережитой боли. И о противной дочке продюсера. И о своем недоверии. Обо всем… И только слова Сони Рей из подслушанного ею разговора с Мариссой продолжали вертеться в ее голове. Наслаждайся каждой минутой… Действуй… Рискуй… Искушай судьбу… Играй с огнем…       Наслаждаясь каждой минутой, они, казалось, не заметили, что футболка Ману и пиджак Мии уже украшали собой кухонный пол, оставшаяся одежда в считанные секунды должна была последовать их примеру, как вдруг они услышали громкое и совершенно не деликатное покашливание. Они одновременно обернулись к двери и увидели улыбающуюся Мариссу, державшую на руках Адриана.       - Не хотелось бы нарушать романтичность момента, - сказала она, поудобнее подхватив ребенка, - но мои дети хотят есть, а вы оккупировали единственную комнату в этом доме, где есть холодильник.       Едва она успела сказать последнее слово, как на пороге появился Пабло. Габриель, с важным видом восседавший на руках отца, помахал Мие своей пухлой ручкой. Окинув внимательным взглядом яркие пятна одежды на кафеле, взъерошенные волосы Ману и светящуюся от счастья Мию, он сделал соответствующие увиденному выводы и спросил:       - Может, пойдете в комнату Мии и посовращаете друг друга там?       Мия хотела было сказать, что они всё неверно поняли, но Ману подхватил ее на руки и понес в розовую комнату. Марисса какое-то время смотрела им вслед, затем повернулась к Пабло и улыбнулась:       - Я думаю, эту парочку, унесенную любовным порывом, мы сегодня не увидим. Подумать только, под одной крышей с нами и нашими детьми… - девушка поменялась в лице, - нет, и подумать страшно!       - Предлагаю прогуляться в парк.       - Бустаманте, уже вечер. Какой парк?       - Тогда, пошли в кафе, - не растерялся Пабло, - и детей покормим.       - И сами поедим, - воодушевилась Марисса поступившим предложением. - Отличная идея!       - Мы десять минут назад встали из-за стола.       - Я закажу только десерт.       Пабло кивнул, присел на корточки и принялся застегивать на джинсовой курточке Адриана пуговицы. Затем поднял голову и посмотрел поверх льняной макушки сына на Мариссу:       - Как думаешь, у них получится?       Марисса застегнула молнию на курточке Габриеля, взяла сына за руку и подошла к Пабло.       - Ну, знаешь, судя по тому, что я вынесла из тех слезливых мелодрам, которые меня заставляла смотреть Мия, истинная любовь творит чудеса и не ведает преград! – сказала Марисса, и Пабло, рассмеявшись, притянул ее к себе.