Don't Let My Rainbow Pass Me By

      Мия в нерешительности топталась на пороге квартиры Мануэля. Собравшись с духом, она протянула руку к кнопке звонка, и тут же одернула ее. В шестой раз. И почему только из-за этой Мариссы она вечно попадает в неприятности?! Когда Марисса в растрепанных чувствах вернулась домой после разговора с Пабло, она попросила Мию пойти и рассказать всё Мануэлю. Она, видите ли, считала, что Пабло понадобится дружеское плечо. Мия, в глубине души подумавшая, что дружба иногда доставляет весьма ощутимые неудобства, согласилась. Теперь же она жалела о своем решении. Видеть Мануэля, вот уже третьи сутки забрасывавшего ее телефонными звонками и сообщениями с просьбами о встрече, Мии совсем не хотелось. После их поцелуя в клубе она не знала, как ей себя с ним вести. Сделать вид, что ничего не было? Обсудить происшедшее? Но, скорее всего, они ни к чему не придут, а только разругаются еще больше. Конечно, возможно…       Тут размышления Мии прервались по очевидным причинам: входная дверь отворилась, а так как Мия стояла, привалившись к ней спиной, то, лишившись опоры, начала падать. Правда, упала она не на твердый пол, а в сильные мужские объятия. Мия подняла глаза и уперлась взглядом в искрящиеся весельем карие глаза Мануэля.       - Эффектное появление. – Констатировал он, возвращая Мию в вертикальное положение. – Портье сообщил о твоем приходе десять минут назад, а тебя всё нет и нет. Оказывается, сеньорита Колуччи свой торжественный выход планировала.       Мия, чтобы скрыть свое смущение, с чрезвычайно серьезным видом принялась поправлять одежду и приглаживать волосы. Агирре с улыбкой наблюдал за ее нервными действиями:       - И что же такое случилось, что сама Мия Колуччи снизошла до простого смертного? До меня – затурканного жизненными невзгодами, несчастного и недостойного уроженца славного города Мехико?       - Самокритично. – Сухо бросила Мия и, ловко обойдя Мануэля, прошла в квартиру.       Жилище Ману удивительно напоминало квартиру Пабло. Та же барная стойка, тот же бильярдный стол. Только преобладали не пастельные, а яркие сочные цвета. Обеденная зона вообще выкрашена в жизнерадостный желтый цвет. На стенах – много картин и постеров, одна из стен – полностью увешана мексиканскими масками. Пестрый плед на голубом диване с орнаментным рисунком. Лампы из разноцветного стекла. На взгляд Мии было чересчур ярко, но очень аутентично.       - Соскучилась по мне?       - Да не особенно.       - Тогда что привело тебя в мою скромную обитель? – И вдруг, не дождавшись ответа, без всякого перехода спросил: - Ты получила мои цветы?       - Да. – Кивнула блондинка, рассматривая одну из картин Диего Риверы, пытаясь определить: подлинник ли это или талантливая репродукция. Придя к выводу, что ее искусствоведческих познаний для точного заключения явно недостаточно, она повернулась к хозяину квартиры. – Спасибо. Очень красивые.       - И?       - Что «и»? Ты же не думаешь, что я сейчас расплачусь, забуду о Сабрине, мы займемся необузданными телесными радостями, а цветок из твоего букета я засушу на память в обтрепанном томике любимых стихов?       Судя по заблестевшим глазам Мануэля, он был явно не против такого в высшей мере невероятного, но, тем не менее, желаемого сюжетного поворота. Но так как Мия не спешила срывать с себя одежду в страстном порыве и отдавать ему на поругание свое прекрасное тело, он разочарованно вздохнул и, пройдя вглубь комнаты, развалился на диване.       Мия еще какое-то время побродила по квартире, то прикасаясь к безделушкам, расставленным почти на всех горизонтальных поверхностях, то рассматривая картины на стенах, то любуясь декоративной глиняной посудой. Наконец, она опустилась на диван рядом с Мануэлем и сказала:       - Марисса попросила меня рассказать тебе кое-что.       Мануэль встал и направился к барной стойке.       - Я сегодня целый день мечтаю о «Маргарите». Будешь?       Мия невольно потерла шею с заживающей татуировкой – ее вечным напоминаем о последствиях чересчур усердных возлияний и причиной для клятвы навсегда отказаться от алкоголя. Но присутствие Мануэля в одной комнате с ней заставляло девушку нервничать, да и тема разговора, хоть и не касающаяся ее напрямую, была довольно деликатной.       - Буду! – беспечно махнула рукой Мия. – Ты спрашивал меня, не был ли ты причиной моего отъезда в Италию.       Мануэль выдавил сок из половинок лайма в шейкер и с интересом посмотрел на девушку:       - И?       - Мы уехали в Италию, потому что Марисса была в положении.       - В каком? – улыбнулся он, добавляя к соку текилу и апельсиновый ликер. – В отчаянном?       - Можно и так сказать. – Ответила Мия, наблюдая, как парень окунает бокал в блюдце с солью, оставляя на нем белоснежный, тонкий ободок. – Она была беременна, Ману. В Италии она родила.       Мануэль какое-то время пристально изучал лицо блондинки в поисках улыбки. Мия не улыбалась. Выглядела она предельно серьезно, и Ману понял, что она говорит правду. Он осторожно поставил бокалы на гладкую поверхность стойки, взял в руки шейкер и сделал из него большой глоток.       - Ты не шутишь, правда? – Спросил он и снова отпил из шейкера. – Ты бы не стала шутить такими серьезными вещами, да? Ты, конечно, та еще балбеска, но о таком бы не шутила, да?       Мия кивнула.       - А Пабло…? Пабло знает?       - Сегодня утром Марисса ему сказала.       Мануэль с удивлением обнаружил шейкер в своих руках. Затем вылил его содержимое в один из подготовленных бокалов. Бокал заполнился только на половину. В недоумении он переводил взгляд с пустого шейкера на зеленовато-желтую жидкость в стакане. Почему так мало напитка? Не мог понять он. Очевидно, ошибся в пропорциях. Придя к такому выводу, он зачем то бросил в бокал оливку и отнес его Мии.       - И как он отреагировал?       - Не знаю. – Пожала блондинка плечами. – Марисса со мной не говорила об этом. Попросила приехать к тебе, а сама поднялась в детскую. Мануэль опустился на диван рядом с блондинкой.       - До сих пор не могу поверить, что у них есть ребенок. Я даже боюсь представить себе то существо, которое является средним арифметическим их общего генофонда. Девочка?       - Это близнецы. Мальчики. – Мия улыбнулась. – Габриель и Адриан.       - Матерь Божья! – воскликнул Ману. – Боюсь, для такого небольшого городка, как Буэнос-Айрес, двое отпрысков союза Бустаманте-Спирито Андраде Колуччи – это чересчур!       Они оба рассмеялись.       - Судя по всему, их разговор прошел не очень хорошо.       - Скорее всего, - согласилась с ним Мия. – Плохо, что Марисса сидит дома, Пабло – вообще неизвестно где. Было бы лучше, если бы они сейчас отключили мозг, отдались во власть эмоций и погрузились в пучину безумного секса.       Опешив от такого ответа, Ману открыл рот, собираясь что-то сказать, затем, видимо, раздумав, звучно закрыл его, и, тяжело вздохнув, выдавил многозначительное:       - Да?       - Да. – Смиренно кивнула блондинка, поболтав оливкой в своем бокале. – Возможно, даже с примесью садомазохизма или тантрического секса, а может и…       - Мия, остановись на этом. Я и так уже практически оглох.       Они немного помолчали.       - Если бы ты тогда не сделала аборт…       Мия закатила глаза. Ну вот опять! Сколько это еще будет продолжаться?!       - Ману, мне это уже осточертело! Не было никакого аборта! И беременности – не было! После нашего разговора я сделала тест, он был отрицательным! – Мия повысила голос, пребывая в крайней степени раздражения. – И уже на следующее утро мы с тобой встретились. У меня элементарно даже времени не было что-то предпринять! Когда я бы успела сделать аборт?       Мануэль пожал плечами. Он не очень-то понимал во всех этих женских штучках.       - Ты не хотела моего ребенка, - обвиняющим тоном произнес он, наблюдая за выражением лица своей собеседницы сквозь полуопущенные ресницы. – Вспомни, что ты тогда говорила. – Он порывисто схватил Мию за руку. – Ты сказала, что жалеешь о том, что когда-то встретила меня.       Она опустила взгляд на свою руку в его руке, а затем посмотрел Мануэлю прямо в глаза.       - Я была в панике, Ману. Я думала, что забеременела в неполные семнадцать лет, будучи школьницей. – Она вырвала руку из его теплых ладоней. – Ты же не думаешь, что Марисса была в восторге, когда узнала о своем положении?       - Я не знаю, что думала Марисса. Я вижу результат! – В гневе воскликнул он. – У Пабло с Мариссой двое детей, а у нас…       - Слушай, Агирре, отстань уже от меня, - Мия поставила свой стакан на кофейный столик и, откинувшись на спинку дивана, помассировала виски, - займись лучше чем-нибудь общественнополезным. Запишись, что ли, на курсы управления гневом или к психологу? Должна быть какая-то причина, почему ты предпочитаешь не верить мне.       Мия встала с дивана, решив, что миссия, на которую ее посылала сестра, выполнена, и у нее нет больше причин оставаться здесь и выслушивать нелепые обвинения этого упрямого мексиканца. Она обошла Мануэля и сделала несколько шагов к двери, когда услышала:       - Я люблю тебя.       Мия медленно повернулась. Посмотрела в его карие глаза. Ни злой иронии. Ни скрытой насмешки. Ни подсознательного желания причинить ей боль. Напряженный, искренний, правдивый взгляд.       - Я люблю тебя. – Снова повторил он. Однако Мии в подобное утверждение верилось с трудом. Это какая-то глупая и жестокая шутка. Как он может говорить ей такое, когда сам связан отношениями с другой девушкой. Да еще и с кем?! С Сабриной, мать ее, Гусман! Испытанная в прошлом боль наглухо заблокировала радостное ощущение, теплившееся где-то в глубине души. Это когда-то давно, думала Мия, она была романтичной и трепетной. Теперь же, после предательства – и неоднократного! – любимого, она практически перестала верить в любовь.       - Я люблю тебя. – Мануэль сделала к ней несколько шагов.       - Что ты делаешь? – Мия в свою очередь значительно сократила расстояние, разделявшее их.       - Кажется, признаюсь тебе в любви.       Неожиданно Мануэль оказался очень близко. И Мия в панике начала отступать к двери. Он двинулся к ней, но зазвонивший телефон отвлек его. Он чертыхнулся, но взглянув на экран, поднял на Мию встревоженный взгляд:       - Это Пабло.       Мия с облегчением вздохнула и невольно улыбнулась. Пабло! Пабло Бустаманте – ее рыцарь в сверкающих доспехах! Всегда появляется вовремя. В прошлый раз помог ей решить проблему с Соль, теперь вот – избавляет ее от этого в высшей степени странного разговора.       - Я пойду. Сейчас ты нужен Пабло.       Судя по недовольному лицу Агирре, лично он считал, что сейчас нужен ей, а Пабло может катиться ко всем чертям. Но Мия быстро исчезла за дверью, оставив после себя только легкое облако цветочного парфюма. А Мануэль, придя в себя и вспомнив, что Пабло – его лучший друг, поднялся на два этажа вверх.       Дверь в квартиру Пабло была приоткрыта. Мануэль переступил порог и тихо прикрыл ее за собой. Пабло стоял спиной к двери у окна. Прижавшись лбом к холодному стеклу, он тяжело опирался обеими руками о подоконник. Таким безжизненным, беспомощным и потерянным Мануэль видел его лишь однажды. Три года назад. После отъезда Мариссы…       Мануэль позвал его, и Пабло обернулся: его обычно сверкающие, живые глаза были тусклыми и пустыми. Взгляд – тяжелый и угрожающий. От всей его сгорбленной фигуры сквозила глубокая печаль и потрясение.       - Мия мне всё рассказала. – Мануэль подошел к другу и положил руку на его плечо.       Пабло кивнул. Он отошел от Мануэля, несколько раз обошел диван, будто не находя себе места, затем остановился у стены возле окна. Сполз по стене на пол и обхватил голову руками. Он даже не пошевелился, когда Мануэль сел рядом с ним.       Какое-то время ничто не нарушало напряженную гнетущую тишину.       - Что ты собираешься делать? – наконец спросил Ману.       Пабло встал, подошел к бару, достал графин с виски и снял с него стеклянную крышку.       - Как всегда в моменты кризиса, - наливая в стакан приличную порцию напитка, ответил он, - я собираюсь напиться.       - Налей и мне.       Запретить другу пить Мануэль не мог, но, по крайней мере, он не позволит ему пить в одиночку.       Взяв бокалы, они уселись на диван. Мануэль внимательно наблюдал за другом. Выглядел он плохо. Закинув руку на спинку дивана, он с мрачным, отрешенным видом пил виски, не морщась и даже, наверное, не ощущая его вкуса.       - У тебя действительно есть сын? То есть, два сына?       - Судя по всему, действительно есть. – Он полез в нагрудный карман пиджака, достал фотографию, посмотрел на нее и протянул Мануэлю. – И они – такие красавчики. Все в мамочку.       Глядя на фотографию, Мануэль улыбался. Затем помрачнел, и тусклым голосом сказал:       - Если бы не Мия, у меня сейчас тоже мог бы быть сын… Или дочка. Знаешь, я предпочел бы девочку…       Вдруг Пабло уронил бокал на ковер и начал смеяться. Громко, звонко, закрыв лицо руками. Когда он некоторое время спустя убрал руки, Мануэль увидел его слезящиеся глаза и понял, что у Пабло истерика. Что и неудивительно. Столько навалилось-то на парня! Смех прекратился также внезапно, как и начался. Пабло поднял голову и посмотрел на друга ясными, серьезными глазами:       - Ману, неужели ты до сих пор так и не понял, что не было никакого аборта? Мия не была беременна! – Пабло вскочил на ноги. – Неужели ты не понял, что мы оба – оба! – просто недоверчивые идиоты, своим упрямством и вспыльчивостью разрушившие не только свои жизни, но и жизни двух замечательных девушек! Я по собственной глупости потерял два года жизни своих детей! Мариссе пришлось через всё проходить в одиночку: сам факт беременности, девять месяцев тревожного ожидания, роды, уход за новорожденными… Я должен был быть рядом с ней на всех этих этапах! А она была одна! Господи, она, наверное, была напугана до смерти… А ты? Ведешь себя, как имбецил в менопаузе.       Ману собрался было что-то сказать, но Пабло схватил его за плечи, поднял с дивана и с силой встряхнул.       - Остановись на минуту и вспомни ту девушку, в которую ты влюбился! Вспомни, как она уговаривала Митре оставить ребенка! Вспомни, как она пыталась спасти того щенка! Вспомни, как она помогала больным детям! Вспомни, что она никогда не могла пройти мимо плачущего малыша или раненого животного! – Пабло повысил голос, и уже почти кричал. – Вспомни! И подумай: а могла ли такая девушка сделать то, в чем ты ее обвиняешь!       Мануэль молчал. Он уже давно сомневался в правильности своих суждений. Но винить во всем Мию было проще. Ведь если он согласится, что Мия ни в чем не виновата, кого же тогда винить за его утраченную любовь, за несбывшиеся надежды, за бездарно прожитые три года? Ответ был один. Но к нему Мануэль пока не был готов.       Пабло отпустил друга, и, будто этот монолог забрал его последние силы, сполз по стене и безвольно упал на пол. В полной тишине он остановившимся взглядом смотрел перед собой, потом заговорил на удивление тихим и спокойным голосом:       - А когда ты это поймешь, иди к ней и вымаливай на коленях прощение. И умоляй ее, и унижайся, и обещай что угодно, лишь бы она тебя простила… дала тебе еще один шанс. Забудь о своей гордости, принципах, мужском самолюбии. Забудь обо всем… Потому что без нее ничто в твоей жизни не имеет значения. – Пабло прислонился головой к стене и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза. – Потому что без нее ты не представляешь своей жизни. Лично я собираюсь поступить именно так…