Don't Let My Rainbow Pass Me By

      В этот вечер колледж, в котором когда-то учились Мия и Марисса, преобразился до неузнаваемости. Официанты легко скользили по паркетным полам, разнося напитки и закуски. Сквозь шум голосов, можно было расслышать звучавшие над залом увертюры Моцарта. Повсюду стояли яркие букеты из герберов, роз и амариллиса, на которых флорист, оформлявший здание к празднику, должно быть заработал целое состояние. Дунофф с криво сидящей бабочкой радостно вещал в микрофон с таким энтузиазмом, будто речь шла не о юбилее учебного учреждения, а о событии мирового масштаба. Гости же, несмотря на их высокое положение, вели себя как обычно: обменивались последними сплетнями и вступали в поверхностные диалоги. Сreme de la creme светского общества Буэнос-Айреса. Марисса недоумевала: какого чёрта она забыла в этом пантеоне ужаса?! Среди людей в вечерних нарядах, заполнивших холл ее бывшего колледжа теснее, чем прихожане – церковь в Пепельную среду. Ее и Мию, Дунофф, никогда не упускавший случая лишний раз прорекламировать свое «детище», как каких-нибудь чрезвычайно интересных экспонатов, показывал, как он говорил, «нужным людям», громким полушепотом приговаривая: «Да-да-да, она тоже выпускница нашего замечательного во всех отношениях колледжа… конечно, та самая… да, видели фильм «Бездна в тебе»? Пиа в нем просто очаровательна… показ Мии состоится через две недели – мы с нетерпением ждем этого события… я так ими горжусь… я воспитал достойнейших членов нашего общества… ой, ну что вы… вы заставляете меня краснеть… эм-м-м… у вас, кажется есть дочь/сын, а у нас как раз есть свободное место на третьем/четвертом/пятом курсе…».       Наконец, им удалось отделаться от приставучего Дуноффа. Девушки, взяв по бокалу шампанского, устроились на лестничном пролете и наблюдали за гостями. Мия оказалась права: среди толпы то и дело мелькали знакомые лица. Они уже видели супругов Фуэнтос Эчагуа, мать Фели, одного из спонсоров концертов «Erreway». Сегодня Марисса даже встретила Хуана Рамоса – своего партнера по последнему фильму, который, как выяснилось, почти восемь лет назад окончил «Elite Way School». Как раз сейчас она заметила его среди гостей, и приветливо помахала ему рукой, он в ответ улыбнулся и поднял свой бокал.       - У тебя с ним что-нибудь было? – плотоядно посматривая на партнера Мариссы по фильму, спросила Мия.       - Прекрасно знаешь, что нет.       - Представь нас друг другу.       - Господи, барби, возьми себя в руки!       - Не завидуй моему либидо. – Она достала зеркальце из сумочки, очаровательно надула красные губки, изучая свое отражение, и слегка взбила пышные локоны. - Сама виновата, что не смогла окрутить такой экземпляр: я уверенна, в постели он – бог!       - Он-то может и бог, но вот в верховные жрицы ты ему точно не подойдешь.       - Это почему еще?       - У него иной, как бы помягче выразится, религиозный вектор.       - Только не это! Неужели он…?       Марисса кивнула.       - Может, все же стоит попробовать. В последнем номере «Cosmo» я читала, что каждая женщина втайне мечтает обратить в истинную веру гомосексуалиста. Как думаешь?       - Я ночей не сплю, голову над этим ломаю.       Мия собиралась ответить на подобное хамство чем-то таким же ядовитым, но тут что-то в противоположном конце зала привлекло ее внимание. Марисса тоже повернулась, чтобы взглянуть, на что же так заворожено глазеет Колуччи, что не замечает ничего вокруг. Понятно! Роковой красавец Мануэль Агирре решил почтить своим присутствием родную «alma mater». Следом за ним в проеме двери показался и Пабло Бустаманте.       Пабло сразу увидел Мариссу. В телесного цвета платье из тончайшей, как паутинка, ткани, с узором, похожим на ветви деревьев, она напоминала лесную нимфу, которая по непонятным причинам покинула свой зеленый дом и оказалась в шумном мегаполисе. Когда она повернулась к нему спиной, он почти удивился, не увидев прозрачных крылышек, с которых осыпалась бы на пол золотистая пыльца. Он толкнул Мануэля в бок, указав ему направление.       Заметив, что парни движутся в их сторону, Мия тут же испарилась в неизвестном направлении, а Марисса, чтобы избежать встречи с Пабло, направилась к одному из фуршетных столов. Она практически ничего не съела за весь день, а среди закусок она заметила очень аппетитные шляпки шампиньонов, фаршированные креветками. Девушка немного ускорила шаг, намереваясь проверить, раскошелился ли Дунофф на приличных поваров или все деньги ушли на флористов. О да! Милый старикан не подвел ее! И испанские бандерильи! И профитроли с форелью и сыром фета «Фегусто»! И кростини со шпинатом и печеными томатами! Предвкушая гастрономический оргазм, Марисса потянулась к тарелке.       - Вот уж кого не ожидал здесь встретить! – услышала Марисса знакомый голос над своим ухом.       Девушка обернулась и увидела ослепительно улыбающегося Томаса Эскурра. Вечерний костюм с белым пиджаком идеального кроя сидел на нем как влитой. Выглядел молодой человек очень импозантно.       - Ты просто ответ на мои молитвы! Мне уже надоело, что родители таскают меня за собой, как бессловесный аксессуар, и всем демонстрируют. «Вот, знакомьтесь, наш наследник… приемник… продолжатель династии» и бла-бла-бла. – Томас осмотрел Мариссу с ног до головы, затем с заметным усилием вскинул глаза на ее лицо. – Ты прекрасно выглядишь.       - Мне это собрание тоже не слишком по душе, - ответила Марисса, накладывая на тарелку приглянувшиеся ей закуски, - божественная Соня Рей и тиран-отчим заставили.       Струнный оркестр, размещенный на втором этаже, заиграл инструментальную версию «November rain». Мужчины в вечерних костюмах и женщины в дизайнерских нарядах быстро составляли пары, и начинали танцевать в центре холла. Томас протянул руку Мариссе:       - Позволь пригласить тебя.       Марисса перевела взгляд с улыбающегося брюнета на свою тарелку. Снова на брюнета. И опять на тарелку. Нет, профитроли определенно победили.       - Может, немного позже, - Марисса подцепила «шпажкой» шампиньон, - я сейчас…       Но Томас уже подхватил одной рукой ее под локоть, другой – вырвал тарелку из ее рук и поставил на стол. Мариссе осталось только разочарованно вздохнуть и закружиться в танце под волшебные звуки музыки. Томас оказался умелым танцором, и Марисса, придерживая одной рукой подол длинного платья, позволила ему вести.       - Я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь?       - Говорил, хоть мне и приятно это слышать, - улыбнулась Марисса, - можешь не тратить свое время и красноречие на констатацию очевидных фактов.       Томас, запрокинув голову назад, рассмеялся. В толпе мелькнуло хмурое лицо Бустаманте, и Марисса, значительно сократив расстояние между своим телом и телом партнера, практически вжалась в Томаса. Получай, голубоглазое ничтожество!       - Ты совсем не изменилась, - заключил Томас, двигаясь в такт музыке, - как и в колледже, за словом в карман не лезешь.       - Да, я такая, само воплощение иронии и сарказма.       Вдруг кто-то резко дернул Мариссу за руку и оторвал от Томаса. Она ожидала увидеть Пабло. Какого же было ее удивление, когда, подняв голову, она обнаружила, что человеком, столь бесцеремонно прервавшим танец и вполне приятную беседу, оказалась Пилар Дунофф!       - Пилар, что ты делаешь? – воскликнул Томас, сбрасывая руки брюнетки со своей шеи.       - Не смей приближаться к нему! Не смей говорить с ним! – Пилар угрожающе надвигалась на пораженно застывшую Мариссу. Ярость исказила черты ее лица. Искорка безумия, мелькнувшая в глазах бывшей одноклассницы, подсказала девушке, что в целях собственной безопасности лучше прислушаться к ее словам. – Он – мой!       - Мой! Отстань от него, грязная шлюха!       - О! Пилар! Привет! – Попыталась Марисса разрядить обстановку, стараясь говорить как можно спокойнее. – А ты что здесь делаешь?       - Я здесь работаю. Секретарем. А вот что ты здесь делаешь? – Зло бросила Пилар. – Соблазняешь чужих парней?       - Я давно не твой парень! Пора бы уже смирится с этим, Пилар. Три года прошло…       По его удрученному виду, по тому, с какой будничностью и усталостью он произнес эти слова, Марисса поняла, что оказывается красавец-брюнет в такой ситуации далеко не в первый раз. Ей даже показалось, что, если бы этот разговор происходил на крыше небоскреба, он бы с радостью сделал шаг в пустоту.       - И это из-за нее! Из-за этой твари!       Шокированная этим неуправляемым потоком агрессии, Марисса стояла не шевелясь. Томас выглядел смущенным и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Танцующие пары, находившиеся к ним ближе всего, бросили на ребят любопытные взгляды, затем, поняв, что являются свидетелями разворачивающейся драмы, а если повезет, то и неплохого скандальчика, воззрились на них с неподдельным интересом. Пилар подскочила к Мариссе с явным намерением вцепиться той в волосы и замахнулась на нее. Ее руку с заостренными ногтями, в двух сантиметрах от щеки Мариссы перехватил Томас.       - Пилар! Что ты творишь?! – Он встряхнул обмякшую девушку в своих руках. – Ты совсем с ума сошла!       - Томми! Томми! Мой Томми! – будто не слыша его, шептала Пилар, гладила его плечи, грудь, пыталась поцеловать всюду, куда только могла дотянуться. – Всегда был моим…       «Твою ж мать» - подумала Марисса, наблюдая эту картину. Тем временем, Томас пробормотав Мариссе какие-то извинения, подхватил Пилар под руку и отвел ее куда-то в сторону классных комнат, подальше от любопытных глаз. Она не могла слышать, о чем они говорят, но, если верить языку тела, взаимопонимания они не достигли. Томас что-то яростно говорил, Пилар истерически рыдала, прикрыв лицо руками. Наконец, Пилар, вскрикнула и побежала через толпу людей, а Томас выругался себе под нос, раздосадовано провел рукой по черным волосам и удалился в противоположном направлении.       Бросив тоскливый взгляд на стол с закусками, Марисса отправилась на поиски Пилар Дунофф. Отыскалась девушка на своем рабочем месте, то есть в приемной директора. Она сидела за столом, за которым в обычное время добросовестно и продуктивно работала, составляя бесконечные графики и расписания, печатая документы, совершая телефонные звонки, а сейчас – орошала горькими слезами его гладкую, блестящую поверхность.       Марисса подошла к Пилар и осторожно взяла ее за руку. Та, подняв на нее заплаканные глаза, с яростью вырвала свою руку из теплых ладоней девушки.       - Позлорадствовать пришла?       - Пилар, я не понимаю твоего отношения ко мне, - тяжело вздохнула Марисса, - что я тебе сделала? Откуда такая ненависть?       - А как я могу относиться к тебе после всего, что ты сделала? – сквозь слезы отвечала ей девушка, - Как? Ты же забрала у меня моего Томми…       - Томми? – неуверенно переспросила девушка, - слушай, что бы там у вас не стряслось, со мной это никак не связано. У меня с ним никогда ничего не было… я ничего не понимаю… когда я уезжала, вы же встречались.       - Встречались, но любил-то он тебя, - почти прокричала дочка директора.       - Не может этого быть, - отрицательно покачала головой Марисса, - мы с ним только дружили. Ты ошибаешься. Я никогда не замечала у него пылких чувств ко мне… скорее уж наоборот.       - А ты никогда ничего не замечаешь, - смахнула слезы с лица Пилар, - только влюбляешь в себя парней. У нас весь класс почти и состоял из твоих и Мии поклонников.       - Но причем здесь я? – не выдержала Спирито, - я же Пабло любила… тогда.       - Но он тебя бросил? – темные глаза девушки как-то нехорошо прищурились, - бросил? Саму Мариссу Спирито бросили!       - А откуда ты это знаешь? – спросила Марисса, в душу которой уже закрались определенные подозрения, - все считают, что мы просто расстались.       - Не одной же мне надо было страдать, - девушка поднялась со стула и теперь расхаживала перед Мариссой, - а надо было только и всего: расплакалась, шепнула Пабло кое-что, все знали о том, что он у тебя был безумно ревнивый, что и не удивительно, - с какой-то непонятной обидой добавила она, - возле тебя вечно крутились парни, вот его и понесло.       - Я думала… думала, Пабло поговорит с Томасом, заставит его забыть о тебе, - что-то похожее на раскаяние прозвучало в ее голосе, - я не думала, что ты уедешь. А Томми ко мне так и не вернулся…       В это время Мариссу атаковали разные мысли. «Боже, я ведь считала его виноватым во всем, а оказалось…»       - Господи, Пилар, - почти простонала Спирито, - что же ты наделала? Почему ты не пришла ко мне? Почему? Мы бы во всем разобрались… Ты же мне всю жизнь исковеркала…       Пилар внезапно склонилась прямо к лицу Мариссы:       - А что мне еще оставалось делать?       - Но мне никогда твой Томми и даром не был нужен!       - Но он нужен был мне! Мне! Ненавижу тебя! Ненавижу!       Пилар выбежала из приемной, громко хлопнув дверью. Марисса в изнеможении опустилась на стул. Она почти три года жила спокойной размеренной жизнью. Без неожиданных поворотов, трагических случайностей и драматических происшествий. Даже ее карьера складывалась довольно удачно и как-то сама собой, казалось, Марисса даже не прилагает к этому особых усилий. Наиболее сильные переживания были связаны с коликами и режущимися зубками ее малышей. И вот стоило ей только вернуться в Аргентину, как она будто попала в какой-то приключенческий триллер-боевик, где новые вводные появляются со скоростью света, а ужасных событий вполне хватило бы на несколько среднестатистических человеческих жизней. Что-то не так с родным городом? Или с ней? Умудряющейся превращать всё вокруг себя в хаос?       Задумавшись, Марисса не заметила, как на пороге комнаты появился Томас.       - Марисса, - тихо позвал он девушку, остановившись в дверном проеме, - с тобой всё в порядке?       Марисса подняла голову.       - Да, да, всё отлично. Я говорила с Пилар.       Мученическое выражение исказило красивое лицо молодого человека. Он подошел к Мариссе, с непроизвольной, ленивой грацией развалился на соседнем стуле и коротко, невесело рассмеялся:       - Полагаю, то еще удовольствие. Извини за этот инцидент, я не думал…       - Ты-то здесь причем? – перебила его Марисса, - знаешь, а ведь она тебя любит. И она очень несчастна.       - А кто из нас счастлив? – с неожиданной философской глубиной спросил у нее Томас. И Марисса впервые за время их знакомства взглянула на него с интересом. - Думаешь, я счастлив? Всё уже давно решили за меня: где мне учиться, когда и на ком жениться, в каком кабинете я буду сидеть, когда после окончания университета, приду на фирму отца. – Он тяжело вздохнул. – Моя жизнь мне не принадлежит.       Марисса покачала головой:       - Ты можешь всё изменить. Возьми свою судьбу в собственные руки. Не позволяй родителям управлять тобой.       - Как в свое время сделал Пабло?       - Ну, Пабло вырвался из-под чрезмерного внимания отца. И, насколько я могу судить, вполне доволен жизнью. – Марисса улыбнулась и ободряюще похлопала Томаса по плечу. – Как бы ни противно мне было это признавать, но Бустаманте – вполне достойный пример для подражания.       - Знаешь, - задумчиво произнес Томас, выводя на полированной поверхности стола понятные ему одному узоры, - он ведь очень тяжело переживал ваш разрыв. Ему было без тебя совсем не так легко, как ты думаешь.       С этим городом определенно не всё в порядке, подумала Марисса. Иначе, почему каждый человек, проживающий в нем, считает своим священным долгом побеседовать с ней о Пабло Бустаманте?       - Мне не особо верится, что после моего отъезда он похоронил себя заживо в своей квартире в ожидании скорой кончины от глубокой сердечной травмы.       Она встала, отошла на несколько шагов и повернулась к Томасу спиной, чтобы он не увидел боли и смятения на ее лице.       - А ведь именно так и было. – Поспешно проговорил Томас, будто боялся, что она сейчас развернется и уйдет, а он так и не успеет сказать ей то, что хочет. – В тот же день, когда мы узнали, что вы уехали, он бросил колледж. Да, потом Серхио как-то организовал ему диплом, но колледж Пабло бросил. Он начал пить. Несколько месяцев не выходил из своей квартиры. Он…       Томас порывисто встал, подошел к Мариссе, развернул ее лицом к себе. Эта хрупкая девушка могла обаять кого угодно, могла заставить любого человека свято верить в ту ложь, которую она придумает, могла повернуть любую ситуацию в свою пользу. Ее несокрушимая решимость и целеустремленность, которые его всегда одновременно пугали и восхищали, были общеизвестны и стали практически легендарными. Но сейчас, глядя в ее огромные, поблескивающие золотистыми искорками, глаза, он видел в них столько беззащитности, неуверенности и уязвимости, что невольно содрогнулся. Похоже, за это время, она изменилась больше, чем ему сначала показалось.       - В колледже я был влюблен в тебя… Чёрт! Да я и сейчас с трудом отвожу взгляд от твоих ног. – Заметив, что Марисса напряглась, он продолжил: - Проясним сразу, я рассчитываю только на твою дружбу. Но тогда, три года назад, я рассказал о своих чувствах Пабло и…       - Я знаю.       - Он сказал тебе? – Удивился Томас.       - Нет. Я обо всем догадалась сегодня. После разговора с Пилар. Поняла, почему вы тогда поссорились.       - Всё это время меня мучила мысль, что вы расстались из-за меня.       - Не из-за тебя. – Марисса не смогла сдержать печальный вздох. – Просто всё так сложилось. Знаешь, как говорят, видимо, не судьба.       - Я верну тебе твой совет. – Томас взял обе ее руки в свои и крепко их сжал, желая успокоить и немного приободрить свою старую школьную подругу. – Возьми свою судьбу в собственные руки.       Марисса, одновременно удивленная и смущенная тем фактом, что они с Томасом ведут этот разговор, слегка улыбнулась. Ее тонкие, подрагивающие пальцы слабо ответили на его пожатие.       И именно в этот момент, прямо-таки по эпически вопиющему стечению обстоятельств, Пабло Бустаманте, как всегда, божественно красив и дьявольски самоуверен, появился на пороге приемной директора. Где-то за его спиной маячил Мануэль.       Марисса повернулась на шум. Пабло стоял на пороге, засунув руки в карманы брюк, и по его угрожающему взгляду было совершенно ясно, что ему совсем не нравится то, что он видит. К своему немалому удивлению, Марисса почувствовала, что краснеет, и поспешно убрала свои ладони из рук Томаса.       - Мы, надеюсь, здесь никому, - резко спросил Пабло, - не помешали?