Don't Let My Rainbow Pass Me By

      Нарезая круги вокруг столика, за которым Дунофф пытался спокойно поглотить тушеного кролика с горошком, Марисса задействовала свои ораторские способности по полной программе:       - Сеньор Дунофф, вы понимаете, мы же не хотели ничего плохого, мы просто хотели помочь сеньорите Менендес обрести свое тихое семейное счастье.       - Но, сеньорита Спирито, вы должны отдавать себе отчет, что…       - Поймите и нас, сеньор директор, было невыносимо смотреть на несчастную, одинокую женщину. – Марисса выразительно зашмыгала носом и мастерски пустила слезу. – А ведь она – замечательный человек, и сделала нам столько добра…       Дунофф застыл, не донеся вилку до рта, не заметив, как несколько горошин упали на его брюки, и, поправив свободной рукой съехавшие очки, удивленно уставился на девушку:       - Да?       - Естественно, - кивнула Марисса, - ведь только настоящий профессионал, учитель от Бога, достойный работать в нашем славном колледже, смог бы найти подход к подросткам. А некоторые из нас совсем не располагающие к себе личности – своенравные, непослушные, склонные к истерикам и антисоциальному поведению. Взять, к примеру, ту же Колуччи…       - Да, конечно, наш колледж всегда славился своими кадрами, - приосанился Дунофф, - но как это связано…       - Вы же сами прекрасно знаете, как тяжело жить без любви, без близкого человека рядом, - полностью войдя в роль, с надрывом продолжала Марисса, - без плеча, на которое можно опереться в трудную минуту…       - Это действительно нелегко, - задумчиво проговорил Дунофф, вспомнив собственные переживания, когда едва не рухнул его брак.       - Так можете ли вы винить нас в том, что мы не смогли пройти мимо человеческого горя? В том, что мы не смогли спокойно наблюдать за невыносимыми страданиями, за неумолимо надвигающейся депрессией, за вполне вероятным суицидом нашей дорогой учительницы?       Трое парней за соседним столиком переглядывались в немом изумлении, судя по их заинтересованным лицам и внимательным взглядам, направленных на Дуноффа и Мариссу, находились они явно в пределах слуха.       - Не такой уж Дунофф дурак, чтобы поверить такому откровенному вранью. – Тихо проговорил Томас тоном, который обычно использовал для того, чтобы выразить высшую степень скепсиса. – Да неужели она его уболтает?       - Хочешь пари? – хмыкнул Мануэль.       Пабло Бустаманте промолчал, считая, что если дьяволу вдруг понадобился бы квалифицированный помощник и он бы объявил конкурс на данную вакансию, то прочитав резюме Мариссы Спирито Андраде, обнаружил бы, что эта миниатюрная девчушка вполне способна стать его левой рукой, а может даже и правой.       Наконец, через минут десять, Дунофф утер скупую мужскую слезу, поднялся со стула, по-отечески потрепал Мариссу по волосам, кивнул головой подслушивающим мальчишкам и, размышляя о том, какие же все-таки пятикурсники – милые и душевные ребята, направился в свой кабинет.       Марисса танцующей походкой приблизилась к столику парней и, уперев руки в бока, обвела победным взглядом одноклассников:       - Ну как?       - Уму непостижимо, - зачаровано глядя на девушку, промямлил Томас.       - Бурные овации в партере и восторженные аплодисменты с галерки! – Подняв вверх большие пальцы на обеих руках, оценил Агирре. – Ты просто гений импровизации! Прирожденная актриса! Это ж надо так врать?! С такой легкостью, так беззастенчиво, так убедительно, так артистично!       - Но-но-но! Я не вру! – Марисса склонила голову набок, приложила руку к груди и несколько раз церемонно поклонилась восторженным зрителям. – Я ввожу в заблуждение!       - Ничего особенного. – Сказал Пабло, стараясь удержать ползущие вверх уголки рта.       - Да? – обиделась Марисса на своего парня, не оценившего ее актерские данные и поразительную находчивость.       Пабло протянул руку и, схватив насупившуюся одноклассницу за талию, притянул к себе.       - Ты – прирожденный кукловод. Мне хотелось аплодировать стоя, но я подумал, что это лишнее – ты и так чересчур тщеславна.       - Это точно! – поддержал друга подошедший к ребятам Гидо. – Я так понимаю, очередной провал, да? Он уже рассказал всё Кармен? А родителей когда соберет?       Марисса, подбоченившись, кокетливо склонила рыжую головку и самодовольно улыбнулась:       - И Кармен и родители остаются в счастливом неведении. Правда, никто из учеников пятого курса не покинет колледж на эти и следующие выходные. Если у тебя были на завтра какие-то планы – можешь их смело отменять! – Она махнула рукой. – Считай, отделались малой кровью. Говорила же я, что всё устрою? Говорила? А, Лассен, говорила?       Гидо скривился как от зубной боли и покачал головой:       - Господи, до чего же я ненавижу умных баб!       Марисса довольно улыбнулась. Как всё замечательно обернулось! Оказывается, сегодня просто отличный день! Девушка совсем развеселилась и с оптимизмом смотрела в будущее. Может, Мии во время колорирования волос напутают с краской и Колуччи заявится с ярко-зеленой шевелюрой? Или Соня наконец-то бросит Франко? Или Серхио Бустаманте упекут в тюрьму? Или еще что-нибудь хорошее и жизнеутверждающее?       - Марисса, завтра – выступление «Erreway» - в мечтания Мариссы вторглась суровая реальность в виде Пабло Бустаманте. – И как мы на него попадем, если не сможем выйти из колледжа?       Спустя полчаса, вдоволь покорив себя, в очередной раз клятвенно пообещав никогда никому не помогать и не совать свой нос в чужие дела, Марисса стояла перед комнатой Мии, морально подготавливая себя к неминуемой истерике блондинки, которой Мануэль уже успел сообщить плохие новости. День и так был не из легких, а теперь ей еще предстоит терпеть визгливые причитания, грустные взгляды, заламывания рук и прочие занимательные действия, которыми Мия обычно встречала неприятности. А еще надо как-то решить ситуацию с концертом! Марисса тяжело вздохнула и прислонилась лбом к двери. Девушка, конечно, понимала, что ее проблемы сложно назвать кризисом библейских масштабов, но это все-таки были ее проблемы, а значит, и ее страдания от невозможности немедленного их разрешения были невыносимы. Она зачем-то постучала в дверь, хотя обычно так не поступала, предпочитая входить без стука. Дверь в розовую обитель открыла Пилар.       - Привет! А где моя «обожаемая» сестричка?       - Наверху. – То ли не заметив, то ли проигнорировав сарказм, ответила Пилар на вопрос. – Делает макияж.       «Вот так новости! Мордец свой кукла, видите ли, малюет, я-то думала она тут вовсю в истерическом припадке бьется!» – изумилась Марисса подобной безмятежности сестры.       - М-да. Такое важное дело – а тут я со своими глупостями!       - Ничего-ничего, не волнуйся, Мариссита, - прозвучал звонкий, на удивление, спокойный голос Колуччи, - я уже привыкла и к тебе, и к твоим глупостям. Поднимайся!       Обойдя Пилар, Марисса легко взбежала по ступенькам. Мия сидела за туалетным столиком и внимательно изучала свое отражение в зеркале.       - Хорошо, что ты пришла, - блондинка придирчиво рассматривала кончики своих блестящих идеально подстриженных волос, - я подумываю осветлить несколько прядей. Вот только никак не могу определиться с оттенком. Может, ты… Впрочем, вряд ли тебя это заинтересует…       - И ты абсолютно права. Надеюсь, ты позвала меня не из-за такой ерунды, как твои волосы?       Мия, считавшая свои волосы отнюдь не ерундой, недовольно нахмурилась, но увидев в зеркале небольшую складочку, появившуюся между ее безупречно выщипанными бровями, сразу же расслабила мышцы лица.       - Марисса, надо что-то придумать. – Мия тщательно накладывала румяна на скулы, - мы не можем оставаться в колледже на выходные. У нас с Ману планы на уикенд.       Марисса взяла в руки какаю-то баночку, повертела, прочла этикетку, открыла, понюхала ее содержимое, скривилась от неприятного запаха и с улыбкой посмотрела на Мию:       - Понятно. «Постельные выходные»?       - Дай сюда! – Блондинка вырвала из рук рыжей косметическое молочко. - Я не буду отвечать на пошлые вопросы. Но наши планы – не главное. Главное – выступление «Erreway» в воскресенье.       В ответ Марисса пожала плечами и тут же сморщилась от неприятного ощущения: лопатки, оцарапанные крючками в примерочной кабинке, все еще не зажили. Заметив гримасу боли на лице у рыжей, Мия довольно хмыкнула:       - За удовольствие приходиться платить…       - Ценная мысль, - удивленно вскинула тонкие брови Марисса, - совсем не в твоем стиле.       Мия, рассматривая свое отражение в зеркале, решила, что добавление хайлайтера на внешние уголки глаз станет финальным штрихом, подчеркивающим ее неземную красоту. Потянувшись за кисточкой, она смерила Мариссу самоуверенно-снисходительным взглядом и спокойно парировала:       - А вот трахаться в примерочной кабинке, в битком набитом людьми магазине, средь бела дня – очень даже в твоем стиле.       - Откуда знаешь? – испуганно спросила Марисса, от неожиданности упав на пуф, стоявший возле туалетного столика. Десятки мыслей разноцветным калейдоскопом проносились в ее голове: в кабинке была установлена камера и все записанное ею транслировали по центральному телевидению или выложили в интернет; Бустаманте все растрепал своим дружкам; вдруг она сама разговаривает во сне; Мия обладает экстрасенсорными способностями (отметаем сразу – люди с одной извилиной априори не могут обладать никакими другими способностями, кроме как сделать эффектный макияж глаз).       Наблюдая, как Марисса то краснеет от стыда, то бледнеет от гнева, Мия прибывала в состоянии полнейшего морального удовлетворения и экстатического восторга. А нечего рассказывать обидные анекдоты про блондинок и неудачно шутить по поводу одной извилины! Помолчав еще пару минут, чем довела сестренку практически до обморока, Мия снизошла до ответа:       - Я там была, и видела, как ты в одном только синем, кстати сказать, весьма вульгарном, нижнем белье затаскивала Пабло в примерочную. - Что бы Марисса ни говорила о Мии Колуччи в разные периоды своей жизни, - а сказать о ней она могла много плохого и обидного, - одно следовало признать безоговорочно: появляться в нужное время в нужном месте эта красотка умела.       Марисса ничего не сказала. Она прикидывала, чего же потребует от нее Колуччи за молчание. Делать за нее домашние задания до конца учебного года? Отречься от Сони и предоставить ее в вечное пользование Мии? Называть «древнюю статую» «папочкой»? Облиться клеем и обсыпаться перьями и в таком виде выйти на улицу? Почку? Ее первенца?!       Но, по-видимому, ни почка, ни уж тем более первенец Мариссы, Мии были не нужны. Она просто решила сотрясти все основы миропорядка во вселенной рыжей и добила ее окончательно, поведав полушепотом:       - Мы с Ману тоже это сделали, - блондинка премило покраснела, - только, конечно, в другой кабинке. Кстати, ты купила тот комплект? Он был тебе к лицу. Марисса открыла рот, произнесла выразительное «Э-э-э» и снова его закрыла.       - А что? – Обиделась Мия. - Я тоже хочу быть членом клуба любительниц экстремального секса. Не у одной тебя хватает смелости на сексуальные эксперименты вне стен комнаты.       - Мия, ты поражаешь меня с каждым днем.       Сеньорита Колуччи равнодушно пожала точеными плечиками, причем сделала это так виртуозно, что блузка немного соскочила с одного худенького плеча, эротически оголяя нежную кожу и тонкую бретельку бюстгальтера.       - Я же все-таки не ярая ревнительница пуританизма.       - О! Какая лексика! – деланно удивилась Марисса. – А иногда ты поражаешь меня даже дважды в день.       - Я могу даже трижды: у меня, в отличии от тебя, хватило ума не пораниться о крючки, потому что мы с Ману выбрали другую позу, а…       - Нет, нет и нет! – Воскликнула Марисса, поспешно соскакивая с пуфа и затыкая пальцами уши, - не хочу ничего слышать о позах, в которых вы с Ман… - Она снова упала на пуф и обхватила голову руками. – Господи, теперь этот образ будет преследовать меня всю жизнь!       - Вот уж не предполагала, что подобная мелочь может тебя смутить. – Мия посмотрела на Мариссу. – Прям – воспитанница монастыря на оргии.       - Так, признавайся: кто ты такая и что ты сделала с застенчивой и благовоспитанной девочкой Мией, которая краснела, как утренняя заря, и не могла произнести слово «секс»?       Мия слегка улыбнулась, не отрываясь от нанесения на губы еще одного слоя бледно-розового блеска. Наконец, она решила, что нанесенный макияж вполне соответствует ее высоким стандартам, и повернулась к Спирито Андраде:       - Неужели ты действительно хочешь знать, кто, когда и – главное, – каким образом лишил меня моей, как ты метко выразилась, благовоспитанности?       - Спасибо, не надо. – Поняв, что шантажировать ее никто не собирается, девушка заметно успокоилась. Взяв с туалетного столика сестры розовую фоторамку в виде сердца, она недовольно скривилась: то ли из-за изображенного на фотографии возлюбленного Мии, о сексуальных свершениях которого она теперь знала больше, чем ей бы того хотелось, то ли из-за отвратительнейшего, по ее мнению, вида самой рамки. – Психологического травматизма на сегодняшний день и так предостаточно. – Она крепко зажмурила глаза, уныло покачала головой и, тяжело вздохнув, поставила рамку на место: - Что там насчет выступления?       - Я знаю, как нам уйти из колледжа.       - Это вряд ли. «Гитлер» согласился не ввязывать в это дело родителей и Кармен. Но в качестве карательных мер запретил всему курсу покидать колледж. И никакие разрешения от родителей не помогут.       - К родителям это не имеет никакого отношения, - продолжала держать интригу Мия.       - Что конкретно ты предлагаешь? – не удержалась и спросила Марисса, явно ненавидя себя за это.       - Я тут немного подсуетилась. Хорхе – наш новый воспитатель – сказал мне, что устроит нам свободный вечер в день концерта. Но при одном условии…       Марисса захлопала в ладоши от радости.       - Здорово! А что за условие?       - Он хочет, чтобы после концерта девушки из «Erreway» отужинали с его младшим братом. Он, как оказалось, наш горячий поклонник.       - Ой! – Марисса снова села на пуф. – Это, конечно, неплохое решение нашей проблемы, но, что скажет ревнивый мексиканец?       Мия пожала плечами.       - Он уже согласился. Сказал, что пойдет с нами и, как в фильмах про шпионов, наклеив усы и укрывшись газетой, сядет за дальний столик и будет «обеспечивать тылы». А вот что скажет ревнивый аргентинец?       - Да, с Паблито могут возникнуть проблемы. Но… - Хитрая улыбка появилась на лице рыжей, и нехорошие предчувствия тут же одолели Мию. – Паблито вовсе необязательно об этом знать.       Мия нахмурилась.       - Марисса, это плохая идея!       - Это замечательная идея!       - Это очень-очень плохая идея. Ты можешь хоть раз меня послушать?       - Могу. – Кивнула головой рыжая. – Но только после того, как познакомлюсь с Гарри Поттером и своими глазами увижу двойную радугу.       Мия встала и сложила руки на груди.       - Не делай этого!       Ее позу повторила Марисса.       - Сделаю!       - Ну и дура ты, Марисса!       - Сама дура!       Решив, что и дальше существовать в атмосфере беспрерывных истерик, креативным автором которых являлась Мия Колуччи, ей уже морально не по силам, Марисса поспешила на урок английского – немного посидеть в тишине и покое. А заодно и подумать над тем, как объяснить любимому причину, по которой Дунофф отпустит «Erreway» на выходные и то, что после концерта сама Марисса скроется в неизвестном направлении…