Don't Let My Rainbow Pass Me By

      - Я, конечно, не знаю чем она думает, - говорила Марисса Мануэлю на следующий день после все-таки состоявшегося концерта группы «Erreway», сидя за столиком в школьном кафе, иногда поглядывая на Мию, болтавшую за соседним столиком с Вико и Пилар, чуть ли не восхищенно, - у меня не настолько крепка нервная система. Но иногда то, что должно быть у нее на месте мозга, дает такие результаты, о которых даже Аристотелю не мечтать.       Подавив улыбку, Ману показательно возмутился и сказал нарочито сердитым голосом:       - Как ты можешь, Марисса, она же твоя сестра!       - Не напоминай об этом. – Отмахнулась от него девушка, показывая язык посмотревшей на нее Колуччи. – Мало мне было психованной мамаши с ее аутофобией, так тут еще, откуда ни возьмись, на мою голову, неулыбчивый мистер «Ненавижу всё живое» в качестве отчима и его полоумная дочурка «Обожаю косметику-шмотки-глянцевые журналы-всё розовое-Мануэля» на роль моей сестры.       Мануэль Агирре поспешил перевести разговор на другую тему:       - Ты говорила Пабло о том, как провела вчерашний вечер?       - Нет.       - Ты не боишься, что Пабло может…?       - О! Пабло может все, что угодно.       - Ты полагаешь, он может подумать…       - Все, что взбредет ему в его больную голову. А истина туда доходит редко… Хотя, - девушка ненадолго задумалась, - начинаю припоминать два-три подобных случая.       - А ты говорила Мии о том, что не надо рассказывать Пабло о том, как ты провела вчерашний вечер?       - Естественно! – Обиженно фыркнула Марисса. – За кого ты меня принимаешь? Я, слава Богу, буду помоложе Сони и у меня еще нет ни маразма, ни склероза, ни иных сопутствующих столь преклонному возрасту заболеваний.       - Хорошо. А Лухан ты говорила, что не надо рассказывать Пабло о том, как ты провела вчерашний вечер?       - Лухан? А причем здесь Лухан? – удивилась рыжеволосая, чуть не подавившись липовым чаем, - с чего бы она вдруг стала рассказывать Пабло обо мне?       - Значит, не говорила?       Марисса отрицательно качнула головой, не сводя широко раскрытых глаз с Ману, что-то пристально рассматривающего за ее спиной.       - Тоже мне, друг называется! Ты чего пристал ко мне? Ладно, Ману, я немного чувствую себя виноватой, что не рассказал ему об условиях нашего разрешения на выход. Но дело уже сделано. Я не хочу больше говорить о Пабло.       - А вот он, как мне кажется, очень хочет поговорить о тебе. Или с тобой.       - С чего ты взял? – подозрительно покосилась на него Марисса.       - На эти мысли меня натолкнул его кровожадный взгляд, которым он только что наградил твой рыжий затылок.       Марисса резко обернулась, при этом, едва не свалившись под стол, и увидела героя их разговора, который туча тучей стоял на пороге кафе.       - Ну вот, веселье начинается, - с тяжелым вздохом пробормотал Ману. – Могу со стопроцентной гарантией сказать, что Пабло знает, как ты провела вчерашний вечер, - заключил Мануэль, сложив руки на груди, и кивнул в сторону двери, где в компании Лухан Линарес, Гидо Лассена и Томми Эскурра, стоял мрачный Пабло Бустаманте. С того места, где они сидели, Марисса не могла разглядеть выражение его лица, но она была уверенна, что оно наверняка хмурое и угрожающее. Заметив свирепую гримасу на лице Пабло, теперь решительно направляющегося к ним через толпу, девушка бессознательно придвинулась поближе к Ману. Когда Пабло остановился в двух шагах от своей возлюбленной, она определила его взгляд на себя как «если бы я знал, что меня за это не посадят, я бы непременно и с нескрываемым удовольствием придушил бы тебя». Лассен и Эскурра, также услышавшие столь опрометчиво сказанные Лухан слова, переглянулись и не спеша двинулись за ним. Заходящийся в припадке ревности Бустаманте-младший – зрелище хоть и не редкое, но очень увлекательное.       - Я должна была догадаться, что ты все разболтаешь этому мерзкому Бустаманте, - яростно зашептала Марисса, несколько раз ударив Мануэля пакетиком чипсов. – В конце концов, если вы дружите, то ты ничем не лучше него.       - Не трогай Ману. – Глядя прямо в глаза Мариссы, сказал Пабло – счастливый обладатель абсолютного слуха, четко выговаривая каждое слово. – Лухан не знала, что твое вчерашнее свидание надо держать втайне от твоего официального парня. Что ж ты подругу-то не предупредила о подобной ерунде? Прокололась, Мариссита?       - Раз выяснилось, что я здесь совершенно не причем, - открыв отобранный у Мариссы пакетик и аппетитно хрустя золотистым чипсом, Мануэль поднялся со стула. – Ну, не буду мешать. И помните, как говаривал старик Гёте: «Из двух ссорящихся виновен тот, кто умнее».       - Какого чёрта ты творишь, Марисса? – не тратя понапрасну времени, набросился на нее Пабло.       - Я понятия не имею о чем ты говоришь, - посмотрела она на него снизу вверх.       Мия, наблюдавшая за происходящим со своего места, немного пододвинула поближе стул, откинулась на спинку, скрестила ноги в лодыжках, обхватила двумя руками чашку с чаем и приготовилась наслаждаться разворачивающимся перед ней зрелищем. Но ничего интересного не происходило. Пабло постоял, помолчал, испепеляя Мариссу взглядом, затем сказал:       - Ты обманула меня.       Развернулся и вышел. Томас и Гидо, разочаровавшись в отсутствии скандальной составляющей диалога, уныло поплелись следом. Не успела дверь кафе захлопнуться за спиной рассерженного блондина, как сгорающая от любопытства Мия приземлилась на соседний стул.       - Ну как?       - А-а-а, как всегда, - протянула Марисса, нервно стуча кроссовком по ножке стола, - весьма эффектный скандал на грани истерики. Куда-то умчался, по-видимому, втыкать булавки в восковую куклу, похожую на меня. Наверное, моя «гениальная» идея ничего не рассказывать Пабло об этом дурацком свидании – не самая удачная моя идея. Влипла теперь, как дура…       - Ну, это из области психологии личности. – Авторитетно заявила Колуччи. – Если бы ты хоть немного прислушивалась к чужому мнению, и не была бы такой вспыльчивой, импульсивной и склонной ко всякого рода авантюрам, то не была бы Мариссой Спирито Андраде. А тогда и мир вокруг нас был бы куда грустнее. И потом, ты всегда попадаешь в неприятности, в этом – часть твоего обаяния.       Рыжая вскинула голову и благодарно улыбнулась.       - Давай, я с ним поговорю, - обуреваемая по-детски трогательным желанием помочь подруге, Мия чувствовала себя отчасти виновной в ссоре Мариссы и Пабло, - всё объясню.       - Не поможет. Ему нужны мои униженные извинения.       К девушкам присоединилась Лухан. На ее обычно непроницаемом лице застыла гримаса раскаяния, а руки с коротко остриженными ногтями теребили рукава спортивной кофты.       - Извини меня. Я не знаю, как у меня вырвалось…       - Да ладно, я сама виновата, - не стала искать виновных в этой ситуации девушка, - надо было тебя предупредить.       - Ты могла всего этого избежать, если бы послушала меня и рассказала ему обо всем. – Заявила Мия. – А теперь Пабло страдает.       Марисса удивленно уставилась на блондинку. Мия собралась сказать что-то еще, но звонок, возвещавший о начале урока, помешал ей.       - Ладно, лекция на тему недопустимости моральных издевательств, - сказала Марисса, вставая со стула, - над тонкой душевной организацией аргентинских суперменов переносится на неопределенный срок.       - И что ты будешь делать? – Спросила Мия, направляясь вместе с Мариссой к классной комнате.       - Не беспокойся, я всё ему объясню, он поймет, - спокойно ответила Марисса, тем самым продемонстрировав полное незнание мужской психологии и ничем не оправданный оптимизм в отношении поведенческих реакций собственного парня.       Ближе к вечеру Марисса поняла, что Пабло разозлился не на шутку: на уроках он ее демонстративно игнорировал, на переменах старательно избегал, на телефонные звонки не отвечал. И вот теперь Марисса уже минут двадцать рыщет по колледжу в поисках разобидевшегося Бустаманте. От всех этих переживаний, - размышляла девушка, плутая по школьным коридорам, - у нее даже давление подскочило. Или понизилось? Или это сахар в крови упал? Неважно! Чувствовала она себя препаршиво. А все из-за него! Наконец, Марисса обнаружила своего парня, столь благосклонно преподнесенного ей судьбой, сидящим в кафе. Он склонил голову над тетрадью, и, казалось, не обращал никакого внимания на внешний мир.       - Что происходит? – решила не ходить вокруг да около Марисса, подсаживаясь за столик Пабло.       - О чем ты? – спросил он, не поднимая головы от конспекта по экономике.       - Вот об этом. Ты не смотришь на меня, - начала объяснять Марисса, выходя из себя, - говоришь сквозь зубы. Избегаешь меня. Не отвечаешь на звонки. В чем дело?       Пусть Марисса и не была специалистом по невербальной коммуникации, но она была в состоянии понять, когда на нее злятся.       - Все, как всегда, - все также сосредоточенно созерцая письмена с какими-то формулами, процедил Бустаманте, по-прежнему не глядя на свою девушку.       - Ты что, пытаешься меня разозлить?!       - Марисса, тут и пытаться не надо. Встречный вопрос: ты считаешь меня идиотом?       - А в чем, собственно говоря, дело? – Марисса мастерски изобразила оскорбленную невинность и полнейшее недоумение.       - Как ты думала, я буду реагировать? Ты пошла в ресторан с каким-то типом. И об этом знали все, кроме меня.       - А-а-а, так ты на это обиделся, – протянула Марисса, пренебрежительно махнув рукой, всем своим видом показывая, что в том, что она отправилась на свидание с другим парнем – нет ничего из ряда вон выходящего, и Пабло устроил бурю в стакане воды. – Начнем, с того, что это не было свидание в буквальном смысле, скорее, встреча с фанатами. И я была с Мией.       - Я уже всё это знаю. Ману мне всё рассказал. Меня интересует другое: почему ты мне ничего не сказала?       - Я думала, ты будешь недоволен.       - Совершенно правильно думала.       - Я, конечно, могла бы извиниться…       - Ну что ты, в самом деле? – Снова рявкнул Пабло. – Признание собственных ошибок – это совсем не в твоем духе. Смею ли я, простой смертный, требовать от тебя такой жертвы!       Их разговор на повышенных тонах уже начал привлекать к себе внимание и кто-нибудь из студентов то и дело поворачивались в их сторону. Еще бы! Ведь именно пресловутая «неугомонная парочка» являлась основным поставщиком материала для захватывающих сплетен и неимоверных слухов, привносивших немного радости в будничную повседневность учащихся колледжа. «А все из-за этого чёртового «папенького сынка» - подумала Марисса, заметив, как шушукаются две третьекурсницы, время от времени бросая в ее сторону свирепые взгляды, - это и не новость: в истерике он будет похлеще Мии Колуччи и Сони Рей вместе взятых».       - Повторяю: я могла бы извиниться, но дело уже сделано. Если хочешь, можешь на меня, конечно, злиться, но…       - Да, я хочу, могу и буду на тебя злиться. - Демонстрировал Пабло все оттенки и полутона ярости.       Пабло порывисто вскочил со стула, швырнул конспект на пол и наклонился к Мариссе. Его губы сложились в тонкую линию, он засунул руки в задние карманы джинсов и посмотрел в ее темно-янтарные глаза прямо и твердо:       - У нас уже был подобный разговор. Помнишь, в прошлом году, когда ты спасала Лухан от Хавьера? – Дождавшись кивка девушки, он продолжил: - Мы же договорились не врать и доверять друг другу.       - Договорились.       - Тогда почему ты мне ничего не сказала?       - Ну-у-у…       - Ну и?       - И ничего! Ну рассказала бы я тебе, и что? Ты был бы против. – Внесла ясность Марисса. – «Как твой парень, я запрещаю тебе то, я запрещаю тебе это…» - передразнила она Пабло, - хотя ты прекрасно знаешь, что такие шовинистические замашки, приказной тон и показательная категоричность – это стопроцентная гарантия того, что я поступлю с точностью наоборот!       - Если бы ты мне все рассказала, я пошел бы вместе с вами.       - У тебя, знаешь ли, в последнее время, - огрызнулась Марисса, - что-то карма пошаливает, ты мог бы запороть все мероприятие.       Пабло глубоко вздохнул, стараясь себя контролировать.       - Ну, да, где уж мне, подлому мерзавцу, до твоей моральной чистоты. – Пабло откинулся на спинку стула, вытянул длинные ноги и сложил руки на груди. – Ты же у нас нравственный эталон! Моральный компас! Никогда не врешь. Всегда искренна, честна и непогрешима.       Сдув с лица огненно-рыжую прядь волос, Марисса сложила на груди руки, невольно подражая ему, и недовольно отвернулась. Да, ей пришлось ему соврать, и его обвинения возможно вполне справедливы, но она же старалась ради группы, она же хотела, как лучше!       - Что такое? Записать тебя на курсы риторики? – Ехидно отреагировал Бустаманте на ее молчание. – Я знаю, тебе очень трудно думать о ком-то, кроме самой себя, но все-таки очень прошу, попытайся. Ради меня.       - Чего ты от меня хочешь, Пабло?       - Я хочу быть частью наших отношений. Я хочу абсолютного доверия между нами. Я хочу знать, где находиться моя девушка и что она делает.       - А мира во всем мире ты не хочешь?       Пабло поднялся на ноги. Очевидно, этот разговор никуда не приведет. А саркастичных ремарок на сегодня с него довольно. Хватит! Ему надоело, что она не считается с его мнением, не советуется с ним, живет в своем тщательно отгороженном от него и трепетно охраняемом мирке, будто боится подпустить его ближе. Похоже, в их отношениях ничего не поменялось с прошлого года. Все, чего он хотел – быть рядом с Мариссой Спирито Андраде. Возможно, (в этом он не признавался даже самому себе) до конца своих дней. Только, кажется, сам он не был так уж ей нужен. Бустаманте медленно пошел к двери.       - Пабло, мы не договорили! – Марисса вскочила со своего места и поспешила за парнем.       - Нам не о чем больше говорить. – Он взял ее холодные руки в свои и поцеловал каждую ладонь. – Ты должна хорошенько подумать, нужны ли тебе отношения со мной, нужен ли тебе я.       - Что? – Не удержалась Марисса от недоверчивого вскрика. Она не верила собственным ушам. Неконтролируемая паника начала поглощать ее душу, страх потерять любимого заставил ее глаза заблестеть непролитыми слезами. – Пабло, что ты делаешь?       - Напряги свои хваленные мозги, Марисса. Я ухожу.       - Куда?       - Не имеет значения. Главное, что – отсюда. У меня, знаешь ли, в последнее время карма неважная, не хочу тебе навредить.       - Пабло!       Пабло закрыл за собой дверь кафе и в задумчивости прислонился к стене. И куда теперь? Наверное, стоит найти Гидо и Томаса, и в компании верных друзей и крепких алкогольных напитков, запас которых в немалых количества всегда имелся у Лассена, поговорить о несправедливости жизни, вероломстве женщин и о том, что «она его недостойна». Или лучше взять гитару, найти тихое местечко и выплеснуть накопившиеся эмоции посредством искусства, попутно создавая парочку новых хитов для «Erreway»? Бустаманте зашел в общую комнату и увидел сидящих на бильярдном столе Мию и Мануэля. Хоть у кого-то в отношениях всё в порядке!       - Я так и знал, что встречу вас обоих здесь. – Улыбнулся он, подойдя к ним. – Как же ты жил, Ману, целых семнадцать лет, пока не встретил Мию?       - Тяжело жил, мучился, рыдал по ночам, несварение желудка, расстройство сна и все такое прочее… - прикрыв один глаз, начал вспоминать мексиканец.       - К слову о тяжелой жизни. Мия, ты не могла бы нас оставить? Я хочу поговорить с Ману.       Девушка согласно кивнула, поцеловала на прощание своего парня и грациозно спрыгнула со стола. Пабло занял освободившееся место подле Мануэля. Мия же, решившая, что раз Пабло пришел поговорить с Ману, то и Мариссе не помешает облегчить душу, направилась на женскую половину. Девушка осторожно заглянула в приоткрытую дверь оранжевой комнаты: может, Лухан взяла на себя роль дружеского плеча, и Мии не хотелось помешать важному разговору. Впрочем, в последнее время Лухан несколько отдалилась не только от Мии, с которой, к слову, никогда и не была особенно близка, но и от Мариссы. Но рыжеволосая участница группы «Erreway» расхаживала по комнате в гордом одиночестве. Она была в таком бешенстве, что не могла и минуты усидеть на месте. Очевидно, бурлящие эмоции переполняли девушку, потому что, едва завидев блондинку на пороге комнаты, она громко сказала:       - Знаешь, что эта наглая рожа мне заявила?       Мия, обладая от природы, вопреки расхожему мнению, хорошо развитыми мыслительными способностями, сразу догадалась, что «наглая рожа» - это Пабло Бустаманте, а вот, что он мог заявить – это уже, простите, вопрос за гранью разумения даже нобелевских лауреатов.       - А потом еще говорят, мол, Марисса – неуравновешенная истеричка. А как иначе? Как можно, встречаясь с этим извергом, сохранить хрупкое душевное равновесие?       Подозревая, что эти вопросы, как и предыдущий про заявления «наглой рожы», являются риторическими, Мия понимающе кивнула головой и изобразила на лице сочувствующее выражение.       - Хотя чему я удивляюсь? – продолжила Марисса. – Раз в отцы достался такой человек, как Серхио Бустаманте, нет ничего странного, что ребенок вырастет с придурью на всю голову.       После этих слов из нее будто выпустили воздух, как из воздушного шарика. И она, совершенно опустошенная и потерянная, опустилась на кровать. В серой мужской футболке, доходящей ей едва ли не до колен и слегка сползающей с плеча, она казалась совсем маленькой и такой по-детски трогательной, словно разбивший коленки ребенок или выпавший из гнезда птенец. Мия подсела к ней и обняла за плечи. Марисса прижалась к блондинке, устроила голову у нее на плече и тяжело вздохнула. Какое-то время девушки сидели молча, но, наконец, Мия не выдержала и задала наводящий вопрос:       - Вы поговорили?       - Поговорили, - шмыгнула носом рыжая.       - И?       - Он хочет расстаться.       - Не может быть! – Мия уставилась на нее с таким видом, словно ей только что сообщили, что классические джинсы вышли из моды.       - Может.       - Нет, не может! Пабло любит тебя! По-настоящему любит! – Она произнесла эти слова с такой убежденностью, что не поверить ей было просто невозможно.       - Он сказал, что я должна подумать, нужны ли мне наши отношения. – Девушка потерла руками сухие глаза. – Что-то о доверии. И еще он, видите ли, желает знать, где я нахожусь.       Мия кивнула, считая претензии Пабло вполне разумными и, – главное! – имеющими под собой основания.       - Я думаю, для начала ты могла бы извиниться. А потом поговорить о ваших проблемах.       - Ты права, - сказала Марисса голосом человека, которого ведут на расстрел, - видимо, придется.       - Раз с этим разобрались, - Мия повертела в руках плюшевого мишку, лежащего на кровати, - нам надо еще кое-что решить. Ты уже думала о подарке на свадьбу?       - Каком таком подарке? – состроила непонимающую мордашку Марисса. – Думаешь, они в честь своей свадьбы нам что-нибудь подарят? В качестве моральной компенсации, да?       - Нет. Я о том подарке, который будешь дарить им ты. Ты уже что-то придумала?       - У меня есть несколько вариантов. Во-первых, крем от артрита. – Мия закатила глаза. – Что? В их преклонном возрасте самое то! Во-вторых, какой-нибудь набор для ролевых игр из секс-шопа. – Мия возмущенно фыркнула. – А почему нет? Пусть хоть поэкспериментируют на старости лет. А еще я могу что-нибудь сделать своими руками: ну… там из пластилина слепить или их совместный портрет нарисовать.       Мия представила себе этот совместный портрет работы «гениальной» художницы и расхохоталась. Все еще задыхаясь от смеха, Мия предложила свой вариант:       - Мы можем подарить им круиз по Средиземному морю на две недели.       - Просто аттракцион невиданной щедрости! Наверняка ты это придумала, - подозрительно поинтересовалась Марисса, - чтобы на эти две недели поселить в нашем доме Ману в качестве своего сексуального раба?       Мия не стала ее разубеждать, хотя, в первую очередь, думала о том, чтобы сделать день свадьбы Сони и своего отца еще более счастливым и незабываемым:       - А ты эти две недели можешь беспрепятственно пожить у Пабло, не придумывая неправдоподобные отмазки типа заглохшей машины и похищения вас с Пабло инопланетянами.       Рыжая собралась уже было согласиться, как пришедшая в голову мысль смутила ее:       - А Хильда? Про нее твой розовый мозжечок забыл?       - А Хильде очень полезен морозный воздух. Поэтому после свадьбы она вместе с Мартином отправиться оздоравливаться в Барилоче. Лухан и так почти все время проводит или у Маркуса, или в колледже. – Мия с легким высокомерием посмотрела на открывшую от удивления рот Мариссу. – Ну что, мой розовый мозжечок потрудился на славу, не правда ли?       - Хм… Верно! Это ты, барби, отлично придумала! Ладно, мечты должны сбываться – и у них и у нас. Ну что уж мы с тобой не раскошелимся на достойный подарок для любимых родителей?       - Хорошо, - Мия встал с кровати и одернула короткую белую юбку, - я уже сделала предварительный заказ. Ты должна достать паспорта родителей. И, пожалуйста, помирись с Пабло, иначе эти две недели тебе придется провести или на улице, или в колледже – домой я тебя не пущу.       В двух шагах от двери ее догнал ехидный голосок будущей сестры:       - Собираешься превратить приличный дом в логово разврата, да? А «красный фонарь» на крыльце зажигать будешь?       Мия громко хлопнула дверью, проклиная тот день, когда ноги, обутые в идиотские кеды, перенесли тельце своей рыжеволосой хозяйки через порог колледжа «Elite way school». Мысли подобного свойства одолевали еще одну блондинистую голову. Ими – то бишь, мыслями – обладатель блондинистой головы делился со своим другом – Мануэлем Агирре.       - Нет, ну я никак в толк взять не могу! Как так получилось, что во всей этой ситуации оказался виноват я? – Он грустно улыбнулся, ладонью откидывая со лба льняную челку. – Значит, она отправилась на свидание с непонятным мужиком, неизвестно чем занималась весь вечер и еще считает это всё в порядке вещей! Вот как она так умеет всё вывернуть, а?       - Нет, Пабло, я, конечно, на твоей стороне – мужская солидарность и все такое прочее. Но я понять не могу: что ты взъелся-то, а? Ну посидели они полчаса в ресторане, ну послушали подобострастное нытье малолетнего слюнтяя, ну сфотографировались с ним – никакого же криминала не было! Из-за чего вообще вся эта шумиха?       - Потому что всегда – всегда! – я виноват во всем, а она эдакий ангел спасения, ногами не касающийся грешной земли.       - Пабло, это и называется «отношениями». Сегодня она облажалась, завтра – ты. Вы должны научиться прощать друг друга. К тому же, мы оба знаем, что и ты – мастер совершать идиотские поступки, в которых, как правило, потом долго и добросовестно раскаиваешься.       Пабло согласно кивнул: за свою недолгую жизнь глупостей он натворил немало.       - Вот видишь! – довольно заключил Ману, - Марисса многое тебе прощала. Впрочем, как и мне Мия.       - Ты, конечно, прав, - согласился Пабло, вертя в руках бильярдный шар, - за исключением одной незначительной детали: чтобы Мия тебя простила, тебе достаточно проникновенно посмотреть ей в глаза и сказать дрожащим от чувств голосом «Извини». Мне же, чтобы заслужить прощение Мариссы, надо вывернуться наизнанку, пройти все семь кругов ада, прыгать через огненные кольца, подняться на Эверест без кислородного баллона, приручить дикого горного льва, - Бустаманте затолкнул шар в лузу и поднял вверх указательный палец, - но даже все это может не помочь.       - Да, в Мариссе такие запасы гордости, упрямства и вредности, что их можно было бы добывать в промышленных масштабах.       За эту фразу, почему-то подумалось Мануэлю, Марисса запросто могла его четвертовать. Но он напомнил себе, что Пабло – его друг, возможно, даже – лучший друг, и сейчас нуждается в поддержке.       - Так я не понял, ты хочешь, чтобы теперь она лезла на Эверест и приручала животных? Типа месть за прошлое, что ли?       - Нет. Я хочу, чтобы она мне доверяла. И чтобы я мог ей верить. – Он взял со стола кий и тут же швырнул его обратно на зеленое сукно, выдавая нервное напряжение последних нескольких часов. – Я совершенно не знаю, что она может выкинуть. Мануэль откинулся на согнутые в локтях руки и с улыбкой наблюдал за другом.       - Не забывай, что мы говорил о Мариссе Спирито Андраде. Творческая личность. Фантазийный человек. Неистощимое воображение. Завиральные идеи. Эдакая бесстрашная амазонка в бесконечном крестовом походе против несправедливости. Разве не за это ты ее и любишь?       Пабло вскинул голову и улыбнулся.       - А ведь действительно! Буду мириться! Спасибо!       - Обращайся!       Парни ударили по рукам и разошлись по своим комнатам, чрезвычайно довольные друг другом.       Марисса же, рассматривая проносящиеся по дороге автомобили из окна своей комнаты, ломала голову над тем, как ей поступить, выбирала она, как ей и было свойственно, из двух крайностей: найти дзен или поупражняться в искусстве сэппуку. Рассмотрев оба варианта, она решила остановиться на третьем – поговорить с Пабло.       Марисса вошла в комнату Пабло с видом человека, уверенного в своей правоте и готового убедить весь остальной мир в правильности собственной точки зрения. Бустаманте находился в комнате один. Закинув руки за голову, он лежал на своей кровати и ломал голову над тем, как же ему помириться со своей девушкой, когда объект его невеселых мыслей присел на краешек кровати.       - Значит так, Бустаманте, мне всё это уже осточертело, - начала Марисса в своей обычной деликатной и дружелюбной манере, - если для тебя это так важно… хотя дело-то ерундовое… в общем, я была неправа… ты имел право знать, что я собираюсь сделать. – Она прокашлялась и подняла глаза на парня. – Извини.       Пабло недоуменно вскинул брови:       - Что, прости?       Да, она знала, что он не попытается облегчить для нее эту неприятную ситуацию.       - Извини.       - Как ты сказала?       Марисса мысленно посчитала до десяти и ответила:       - Я сказала, «извини».       - Странно. И мне так послышалось. – Пабло сел на кровати, поставил локти на колени, опершись подбородком на скрещенные руки. – Но что ты имела в виду?       Марисса посчитала до двадцати и пояснила:       - Я попросила прощения. Цивилизованные люди имеют склонность извиняться, если они были не правы. Я – человек цивилизованный, я была не права и я перед тобой извиняюсь. Доволен? Теперь-то всё в порядке?       Но Пабло довольным не выглядел.       - Ты не хуже меня знаешь, если в отношениях нет доверия, всё остальное, даже любовь – какой бы сильной и искренней она бы не была – теряет всякий смысл, - мрачно сказал Пабло, отсутствующим взглядом рассматривая портрет Мариссы на противоположной стене. Что-то в тоне его голоса заставило девушку в смятении замолчать и встревожено всмотреться в лицо парня. Только сейчас она поняла, что проблема не столько в том, что она отправилась, условно говоря, на свидание к другому парню, сколько в том, что сам факт ее умалчивания об этом Пабло расценил как проявление недоверия, как… почти предательство.       Блондин поднял на нее грустные глаза и какое-то время они сидели молча, пристально вглядываясь друг в друга. Карие глаза Мариссы, мерцая, как густой шоколадный ликер в хрустальном бокале, были полны тревоги и беспокойства, его глаза – разочарования и гнева…       - Не расстраивайся ты так. Я же не специально. Человеку свойственно ошибаться, - с улыбкой произнесла Марисса, подняв указательный палец вверх. Этот жест очевидно должен был подтвердить всю глубину только что высказанной мысли.       - Да уж… А ты-то этим свойством пользуешься часто и, по-моему, даже с нездоровым удовольствием.       Наконец, Пабло придвинулся почти вплотную к Мариссе, взял ее лицо в ладони, приподнял его так, чтобы она смотрела ему в глаза и крепко держал, чтобы она не могла отвести взгляд:       - Я люблю тебя, Марисса. Очень люблю. И хочу знать о всех твоих сумасшедших выходках и идеях, чтобы у меня была возможность вытащить тебя из тех передряг, в которые ты регулярно попадаешь.       - Я сама могу о себе позаботиться, - упрямо сказала Марисса, мотнув головой в попытке стряхнуть руки парня со своих щек. Он нежными, едва уловимыми движениями гладил ее кожу, и это чертовски отвлекало от разговора.       - Знаю, - Пабло еще ближе придвинулся к ней, не позволяя увернуться, - но я хочу о тебе заботиться. Я хочу, чтобы ты во мне нуждалась. Невинные карие глаза, поблескивающие наворачивающимися слезами, смотрели на него в упор. Пабло подозревал, что эта девушка способна выкрутится, даже если ее застанут на месте преступления над трупом с окровавленным ножом в руках. И злиться на нее - неимоверно трудная задача.       - Я и так уже слишком зависима от тебя, - всхлипнула Марисса, уткнувшись ему в грудь, - мне кажется, я уже не смогу без тебя.       - Тут мы с тобой в одинаковом положении. Я ведь тоже не представляю своей жизни без тебя.       Марисса несколько секунд обдумывала услышанное, затем подняла мокрое от слез лицо на блондина, и уголки ее рта приподнялись в лукавой улыбке:       - Да я с первого взгляда поняла, что так просто от тебя не отделаться. Прилип ко мне, как…       - Хватит разговоров, - с улыбкой сказал Пабло и, крепко схватив Мариссу за руку и прижавшись губами к ее губам, повалил девушку на кровать…