Из пепла

Нет, еще не конец. Из темноты всплывают и тут же гаснут образы. Передо мной проносится вихрь картинок, словно кто-то очень быстро листает красочную книгу. Только на ее страницах – моя жизнь. Вот мы с папой собираем ягоды на поляне в лесу, а вот уже я здесь совсем одна – пытаюсь подстрелить дичь, и нахожу чьи-то ловушки… Дальше: теплый хлеб летит в грязь, пекарь покупает у меня белку, мы с Прим разглядываем витрину с красочными пирогами, я поскальзываюсь на пороге школы и задеваю светловолосого мальчика… Я слышу тяжелое биение собственного сердца. «Тик-так, тик-так»… «Сначала дамы!» - выпаливает Эффи Бряк и достает листок из девичьего шара… Цезарь Фликерман спрашивает у кого-то: «Разве краткое счастье хуже, чем никакое?»… За мной гонятся переродки, расточая вокруг запах крови и роз… Эффи поправляет парик, накренившийся в бок, и произносит: «Пит Мелларк!»… - Нет, только не он. Только не Пит, - тихо произношу я. Каждое слово дается мне с трудом. Что-то в груди мешает дышать. Но я через силу глотаю воздух и продолжаю просить: - Только не он… Внезапно, волна боли накрывает меня с новой силой и образы гаснут. Вокруг становится светлее. Кто-то отрывает меня от земли и поднимает в воздух. Я пытаюсь открыть глаза, но все еще ничего не вижу. Похоже, я разбила лоб, потому что по лицу течет что-то горячее. Кажется, будто моя левая нога горит. Из груди вырывается стон. - Все хорошо, Китнисс, я здесь! - Пит? – я слышу именно его голос. Как же больно говорить! Мне нужно сказать ему, что моя нога в огне. Но, кажется, у меня совсем не осталось сил. Меня снова пытается поглотить тьма. - Это я, Китнисс, все хорошо, - срывающимся голосом говорит Пит, а затем кричит кому-то, - Она ранена, скорее, сюда! Ранена? Постепенно, я вспоминаю, что со мной произошло. Я была в городе, встретила там Пита, меня привалило древесиной… Кто-то переносит меня на руках. Я изо всех сил сопротивляюсь подступающей тьме. Вокруг слышатся десятки голосов - вскрики и вздохи сменяются какими-то фразами, смысл которых я не могу разобрать. С каждой секундой голоса становятся громче. Я пытаюсь закрыться от них руками, но голос Пита приказывает мне не делать этого. Я опускаю руки и скоро слышу чей-то крик: - Его поймали! Он пытался убежать в лес, но миротворцы догнали его на Луговине! Из толпы доносятся голоса: - Восстание… - Месть… О чем они все говорят? Я хочу спросить у Пита, но слышу, как его голос обращается к кому-то другому. Он говорит что-то обо мне, и я, наконец, понимаю, что это он вынес меня из завала. На этот раз у меня получается его позвать: - Пит… - Все хорошо, Китнисс. С тобой все в порядке, - взволновано говорит он, и добавляет, - Давайте скорее! - Кладите ее сюда! – командует женский голос. - Нет, - я пытаюсь закричать, но вместо этого получается лишь тихий всхлип, - Пит… Я хочу попросить его не отпускать меня. Но, кажется, он не слышит меня из-за шума толпы. Мне протирают лицо какой-то мокрой тряпкой. Я чувствую, как кто-то пытается отодрать меня от Пита, и изо всех сил хватаюсь за его руки. - Китнисс, отпусти меня. Я буду рядом, - обещает он, но я не ослабляю хватку. В голове крутится мысль – «Однажды он уже обещал мне. И я его потеряла». - Простите, но у меня нет другого выбора! – этот грубый женский голос действует мне на нервы. Я не успеваю набрать в грудь воздуха, чтобы ей ответить, как кто-то крепко хватает меня за руку, и в нее впивается игла. Из нее, прямо мне в вену, вытекает какая-то холодная жидкость. - Нет! – вскрикиваю я, слишком поздно. Мои руки сами отпускают Пита. Тело перестает слушаться, и меня укладывают на ровную поверхность. Из последних сил, мне удается открыть глаза. Последнее, что я вижу перед тем, как погрузиться в сон – бледное встревоженное лицо Пита. Мне снится зеленая поляна, сплошь усыпанная цветами. Она похожа на Луговину, только я не вижу ни ее начала, ни конца. Я сижу на траве и вдыхаю легкий аромат разнотравья. Далеко впереди я вижу Прим. Она танцует в солнечных лучах – светлые волосы заплетены в длинные косы, рубашка сзади выбилась утиным хвостиком. Я зову сестренку по имени, она застывает на месте и поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и Прим радостно улыбается. Я хочу подняться и подбежать к ней, чтобы прижать к себе и больше никогда не отпускать. Но Прим вытягивает вперед свою ручку и отрицательно качает головой. Ее глаза наполняют слезы, но она не перестает улыбаться. - Нет, не уходи, - шепчу я. Но Прим молчит. Тогда я неуверенно поднимаю вверх руку и машу ей. У меня просто не хватает духа для того чтобы показать ей знак, которым мы привыкли прощаться с погибшими. Пусть она знает, пусть всегда знает, что для меня моя маленькая сестричка жива, и я помню о ней. Прим машет мне в ответ. Солнце озаряет поляну лучами, и ослепляет меня. Я продолжаю, не отрывая взгляд смотреть на сестренку, до тех пор, пока она не растворяется в свете. Мой маленький утенок… Когда я открываю глаза, чувствую, как по щекам текут горячие слезы. Я помню все, что со мной произошло. И еще, осознаю, что впервые за долгое время Прим приснилась мне не в кошмарном сне. Она пришла… чтобы попрощаться? Я оглядываюсь по сторонам. Кажется, я у себя дома. Сквозь шторы пробивается розоватый свет – приближается рассвет. Комнату заполняют косые тени. Они ложатся на стену, кровать и на кресло, в котором сидит Пит. Он спит, склонив голову на плече. В руке у него полотенце, а на разделяющем нас прикроватном столике стоит таз с какой-то жидкостью. Мама использовала его для изготовления примочек. Я делаю глубокий вдох, и с радостью чувствую, что боль в грудной клетке больше не мешает мне дышать. И все-таки, повреждения есть. Наверное, я все же сломала пару ребер. С левой ногой все значительно хуже – она лежит на небольшом возвышении из подушек, но даже во тьме я могу заметить наложенную на нее повязку, сквозь которую выступает кровь. Пытаюсь пошевелить пальцами – безуспешно. Интересно, почему я не чувствую боли? Неужели, кто-то раздобыл в Двенадцатом дистрикте морфлинг? О, нет. Мне лучше не принимать его после того, что случилось в Капитолии. Несколько минут я лежу, наблюдая за тем, как сквозь шторы в комнату пробираются солнечные лучи и вспоминаю свой сон с Прим. Пытаюсь уснуть вновь, но у меня ничего не выходит. Наконец, я понимаю, что очень хочу пить. Поднимаюсь в поисках воды, но тут, же, со стоном опускаюсь на подушку. Меня начинает тошнить, все расплывается перед глазами. Неужели, у меня еще и сотрясение мозга? Словно из пустоты, рядом со мной возникает Пит. - Китнисс, ты слышишь меня? – тихо спрашивает он. Я открываю глаза и смотрю на него. Постепенно, лицо Пита приобретает четкие очертания. - Я хочу пить, - тихо говорю я. Мой голос хриплый и какой-то чужой. Пит бежит в дальний конец комнаты и возвращается со стаканом воды. Он аккуратно приподнимает мою голову, и дает мне сделать глоток. - Больше нельзя, - объясняет Пит и ставит стакан. Когда я оказываюсь на подушке, он не спешит убирать руку с моих волос, и нежно проводит по ним пальцами, задевая щеку. Я немного поворачиваю голову, чтобы почувствовать его прикосновение. Пит аккуратно дотрагивается до моего подбородка и проводит рукой вдоль щеки. Я смотрю в его небесно-голубые глаза и вспоминаю время, которое мы провели в пещере на Голодных играх. Кажется, это было несколько жизней назад. И все же, сейчас все почти так же, как тогда. Может быть, он вспомнит, о наших поцелуях, о дожде и корзине с едой? А может, он уже давно вспомнил об этом? Спустя несколько минут, Пит убирает руку и ставит себе на колени таз с настойкой. Он смачивает в нем полотенце и прикладывает к моему лбу. - Это чтобы жар не возвращался, - объясняет Пит. - Что со мной произошло? – все так же хрипло спрашиваю я. - Давай поговорим об этом позже, - предлагает он, - Сейчас тебе нужно уснуть. - Что произошло? – я не собираюсь отступать не получив ответ. - На крыше здания, мимо которого ты шла, проходили кровельные работы. Несколько человек не смогли удержать деревянные брусья, и они скатились на тебя, - через силу говорит Пит, - Теперь все? - За кем тогда погнались миротворцы? – снова спрашиваю я, восстанавливая в голове кусочки услышанных фраз. - Китнисс, это длинная история, - отмахивается Пит, - Дело не в том, как это произошло. Дело в том, зачем ты туда убежала. Я отвожу в сторону взгляд. Как я могу сказать, что сбежала из-за того, что узнала о его планах на ближайшее будущее? Словно за спасительную соломинку я хватаюсь за свой следующий вопрос: - Кто приготовил лекарства? - Тебе оказали помощь новые врачи из штаба миротворцев, - отвечает Пит, - Теперь у нас в дистрикте есть даже специальная машина для перевозки больных. На ней тебя и привезли домой. Конечно же, это была не моя мама. Глупо надеяться, что сейчас она войдет в мою спальню. Для нее это место – источник ужасных воспоминаний и она ни за что сюда не вернется. На лице Пита отражается сожаление. Кажется, он догадался, о чем я сейчас думаю. - Они сказали, что передадут твоей маме информацию о случившемся, - зачем-то добавляет он. - Что у меня повреждено? – вопрос получается коротким, потому что на длинные предложения я пока что не способна. - Пробита голова, ушиб грудной клетки и открытый перелом ноги, - после короткой паузы отвечает Пит. - Могло быть и хуже, - замечаю я. - Не нужно об этом говорить, - Пит аккуратно проводит пальцами по моей ладони, - Тебе нужно поспать. - Нет, - с некоторой долей сомнения произношу я. Он продолжает, молча сидеть рядом со мной, и гладить мою руку. Кажется, его тактика по усыплению действует – спустя несколько минут я чувствую, как меня окутывают теплые объятия сна. Хочу спросить у Пита про морфлинг, и еще немного насладится его прикосновениями, но усталость берет свое. Я из последних сил цепляюсь за реальность. А когда понимаю, что это неизбежно, закрываю веки и погружаюсь в светлый сон без фраз и образов. Когда я просыпаюсь в следующий раз, за окном сгущаются сумерки. Значит, дело к вечеру. Действие обезболивающих лекарств закончилось, потому что я ощущаю резкую боль в виске и в ноге. Я слышу чьи-то шаги, и немного поворачиваю голову, надеясь увидеть Пита. К сожалению, это Сальная Сэй. Она подходит к кровати и склоняется надо мной. - Привет, Салли, - тихо произношу я и выдавливаю из себя подобие улыбки. На глазах у нее выступают слезы, но Сэй умеет сдерживать себя, и тут, же интересуется, что мне принести. Я прошу еще немного воды. - Где Пит? – спрашиваю я, пока Сальная Сэй поправляет мне подушку. - Я уговорила его немного подремать в гостевой комнате. Парень почти сутки не отходил от твоей постели, - от слов Сэй мне становится одновременно неловко и тепло. Но я не успеваю больше ничего сказать и засыпаю вновь. Последняя мысль, которая посещает меня перед тем, как сон сковывает рассудок: «Они добавляют снотворное в воду».