Из пепла

Дождь шел, не прекращаясь, шесть дней, и только сегодня утром его шум за окном прекратился. Все это время я не выхожу из своей комнаты. Кошмары отступили только однажды, теперь мне снова приходится бороться с ними. Ни день, ни ночь не имеют для меня значения. Вокруг - четыре стены, а за ними клокочущий жестокостью Панем. Страх давит на меня, обнажая былые раны. Его липкие щупальца хватают меня за щиколотки и уволакивают в пучину. И чем больше я думаю о предстоящем интервью, тем хуже мне становится. С каждой минутой я становлюсь все ближе к встрече с прошлым. Я сижу на деревянном полу, прислонившись спиной к кровати, когда к двери спальни подходит Сальная Сэй и просит спуститься вниз. Я молчу, не хочу нарушать тишину, установившуюся вокруг. Кажется, что любой звук может пошатнуть мое равновесие. - Приходил Пит, принес сырные булочки, - тихо говорит Сальная Сэй. Я знаю, что теперь Пит приносит их каждый день. Сэй постоянно оставляет мне под дверью поднос, и я тихонько забираю его, когда понимаю, что она ушла. Я не могу отказать себе в удовольствии – насладится непревзойденным вкусом. Когда шаги Сальной Сэй стихают на лестнице, я упираюсь на руки, и поднимаюсь с пола. Ноги затекли, так что я едва перебираю ими. Сколько же я здесь просидела? Пару минут или несколько часов? Все равно, для такой как я, каждое мгновение – целая вечность. Я прохожу мимо зашторенного окна, затем, миную тумбочку, в которой храню все самые ценные для себя вещи, и, в конце концов, приближаюсь к двери. Провожу рукой по скомканным волосам – что толку приводить их в порядок? Затем, аккуратно притрагиваюсь к холодной металлической ручке, поворачиваю ее и открываю дверь. На полу – вымытый до блеска поднос, засланный светлым полотенцем. А на нем – дымящиеся булочки. Рядом – стакан воды. Я выныриваю из комнаты, оглядываюсь по сторонам, затем хватаю поднос и быстро возвращаюсь обратно. Ставлю булочки на тумбочку, закрываю дверь и только тогда сажусь на краешек кровати, чтобы перекусить. Но как только я протягиваю руку к ароматной выпечке, ко мне доносятся звуки возни внизу. Я замираю и прислушиваюсь. Сначала мужской голос спорит с Сальной Сэй, затем с еще одним мужским голосом, хлопает дверью, и наконец, кто-то направляется наверх. Я, сама не знаю, зачем, отступаю к окну. И тут, в дверь моей комнаты начинают неистово молотить кулаками. Едва нападающий подает голос, я узнаю его – это Хеймитч. - Китнисс, открой немедленно! А то я разнесу твою дверь на мелкие кусочки! Видите ли, ей плохо! А кому, интересно сейчас хорошо?! Кому вообще, когда-нибудь было хорошо?! – громогласно восклицает он, нападая на мою дверь. Я смотрю на шатающуюся ручку и невольно прикидываю, сколько времени мне понадобиться для прыжка из окна. Только не тут-то было. Во-первых, я сильно истощена, во-вторых, я нахожусь на втором этаже, ну и, в-третьих, Хеймитч все равно меня найдет. - Немедленно ответь мне, живая или мертвая! Слышишь?! Это ты должна ходить ко мне домой, для того чтобы вытаскивать из дерьма! Я набираю в легкие побольше воздуха и как можно увереннее произношу: - Уходи, Хеймитч! Пьяный или трезвый! - Никуда я не уйду! А ты если сейчас же не откроешь мне дверь, я разрублю ее на куски! Топор принес с собой! - добавляет ментор. - Оставь меня в покое! – кричу я, приближаясь к двери. - Я все равно выдворю тебя оттуда! В подтверждение своих слов, Хеймитч вонзает что-то в мою дверь. Прикинув силу удара, я прихожу к выводу, что это действительно топор. Деревянные доски скрипят, когда тот достает его для нового удара. Только этого не хватало. Да что этот алкаш себе возомнил? - Стой! – кричу я и бросаюсь к двери. Когда спустя несколько мгновений, я открываю дверь, передо мной стоит раскрасневшийся в меру пьяный Хеймитч, с топором в руке. - А вот и ты! – ехидно улыбается он. - Чего тебе? Если пришел за выпивкой, то у меня ее нет. - Солнышко, не в выпивке счастье, – протягивает он, - По крайней мере, искать ее у тебя я и не собирался. Я пришел сюда по одному важному делу. Хеймитч нагло проходит мимо меня, приближается к окну и распахивает шторы. Я жмурюсь от дневного света и только собираюсь на него накричать, как он опережает меня: - А теперь иди сюда! Ментор хватает меня за плечи и тянет за собой. Я начинаю сопротивляться, но он быстро заталкивает меня в ванную и прижимает чем-то дверь. - Посиди-ка здесь и приведи себя в порядок! На тебя противно смотреть! – кричит Хеймитч, а после добавляет, - Могла бы и кровать заслать. Девушка же, все-таки… - Кто ты такой, чтобы так со мной говорить?! – я безуспешно бью кулаками в дверь ванной, - Выпусти меня отсюда! Я буду делать только то, что захочу! - Я выпущу тебя после того, как ты приведешь себя в порядок. Потом, делай что хочешь – это не моя забота, - повторяет он, - А на вопрос: «Кто я такой?», отвечу – я человек, который дважды спас твою никчемную жизнь! Если бы знал, что ты будешь вести себя, как твоя мать, ни за что не рвал за тебя свой зад! В моей голове, словно что-то разорвалось. Я неожиданно вспомнила маму. Как она впала в отчаяние после смерти отца. Как не разговаривала с нами, не вставала с постели и мы с Прим едва не погибли от голода. Неужели, я стала похожей на нее? Я подхожу к крану, открываю холодную воду и мою лицо. Это помогает выйти из ступора и прийти в себя. - Хорошо, твоя взяла! – кричу я погромче, чтобы услышал Хеймитч и направляюсь в душ. Спустя полчаса, я не спеша расчесываю волосы, изучая в зеркале свое отражение. Действительно, сейчас я как никогда похожа на свою мать. На самом деле, я копия отца, а на маму всегда походила Прим. Но сегодня я вижу ту же болезненную худобу, те же темные круги под глазами и давно знакомый бледный оттенок кожи. Только на моей щеке еще есть тонкий шрам, спускающийся по шее, за ворот халата. Искусная работа капитолийских врачей не смогла скрыть воспоминание о самом ужасном дне моей жизни. Именно тогда все и началось… Но я должна забыть! Я должна попробовать жить, а не существовать. Ради тех, кому еще можно помочь. Ради того, чтобы однажды встретиться с мамой или Гейлом и не вызывать у них сожаления. Я хочу проснуться однажды утром и подумать, что я смогла возродиться из пепла! Кладу расческу на полку, отворачиваюсь от зеркала и кричу Хеймитчу: - Я готова! Выпускай меня отсюда! - Открыто! – слышится в ответ. Я толкаю дверь и с удивлением обнаруживаю, что она действительно не заперта. Оглядываю комнату, и нахожу Хеймитча, лежащим на мой кровати и… поедающим мои сырные булочки! - Эй, что ты делаешь?! – кричу я, направляясь к нему. Ментор тут же достает что-то, лежащее рядом и бросает мне. Я быстро ловлю и разворачиваю синюю ткань. - Что это? - А на что это похоже? – да он надо мной насмехается! - На платье, - отвечаю я. - Тогда надевай его и спускайся вниз, - Хеймитч пожимает плечами и встает с постели. Он бросает в рот остатки булочки, добавляет, - В этом пекаре определенно что-то есть! – и выходит из комнаты. - Ты забыл топор! – кричу я ему вслед. - Так возьми и принеси, - слышится с лестницы. Я надеваю платье, по фасону напоминающее то, что мама дала мне в день Жатвы, и спускаюсь вниз. По пути, я оцениваю убытки, которые нанес Хеймитч моей двери – можно жить, но когда-нибудь я ему отомщу! Еще с лестницы я замечаю, что в гостиной сидят мой ментор, Сальная Сэй и Пит. Я вздрагиваю при виде последнего - становится стыдно за свое поведение. Но ничего не поделаешь. Когда я появляюсь в поле зрения Пита, он почему-то вскакивает на ноги. Правда, ко мне не подходит. Хеймитч ржет, так что мне хочется хорошенько ему врезать. Сэй всплескивает в ладони и радостно улыбается. - Я же говорил вам, что топор нужен в образовательных целях, - довольно произносит ментор, - Они не давали мне к тебе пройти! – говорит он, обращаясь ко мне. Я прохожу мимо него, и сажусь в кресло рядом. Поправляю юбку – кажется, я не надевала платьев целую вечность. На небольшом столе перед нами – свежая выпечка и чай. Перевожу взгляд на Пита, оказывается, он тоже смотрит на мое платье. Мне становится неловко, и я отворачиваюсь. - Хорошо выглядишь, - невпопад говорит он, - На Жатве ты ведь была в похожем платье? Правда или нет? Пит продолжает начатую нами в Капитолии игру. - Правда, - говорю я и замолкаю. В гостиной повисает молчание. - Так вот, как только я вышел из дому, чтобы навестить тебя, возникает он и мешает мне идти, - Хеймитч скоро разруливает ситуацию рассказом о походе в гости. Я узнаю, что про мое затворничество ему рассказал Пит. Как Сэй не давала ему пройти наверх, но Хеймитчу все-таки удалось ее уговорить. Затем, мы говорим на единственную приемлемую для меня тему – восстановление Двенадцатого дистрикта. Пару раз Хеймитч вставляет что-то вроде: - Было бы не плохо, поставить на стол и что-нибудь покрепче. А, Сэй? Время проходит незаметно. Никто не упоминает про интервью, лес или Капитолий, а я стараюсь взять себя в руки и не думать про них без причины. Нам еще не удавалось собираться таким составом. Мне кажется, что мы похожи на большую семью. От их поддержки становится теплее. Может быть, больше не случится ничего плохого, и постепенно Сойка сможет подлечить крылья, чтобы взлететь?