Голодные игры.Сойка-Пересмешница. Огненная революция

POV Пит Мы успешно снимаем ролики в Двенадцатом. Мне не понадобились выданные слова, вся речь шла от чистого сердца. Нам дали время отдохнуть. Я пошёл в пекарню, точнее к её развалам. Это была моя жизнь. Стены все снесли и теперь по этому месту вообще не скажешь, что недавно здесь был жилой дом, подхожу к своей кровати и достаю из под подушки пыльный альбом. Он весь заполнен моим прошлым, несбыточными грёзами и заветными желаниями. Внезапно ко всем на коммуникаторы приходит оповещение быть на чеку. Моё сердце пропустило удар. Я моментально звоню Хеймитчу. Он берёт трубку не сразу, а когда мы налаживаем контакт, то связь прерывается. - Что у вас случилось? – с ужасом спрашиваю я. - Я только прибыл к «Орешку». Нам удалось заблокировать все входы без помех и это была уловка. Они взяли себе другую цель. - Где Китнисс? - Никто не знает. Соединение с её планолётом уничтожено. Их сбили. - О нет, - в моей голове уже прокручиваются разнообразные варианты событий, но внутри всё же остаётся лучик надежды на то, что она выжила. - Самое страшное даже не то, что их атаковали, а то чем. - Химическая бомба? - Да. - Но она не сможет. Китнисс и так слаба. Чёрт, надо было поехать с ней. - Ты не виновен, Пит. - Не виновен в том, что уже который раз бросил её? - Успокойся, может ещё не всё потеряно. - Что я могу сделать? - Мы сейчас пытаемся хотя бы восстановить связь с пилотом, но тщетно. Здесь сервера перегружены. Возможно с вашей свободной точки подсоединиться будет легче, - я забегаю в планолёт. Съёмочная группа уже пытается наладить связь с камерами. На вторую линию мне звонит Битти и они вместе с Хеймичем дают необходимые указания, после чего на приборах начинают появляться помехи. Через несколько минут они формирую картинку. Я вижу мёртвых пилотов и Китнисс, её взгляд устремлён в экран, но она будто не воспринимает его. - Китнисс, милая, ты слышишь меня? – она ничего не отвечает, её глаза покраснели, а из виска сочится кровь. Меня охватывает гнев от того, что я допустил такое. – Где же Гейл? Он ведь должен был защитить тебя! – это был риторический вопрос, явно, не предназначенный для ушей Китнисс, но услышав имя Хоторна, она направляется в тёмную глубь планолёта. - Ещё немного и мы увидим всю окрестность, - успокаивает меня один из операторов по имени Поллукс. Через считаные мгновения повстанцы подключаются к камерам и я вижу, как двое изо всех сил пытаются выбраться, но проваливаются в яму. У них не остаётся сил даже для того, чтоб пошевелиться, не говоря уже о преодолении преграды. Все выходят, чтоб дать сведенья о местонахождении Китнисс с Хоторном. Я остаюсь один и не отрываюсь от экрана. Всё потеряет смысл, если я лишусь этих двоих. Ведь не за кого и не с кем будет бороться. И Кит, и Гейл обессилены, но им хватает сил, чтоб поцеловать друг друга. Когда она отстраняется, то я вижу, как в её глазах отражается привязанность, чувство долга, забота и страх. Она не верит, что их спасение ещё возможно. Ядовитая дымка добирается до них, начиная прожигать окровавленную кожу и глубокие раны. Они оба теряют сознание к тому времени, как спецгруппа находит их и увозит в Тринадцатый. Гейл лежит вовсе без чувств, а Китнисс всё ещё мучается в полусознательных конвульсиях. Она шевелит губами и я не узнаю её охрипший, неестественный голос: «Я знала, что ты спасёшь меня, Пит. Я люблю тебя, прости, я думала – это конец.» - Я тоже так думал, солнышко, поэтому прощаю тебя за этот поцелуй. Скоро увидимся, моя рука припадает к экрану и касается её изображения. Я сообщаю своей команде, чтоб готовились к возвращению, но они собираются слишком медленно и это выводит меня из себя. А вдруг дымка проедавшая кожу зашла слишком глубоко? А вдруг она задохнулась? А вдруг сломала что-нибудь? Опасения не отпускают меня и по приезду в Дистрикт 13. Как только мои ноги коснулись земли, я быстрее ветра помчался в больничный отсек, но возле самого порога меня останавливает врач. - Туда нельзя. - Почему? - Там находится спецгруппа только прибывшая с задания во Втором. - Она мне и нужна. - Кто конкретно? - Китнисс Эвердин. - А вы кем ей приходитесь? – я удивляюсь этому вопросу. Неужели ещё не все в курсе, кто я для неё. - Муж, - впервые я осознаю это в полной мере и горжусь, но вместе с этим на плечи ложится и чувство огромной ответственности. - У вас неофициальный брак. - Но он совершён по законам Дистрикта 12. - Которого больше нет, - оттачивает врач и я готов шею ему свернуть. В помещение входит Хеймитч и решает предпринять меры, ведь осознаёт, что скоро доктор будет не лечить, а лечиться. Он перекидывается с ним парой фраз, тот недовольно кивает и удаляется. - Когда закончится осмотр, то тебя пустят, - ментор присаживается рядом и кладёт руку мне на плечо. - Хеймитч, почему всё это происходит именно с ней? - Судьба жестока, но не вини себя. - Я затеял весь этот миф, из-за меня она несчастна. - Что? Такое ощущение, что из нас двоих бутылку ликёра выпил не я, а ты. - В смысле? - Неужели ты думаешь, что я колечко не заметил, которого не было даже в Капитолии или во время Тура? Она же от него теперь на облаках витает. - Да, я сделал ей предложение, - смущённо и радостно замечаю я. - Видишь, жаль только, что вы поздно сообразили сколько значите друг для друга. - Спасибо за всё, Хеймитч. - Вам обоим спасибо. Я здорово привязался и к ней, и к тебе. Вы стали для меня гораздо большим, чем трибутами. Из медицинского отделения выходят доктора, они направляются на консилиум. Последней я вижу Прим. Она подходит ко мне и шепчет на ушко: - Будь с ней поосторожнее. Китнисс испуганна. Она временно потеряла некоторые ощущения человека. Она ничего не слышит и её связки повреждены. Сколько это будет продолжаться я не знаю. Помоги ей, - девочку окликает Миссис Эвердин, Прим, грустная, смотрит на меня взглядом полным доверия и надежды. Я её не подведу. Хеймитч удаляется вместе с остальными, а я захожу к Китнисс. Моя любимая сидит на больничной койке. Её лицо прижато к коленям, а всё тело трясётся. Осторожно подхожу к ней, присаживаюсь рядом, сажаю к себе на колени и осторожно покачиваю из стороны в сторону. Подняв на меня взгляд, Китнисс боязливо смотрит на меня сильно покрасневшими глазами. Её руки все в бинтах, через которых всё ещё сочится кровь. Я хотел бы сказать сейчас тысячи слов, но она их не услышит. Она боится, но вопрос в том, чего именно? Возможно её устрашает моя реакция на поцелуй с Гейлом или это страх перед тем, что она навсегда лишится человеческих ощущений. Замечаю на прикроватном столике два листа и маркер. Беру предметы и пишу первую фразу: «Как ты себя чувствуешь?» Она рада, что мы нашли способ общения и берёт маркер в свои руки, когда наша кожа соприкасается, я ощущаю холод её тела, снимаю свою тёплую кофту и отдаю девушке. На этот жест он откидывает голову мне на плечо, а я нежно целую её в ранку на виске. Девушка пишет ответ с улыбкой до ушей: «Теперь намного лучше)» Внезапно радость уходит с её лица, сменяясь волнением. Я сразу догадываюсь в чём дело и беру маркер в руки: «Я слышал тебя и не виню за поцелуй. Я знаю, что ты меня любишь так же сильно, как я тебя и этому преград не существует» Она облегчённо вздыхает, разворачиваясь ко мне лицом так, что теперь кончики наших носов соприкасаются друг с другом. Она смотрит на меня уже знакомым хитрым взглядом. Как же я люблю, когда в моём ангелочке просыпается бесёнок. Это всегда необычно, весело и чертовски заводит. Я тянусь за поцелуем, но она утыкается лбом мне в грудь и беззвучно посмеивается. Значит решила поиграть. Мне ничего не остаётся, как принять правила. Целую её в макушку, затем в лоб, поднимаю лицо, перехожу к носу, проскальзываю губы, обыграв девушку её же оружием. Я ожидаю всего чего угодно, но только не того, что предприняла Китнисс.