Останься со мной

- Нам нужно что-то хорошее, - говорит Плутарх, и его глаза сияют, как у ребёнка в Рождество. В штабе остались только я, Гейл, Бити, Крессида и президент Койн, недвижимая и невозмутимая, как изваяние. Её не волнует, что и как будет делать Хевенсби, лишь бы это привело к желаемому результату. – Свадьба, например. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд на широкую улыбку Распорядителя. Свадьба. Меня бросает в жар, когда я понимаю, что для всего Панема мы с Питом так и остаёмся несчастными влюблёнными из Дистрикта-12. Придётся сказать им правду. Им всем. Что наша любовь была лишь притворством, способом вытащить нас обоих с первых Игр. Что игра должна была прекратиться, как только мы сойдём с Арены, но почему-то так невозможно затянулась. Но я…я не смогу сказать им, да и мне никто не позволит: кто поверит Сойке-пересмешнице, которая лгала человеку, любившему её? А они должны верить мне. Я стала Сойкой ради Пита, и должна сполна заплатить своей ложью за его спасение. К тому же, я и сама уже не знаю, где правда, а где игра. Но Пит не может взять в жёны незнакомку, а мы не можем сказать ему правду, не подвергнув его опасности. И меня тоже. Я открываю рот, чтобы возразить, но под взглядом Плутарха слова застревают в горле: он смотрит на меня со смесью жалости и покровительства. Что такого сейчас отразилось на моём лице? - Финник и Энни всё равно хотели пожениться. А мы сделаем из этого отличное промо. Правда, Китнисс? Я закрываю рот и киваю. Облегчение, почему-то сдобренное горечью, накатывает на меня. - Разве здесь, - Крессида говорит с сомнением, обводя руками бетонную коробку, - мы сможем устроить что-то действительно впечатляющее? Плутарх понял бы её, кажется, даже если бы она не издала ни звука. Пышности Капитолия здесь не достичь никогда… - Мы можем постараться. Людям в Тринадцатом и за его пределами нужно что-то…вдохновляющее. Замечаю ухмылку на лице Гейла и тоже улыбаюсь. Наверное, моё угрюмое лицо на фоне очередных развалин и страданий уже не может никого вдохновить. Это и неудивительно. То ли дело свадьба. Настоящая, где жених и невеста любят друг друга, а не… Хватит. Обрывая очередную невесёлую мысль, цепляюсь взглядом за колючий взгляд Альмы Койн, направленный на Хевенсби. Наверное, она уже прикидывает, во сколько ей обойдётся подобное воодушевление Распорядителя Игр, и сколько на эти деньги можно было бы купить коммуникаторов и автоматов. Но на этот раз Плутарх непреклонен: он сделает незабываемую свадьбу для этих двоих, а оружие и амуниция подождут. Потому что они этого заслужили. И потому, что нам нужно промо. - Нам нужны платья, - я слышу его голос и замечаю, что теперь все взгляды направлены на меня. Что он сказал? Ах, да, платья. Здесь, в Тринадцатом, нет ничего, кроме практичных серых костюмов, но в Двенадцатом, средь пепла и руин, в доме, уцелевшем, словно насмешка, полным-полно прекрасных платьев. - Все мои свадебные платья в Капитолии, - и Сноу явно не собирается возвращать мне их. Я вспоминаю белое платье, творение рук Цинны. Белое платье, окончательно сделавшее из меня Сойку-пересмешницу. Белое платье, которое я так и не надела по-настоящему. - Сойдёт любое другое. Ведь правда, мистер Хевенсби? – Крессида переводит взгляд на Плутарха, и он просто кивает. В глазах девушки мелькает радость: она так же, как и Распорядитель, устала от серости Тринадцатого, так же, как он, соскучилась по своеобразной красоте Капитолия. Ступив на землю Двенадцатого, я морщу нос. Смрад гари и гниющей плоти никуда не делся. Да и исчезнет ли он когда-нибудь или так и будет висеть над покинутой, истерзанной землёй? Я иду, не оглядываясь по сторонам. Только вперёд. Там, в Деревне Победителей, в тихом умершем доме меня ждёт полный шкаф воспоминаний. Воспоминаний о Цинне, о тех временах, когда, казалось, достаточно было только вовремя улыбнуться или поцеловать Пита на камеру, чтобы навсегда обезопасить себя и тех, кто дорог. Платья в шкафу непростительно яркие для нашего Дистрикта, где всё серое от угольной пыли. Снимаю платья с вешалок одно за другим. На кровати всё – блёстки, шёлк, кружева – смешивается в нестерпимо цветастый ком. Касаюсь прохладной ткани рукой и словно ощущаю прикосновение тёплых умелых рук Цинны. Я бы поставил на тебя. Его голос звучит в ушах. Он верил в меня. Теперь, когда он мёртв, я всё равно не могу его подвести. Особенно теперь. Слышу за стеной шаги Гейла: на эту короткую поездку домой он стал моей тенью, хоть по-прежнему хмурится и отмалчивается. Окидываю взглядом ворох платьев на постели. Здесь достаточно платьев для Энни. Для меня и Джоанны. Для доброй половины девушек из Дистрикта-13, которые никогда не видели ничего подобного. Пусть на один короткий вечер, но произведения Цинны сделают нас всех чуточку счастливее.