Пикассо с бритвой

      Капитан Гринсон стоял в белом халате посреди морга и отчаянно боролся с чувством подступающей к горлу тошноты. Вонь разлагающегося тела смешивалась с больничным запахом хлорки, а стоящая на улице жара только ускоряла разложение тела. Гринсон отчитал себя за три слопанных за обедом бургера – это было лишним в любом случае, все коллеги говорили ему о вреде фаст-фуда и стремительно переходили на здоровое питание.       Капитан постукивал короткими пальцами по банке с жидким ментолом и старался не смотреть на подготовку доктора Томпсона – рослого подтянутого шатена – к вскрытию. Он стерилизовал приборы, аккуратно укладывал их в специальной емкости и ставил на каталку рядом с прозекторским столом. Полицейский вздрогнул, взглянув на разного размера ножи, ножницы, щипцы и пинцеты. Он твердо решил, что после смерти никому не позволит себя разделывать будто тушу на бойне, уж лучше пускай сразу же кремируют... - Пожалуй, начнем, - прочистив горло, произнес Томпсон и вымыв руки в очередной раз. – Это ваше первое вскрытие? – спросил патологоанатом с редким участием, заметив волнение на лице копа. - Нет, - пробурчал Гринсон, палясь на слишком яркую лампу до боли в глазах. Затем он перевел взгляд в окно. Светило солнце, небо раскинуло над головой свой нежно-голубой шатер – полная противоположность той ужасающей атмосфере морга. – Просто это еще более отвратительно, чем я предполагал. - Понимаю, - с сочувствием кивнул Томпсон и кивнул стоящей рядом ассистентке: - Начинаем.       Медсестричка была юной безразличной блондинкой с небесно-голубыми глазами, в которых не отражалось и тени мысли. Она лениво перекатывала во рту жвачку и своим равнодушием походила на невозмутимого верблюда из местного зоопарка. Белый крохотный халатик застегнут не на все пуговицы, и открывает взгляду головокружительное декольте. Та еще штучка, подумал Гринсон. Этот Томпсон наверняка с ней забавляется в перерывах между работой...       Девица неторопливо нажала на кнопку старого допотопного магнитофона – такие пропали с прилавков магазинов еще в конце девяностых годов и сохранились лишь в особо зажиточных семьях. Капитан не мог понять, почему патологоанатом не воспользуется современной техникой. - Оперирует доктор Грегори Томпсон. Ассистент – Саманта Галлахер. Время... – он бросил короткий взгляд на круглые часы над входом, - один час тридцать две минуты...       Внезапно раздался скрип открывающейся двери. - Простите за опоздание. Была огромная пробка, я не сумел добраться вовремя, поэтому пришлось пренебречь некоторыми правилами. – раздался медоточивый голос, принадлежащий высокому худощавому мужчине с аккуратно зачесанными белокурыми волосами. - Вы еще кто, черт побери? – недовольно пробурчал Гринсон, повернув голову. Он машинально оценил цену черного костюма незваного гостя. - Специальный агент ФБР Пендергаст, - не обратил он внимания на грубость и показал значок. – Так понимаю, капитан Гринсон и доктор Томпсон? - Абсолютно точно. – кивнул патологоанатом. – Разве это дело в вашей юрисдикции? – осведомился он, чуть приподняв брови. - Нет, но если мои опасения подтвердятся, то придется привлечь все Бюро, - загадочно ответил Пендергаст и взглянул на табличку на босых ногах трупа. – Маршалл Джей Гэмптон? Тот самый, которого нашли в подпольной операционной? - Именно, - ответил Томпсон махнув рукой ассистентке, чтобы та выключила запись. – Вы уже ознакомились с материалами дела, мистер... - Пендергаст, - подсказал он. – Еще нет, но вскоре прочитаю отчет. Я бы хотел предварительно осмотреть труп, это возможно?       Гринсон с неприязнью смотрел на агента и проклинал вездесущее ФБР, готовое сунуть нос в любые дела, не считаясь с простыми полицейскими. - Разумеется, сэр, - услышал капитан ответ патологоанатома. – Только накиньте халат. – эксперт жестом указал на гардероб.       Агент выполнил требование и приступил к осмотру тела – слишком подробному на взгляд Гринсона. Коп с отвращением смотрел на то, как фэбээровец внимательно изучает шрамы, низко наклонившись над трупом. Такую вонь невозможно выносить даже находясь на расстоянии метра, а этому, казалось, все нипочем. Пендергаст, казалось, не обращал внимания ни на какие внешние раздражители и старался запомнить малейшие детали. - Мистер Гринсон, когда был найден труп? - Около десяти часов вечера. - Где? - В подвале заброшенной стройки на Либерти-стрит. Говорят, там запланировано построить небоскребы, да только теперь эти планы совсем полетят к чертям, крупнейшие строительные компании не захотят связываться с копами. Наверное, «мастерская» была сделана давно, судя по тому, что она оборудована словно бункер.       Агент обошел прозекторский стол и встал у изголовья. - Лицо не тронуто... Что известно о жертве вообще? - Маршалл Джей Гэмптон, двадцать восемь лет, не женат, детей не имеет, приехал в Нью-Йорк четыре года назад из Эшленда, штат Орегон. – ответил капитан, забыв о неприязни. – Ходил в «Тринити Боксинг Клаб», спортсмен, лауреат штата. Обитал в крохотной комнатушке на Гринвич-Стрит, 92. - Благодарю вас. Мистер Томпсон, - обратился он к патологоанатому, - что вы думаете об этом шве? – он указал на живот убитого. - Тот, кто его уже... препарировал, скажем так, явно врач. Не очень хороший и компетентный, возможно, начинающий, но врач. Видите, строчка идет немного не так – когда требуется зашить рану, мы захватываем немного больше кожи, тут же этого нет. Если бы шов разошелся у живого человека – а это в данном случае непременно бы случилось – попала бы инфекция и наступила бы смерть. К слову, либо этот хирург-недоучка любитель старины, либо просто психически ненормальный, но он использовал гусениц.       Гринсон подпрыгнул на месте. - Он использовал чего?! - Гусениц, - как ни в чем не бывало отозвался Томпсон и обратился к ассистентке: - Саманта, вы свободны, ваш сегодняшний рабочий день окончен... – затем, увидев замешательство на лице студентки, добавил: - Юная леди, на вашем месте, я бы пользовался моментом... – когда она, удивленная удалилась, он цокнул языком. – Хороша, не правда ли?.. Так вот, гусеницы использовались до середины девятнадцатого века в качестве антисептического средства. - Зачем? Трупу все равно, как быстро он сгниет, - воскликнул капитан. - Разбираться в мотивах убийцы – ваша прерогатива, - просто ответил патологоанатом. – Может быть, ему хотелось добавить антуража. - Скажите, мистер Гринсон, на что походила операционная? - На мастерскую художника-психопата, - буркнул тот. – Труп лежал на операционном столе с неким подобием Тернового Венца на голове, рядом – канопы с органами и загипсованное сердце, в нише стены. Какие-то белые атласные драпировки со следами крови и медицинская аппаратура, понятия не имею, как это все называется. В холодильнике нашли какие-то медицинские растворы, этим занимаются сержанты Харди и Смиттерсон.       Пендергаст задумчиво кивнул. - Органы изъяты, над ними проведены должные анализы? - Нет. - Почему? - Для начала требуется установить время изъятия, надо установить, есть ли на канопах отпечатки пальцев... - И как долго вы будете это выяснять?       Гринсон помолчал. - Как можно скорее.       Агент едва заметно усмехнулся и, заняв место слева от прозектора, рядом с копом, попросил Томпсона начать вскрытие.       Патологоанатом сделал надрезы от обоих плеч и отделил кожу от внутренних тканей, чтобы можно было увидеть грудную клетку и брюшную полость. Гринсон отвел взгляд, удивляясь невозмутимости Пендергаста. Он что, в морге подрабатывал, что его эта сцена нисколько не трогает?       Томпсон взял костные щипцы и поднес к грудной клетке. Раздался негромкий и влажный хруст костей. Капитан почувствовал новый рвотный позыв и постарался не дышать и думать о чем-то более живописном. Он приедет домой, опрокинет бутылочку прохладного пива... а потом снова сядет за бумажную работу. Этот маргинал, Пикассо – так убийцу прозвали за «сюрреалистические» наклонности – добавил им работы. Нераскрытых дел в их отделе явно прибавится. - Сердца нет, как вы можете заметить, - спокойно констатировал врач. – Однако особых повреждений грудной клетки так же не наблюдается, хотя шов вы уже видели. - Можно ли извлечь сердце, не расщепляя грудную клетку? – поинтересовался Пендергаст, склонившись над трупом так низко, что его длинный нос едва ли не касался тканей. - Ну... – с сомнением протянул Томпсон, - очевидно, да, хотя в моей практике это, прямо скажу, нечасто случается. Точнее, таких случаев еще не было. - А вы что думаете, мистер Гринсон? – обратился агент к капитану и выпрямился. - Я думаю, что убийца – псих-самоучка, - ответил тот, судорожно сжимая и разжимая кулаки. - Разумеется. – чуть усмехнулся Пендергаст. Затем его лицо вновь стало непроницаемым. – Сердце было загипсовано? - Да. – Гринсон бросил быстрый взгляд на меланхоличного Томпсона, спокойно извлекающего трахею и щитовидную железу, как будто перед ним лежала туша убитого животного, а не человек. Полицейский поторопился поднять глаза на Пендергаста. – Понятия не имею, зачем это было сделано. - Джек Потрошитель тоже посылал письма с органами, до сих пор никто не знает зачем, - чуть философски ответил агент. – Мистер Томпсон, кроме того, что печень, желудок, кишечник и сердце отсутствуют, есть еще что-то? - Да. На легких какие-то царапины, посмотрите. Сделаны, очевидно, тем же ланцетом, что и шрамы на теле. – Томпсон посторонился и пропустил Пендергаста. Тот долго всматривался в царапины, а затем вновь вернулся на свое место. – А в остальном... Насколько я могу судить, Маршалл был на удивление здоровым человеком – мой предварительный вердикт.       Томпсон прошел к изголовью прозекторского стола. - Я собираюсь извлечь мозг, - пояснил он. – Для этого мне придется сделать надрез на задней части черепа от одного уха до другого...       Капитан про себя проклял этот день, чертового сукиного сына, решившего прикончить этого боксера в его смену и идиотскую привычку Томпсона рассказывать о своих дальнейших действиях. - Вы будете исследовать мозг? - Само собой, вдруг я обнаружу патологию. – ответил врач, разрезав скальп и обнажив желтовато-белый окровавленный череп. Гринсон попятился и чуть не опрокинул каталку с инструментами. - Осторожнее, Ричи. – перешел на дружеский тон патологоанатом. – Возьми ментол, не нервничай. Жаль, что я отослал Саманту, мне нужно сфотографировать результаты. – посетовал он на недальновидность. – Мистер Пендергаст, передайте, пожалуйста, пилу, мне требуется вскрыть черепную коробку.       Коп дернулся, представив мерзкое зрелище. Нет, он сегодня точно устроит себе отгул с пивом и каким-нибудь тупым фильмом. - Спасибо, - поблагодарил Томпсон. Помещение морга наполнилось неприятным громким шумом циркулярной пилы. Трудно представить, что здесь лежит человек. – Кости черепа имеют толщину до полутора сантиметра, - прикинул патологоанатом и отложил удаленный свод черепа.       Полицейский с трудом заставил себя посмотреть на голову трупа. Скальпированная кожа закрывала некогда приятное лицо, покрытый твердой оболочкой мозг выглядел пугающим и искусственным, Гринсону казалось, что он смотрит фильм ужасов. Томпсон отделил оболочку, обнажив сеть мелких сосудов, покрывающих извилины и борозды, и вынул мозг. - Надо же. Парень действительно вел здоровый образ жизни, - восхитился патологоанатом. – Мягкая оболочка не нарушена, борозды и извилины ясно выделяются, сосуды не повреждены...       Пендергаст обращал внимание на все, что показывал врач, и задавал вопросы, ответы на которые, казалось, никак не могли помочь ему с поиском убийцы. Обрадованный, что хоть кто-то проявляет интерес к его работе, Томпсон принялся рассказывать обо всех особенностях строения того или иного органа. Агент внимал каждому ему слову, не говоря ничего лишнего. Ушел в себя, подумал Гринсон, мельком поглядывая на фэбээровца, уставившегося в одну точку. Ничего не скажешь, странный посетитель. У них там в Бюро все такие?..       Когда вскрытие завершилось, а сделанные патологоанатомом фотографии отправились в дело об убийстве, Пендергаст задал еще пару вопросов и, что-то черкнув в блокноте, удалился, не забыв, однако, попрощаться. - Слушай, Грег, - обратился капитан, стоя возле морга с сигаретой. – В следующий раз не рассказывай, что и когда ты собираешься вынуть, ладно? Меня и так тошнит от твоих действий. - Ладно, - пожал тот плечами. – Иди проветрись, я сам все оформлю, осталась ерунда. И... ты не задумывался над тем, чтобы обзавестись бабенкой? Ты слишком уж раздражителен, сказывается напряжение, да? – бросил он напоследок и, получив грозный взгляд, удалился в прозекторскую, оставив Гринсона наедине со своими мыслями.