5 anni dopo...

Вы меня не ждали?

      — Ага, как же… — в глазах Персея читалось недоверия. Он не мог поверить Талии, что сейчас стояла прямо перед ним. — Может, тогда расскажешь, зачем вы Рейчел ко мне подсылали? Ну же, не отворачивайся, ты сама мне всё рассказала.       — Как… Джексон! — кулак Грейс ударил плечо сына Посейдона, никак не ожидавшего этот удар. — Мы беспокоились за тебя, вот почему! А эта чёртова Чейз… она попросила Дер смотреть за тобой, потому что боялась подойти к тебе, всё испортить. Ты только начал жить нормально, без неё…       — Тогда какого Аида вы врываетесь в мою жизнь? — теперь уже пришло время злиться Персея. — Я просил вас об этом? Я просил Аннабет бросать меня тогда, у врат Смерти? Она сама решила, что ей важнее: я или её архитектура. И, угадаешь, что выиграло? Верно, эта чёртова архитектура, которая ей и даром не нужна!       — Откуда такая уверенность в этом? — голос Талии эхом разнёсся по комнате. В дверях стояла заплаканная Чейз, сквозь слёзы смотрящая на сына Посейдона и дочь Зевса. Наверное, она очень тихо открыла дверь, потому что всё ещё ни Джексон, ни Грейс не заметили её.       — Потому что я знаю это, Талия! Она ничего не сделала с этой «архитектурой» после того, как я ушёл из её жизни, — глаза Перси приобрели опасный синеватый оттенок. — Да! Я читал её личное дело, пытался наладить связь с теми, кто являлся её друзьями. Я хотел её вернуть, я желал снова оказаться рядом с ней!       — Так что тебе помешало? — охотница сжала кулаки.       — Она… она не хотела этого. Я видел, как ей хорошо с теми, кто окружал её всё это время. Она радовалась, веселилась. И ради её же блага я решил поставить на наших отношениях жирный крест. Не пытайся меня переубедить, Талия. Я нашёл новых друзей, новую девушку, что и правда будет любить меня, а не бросит в конце испытания…       Персей прикрыл глаза, пытаясь высвободить весь тот гнев, что скопился в нём. Он не злился так с тех пор, как его отношения с Анн канули в Лету. Тогда он был в такой ярости, что сумел вызвать крупнейший дождь, который никогда не видел Нью-Йорк, он сумел призвать к себе самых опасных монстров, что только можно было себе придумать. Да, и та химера-переросток — тоже дело рук сына Посейдона.       — Ты… был в лагере?       — Я провожал туда полукровок, которые заблудились в лесу. Это не должно тебя вообще волновать, потому что ты охотница, — Перси опустил взгляд на собеседника. — Тебя не должны интересовать парни и уж тем более, их проблемы. Или, это не так, Грейс?       — Чего ты добиваешься, Перси? Ты уже знаешь то, что от тебя пытались скрыть…       — Я добиваюсь ответов на свои вопросы, Талия, — Персей развернулся в сторону письменного стола. — И я добьюсь их, не сомневайся. А пока — оставь меня. Я не хочу никого видеть сейчас, даже тебя.       — А я являюсь кем-то особенным для тебя? — вопрос дочери Зевса повис в комнате, пока Перси, наконец, не собрался с духом ответить.       — Ты не лезла в мою жизнь без моего разрешения. К тому же, ты моя сестра, поэтому я обязан относиться к тебе по-особенному, даже если ты будешь против, как охотница Артемиды, — спиной Перси внезапно почувствовал мягкое прикосновение, а чьи-то руки обняли парня за шею.       — А ты мой братик… — прошептала Талия на ухо. — И ты знаешь, что я пытаюсь заботиться о тебе так же, как и ты обо мне. Поэтому, пожалуйста, перестань отвергать Аннабет… она желает тебе лишь добра, она хочет вернуть всё, что вы оба потеряли за эти долгие 5 лет…       — Бесполезно, Талия, — также прошептал Джексон. — Я всё решил для себя… и, знаешь, не в сторону Анн. Поэтому, не могла бы ты прекратить все свои попытки сблизиться меня с ней? Это бесполезно, если ты не знаешь того, что знаю я, если ты не жила так, как жил я…       За их спинами кто-то громко чихнул в кулак и, обернувшись, Перси и Талия встретились взглядами с Нико и Аннабет, стоящими рядом с открытой дверью…

***

      — И, что, прям так сказала: «Она хочет вернуть всё»? — спросил сын Афины, допивая кофе из серой кружки с каким-то непонятным рисунком. — Тогда, парень, тебе крупно не повезло…       — Это я и пытаюсь тебе доказать уже битые полчаса, — Персей сжал в руке пакетик с чёрным чаем. Его ногти впились в тонкую стеночку чайного пакетика и из него посыпались маленькие чаинки. Разжав руку, сын Посейдона высыпал все листочки на белый стол. — Может, придумаешь план, как мне быть?       — Ты, наверное, смеёшься надо мной, Перси, — Джон поставил свою чашку из-под кофе на тумбочку. — В отличие от тебя, у меня никогда не было ни девушки, ни поклонницы. Хотя, иногда мне очень этого хотелось. Знаешь, такое простое чувство, присущее именно подросткам средней школы… хочется любви, ласки, страсти… хочется всё узнать об этом, почувствовать это на себе, а не прочитать в книге.       — И кто тут у нас ещё помешанный на любви? — Перси усмехнулся, глядя на Джонатана, который покраснел, словно помидор. — Да ладно, я пошутил. Просто, понимаешь… я и сам могу решить эту проблему, но…       — Но ты боишься, что тогда пострадает одна из девушек? — сын Афины скрестил руки на груди. — Выбрав Аннабет, ты точно лишишься Алекс. А, значит, и всего того, что у тебя сейчас есть, не так ли? Она заставит тебя переехать в лагерь или в Сан-Франциско. А потом, до конца вашей жизни вас будут преследовать монстры, желающие полакомиться вашей полубожественной кровью.       — Я всегда удивляюсь тому, как ты представляешь будущее… — сын Посейдона откинулся на спинку стула. — А Алекс? Что меня ждёт с ней?       — Я тебе гадалка, что ли? Хочешь узнать судьбу — иди гадай на картах! Я же представляю перед тобой реальные факты. — вздохнул Джон. — Алекс… выберешь её, значит, лишишься Аннабет, своей, возможно, настоящей любви. Могу точно сказать, что ничем хорошим ваш союз не закончиться. Она же тебе нравится только потому, что тебе хочется насолить Чейз. Тебе хочется показать, что ты прекрасно уживается и без неё, не так ли? Вы останетесь жить здесь, возможно, дела пойдут в гору… правда, я уверен, ты найдёшь новую девушку, которая будет ещё лучше Алекс. Она же найдёт себе парня, который лучше тебя. Ты будешь жить, доказывая девушкам, что не все они бесподобны.       — Хочешь сказать, что я стану бабником? — Перси выгнул правую бровь.       — Нет, не так… ты будешь влюбляться сам, будешь влюблять в себя, но… в конце концов, ты вернёшься к началу — Алекс, Аннабет… может, к Клариссе, Рейчел. Правда, всё будет повторяться. Ты привыкнешь к тому, что отношения с девушками у тебя не заходят дальше постели, а потом… может, когда-нибудь, какая-то девушка родит тебе ребёнка и ты свяжешься с ней узами брака. Но, поверь мне, ты будешь несчастен с ней. Так что, ты будешь всячески избегать этого.       — В итоге, у нас получается… если я выберу Аннабет, то потеряю всё, но вернусь к старому образу жизни, не так ли? А в случае с Александрой, я буду вечно искать кого-то, кто лучше моей бывшей? Ничего себе, завязочка…       — Забыл добавить… — Джонатан посмотрел в сторону своей кружки со следами кофе. — Это лично моё мнение, но… может, тебе стоит попробовать с Рейчел? Или с Клариссой? Понимаешь, с ними у тебя есть хотя бы шанс остаться на плаву…       — Глупая затея, — отмахнулся сын Посейдона, вставая со своего места. — Кларисса, наверное, замужем за Крисом, а Рейчел… ей нельзя любить, потому что она Дельфийский оракул.       — Ну и что? Насчёт Клариссы ты знаешь очень мало! Может, она только и ждёт того момента, когда ты подойдёшь к ней и скажешь, что она тебе небезразлична? Может, она бросила своего Криса? Докажи мне, что на её безымянном пальце блестит кольцо, а сама она уже не носит фамилию Ла Ру?       — Даже если это и не так, то всё равно между нами есть стена. Мы с ней враги уже как 13 лет, если я не ошибаюсь. Она невзлюбила меня с того момент, как моя нога пересекла границу лагеря, понимаешь? Это бесполезно!       — Когда она посещала тебя в последний раз, вы не казались такими уж врагами…       — Хватит, Джон! Я понял, я сам попытаюсь разобраться в этом, без помощи посторонних людей…       — Так и надо было с самого начала! А то, как только наступила беда, так сразу побежал ко мне жаловаться и просить совета. Попробуй сначала сам разобраться в этом. Может, у тебя даже что-нибудь получиться?

***

      — Итак, запись пошла! — крикнул Джон, настраивая что-то на своём огромном пульте.       Сначала послышалась мелодия, исполненная на пианино, очень приятная для слуха. Ребята стояли, словно завороженные этой необычной, магической мелодией, состоящей, будто из одинаковых нот. Выдохнув, Персей начал исполнение песни, текст которой лежал прямо перед ним…

Je suis sur que tu es celle que jʼai toujours attendue Я уверен в том, что именно тебя я всегда ожидал. Jʼaurai aime te dire des mots que tu nʼas jamais entendus Мне будет нравиться говорить тебе слова, которые ты никогда не слышала, Car a mes yeux «Je tʼaime» est devenu bien trop repandu Потому что в моих глазах фраза «Я люблю тебя» стала слишком распространена. Te sortir de ta vie morose je saurai le faire Я буду знать о том, что ты выпадаешь из своей печальной жизни. Je serai voue a ta cause pour te satisfaire Я посвящу себя тебе, чтобы удовлетворить тебя. Je ferai pousser des roses en plein desert Я выращу розы посреди пустыни, Si cela peut te plaire Если это тебе понравится.

      — Сейчас будет припев… — произнёс Маркус, стараясь сказать это как можно тише. Он не хотел перебивать музыку, пение Персея, признанное по праву «магическим». То он поёт низко, будто шепчет кому-то на ухо ласковые слова, то его голос поднимается на несколько ноток вверх, будто он хочет закричать, прямо как на сцене.

Rien quʼune fois Хотя бы один раз — Toi et moi Ты и я. Rien quʼune nuit Хотя бы на одну ночь, Je tʼen prie Я тебя умоляю. Rien quʼune fois Хотя бы один раз — Toi et moi Ты и я. Peut-etre pour la vie Может быть, на всю жизнь…

      Ребята стояли, не смея сказать ни слова до тех пор, пока не отыграли последние клавиши пианино в этой песне. Необычная, запоминающаяся мелодия и голос Персея заворожили их, заставляя вслушиваться в каждое слово, в каждую нотку. Наверное, именно поэтому песни их группы так популярны, несмотря на неизвестный язык…       — И ты как всегда бесподобен! — сказал Джон, снимая наушники со своей головы. Увидев же радостное лицо Джексона, парень добавил: — Я пошутил вообще-то. На самом деле ты наложал в паре моментов. Хотя, знаешь, и так тоже сойдёт. Я уверен, никто не будет вдаваться в само исполнение, хотя бы потому, что они не знают языка.       — Я знал, что ты это скажешь. — Перси даже не изменился в лице, услышав такие колкости от Джонатана. Он знал, что сын Афины всего лишь притворяется таким «плохим», ругая певца. На самом же деле сын богини мудрости пытается помочь ему. Если Джексон будет думать, что он лучше всех — ему будет некуда стремиться. А так — хотя бы достичь похвалы Джона.       — Молодец, парень. — Маркус подошёл к Персею и обнял его за плечо. — Я уверен, эта песня взорвёт весь мир! Все будут говорить только о ней, только о нашей группе!       — Я… знаю… — из-за чего-то в голове Персея начали появляться неожиданные боли, будто что-то бьёт его прямо по голове. Его тело начало понемногу становиться очень мягким, а ноги переставали держаться на земле.       — Ты принимал лекарства, что тебе прописал доктор? — прошептал француз, наклонившись к уху Джексона.       — Вчера… я не ел вечером… — голос Джексона заметно слабел, а Марк не на шутку перепугался. — Со мной всё будет хорошо… это минутная слабость…       — Твою мать, Джексон! — сын Гефеста начал теребить плечо Джона, разговаривающего с друзьями Перси. — Живо! Помогите ему кто-нибудь! Держись, парень, оставайся в сознании!       Последнее, что запомнил Персей перед тем, как отключился это то, что Марк безуспешно бил его по щёкам, а потом Перси просто упал на пол, покрытый чёрным ковром. Наверное, именно это смягчило его падение, потому что дальнейшего удара сын Посейдона не почувствовал.

***

      Яркий солнечный свет проник сквозь белоснежные занавески. Будто специально, солнце светила сыну Посейдона прямо в глаза, наверное, стараясь разбудить его. Кое-как очнувшись от сна, Персей открыл глаза. Сначала в его взгляде стояла белая пелена света.       Попытавшись поднять руки, чтобы протереть глаза, Джексон встретился с каким-то препятствием, не дающим ему сделать это. Лишь тогда, когда пелена ушла из его глаз, Перси увидел девушку с золотыми волосами, держащую его за руку. Его взгляд ещё не сфокусировался и Персей не мог понять, что же это за блондинка. Медленно к нему приходило сознание, медленно он начинал понимать ситуацию всего происходящего.       Из-за того, что парень хотел освободить свою руку, блондинка проснулась. Встретившись с ней взглядами, Перси увидел цвет её глаз. У неё были серые, словно грозовая молния глаза. Это точно была Аннабет… правда, будь у блондинки глаза карие, её можно было назвать Алекс. Хоть в лице они немного не похожи, единственное, по чему их различал Перси — по их цвету глаз. У Анн — серые, у Алекс — карие.       — Доброе утро… — произнёс Перси, вновь откидываясь на подушку. — Сколько времени прошло с того момента, когда я отключился?       Он старался быть к ней холодным, словно айсберг, но какая-то часть его стремилась к Аннабет. Да, он помнил ту судьбу, что им предсказал Джон, но разве это преграда на пути любви? Если он её любит, то ему никакие препятствия не страшны. Особенно, если другой путь будет значить одиночество.       — Около семи часов… — грустно произнесла Аннабет, всё сильнее сжимая руку парня. — Перси… неужели ты ничего не понимаешь?       — А что я должен понимать?       — Всё это… почему ты тогда отказался от еды? Ты же понимал, что тебе нужно обязательно принимать лекарства, содержащиеся в том, что тебе готовит Роберт! — утвердительный кивок в её сторону. — Тогда почему, Перси? Почему ты страдаешь из-за этого? Это всё из-за меня, да? Ты не хочешь находиться рядом со мной? Хорошо, мы можем завтра же уехать отсюда. Ты больше никогда не вспомнишь о том, что мы вообще существуем!       — Успокойся, Аннабет, — Перси не удержался и прижал к себе девушку, готовую уже расплакаться. — Скоро не мне тут доктор понадобиться, а тебе… я не сделал этого потому, что захотел так, понимаешь? Я не боюсь всех этих перепадов, потому что всё равно могу скоро умереть. Уже тогда вы никогда не будете вспоминать, что я когда-то жил и был вашим другом.       — Что? — Аннабет подняла на парня свои заплаканные глаза. — О чём ты, Перси?       — Если ты не забыла, то я болен какой-то неизлечимой болезнью. Конечно, я принимаю лекарства, но никто не уверен, что мне поможет это прожить хотя бы лишние пять минут. Мои дни сочтены, Аннабет. Прекрати свои попытки, пока тебе же не стало больней.       — Я не перестану пытаться, пока Аид не придёт за нашими душами. Не перестану, пока не увижу на твоём безымянном пальце обручального кольца.       Аннабет прижалась к груди сына Посейдона так сильно, словно уже через пару минут он может умереть. Она боялась его потерять, понять, что его уже не будет рядом. Её горячие слёзы обжигали холодную кожу Персея, заставляли его вздрагивать каждый раз, когда капелька проносилась по кубикам пресса.       — Я хочу быть с тобой и больше ни с кем, понимаешь? — девушка поднялась на один уровень с сыном Посейдона и потянулась к нему, соприкасаясь своими губами с его. Недолгий, но глубокий поцелуй передал все чувства, что скопились у Перси и Аннабет за эти долгие годы.       Как только губы девушки оторвались от столь желанных уст парня, тот отодвинул её чуть дальше от себя.       — Понимаешь, Аннабет… — начал он, оглядываясь в разные стороны. Растерянный, он даже не знал, с чего начать. — Между нами ничего не может быть… у меня своя жизнь с Алекс, а у тебя — своя с Майком, или Майклом, как там его… я не хочу, чтобы ты врывалась в мою жизнь, равно как я не буду врываться в твою. Я желаю тебе счастья с тем, кого ты реально любишь…       Наверное, только Перси не заметил, как после его слов зрачки Аннабет окрасились в тёмные тона. Возможно, только Джексон не заметил того, каких трудов стоило Чейз поцеловать его, хотя бы так легко. Может, только сын Посейдона не увидел того, как дочь Афины хочет быть с ним, хочет вдыхать его запах, хочет всегда видеть его рядом с собой.       Наверное, наедине он просто не такой крутой парень, каким хочет казаться на публике.