Ева

Он встретил ее через пятнадцать лет. Надо сказать, Еве шла маскировка. Сначала Ральф опешил, увидев совершенно не изменившуюся за годы м’таанрит сидящей за стойкой дешевого бара. Но потом свыкся с мыслью, что обознался. Не могла же женщина не постареть за пятнадцать лет? Но самый большой сюрприз ждал Ральфа впереди: Ева Лендова стала единственной женщиной, поступившей в земную военную академию вместе с ним. Она попала, а может быть, просто пришла и вошла в состав одного с Ральфом учебного взвода. Тридцать человек. Двадцать девять парней и Ева. Он следил за ней. За тем, как она двигается, как говорит, как бьет. И понял, что не ошибся. Та самая женщина. Контролируемые, нарочитые движения. И еще, вечное отлынивание от учебной рукопашки. Она слишком боялась калечить. Преподаватели ее в потасовки не втягивали: тренер по рукопашному бою как-то обронил, что вступительный экзамен она сдавала ему и что никому он не пожелает такого врага. Но курсанты, народ неумный, стали задирать. Маленькие подонки, повторяющие действия своих отцов, делали мелкие и крупные гадости, желая доказать свое мнимое превосходство: отбивали ей пальцы дверями, шлепали ее по заднице, плевали в ее сторону, дразнились, кричали, что она размахнуться не может как следует. В общем, Ральф, который к тому времени вырос в нормальное такое стенобитное орудие, пару раз заступился. Он проснулся связанным, подвешенным за вывернутые руки к потолку. Взвод хохотал над ним и бил, бил. Кто-то порезал ему пятки лезвием. А потом ребята хвастанулись: - Хотим посмотреть, как эта девка в постели. - Ребята, не надо, - уговаривал Ральф, пытаясь провернуть звуки, делая их как можно четче. Но со сломанной челюстью это непросто. Его огрели чем-то тяжелым по голове. Вырубили. Разумеется, очнувшись, Ральф увидел женскую фигурку, медленно входящую в спальное помещение. И даже не удивился. - Ты спятила, Ева. Уходи. Они тебя... - Здорово они тебя, мой друг, - сказала м’таанрит тихо. - Жить-то будешь, а вот воевать - уже вряд ли. Я могу тебе помочь. Но учти, цена высока. Я запущу в тебя немного М'тааны. Ты станешь, как и я, носителем души богини. Это значит, что однажды ты отдашь мне и ей свой долг. Он кивнул из последних сил. Ева дала выпить горькой противной жидкости. Ральф до сих пор сомневался, не кровь ли. Потому что с этих самых пор с ним что-то произошло. Он стал понимать м’таанрит как самого себя. И видеть, главное, видеть стал иначе: не только предметы, но и человеческие чувства. Ральф продолжил обученияе в другом взводе. К сожалению, прежний в полном составе был изувечен - каждый получил инвалидность, а кое-кто даже погиб. Девушка исчезла. В третий раз Ева появилась на его горизонте еще десять лет спустя: он устроился к Во, а она там уже пять лет как работала. Компания по выкачиванию ископаемых из новых планет действовала с потрясающим размахом. И она здесь считалась незаменимым сотрудником. Смертник. Фактически берсерк. Тогда Ральфу казалось, что Ева ищет смерти. Сама умереть не могла: в ней, единственной, осталась частица М'тааны, и эту частицу надлежало бережно хранить. Тридцать лет назад М'таа развалилась на астероиды, из нее так и не удалось ничего добыть. Может быть, поэтому Во не практиковал больше геноцид, и планеты с разумной жизнью отходили государству. Почти всесильный работодатель знал о Еве все, и предпочитал иметь ее в союзниках. А вот Ральфа во время нечастых совместных вылазок не покидало чувство, что он упускает нечто важное. Дипломированный, теперь уже состоявшийся военный по-прежнему следил за ней. Пару раз они пересекались на открытии миров, но дальше обычной ругани в рации дело не шло. Как будто наконец история той, первой планеты завершилась. Но от того стало только тяжелее. Сейчас, ступив на землю Перлии, Ральф совершенно неожиданно почувствовал облегчение и радость. Узел, так долго заплетаемый богиней, распутался. В воздухе, дрожащем от жары, носилась жизнь. И воин прекрасно понимал, что она скажет. Скажет, как только избавится от троих, что идут за ним. «Ева, ты спятила!» - весело повторил он про себя. - Хрена себе, архитектура! Три шакала уставились на стену жемчужного города. Вокруг было страшно тихо, неестественно. Хоть бы насекомое какое пролетело, ветер завыл, но нет. Песок под ногами и горячий воздух. И стены. И больше ничего. Ральф знал наверняка: Ева их не видит. Она вообще различает предметы лишь на расстоянии вытянутой руки. Зато слышит так, что любой зверь позавидует. - Заткнитесь, - рявкнул Ральф. В глубине улицы, куда вели приоткрытые ворота, скрипнула дверь. Ему даже показалось, видел темный тонкий силуэт. - Слышь, если ты еще не понял, то это на своей родной планетке ты был начальником, засранец, - сплевывая сквозь гнилые зубы, процедил самый старший, разумеется по возрасту. Змееныш, неудачник, небось, двадцать лет в рядовых, пьянки, а потом нищенская пенсия. Вот и подался разворовывать чужие миры. - Я сейчас как шмальну тебе в лоб, а потом скажу, девка стреляла. И кто с меня спросит? Он поднял автоматишко и прицелился аккурат в попятившегося нарочно Ральфа. Боги, только бунта ему не хватало. Идиот, а если разбудит горы? Тут ведь наверняка в жизни никто не стрелял! - Эй, потише! - А чего потише-то, ты, засранец, счас попляшешь! Ральф успел оглядеть равнодушно созерцающих ворота остальных спутников и заглянуть в мутноватые глазки противника. Расширенные зрачки, чуть дрожащие руки. Ну, диагноз ясен, это наркота, детка. Автомат неловко вздернулся. Ральф как раз дотянулся до пистолета, висящего на поясе за спиной ради вот таких «нежданчиков». Выстрел раздался одновременно со свистящим звуком, вернувшим Ральфа на тридцать лет назад в считанные мгновения. Она не только не потеряла хватки, еще и кое-что приобрела. Пробитая зарядом насквозь голова, конечно, не должна отскакивать от шеи, делать в воздухе пируэт, поливать песок кровью и откатываться на десяток метров. В сантиметре от Ральфовой ноги в песок вонзился полукруглый нож, скрывшись в нем по самую костяную рукоять. - Твою мать, вы это видели? Что это было? - закричали шакалы. - Советую потише. У нее еще один такой есть. - Да она тебя защищает! - взревел тот, что помоложе. - Идиоты. Она никого не защищает. Ей просто нравится справедливость. А теперь пошли отсюда в город. - А нож здесь оставишь? - Да, - не сомневаясь в своем решении ни на секунду, сказал Ральф. - Хочешь, бери сам. Только учти, что она придет за своим оружием. У спутников Ральфа затряслись коленки. Ну а пока суд да дело, Ральф снова заметил темный силуэт, тень на песке. Шакалы, как по команде, развернулись к ножу и закричали синхронно: - Только что здесь был! - А вас, что, не предупреждали, с кем воевать идете? Девка... Нашли девку, - Ральф покачал головой и рассмеялся. - Эй, да не трусьте. Будете хорошо себя вести, она к вам выйдет на честный поединок. - Ты сам-то не боишься? Ральф пожал широченными плечами. - А зачем? Когда Во спросил его, зачем он покинул армию, Ральф решил не врать. - Надоело. Когда-то я хотел быть как отец. Сильным, смелым. Но на деле оказалось, что армии нужны лишь тупые животные, пушечное мясо. Я желаю думать головой. Будущий наниматель гаденько рассмеялся. - Что ж, это, пожалуй, я тебе могу обещать наверняка. Единственное, в чем старик не соврал. Для того, чтобы открыть новую планету, нужно было принять множество решений, противоречащих законам Содружества. Думать своей головой приходилось много и часто. Оттачивать военные навыки - того чаще. А еще, незаметно следить за Евой. Во посылал ее на самые опасные планеты. Надеялся, что не вернется. Но не понимал, что и она на это надеется. Не срасталось. Из каждого путешествия возвращалась живой и невредимой. И какой-то растерянной. А потом свидетели рассказывали чудеса: мол стая диких полуволков-полульвов, бегущих на нее, останавливалась в нескольких метрах, готовый сожрать динозавр, уже раскрыв пасть, был тут же завален невесть откуда упавшим камнем, а ядовитый плющ буквально опполз ее. Ева с каждым годом все больше желала смерти. Раз даже забыла автомат на корабле. Не помогло. Только наказало злее обычного: из шести первопроходцев вернулась она одна. Тогда первый и последний раз он видел, как у Евы дрожали руки. Именно он подал ей флягу с виски. Давай. Будет легче. Она сделала вид, что пристрастилась к земному напитку. Он сделал вид, что стал боевым товарищем. Через месяц она совершенно неожиданно возникла в коридоре здания Корпорации и прижала его к стенке. - Отвези меня в Объединенный Музей. Все догадки, все, что он еще пытался знать об охотнице, рассыпалось в прах. Он, как и Во, следил за ней, как и Во, думал, она ненавидит землян. А она их не понимала. Ну еще бы. Если вам показать только тупых воинов, беспринципных насильников, диких животных, то какого мнения вы будете о расе? Видимо, не будь Ральфа, она прошлась бы по его планете своими двумя серпами, покуда не наелась бы. Но Ральф был. Живое воплощение того, что не все земляне - только ублюдки и выродки. И это сбивало с толку, наверное. Она взяла отпуск и весь его - все три недели, провела в Объединенном музее. Подолгу застывала у электронных инсталляций мировых шедевров, говорила с экскурсоводами, заказывала лекции, смотрела фильмы, читала книги. И что происходило в ее голове, одному богу известно, но автомат навсегда прилип к ее правому плечу, а фляга с вискарем - к поясу. В городе было тихо, как в гробу. Ральф мельком смотрел на очевидные достижения чуждой архитектуры, но про себя отмечал не только совершенство форм, но и углы, выступы, складки, куда при желании можно было спрятаться. Он был и расслаблен и напряжен одновременно. Еще не зная, для чего понадобился Еве, совершенно четко понимал, что воля ее - может и передумать. Вернее, запросто пожертвовать им ради мечты о планете, о мире, доме. Слева в узкой улице мелькнул узкий силуэт. И эти двое идиотов начали по нему стрелять... Автоматная очередь прошлась по тени в длинных одеждах. Она упала, как подкошенная. И только тогда заходящее солнце осветило ее темные волосы и смуглое лицо. Ральф бросился, и даже успел подхватить, свой автомат оставив где-то на ракушках мостовой. Напрасно. Девушка была - мертвее некуда. - Что ж ты не ушла со всеми, дурочка? Ведь наверняка тебе говорили, что Еву надо слушать, - прикрывая ее красивые глаза большой, как лопата, мозолистой ладонью, спросил Ральф, не ожидая ответа. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что оба шакала еще живы. И внутри похолодело. Значит, Ева что-то задумала. Еще одну кровавую игру. Они прошли мимо светящегося фонтана, свернули на юг. Туда тянуло Ральфа предчувствие. К пятиугольным башням, в глубину города. Он стал замечать выдолбленные прямо в скале проходы, и даже людей в них. Шакалы опять целились, но Ральф всякий раз качал головой, и автоматы опускались. Ева за ними наблюдала. Она была так близко, что хотелось дотронуться. И не только ему, видимо. Ральф выбился вперед, увидев небоскреб из раковин и распахнутую настежь дверь, перед которой стояло две, всего две примитивных масляных лампы. - Я туда не пойду! Там темно! - закричал шакал, которому не досталось светильника. - Стрелять в безоружных-то легче, верно? - Я не пойду! - заорал он так, что горы услышали, думается. - Да и не ходи, - пожал плечами Ральф и двинулся в темноту. И как только сказал, раздался душераздирающий крик. Он не увидел. Услышал только, как ножи Евы дважды рассекли воздух. Раз нога, два нога на мостовой. И орущий, доведенный до отчаяния шакал. Выражение его лица трудно описать словами. - Пойдем, пойдем отсюда, - заторопил последний. - Да иди ты, не бросать же его. - Она добьет. Ральф покачал головой и стал торопливо доставать из рюкзака аптечку. Ножи Евы, вопреки легендам, которыми оброс почти демонический образ охотницы со времени появления на М'таа, никогда не резали кости. Она всегда рубила точно по суставу. Ральф привык думать о женщине как о стихийном бедствии. Сделать с кровавыми играми ничего было нельзя. Он послушно перевязывал ноги, отрубленные ровно по колено, уговаривал потерпеть, шептал что-то про дом и жизнь... Над ухом раздался выстрел. Воин отскочил, но все равно оглушило. И только тогда хватило сил поднять голову. В красных бликах расплывался дешевый штатный пистолет, половина ствола торчало изо рта раненого. Он не ошибся ни на миллиметр. Направил точно под углом сорок пять градусов и достиг цели - снес половину черепа, завершив путь мгновенно. Перед ними открывались двери и отодвигались стены-ракушки. Ральф иногда вздрагивал, а его спутник и вовсе вскрикивал. Узкий и длинный дом они прошли без потерь. И вышли к озеру, окруженному пятиугольными башнями, погруженными в воду по колено. Не задумываясь, Ральф пошел к самой большой из них. Почему-то ему казалось, что в ней увидит храм. И Еву, конечно. Последний шакал уже дал ей основания для действий, решив бросить безногого товарища, и его смерти пришлось ждать недолго. Сзади раздался вскрик и плеск воды. Озеро слегка окрасилось красным. Он остался один. Но, вопреки ожиданиям, Ева к нему не вышла. Она еще чего-то от него хотела. Чего-то важного, столь же важного, как и ее жизнь. Тонкий женский силуэт мелькнул у одной из маленьких башен. Ральф пошел, куда звали. Ступеньки спускались в воду, а за дверью вели, напротив, вверх. За длинной галереей, уставленной масляными лампами, виднелся еще более светлый круглый зал. Ральф чувствовал, что повторяет чей-то путь по галерее. Он вошел в зал как раз вовремя. Из раковины вынимали продукт раздражения нескольких месяцев - большую каплевидную жемчужину. За считанные секунды ее заменила маленькая, живая девочка. То, что она жива, Ральф видел подаренным чутьем м'таанрит. - Вы что делаете?! Прекратите немедленно! На него не обратили внимания. Ракушка исчезла под водой. Ральф затрясся всем телом. Господи, вот оно, вот. - Ну, Ева, ну сука, все уроки я уже прошел? Выходи, твою мать! Он рванул прочь из башни и стал палить в воздух. - Выходи! Никто, понятное дело, даже не думал отзываться. И тогда он пошел туда, куда изначально вела интуиция. В храм.