Underground

Минг Хуа становилось лучше с каждым днём. Она возвращалась к своему прежнему состоянию: ела крошечными порциями, отвечала с сарказмом на все его реплики и уже могла садиться сама. Она до сих пор большую часть времени спала, так как "это ускоряет процесс заживления", но он знал, что она была просто измучена. Для него это место было как тюрьма, но, по крайней мере, она здесь с ним. Худшим в его заключении было одиночество, и к счастью для него этого больше не произойдёт. Он уже нашёл еду, одежду и деньги для их долгого путешествия. Он ненавидел компромиссы, но Минг Хуа была права. Начать всё сначала в другом месте было их единственным выбором. Даже когда он пытался думать об освобождении Захира, он застревал на первом пункте: где, чёрт возьми, он находится? Если он хотел, чтобы она была рядом с ним - а он хотел, он должен был отказаться от своих героических намерений. Но по крайней мере он выбрал пунктом назначения место, где они смогут наблюдать, как воплощается в жизнь их единственное достижение. Разрушение этой стены было его детской мечтой. Он, наконец, разрушил барьер, который заставил думать богатых о том, что они лучше всех остальных. Никто не мог пройти за стену без паспорта. Они были так требовательны для собственной безопасности, в то время, как преступники преспокойно управляли улицами нижнего кольца. Он не мог дождаться, чтобы увидеть, на что будет похож его старый родной город после этого преобразования. Ему нечем было заняться, и он смотрел, как она спит. И сейчас она казалась ожесточённой с глубокой складкой между бровями. Он удивлялся, зачем она старается так много спать, если её всегда одолевают кошмары, и после она только хмурится. Она открыла глаза, и он быстро отвернулся. - Хочешь подписанный мною портрет? Сможешь любоваться дольше, - ухмыльнулась она. - И тебе доброе утро. Я не хотел тебя будить, но я всё подготовил к завтрашней поездке. Ты уверена, что уже готова? - какое блестящее отвлечение. - Если ты смог пробыть на корабле в течение тринадцати лет, то это, наверное, не так уж и трудно, - сказала она с усмешкой. - Мне также удалось сделать пятьдесят отжиманий. Удачи с этим, - улыбнулся он. Бывало, он лежал в своей клетке и думал, почему ничего ей не сказал. Не нужно быть гением, чтобы понять, какие последствия это за собой повлечёт. Он струсил прямо перед тем, как они попытались схватить Аватара тринадцать лет назад, думая, что это слишком отвлекает. Затем он не мог сказать ей вообще ничего, так как они находились в разных частях мира без шанса на побег. Благодаря Захиру он получил ещё один шанс, который упустил во время их второй попытки по захвату Аватара. На этот раз он чуть не потерял её навсегда. Что, чёрт возьми, он делает? Сколько он может с этим тянуть? Почему он всегда держит рот на замке и никогда не говорит, когда у него есть шанс? Он никогда не был тем, кто говорит о своих чувствах. Это казалось глупым, бессмысленным и так по-детски. Минг Хуа скрывала свои чувства так хорошо, что до того дня в грузовике он сомневался, есть ли они у неё вообще. Кто бы мог подумать, что какой-то глупый маг земли мог знать её лучше, чем он. На протяжении стольких лет они обменялись сотнями взглядов. Это всегда помогла сделать все яснее, словно они читали мысли друг друга. Иногда она смотрела искоса или хмурилась, но никогда не отворачивалась. Она избегала его взгляда всю оставшуюся часть поездки, и он знал почему. Но всё ещё не сделал ничего. Это была их последняя ночь перед тем, как они вступят в мир, в котором больше не намерены ни с кем бороться. Скоро они больше не будут одни, и он упустит ещё один шанс. - Я знаю, - пробормотал он. - Знаешь что? Как зашнуровать ботинки? - она приподняла бровь. - Я знаю. И я тоже, - он избегал её взгляда. Почему это должно быть так чертовски трудно? На мгновение она посмотрела на него с недоумением, а потом почувствовал воду на шее, которая потянула его вперёд. Прежде чем он осознал это, она уже была ближе чем когда-либо, целуя его. Ледяная вода насквозь промочила его рубашку, но её кожа была тёплой. Он пропустил столько прикосновений. Даже после побега случайного рукопожатия было недостаточно. Его рука скользнула вниз по её бедру, а другую он запустив в её волосы. Он мог привыкнуть к этому очень легко. Это было намного лучше, чем просто смотреть на неё, и он знал, что он был величайшим идиотом в мире, потому что потратил столько времени впустую. И всё, что он мог сделать - это наверстать упущенное. Он думал об этом в то время, как она забралась к нему на колени.

***

- Не жди, что теперь я буду сентиментальной, - уточнила она, пока они лежали, пытаясь отдышаться. - Жаль. Я с нетерпением ждал твоих любовных стихов. И она провела весь остаток ночи, прижавшись к его груди.