Зазеркалье

Сегодня я понял, что это за амёбообразные окна. Это лужи. Я вижу Её мир через отражения. В зеркалах, каплях, лужах. Везде. Я — отражение? Нет, тогда бы я с самого начала оказался бы здесь. А я был в Пустоте… Чёрт, даже здесь у меня появилась память о прожитом! Человек — это удивительное создание. Даже существуя вне тела, я могу жить, даже наблюдать через отражения за девушкой. Да я грёбанный вуайерист! А вот это уже проявления старой памяти. Такие вспышки неконтролируемого веселья мне не свойственны. Сейчас не свойственны. Однако это странно — наблюдать через лужи. Лужи… Они отражают то, что есть и потому существуют. Если луже нечего отражать — её нет. Прямо как я. Забавно, я — лужа. С другой стороны, я был там, в Пустоте. А лужи в Пустоте не было бы — отражать нечего. А значит, я не лужа. Это радует. Логика у меня ещё работает. Но если там, в Пустоте не будет лужи, не значит ли это, что Пустота — Лужа? Просто лужа, которой нечего отражать? И я всего лишь стал пленником этой Лужи. Но… Сама Лужа должна была находиться в Пустоте, чтобы быть Пустотой, но при этом всё равно оставалась бы просто лужей… Значит, я всё равно был в Пустоте. А-а, хватит! Лужа в Пустоте, Лужа — Пустота! Какая муха философии меня укусила? В конце концов, я знаю то, что ничего не знаю, и точка. А то этак в такие дебри забреду, в которых выйдет, что и меня нет… … Время очень странная категория. «Ему всего шестнадцать», но: «Прошло целых шестнадцать лет!». Мера одна, а оценка этой меры такая разная. Почему? Наверно потому, что люди смотрят на мир очень субъективно и мерят всё своей мерой. Наверно, только художники не так субъективны, как все остальные, так как они постоянно мерят мир в различных единицах и предметах. Но это только наверное… Интересно, а философы способны на субъективизм? А может ли вообще человек мыслить абстрагировано от своей человеческой сути? Не примеряя всё на себя? Температурный режим, временные рамки, глубину, ширину, вес, массу, пространство и расстояние, скорость и всё остальное. Всё, абсолютно всё человек судит по себе. Но скажите мне, пожалуйста, какое он имеет на это право? Ведь есть вещи, человеческому миру не принадлежащие. Разве можно меня, к примеру, судить по меркам человека? Если я убью, оскорблю или украду у кого-либо что-нибудь как можно сказать, что я виновен? Ведь я существую как мысль, да, человеческая мысль, да, по человеческому времени, но мысль! И если мне будет дана возможность совершить такое противное человеку физическое действие, то разве возможно будет меня осудить за помешательство моё? Разве же моё нахождение вне тела может быть измерено человеческими стандартами?! Единственное моё действие, что может быть осуждено человеческими мерками — это ложь. Ложь для моего существования равна убийству. Ложь — это всегда убийство. Убийство Истины. А в моём положении это недопустимо, ибо всё, что ещё даёт мне жизнь — это истина, которая отражается в окнах Её мира. Истина, которая помогает мне быть. Просто быть. Ибо как бы ни лгали слова, мысль лгать не будет, если её не заставит плоть. А плоти я лишён. Я — мысль, душа, сознание. Я — вся суть человека, эдакая выжимка из него, «экстракт человека», так сказать. Хотя, может, наоборот. Может, я всего лишь сознание, недочеловек, недосущество, не, не, не… Но на чей взгляд? .. Странно, мыслю так, будто веду какую-то хронику. Может, когда-нибудь я и напишу такую хронику… если стану человеком. Или это сделает Она, если когда-нибудь увидит меня и сможет со мной заговорить.       — Знаешь, я вчера с таким парнем познакомилась — чудо! Такой вежливый, обходительный, начитанный и скромный, просто пионер! — Это… Её голос?!