Сердце принцессы

Регина недоверчиво уставилась на Охотника. Спасти её? Эти слова, хотела она себе признаваться или нет, затронули душу колдуньи — давно уже никто не говорил ей такого. А затем пришла мысль, что это ложь. Охотник пытается выиграть время, или же убаюкать её, Регину, сладкими речами, но нет — похоже, он плохо знает свою госпожу. — И с чего бы тебе хотеть меня спасти? — зло спросила она, наклонившись к Грэму. — Я тебя поработила и забрала твоё сердце. Сказав это, она слегка нажала пальцем на пульсирующий комок плоти, заставляя Охотника поморщиться от боли. — Ты… забрала его ещё раньше, — он всё же нашёл в себе силы ответить. Регина внезапно усмехнулась и резким движением всадила свою руку ему в грудь, возвращая сердце на место. Фантагиро испуганно вскрикнула, но колдунья уже не обращала внимания на девчонку — она хотела убедиться в правдивости возникшего у неё предположения. Охотник глубоко вздохнул и опёрся обеими руками об пол, чтобы не свалиться без сил. Регина отступила назад и, глядя, как он тяжело дышит и поднимается на ноги, холодно произнесла: — Ты говорил всё это только потому, что я владела твоим сердцем. Но теперь оно у тебя. И тем больнее, — она сжала правую руку в кулак, — тебе будет видеть, как я сейчас отправлю принцессу обратно в темницу, а потом прикончу её. Придёт и твой черёд. Но сначала ты хорошенько помучаешься за свою ложь! Охотник взглянул на неё, и Регина вздрогнула. В его глазах не было никакого страха или ненависти — только страдание. — Ты могла бы быть другой, — отчётливо проговорил он. Колдунья растерянно смотрела ему в лицо. Она ничего не понимала. Значит, он… Регина не успела додумать свою мысль до конца. Раздались топот приближающихся шагов, бряцание оружием, взволнованный крик: «Фантагиро!» и, услышав его, принцесса на полу приподнялась, на её щеках вспыхнул румянец. — Ромуальдо! Я здесь, любимый! — откликнулась она. Регина в ярости повернулась туда, откуда выбежали несколько воинов. Один из них ринулся к Фантагиро, другие с обнажёнными мечами — к колдунье. Регина взмахнула руками, и все нападавшие отлетели назад и растянулись на полу. — Вот теперь-то мы и начнём веселье, — мрачно бросила она. Услышав сзади удаляющиеся шаги, колдунья на мгновение оглянулась — Охотника не было. Он ушёл, не желая сражаться ни против Регины, ни за неё. В чьей победе он был уверен? Этого Регина не знала, да и выяснять не собиралась. Не сейчас. Она подумает об этом, когда выиграет битву. Когда будет время на размышления. И сожаления. А пока что воины снова ринулись на неё, отпрыгивая в стороны от сгустков магической энергии, летевших в них. Один попытался заскочить сзади — Регина щелчком пальцев отбросила его к стене. Тем временем Ромуальдо стиснул в объятиях свою невесту, и Фантагиро горячо прошептала, торопливо поцеловав его: — Я знала, что ты придёшь. Вас так мало? — Отряд поделился на две части, остальные бьются с теми стражниками, что встретили нас внутри замка, — объяснил Ромуальдо. — Нужно что-то придумать… как-то одолеть Регину поскорее, чтобы никто не пострадал, — и Фантагиро с надеждой прибавила: — Мы же сможем это сделать? — Не беспокойся, — молодой король вытащил из-за пазухи мешочек. — Что это? — Волшебная пыльца фей. Королева эльфов подарила её мне и сказала, что я должен бросить этим в Регину. Светлая магия уничтожит тёмную, Регина лишится своей силы и не сможет нам противостоять. — Тогда быстрее, действуй! — возбуждённо пробормотала принцесса. Ах, если бы её не связывали невидимые путы! Она бы помогла. Вместе со всеми сразилась бы с колдуньей! Но Фантагиро оставалось лишь ещё раз пылко поцеловать Ромуальдо и улыбнуться ему — пусть возлюбленному так же улыбнётся и удача!.. Катальдо, Ивальдо и остальные успешно отвлекали внимание Регины, и Ромуальдо поднялся, пряча за спиной мешочек с волшебной пыльцой. В другой руке он держал меч. Увидев, как Регина вновь отбивается сразу от нескольких воинов, Ромуальдо рванулся к ней. *** Белль смотрела, как нерешительно, недоверчиво приближается Румпельштильцхен. Он коснулся пальцами её плеча, ощупывая его, убеждаясь в том, что это не иллюзия, посланная врагом, чтобы сбить его с толку. — Настоящая! Живая… — чуть слышно произнёс он. Слезы заблестели в глазах Белль, потекли по лицу. Она поднесла руку к щеке Румпельштильцхена, пригладила пальцами жёсткую золотистую кожу. — Я вернулась. Я здесь… с тобой. Казалось, он позабыл обо всём, даже о том, что сзади эльфы пытаются вырваться из волшебного кокона. Еще одно мгновение — и вот уже Белль обнимала Тёмного, дрожа, всхлипывая и запустив пальцы в его волнистые волосы. Румпельштильцхен бережно прижимал ее к себе, что-то неразборчиво шепча, снова и снова проводя руками по телу Белль, убеждаясь, что всё-таки это не иллюзия. И не сон. Но тут Белль отстранилась, вытерла слезы со щёк. — Живая… ты сказал, живая? Ты думал, что я умерла… почему? — Регина, — лицо Румпельштильцхена омрачилось, он буквально прошипел это имя сквозь стиснутые челюсти. — Она обманула меня… рассказала, что ты погибла. Сбросилась с башни, не выдержав избиений и допросов служителей церкви… которым тебя отдал твой отец. Тёмный едва сдерживался, но напомнил себе, что сейчас не время и не место говорить о том, какому наказанию он подверг бы самого градоправителя. И лгунью Регину. Белль грустно улыбнулась. — И ты не стал проверять. Ты побоялся не сдержаться и разнести весь мой городок в гневе, да? — Это был один из вариантов будущего, — узкие сухие пальцы Румпельштильцхена коснулись шеи Белль, убирая спутанные кудри. — Помнишь, я рассказывал тебе, что иногда могу видеть будущее — кусками, как мозаику? — Помню. Но давай поговорим об этом потом. А сейчас, — Белль бросила взгляд в сторону кокона, — ты… я слышала, ты хочешь осуществить какое-то ужасное Заклятье. — Иначе нельзя, — снова нахмурился Тёмный и вдруг сузил глаза, отстраняясь от Белль: — Так ты за этим пришла? Отговорить меня? Ты заодно с ними? В его взгляде просыпалось подозрение, и у Белль снова потекли слёзы. — Ты когда-нибудь можешь довериться тому, кто тебя любит?! — она почти кричала, сжимая руки в кулачки. — Я пришла, потому что хочу быть с тобой! И я верю, что есть другой способ проникнуть в тот мир, куда ты хочешь попасть. — Другого способа нет, — устало отозвался Румпельштильцхен, отвернувшись, будто не было всех этих объятий, слёз, и ничего не произошло. — Я всё испробовал, Белль. — Зачем тебе другой мир? Скажи мне, хотя бы мне скажи, — умоляла Белль, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Пожалуйста, я хочу знать! Румпельштильцхен оглянулся на эльфов, пытавшихся пробить кокон, который неумолимо сжимался вокруг них. Они не слышали, о чем говорят Тёмный и Белль, и были заняты своей попыткой освободиться. — Помнишь, я говорил тебе о моём сыне? Что я потерял его? — Да, конечно! — Он упал в портал, который вёл в другой мир, и я сам выпустил его руку, — казалось, каждое слово даётся Румпельштильцхену с мукой. — Белфайер хотел, чтобы мы с ним, в мире без магии, начали новую жизнь. Он взял волшебный боб у одной феи, чтобы открыть портал. Он не мог любить меня таким… какой я сейчас. — А ты… ты не сумел оставить магию… и власть? — дрожащим голосом пролепетала Белль. Тёмный вместо ответа покачал головой. — Вот почему, — Белль до боли закусила губу. — Вот почему… ты так хочешь найти сына… Но, Румпельштильцхен, — она шагнула к нему и положила руки на его плечи, — быть может, есть другой способ! Я верю… можно по-другому! Давай попробуем! Давай просто вернёмся в замок… к тебе домой… начнём всё сначала! Ни она, ни Румпельштильцхен, ни эльфы не заметили, как в залу тихо проник высокий широкоплечий человек. Гастон держал в руке кинжал с длинным волнистым лезвием. Приближаться он не стал, опасаясь, что кто-нибудь его заметит — рыцарь был уверен, что на расстоянии сумеет попасть в цель. — У нас всё получится, — горячо продолжала Белль. — Поверь мне! Очередная слеза скатилась по её щеке. — Я люблю тебя таким, какой ты есть, — выдохнула девушка, словно эти слова были окончательным доказательством того, что всё возможно. Гастон в ярости чуть не заскрежетал зубами. Чудовище до того опутало чарами несчастную Белль, что она свято убеждена в своих чувствах к нему. Но со смертью колдуна нечестивое волшебство рассеется. Эльфы уже почти довели своё дело до конца. Ещё одно усилие — и они на свободе. А между тем кокон начинал сдавливать их тела. Белль смотрела в лицо Румпельштильцхену, видя колебания, улавливая вдруг промелькнувшую надежду… и губы девушки уже начали раздвигаться в слабой улыбке, Белль так хотела, чтобы он согласился… но тут Румпельштильцхен отрицательно качнул головой. — Заклятье ближе и проще всего, Белль. Осталось всего полчаса, и я попаду в мир без магии, к моему Белфайеру, — подумав о сыне, он улыбнулся — совершенно не свойственной ему мягкой улыбкой, сделавшей лицо мага почти привлекательным. Впрочем, оно тут же омрачилось: — Кроме того, недавно появилась и другая причина отправиться в мир без магии как можно скорее. — Что же это за причина? — глотая слёзы, не желая верить в то, что её уговоры провалились, спросила Белль. Румпельштильцхен не успел ответить — в то же мгновение Гастон размахнулся и метнул кинжал. Клинок со свистом рассёк воздух. Тёмный дёрнулся, вскрикнув от неожиданной боли — и Белль охнула, увидев, как из его груди торчит лезвие. Когда-то точно так же стрела Робин Гуда поразила Румпельштильцхена, но тот легко выдернул её и посмеялся над незадачливым разбойником. В этот раз всё было по-иному. Белль увидела кровь на острие кинжала, и её охватил ужас. Потрясённый Румпельштильцхен пошатнулся, и Белль попыталась его поддержать. А затем увидела Гастона. — Румпельштильцхен?.. Голубой кокон разлетелся, эльфы едва устояли на ногах и теперь пытались прийти в себя. Тёмный всей своей тяжестью наваливался на Белль — так что девушка была вынуждена уложить его на пол. Она не понимала, не верила… ведь он же бессмертен! — Румпельштильцхен! — закричала она. — Что происходит?! — Так вот кто, — чуть слышно прошептал колдун, — украл… мой… кинжал… На его губах показалась кровь. — Я сделал это! — радостно объявил Гастон. — Я убил чудовище, околдовавшее мою красавицу! И теперь она свободна! Белль задохнулась. А затем снова закричала.