Сердце принцессы

Белль сидела на сложенном надвое плаще и теребила в руках веточку сирени. Гастон только что оборвал ту в соседней деревне, не найдя ничего лучше, и уверил девушку в своей привязанности, что бы ни случилось. Но Белль ответила, что не любит его, и рыцарь удалился в ярости, бормоча себе под нос какие-то невразумительные угрозы в адрес Румпельштильцхена. Конечно же, она не восприняла их всерьёз — бывшей смотрительнице Тёмного Замка было прекрасно известно, что убить Румпельштильцхена простым оружием невозможно. — Доброго дня, — король Ромуальдо подошёл к девушке, и Белль хотела было привстать, но он жестом удержал её от этого. — Ваше Величество… — Знаков почестей мне не надо, — уголками губ улыбнулся Ромуальдо и присел на край плаща. — Только что видел твоего жениха. Славный рыцарь. Белль на мгновение прикрыла глаза, словно желая скрыть их сердитый блеск. — Он не жених мне. Гастон не слушает меня. Он считает, что я околдована чудовищем. Ромуальдо помолчал. Он знал, что Катальдо всячески избегал Белль после того, как узнал кое-что новое о ней, а Ивальдо выразился в том духе, что «это имя я никогда бы не угадал». — Когда мы двинемся в путь? — спросила Белль спустя какое-то время, нарушив тишину, отчего-то тяготившую её. — Скоро, — Ромуальдо посмотрел в небо — погода обещала быть замечательной, да и эльфийская магия обеспечивала быстрое передвижение. Хоть бы успеть, подумалось ему. Белль закусила нижнюю губу и ничего не ответила; Ромуальдо отметил, как крепко её худые пальцы стиснули веточку сирени. — Правильно ли я понял, что ты отправилась с нами в поход не для того, чтобы сражаться? — мягко спросил он. Она ответила очень тихо, словно боясь дать волю чувствам: — Я хочу поговорить с ним. — Ты понимаешь, насколько это опасно? — Ромуальдо коснулся ее плеча, но Белль неуютно поёжилась, и он убрал руку. — Послушай… Могу я узнать больше о тебе… и о вашей с Тёмным истории? — Я расскажу вам сказку, — Белль отодвинулась от него, отбросила веточку сирени и обхватила колени руками. — Неправильную сказку, Ваше Величество. — Я готов слушать, — ободряюще отозвался Ромуальдо. — Жила-была одна девушка, она любила читать книги и мечтать о путешествиях. Ей хотелось повидать мир, познакомиться с удивительными людьми, увидеть чудеса. Но жизнь не такая, как в книгах, не всё хорошо кончается, — Белль говорила очень спокойным и ровным тоном, как будто действительно рассказывала выдуманную историю. — На королевство, в котором жила девушка, напали чудовища-огры. Добрались они и до её родного городка. И отец девушки, чтобы прогнать одних чудовищ, обратился к другому. К Тёмному. К Румпельштильцхену. Белль глубоко вздохнула и продолжала дальше: — Тёмный не помогает просто так. Он потребовал в обмен за свою помощь ту самую девушку, которая так любила книги. И она стала смотрительницей его замка. Сначала она боялась чудовища и ночами плакала в своей жалкой каморке. Мешала ему прясть золото из соломы своими рыданиями. Но однажды был случай, когда Тёмный проявил доброту. Смотрительница увидела, что в его душе ещё осталось что-то человеческое. И к ней он был добр, не тиранил ее, не бил, позволил ей читать книги в своей библиотеке. Ромуальдо слушал очень внимательно, не перебивая и не торопя. Белль перевела дух и продолжала рассказывать, но теперь ей было всё труднее сдерживаться: — Постепенно смотрительница стала получать удовольствие от общества своего хозяина. Он тоже любил книги. Он говорил на том же языке, что и она. И… они полюбили друг друга. Голос девушки на мгновение дрогнул, она старалась не смотреть на Ромуальдо. — Однажды Тёмный подарил своей смотрительнице розу, и она… приняла ее с благодарностью. Конечно, смотрительница не знала, — добавила Белль с горечью, — что это не роза, а ее бывший жених Гастон. В тот же день Тёмный отпустил смотрительницу в город за соломой. Он думал, что она не вернётся, но хотел счастья для нее. Он не верил, что и она может его любить. Белль снова вздохнула, но теперь это больше походило на всхлип. — Девушка повстречала на дороге красивую женщину, которая посоветовала ей поцеловать Тёмного. Смотрительница рассказала ей, что в душе Румпельштильцхена живёт что-то злое, вроде проклятья. А женщина ответила, что поцелуй истинной любви разрушит любое проклятье. Ромуальдо затаил дыхание, ему не терпелось услышать конец этой неправильной и, как он понимал, несчастливой сказки. — Итак, девушка вернулась в Тёмный Замок и поцеловала Румпельштильцхена. Его проклятье начало разрушаться на глазах. Но смотрительница проговорилась про поцелуй истинной любви, и Тёмный сразу понял, что ей кто-то рассказал об этом. Он в гневе оттолкнул девушку. Обвинил ее в предательстве и сговоре с королевой — а эта женщина на дороге была колдунья Регина, тогда ещё королева. И прогнал из своего замка. — Регина! Та самая, — не удержался Ромуальдо от восклицания. — Да, — дрожащим голосом подтвердила Белль. — Смотрительница была так сердита и обижена, что назвала Румпельштильцхена трусом. Сказала, что он просто побоялся освободиться от проклятья. Побоялся утратить власть. Она вернулась домой, а там заскучала по Румпельштильцхену. Решила, что зря не попыталась поговорить с ним по душам. И собиралась вернуться к нему. Но тут снова вмешалась Регина и подговорила отца девушки отдать ее в руки священников. Пусть выбьют нечестивую любовь к Тёмному из дурной головы, — голос Белль задрожал ещё больше, казалось, она вот-вот разрыдается. Только героическим усилием воли Белль взяла себя в руки. Ромуальдо успокаивающе погладил её по каштановым локонам, но Белль будто и не заметила. — Девушку били плетьми, заставляли не спать ночами, без конца задавали вопросы. Ей чудом удалось сбежать при помощи одного человека. У него поздно, но проснулась совесть. Она блуждала по лесам, перешла границу и попала в это королевство. От страданий девушка сошла с ума. Остальное вы знаете. Последние слова Белль произнесла чуть слышно, отвернувшись от собеседника. Ромуальдо ещё раз погладил ее по волосам, опасаясь увидеть слёзы, и Белль посмотрела на него — глаза её были сухи и блестели каким-то нездоровым, лихорадочным блеском. — Теперь я должна поговорить с Румпельштильцхеном. Он выслушает меня, расскажет, зачем ему Заклятье. Ромуальдо не знал, как ответить. Поэтому он просто пообещал: — Если понадобится помощь, ты можешь на меня рассчитывать. — Спасибо, Ваше Величество, — Белль вдруг улыбнулась — и это была такая печальная улыбка, что сердце Ромуальдо сжалось от жалости. — Но мне не нужна помощь. Я всё сделаю сама. К ним направлялся Катальдо, и Ромуальдо встал, подошёл к нему, заметил, что тот упорно не смотрит в сторону Белль. — Дружище, ты бы перекусил перед тем, как тронемся в путь, — Катальдо держал в руке свежую лепешку из эльфийских запасов. — Я не голоден, — мотнул головой Ромуальдо и чуть тише поинтересовался: — Почему вы с Ивальдо избегаете Белль? Как и те из отряда, кто уже знает её тайну. Будто она прокажённая. Катальдо посмотрел на друга, словно на сумасшедшего. — Лучше ей быть прокажённой, чем возлюбленной Тёмного, — казалось, он сейчас с отвращением сплюнет на землю. — И идёт она не бороться за нашу победу, а чтобы кинуться на шею своему чудовищу. Сказав это, он развернулся и размашисто зашагал прочь. Ромуальдо взглянул на Белль — она тоже встала и отряхивала свой поднятый с земли плащ — и, хмурясь, отправился отдавать приказ о том, что пора трогаться в дорогу. *** А тем временем тот, кого желала спасти Белль, пытался выяснить, куда пропал кинжал, но, увы — пока безуспешно. Единственное, что удалось узнать и что ввергло Румпельштильцхена в ещё большее замешательство, так это то, что вор был простым человеком: чужая магия, несомненно, оставила бы в Тёмном Замке свои, незаметные для обычных людей, но очевидные для колдуна, следы. Сразу за порогом замка следы вора терялись — по-видимому, тут уже в дело вступил кто-то второй, прикрывая своего товарища, чтобы Румпельштильцхен не смог его разыскать. И здесь уже поработала магия, но чья? Тёмный работал над выяснением этого — а попутно и над ритуалами, ведущими к Заклятью. В мире без волшебства, куда Заклятье перенесёт всех, кинжал потеряет свою силу. Он станет обычным оружием, а тот, кто его украл, забудет о своей прежней жизни, в отличие от Тёмного, который будет всё помнить. Следовательно — завладеть кинжалом обратно не составит труда. Румпельштильцхен должен был успеть. И кровь, сердце и жизнь принцессы Фантагиро казались ему ничтожными средствами в сравнении с его целью, к которой он был всё ближе и ближе…