Сердце принцессы

— А как ты можешь говорить, если ты дерево? — Я. Не. Дерево. — А кто тогда? — Грампириэнс. — Как-как? Грампириэнс? А что это означает? — Низший. Эльф. — А высшие — это те, красивые? — Да. — А имя у тебя есть? — Дара. Дара. Нель. — Дара Нель? Приятно познакомиться. А я — Синеглазка. Ромуальдо, прислонившись к раскидистому дубу — по счастью, не живому — задумчиво наблюдал за тем, как Синеглазка оживлённо болтает с «ходячей древесиной», как называл низших эльфов Катальдо. — О чем задумался, друг? А вот и Катальдо. Он подошёл и встал рядом, задержал взгляд на Синеглазке, которая мучила Грампириэнс своими бесконечными вопросами. — Сам знаешь, о чём я сейчас могу думать, — угрюмо отозвался Ромуальдо. — Сколько ещё ждать? — Солнцеподобная Ева сказала, что ей и Высшему Совету магов нужно время, чтобы узнать, где Фантагиро и что с ней происходит. Наберёмся терпения, — прибавил Ромуальдо, хотя на самом деле не находил себе места от беспокойства. Какие вести принесёт с собой Королева эльфов? Синеглазка тем временем завершила беседу с Дара Нель, похлопала его, смеясь, по стволу и скрылась за ближайшими кустами. — Может, и хорошо бы не возвращать ей память? — проследил за ней взглядом Катальдо. — Кто знает, какие у неё тайны? Вдруг кошмары? — Без памяти Синеглазка что пустое место, — Ромуальдо покачал головой. — Я видел, как ты смотришь на неё, дружище. Но не забывай, что дома тебя ждет Катерина. И любишь ты её, а не Синеглазку. Кому, как не мне, знать. Катальдо покраснел, и хотел было ответить, но тут к ним, величаво ступая, подошла Королева эльфов. Когда она успела появиться поблизости, было неизвестно. Ромуальдо порывисто подался вперёд, встал чуть ли не вплотную к эльфийке. — Ваше Величество, что с Фантагиро? Где она? Ева не смотрела на него и безостановочно вертела в руках веер. Ей было неприятно, но пришлось сказать правду: — Мы только что узнали, что Фантагиро в плену у злой колдуньи Регины. Регина и ее учитель, Тёмный, собираются принести Фантагиро в жертву — они хотят вырвать ей сердце, чтобы осуществить страшное Заклятье. — Что?! — Ромуальдо показалось, что он не может дышать. Это длилось одно мгновение, но затем он почувствовал ободряющую руку Катальдо на своём плече. Стало легче. — Заклятье, — голос Евы едва заметно дрогнул на этом слове, — должно уничтожить наш мир, а всех его жителей перенести в иное место, где никто не будет счастлив, кроме самой Регины — той, что наложит Заклятье. Регина несчастна, она винит в своих бедах падчерицу Белоснежку и хочет отомстить ей — не в этом мире, так в том. Когда-то из-за маленькой Белоснежки погиб возлюбленный Регины, Дэниел. Вот что нам удалось узнать. — И когда Регина планирует убить Фантагиро? — Ромуальдо до боли стиснул кулаки, готовый прямо сейчас ринуться на помощь любимой. — Осталось всего лишь двенадцать часов. За это время мы должны успеть спасти Фантагиро, — твёрдо произнесла Ева и посмотрела ему в лицо. Видя решимость в её светлых глазах, Ромуальдо начал успокаиваться. — Значит, и вы выступите с нами в поход? Я… я отблагодарю вас, как сумею, Солнцеподобная… — Не за что благодарить, — слегка улыбнулась эльфийка. — Ведь гибель грозит не только Фантагиро, но и всему нашему миру. Я и трое сильнейших магов Высшего Совета в вашем распоряжении. — Но… Лес эльфов? Как же он без вас… — О, я уверена, ничего не случится за то время, в течение которого мы должны добраться до замка Регины, победить и спасти Фантагиро. — Постойте, — вмешался Катальдо, выступив вперёд, — вы сказали, что Регина ненавидит падчерицу, потому всё и затеяла. А Тёмный? Ему-то какая выгода от этого? Никто не заметил, как сзади подошла Синеглазка. Она увлечённо вслушивалась в разговор, когда Ева ответила на вопрос Катальдо: — Мотивы Тёмного мне неведомы. Он само зло во плоти, его козни сгубили немало моих подданных, а также множество фей, которые находятся под моей защитой в этих краях. Но зачем ему нужно Заклятье, выяснить не удалось. И нам об этом он не скажет. — А мы сумеем одолеть его? — невесело задумался Катальдо. — Ходят слухи, что Тёмный непобедим. — Сумеем, — уверенно кивнула Ева. — Румпельштильцхен будет повержен, даже не сомневайся. Так же, как и его ученица. Услышав судорожный вздох, все трое живо обернулись. Синеглазка стояла, прижав ко рту ладонь, её глаза расширились и блестели, и Катальдо показалось, что в них стоят слёзы. Никогда ещё он не видел у неё такого выражения лица. Словно слепой прозрел. — Как… как вы сказали, зовут Тёмного? — прошептала Синеглазка, глядя на Королеву эльфов так, словно это, без преувеличений, был вопрос жизни и смерти. — Румпельштильцхен, — повторила та. — Разве ты никогда не слышала о нём, милое дитя? Синеглазка медленно покачала головой. Затем повернулась и стремительно бросилась прочь. Катальдо вдруг всё понял. И похолодел. Нет, не может быть, подумалось ему, не может быть. — Синеглазка! — закричал он ей вслед. — Постой! Вернись! — Что с ней? — Ромуальдо недоуменно смотрел, как девушка скрылась за деревьями. — Она… — Она всё вспомнила, — пробормотал Катальдо и резко умолк, словно ему не хватало воздуха. Королева эльфов ничего не сказала, но облизнула губы, что-то обдумывая. *** Тем же вечером, когда все уже готовились выступать в поход, Солнцеподобная Ева призвала к себе Гастона. Рыцаря, казалось, разбирает нетерпение. — Моя невеста жива? Вы что-нибудь узнали о ней? — Она жива и невредима. Но об этом позже. Подождите чуть-чуть, сэр Гастон, — Ева улыбнулась ему и повела рукой, в её пальцах появился заколдованный ящичек. Королева эльфов прошептала что-то, склонившись над ним, из её рук потекло голубоватое свечение, окутавшее таинственный предмет. Гастон загляделся на это зрелище, которое длилось около пятнадцати ударов сердца, а затем свет потух. Ева открыла ящичек и знаком пригласила Гастона посмотреть. Он шагнул вперёд, глянул — и увидел кинжал с длинным волнистым лезвием. На нём были словно огнём выжжены буквы, сложившиеся в длинное страшное имя. — «Румпельштильцхен», — медленно, почти по слогам прочитал Гастон. — Что же это такое? Ева посмотрела на него, её глаза сияли, на лице застыла удовлетворённая улыбка. — Это, сэр Гастон, магический кинжал. Единственное оружие, способное убить Тёмного. Гастон охнул. Чуть ли не благоговейно коснулся острия пальцем и тут же отдёрнул руку — на коже выступила капелька крови. — А с виду не такое острое, — передёрнул плечами рыцарь и слизнул кровь с пальца. Ева вынула из ящичка кинжал и подала собеседнику. — Этим вы убьёте Румпельштильцхена. Гастон потрясённо взглянул на эльфийку, затем отступил на шаг назад и низко поклонился ей. — Такое доверие… мне?! Ваше Величество, я… Сквозь радость и недоверчивое удивление пробилось еще что-то, похожее на беспокойство. Но пока Гастон не понимал, отчего так. — В конце концов, ведь именно вы достали заколдованный ящичек из замка Тёмного, — с неожиданной безмятежностью произнесла Солнцеподобная Ева. — Будет справедливо, если вам и достанется честь уничтожить злодея. Гастон ещё раз поклонился. И смог, наконец, выразить в словах посетившую его мысль: — Но… почему именно я? Почему не вы, ведь в ваших руках кинжал надёжнее сразил бы Тёмного… Ева слегка приподняла брови: — А разве вам не известно, сэр Гастон, что эльфы — не убийцы? Тёмный причинил много зла эльфам и феям, но мы не смогли бы пролить его нечистую кровь. Рыцарь растерянно что-то пробормотал. Как же он сам не додумался, ведь лесные обитатели — защитники и покровители самой жизни, не в их правилах обагрять руки кровью. — Значит, я должен найти Тёмного, о Солнцеподобная Ева? — решил уточнить он. — Где же мне его искать, отправиться обратно в замок? — В этом нет нужды. Вот что я вам скажу. Король Ромуальдо, его отряд, я и трое магов из Высшего Совета — мы все отправляемся спасать принцессу Фантагиро. Колдунья Регина хочет убить ее, чтобы осуществить некое Заклятье и уничтожить весь наш мир, а его жителей перенести в другой. Там она намерена отомстить своей падчерице Белоснежке. И ей помогает Румпельштильцхен. Гастон что-то слышал об истории бывшей королевы Регины и принцессы Белоснежки, её падчерицы, но сейчас его больше занимали слова о Заклятье. — А вы собираетесь помешать Тёмному и колдунье, Ваше Величество? Уверен, вы нанесёте им позорное поражение, — напыщенно заявил рыцарь. Ева с едва заметной насмешкой улыбнулась: — Не переусердствуйте в любезностях, сэр Гастон. В боевой магии эльфы не слишком сильны, ибо она есть разрушение. Так что я и мои советники не сможем остановить Тёмного, как бы мы ни старались. Регину мы бы победили, но Румпельштильцхен слишком силён. — Но тогда… — озадаченно нахмурился Гастон. — Вы нам поможете, сэр Гастон, — Ева коснулась его руки и тут же отвела пальцы. — Вы отправитесь вместе с нами в поход и решите эту задачу. А я поведаю вам, как. Гастон моргнул, не находя слов, чтобы выразить свои чувства. Но тут же вспомнил ещё кое-что, не менее важное. — А моя невеста, что же с ней приключилось? — спросил он. — Вы сказали, Белль жива и невредима? — О да, — кивнула Ева. — И она ближе к вам, чем вы думаете, сэр Гастон.