История Американского Идиота

Wake Me Up When September Ends POV Билли Клянусь, она грохнулась в обморок. Просто взяла и упала как мертвая. Я немедля бросил окурок тлеющей сигареты в сторону и поспешил к Аманде. Интересно, что же ей сообщили по телефону, что она так отреагировала? А может, не в звонке дело? Я сел рядом с этой девушкой и закатал рукав ее куртки на левой руке. Ну, знаете, мало ли, может девчонка эта колется, вот ей плохо и стало. Но никаких следов от уколов у нее не было. Мне почему-то стало легче. Сейчас я мало что соображал. Например, я не знал какого хрена я сюда приперся, какого хрена сел рядом с этой девушкой и завел с ней весьма душевный разговор. А я ведь в ее глазах оказался ходячим дипрессивняком, пьющим без конца от собственного горя. Сопляк какой-то. От этого мне стало гадко, и я поморщился от собственных мыслей. И все-таки было что-то такое в этой Аманде, что меня удержало. Заставило не пройти мимо. Могу сказать точно лишь одно: она была не такая как другие, и в то же время незаметная в толпе. Я бы и не обратил на нее внимание, будь она среди большого количества людей. Простенькая прическа и одежда, на, признаюсь, симпатичном лице ни капли косметики. Самая обычная девчонка. Но она ведь не пряталась в толпе. Она сидела здесь, в не самом замечательном, да и небезопасном месте. Я начал приводить Аманду в чувства, хлопая ее по лицу. — Эй, Аманда, очнись! Девушка вздрогнула и открыла глаза, непонимающе уставившись на меня. Цвет глаз у нее был чрезвычайно редкий. Тигровые, просто отдающие янтарным оттенком, почти что пылающие. Это я успел заметить, но сейчас ее глаза заволокло туманной дымкой, они просто поблекли. — Ты в порядке? — глупо было так спрашивать у только что упавшего в обморок человека, но я любил ломать систему. Посылать логику нахуй. Я помог Аманде сесть, поддерживая ее за руки. — Что случилось? — Отец. Он разбился. Бах... И его больше нет... — дрожащим голосом ответила Аманда и посмотрела на меня полными слез и надежды глазами. Я тяжело вздохнул, мне хорошо было знакомо это чувство. Я и сам потерял отца в детстве, поэтому полностью понимал состояние этой девушки. Самое хреновое состояние в мире, черт, как я его ненавидел! Мой отец умер от рака, и именно две эти вещи я по-настоящему ненавидел — рак и это состояние! Аманда поднялась и пошла по направлению к центру города. Она уже успела скрыться в темноте, не попадая под свет мигающего фонаря, когда я ее спросил: — Ты куда? — Мне нужно идти на опознание. Сколько сейчас времени? Я посмотрел на наручные часы. Обычно я их не ношу, но сейчас мне было неохота думать, как они оказались на моей руке. — Если верить им, — я кивнул на часы, — то без четверти три. Ночи, разумеется. Аманда немного постояла, и вскоре пошла туда, куда и собиралась. По-моему, ей было наплевать на то, что морги в такое время не работают. А я бы пошел домой, завалился на диван и проспал до полудня, а проснувшись, и знать бы не знал, кто такая Аманда. Но что вы думаете? Меня поперло идти за ней.

***

POV Аманда Чувствовала я себя ужасно, мне сейчас было наплевать на всех и вся. Даже на Армстронга. Хотя, скорее всего, это ему было наплевать на меня. Зачем ему возиться с какой-то замарашкой? Сейчас пойдет домой, проспится, а на утро и вообще забудет, кто такая Аманда. В голову все время лезли мои детские воспоминания, связанные с отцом. Я старалась не думать о нем, но мне не хватило сил, и мой разум полностью поддался этим мыслям. У нас был отличный сад, очень красивый, особенно осенью. Каждую осень мы с папой сгребали опавшие листья. Иногда к нам присоединялась и мама. Мы с папой любили это занятие. Хотя пользы от него было никакой, потому что мы больше дурачились, чем убирались. Но в одной осенью я сильно простыла. Мне было где-то лет семь. Погода была ветреной, и мама не пускала меня на улицу. Я очень расстроилась. И знаете, что сделал папа? Он насобирал опавших листьев и притащил их прямо в мою спальню. Мы устроили настоящий листопад! Прямо в доме! Ох и досталось нам потом от мамы. Я невольно улыбнулась, а по щекам побежали слезы, оставляя за собой блестящие дорожки. Я уже и забыла, что существует понятие "семья". Настоящая семья. Пока я шла к городу, еще много воспоминаний предстали передо мной, как наяву. В последнее время мне казалось, что лишь ими я и живу. Вся моя жизнь состоит из воспоминаний, и я все время пытаюсь уйти от реальности. Немного глупо. Но это недавнее чувство. А вот то, что вся жизнь, словно сериал, так мне казалось всегда. Вся моя история уже давно продумана, сценарий написан. Это как большая пьеса в театре. Люди приходят и уходят со сцены. Кто-то играет важную роль, а кто-то - лишь актер массовки. Вот и сейчас мне казалось, что отец не умер, он просто ушел из моего сериала. И стоит выйти со съемочной площадки, где снимается моя жизнь, и направиться к гримерке, как там встретишь его, улыбающегося и жизнерадостного. Господи, как мне хотелось, чтоб так было. Сегодня ночь выдалась темной и какой-то загадочной. Звезд видно не было, да и какие можно увидеть звезды в городе, пусть даже и на его окраине? Луны тоже не было, и поэтому я старалась идти под фонарями, где не так страшно. Вскоре я дошла до моста, фонарь там был лишь один, в начале. Я почти прошла его, но тут меня остановил мерзкий пьяный голос. — А куда это ты, красавица, направляешься? От страха у меня подкосились ноги. Я еле стояла и пыталась рассмотреть того, кто стоял в нескольких метрах от меня в густой темноте. Я чувствовала, как земля медленно уходит из-под моих ног. Голос у этого пьяницы был такой низкий и такой холодный, что по всему телу пробежали мурашки. Только не сейчас. Незнакомец стал подходить ближе, и вскоре тусклый свет уличного фонаря осветил его мерзкое лицо. Он был весь грязный, волосы засалены, а вместо одежды - какие-то лохмотья. Подумаешь, просто пьяный бомж. Но вот глаза его светились яростью, безумством и чем-то еще, вселившим в меня ужас и страх. Я попятилась назад, а незнакомец все наступал. Он бормотал что-то про укромное местечко, но я толком ничего не слышала. Только бешеный стук своего сердца. Я понимала, что нужно бежать, но мои ноги словно налились свинцом, приросли к асфальту. Но тут я поняла, что сзади тоже кто-то есть. Он медленно приближается ко мне, и я молю господа, чтобы это не был еще один такой же пьяница. — Оставь ее в покое, — разносится у меня за спиной. — Она со мной. Я узнаю этот голос и облегченно вздыхаю. Биение сердца немного успокаивается. Сейчас я готова просто расцеловать того, кто стоит за моей спиной. — Все, я понял, — промямлил пьяница. Он еще раз посмотрел на меня так жадно, что меня чуть не вырвало, а потом развернулся и потащился туда, откуда пришел. Я обернулась к своему спасителю. — Спасибо, — тихо поблагодарила я, перебирая пальцами край куртки и исподлобья глядя на Армстронга. Билли немного поглазел на меня, а потом достал сигарету и подошел к поручням моста. Он оперся о них и закурил, всматриваясь в гладь воды. — Я тебе говорил, что тут небезопасно. — Я редко кого слушаю. Я подошла к Билли и посмотрела туда же, куда смотрел он. А он просто уставился в темноту, потому что не хотел пялиться на меня. Пауза затянулась. Наконец, он докурил свою несчастную сигарету (я к курению особой приязнью не пылала) и выбросил окурок. — У меня ведь тоже отец умер, когда я маленький еще был. Так вот, почему он молчал. Он прокручивал наш разговор, подготавливал реплики. Ведь о таких вещах не говорят спонтанно. — Я знаю, и мне очень жаль. Почему-то я чувствовала себя виноватой. Из-за меня Армстронгу приходится говорить на такую болезненную для него тему. Но он сам начал и захотел мне помочь. И этому в то же время я была благодарна. — Знаешь, это случилось тоже в сентябре, шестнадцатого. А несколько дней назад мне в голову пришла одна песня. Я ее еще никому не показывал, не хотелось как-то. Но тебе она сейчас нужна. Он замешкался, и только сейчас я заметила у него за спиной гитару. Второй раз за вечер он играл песни лишь для меня, и те, которые не слышал еще никто. Наверное, я должна была гордиться, но этого чувства не возникало. Я просто была ему благодарна за этот миг, за то, что в этот момент я была не одинока. И плевать, что, может быть, ему не важны мои проблемы, и он мечтает быстрее смыться домой. Он запел: "Лето наступило и прошло — Век невинности короток. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Как и мой отец, который пришёл, чтобы уйти, Семь лет пролетели, как одно мгновение. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Опять начинается дождь. Он падает со звёздного неба И, смешавшись с моей болью, Превращается в нас. Поскольку моя память спит, Помня о потерянном мной, Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Лето наступило и прошло — Век невинности короток. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Сделай так, чтобы снова зазвучали колокольчики, Как тогда, в начале весны. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Опять начинается дождь. Он падает со звёздного неба И, смешавшись с моей болью, Превращается в нас. Поскольку моя память спит, Помня о потерянном мной, Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Лето наступило и прошло — Век невинности короток. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Как и мой отец, который пришёл, чтобы уйти, Двадцать лет пролетели, как одно мгновение. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Разбуди меня, когда закончится сентябрь. Разбуди меня, когда закончится сентябрь".* Я не заметила, как слезы медленно начали катиться из глаз. Я полностью прониклась песней, погрузилась в нее. Слушая ее, я будто чувствовала, как какая-то часть моей боли вливалась в музыку, и мне становилось не так тяжело. — Обещаю тебе, Аманда, я разбужу тебя, когда закончится сентябрь, — доиграв, произнес Билли. Его слова вселили в меня немного надежды, а песня позволила избавиться от излишка боли. В этот момент БиДжей стал мне больше, чем просто знакомый. Не знаю, как он, а я это почувствовала. Мы снова молчали. Тут, мне кажется, и не нужны были слова. Билли своей тишиной будто старался поддержать меня. Словно между нами была телепатическая связь. Он смотрел вниз, на слегка колыхавшуюся поверхность воды. Он показался мне таким хмурым, как тучи перед грозой. Но тут парень резко поднял голову и тепло улыбнулся, а от того мрачного взгляда не осталось и следа. — Ну что, пойдем? — он оттолкнулся от поручней моста и натянул на спину чехол со своей гитарой. — Куда? — удивилась я. — Ну, в морг тебя сейчас точно никто не пустит, туда ты пойдешь утром, а пока нужно где-нибудь скоротать время. И я знаю где, — Били хитро улыбнулся. Я не понимала, как он так быстро может менять настроение, переходя от чуть ли не панического состояния на легкую безмятежность. — Пошли, пошли, — потянул меня за руку Армстронг, и мы направились туда - не знаю куда. Похоже, остаток этой ночи он решил потратить на меня и попытаться отвлечь от гибели моего папы. От этой мысли мне стало лучше.