История Американского Идиота

Jesus of Suburbia 13 сентября, 2003 год, где-то в Окленде (штат Калифорния). POV Аманда В нос мне забился запах чего-то паленого, и я поморщилась. Я стала оглядывать место, в котором находилась. Не помню, как я сюда попала, должно быть, мне стало очень плохо, и я бежала куда глаза глядели. Это был какой-то забытый Богом район, прибежище всех отверженных. Бомжи, наркоманы, алкоголики, низшие люди города — их дом здесь. Люди, не добившиеся ровно ничего в своей жалкой жизни. Моя жизнь тоже была жалкой. Наверное, счастливый человек не будет проклинать всех и вся. А я ненавидела. Это место, этот город, эту страну, эту чертову жизнь. Меня раздражали практически все люди, от официантки кафе, что находилось на нашей улице, и до собственной матери. Я ее даже матерью с трудом могла называть. Не понимаю, почему она не обитает здесь, ведь в этом районе самое место таким, как она. Алкоголь погубил ее. За последние четыре года она превратилась в настоящую пьяницу, в первое время это было ужасно. А потом я привыкла, научилась терпеть ее собутыльников, вечно стоящий в доме запах перегара, ночные пьянки, мешающие мне спать. У меня есть отец, но он не здесь, не живет с нами в Окленде. Все началось с того, что мама провалила очень важный для нее проект на работе. Она работала где-то в... Уже не помню где. Кажется, что прошла вечность с тех пор, как у меня была нормальная семья. Так вот, из-за этого самого неудачного проекта мою мать уволили. Она впала в депрессию и начала пить. Отец всячески пытался ее вывести из того состояния, в котором она была, но все было тщетно. Мать даже подала на развод. Отец хотел забрать меня с собой, но и мать, и суд были против. Не знаю, куда вообще смотрел этот жирный судья, ясно же было видно, что моя мама полная алкоголичка. Я осталась с этой так быстро ставшей мне чужой женщиной, а отец уехал. В Беркли. И вот уже полгода я с ним не виделась, мать была опять-таки против. Я не знала, чем он занимается, нашел ли он себе семью, знала только, что он жив. И о каком счастье можно говорить, когда ты сидишь возле мусорного бака, не зная в какой стороне дом, понимая, что тебя никто не ищет? Ты никому, абсолютно никому не нужна, Аманда. Кто же я, спросите вы. Я не знаю. Знаю только, что зовут меня Аманда Вальдельс, мне 21, и живу я в Окленде с матерью-пьяницей. А так я никто для всех. Я просто существую, пытаюсь существовать. И это обычный день моей жалкой жизни. Я так думала, но тогда я еще не знала, что сегодня моя жизнь начнет обретать смысл, что-то кардинально ее изменит, перевернет с ног на голову. И началось все с фразы. — Можно я тут присяду? По голосу я поняла, что ко мне обращается мужчина, и не совсем трезвый. Я терпеть не могла пьяных и, думаю, вы знаете почему. Я подняла голову и действительно увидела слегка выпившего мужчину с взъерошенными черными волосами, невероятно зелеными глазами, и вальяжной улыбкой. Весь его вид подтверждал мою версию насчет нетрезвости, не говоря уже о полупустой бутылке с пивом, которую парень прижимал к себе. Я получше присмотрелась и поняла. Я знала этого мужчину. Господи, да это же был сам Билли Джо Армстронг — фронтмен панк-рок группы Green Day, местная знаменитость. Я любила его песни, их часто крутили в кафе, где работала мама этого человека. Не поверите, но иногда они сильно помогали мне, давали какую-то помощь, надежду. И вот, Армстронг стоит передо мной, пьяный, наверное, в самом убогом месте города и просит разрешения сесть рядом. В другой ситуации я бы очумела, но сейчас моя реакция была равна нулю. Не дождавшись ответа, Билли сел рядом и облокотился о мусорный бак. Он сделал глоток из бутылки и опять обратился ко мне. — Как тебя зовут? — Аманда, — спокойно ответила я. Я была уверена, что ему и не очень-то интересно знать мое имя. — Вот как, — снова отпил немного пива. — А я Билли. — Я знаю. Кажется, Билли удивился моему ответу. — Да ну? — Ну, ты же вроде как знаменитость, каждый в Окленде тебя знает, — пожала я плечами. — Ах да, забыл. Иногда так хочется, чтоб все вокруг забыли меня, внимания не обращали. Заебывает часто все. Вид у Армстронга был печальный. Он сидел, оперевшись локтями о колени, прихлебывая пиво, и смотрел на мигающий фонарь вдали. Мне вдруг стало забавно, я часто мечтала встретить этого человека, сказать ему "спасибо" за хорошие песни, а тут... Он сидит рядом со мной и вот так вот просто болтает. А Билли Джо тем временем продолжал. — Я знаю, все считают меня счастливым, успешным. Я как сыр в масле катаюсь, с жиру бешусь, и сделаю все, чтоб было побольше пиара — так все думают. И, главное, люди не ценят меня за мои песни, за то, чем я живу. Музыка — для меня все, а какие-то тупицы обсуждают мою задницу! Как это гадко. Я как чертов Иисус, люди знают обо мне, но всем на меня наплевать. — Иисус из пригорода*? — усмехнулась я. — Надо запомнить эту фразу... Да, так оно и есть. И знаешь, Аманда, я ненавижу американцев, чертовых американцев и их чертову Америку! Эта страна, которой, в общем-то, на все наплевать. Я сижу здесь и вижу грязных нищебродов, а где-то в Белом Доме ужинает президент. Эта чертова логика, которой не существует. И все в этой стране носят маски, притворяются. Притворяются, что хотят помочь, притворяются, что сочувствуют тебе, а на самом деле так делают лишь единицы. Господи, мы все в таком дерьме! В городе, где дети воспитываются на лицемерии. Городе мёртвых, проклятых, которые не хотят верить в такие простые вещи. Как мне сейчас гадко от этого, Аманда! Я сидела и думала над тем, что только что сказал БиДжей. И он ведь был прав во всем, и во всем я его полностью поддерживала. Это не была какая-нибудь чепуха, которую обычно мелют пьяные. Это была истина, мерзкая истина. — Почему ты здесь, Аманда? — Билли посмотрел на меня своими большими зелеными глазами. — На местных ты не похожа, что же ты тогда тут делаешь? — То же, что и ты. Пытаюсь убежать от реальности, ото всех. Билли допил пиво и выкинул через плечо пустую бутылку, попав прямо в мусорный бак. — В такое время здесь небезопасно находиться, — сказал он, разглядывая меня, как музейный экспонат, и подперев щеку ладонью. — Я привыкла. Поверь мне, это место намного лучше, чем пьяная мать. За последнее время я возненавидела то, что называется домом. Билли все смотрел на меня и смотрел, мне даже стало немного не по себе. Молчаливая пауза затянулась. Наконец он произнес: — Ты не похожа на других девушек. Ты спокойно слушаешь меня, а не говоришь, что я сумасшедший какой-то, как остальные. — Потому что ты говоришь то, что является правдой. И ты не виноват, что она такая... Такая... — Хуевая, — подсказал Армстронг. — Да, — Я удивилась, как точно это слово описывало все, что творилось вокруг. — Я знаю, это не мое дело, но ты вроде чем-то расстроен. Может у вас с Эд... Я знала, что у Билли была девушка — Эдриенн. — Нет, — махнул рукой БиДжей. — С ней мы расстались еще несколько месяцев назад. Просто я не хотел выносить на публику это событие. Так оно прям всем и нужно. Да и вообще, не люблю, когда кто-то лезет в мою личную жизнь. Я пишу музыку, чтобы люди ее слушали, а не изучали мою биографию. Я решила, что на эту тему говорить не стоит, и мысленно отругала себя за то, что вообще заговорила об этом. Билли заметил это и добавил: — Я не тебя имел в виду. Мне стало немного легче от его слов, а Билли тем временем продолжал: — Ты знаешь меня, значит, знаешь мои песни? — О да, они хороши. Кажется, ничем не примечательны, но что-то спрятано в них. Какой-то глубокий смысл, который не каждому дано понять. Ты замечательный музыкант. По лицу Билли было видно, что мой ответ его удовлетворил. А потом он так заговорщицки улыбнулся, встал и за чем-то потянулся. Я проследила за его движениями. Он нагнулся за мусорный бак и достал оттуда гитару. Сказать, что я была удивленна — ничего не сказать. — Похоже, ты часто тут обитаешь, — предположила я. Армстронг ничего не говорил, только улыбался. Он сыграл несколько аккордов, что-то там потянул, что-то подправил, и начал петь, аккомпанируя на гитаре: "Где в мире доживает свой век забытый? Все они терялись в памяти вашей. Вы влачите свое существование с разбитыми сердцами дальше, И все мы постепенно уходим в историю. В какое место в мире утекает время? Туда, где дух ваш бродит, Теряя веру в необузданность свою; Или в пустые коридоры разрушенного дома. Что ж, не стремитесь прочь из объятий кошмаров, Не отворачивайтесь, Порою лучше быть потерянными, чем замеченными. Я чувствую себя загнанным, и это вовсе не кажется странным. Время проглотило еще одно мгновенье. Я не могу даже вникать в это, Я, словно бы дитя, отставшее от взрослых. Где в мире доживает свой век забытый? Мы, как солдаты, возвращающиеся с затяжной войны, Несем шрамы от собственной несдержанности, А воспоминания наши переходят в уста народа. Что ж, не стремитесь прочь из объятий кошмаров, Не отворачивайтесь, Порою лучше быть потерянными, чем замеченными. Не стремитесь прочь из объятий мгновения. Не стремитесь прочь из объятий грядущего. Не стремитесь прочь из объятий мгновения. Не стремитесь прочь из объятий любви".** Я слушала, обомлев. Слушала и еще раз убеждалась, что это действительно талантливый человек. В этой песне было столько чего-то сильного. Того, что никакими словами мне не передать, но Армстронгу это удавалось как никому другому. Билли доиграл последний аккорд и посмотрел на меня. — Тебе понравилось? Как-то странно было это слышать. — Очень. Это так... Сильно, — я не нашла других слов. — Я раньше не слышала этой песни. Билли Джо усмехнулся. — Я её только что сочинил. Знаю, я сам удивился. Уже несколько месяцев в голову ничего путного не шло, но, по-моему, я снова вхожу в форму. Нам нужен новый альбом, — мыслил он вслух, потирая подбородок. — Можно назвать его "Благословение Аманды". Я не поняла, шутка это была или нет, но Армстронг улыбался. Скорее всего, шутка. Да, конечно же шутка. — Создать песню за несколько минут, наверное, не каждому это под силу. И она прекрасна. По-настоящему... Тут у меня что-то зажужжало в кармане. Я даже забыла, что у меня есть телефон. Забыла, что есть цивилизация. Здесь, рядом с Билли, слушая только что сочиненную им песню, было так хорошо, что никакие телефоны были не нужны. Я извинилась и ответила на звонок. — Алло. Мне ответила женщина. — Здравствуйте, вы Аманда Вальдельс? — Да, это я, — ответила я. Что-то подсказывало мне, что этот разговор ничего хорошего не предвещает. Краем глаза я заметила, что Билли достал сигарету и закурил. — Тогда у меня для вас плохие новости. Ваш отец, Кристофер Вальдельс, разбился сегодня в 00:23 на главной трассе Окленда. Примите мои соболезнования. И вам нужно приехать на опознание. Морг №12, пожалуйста. Не в состоянии вымолвить и слова, я выпустила телефон из рук, и он с глухим стуком ударился о землю. За одно мгновение внутри меня все рухнуло. Кажется, я упала в обморок. Последнее что я видела — взволнованный Билли Джо Армстронг, спешащий ко мне.