Убийство в краю клёнов

Как только мы с подругами вошли в столовую, меня захлестнуло явственное дежа вю: все уже сидели там, и расселись они в том же самом порядке, что и в тот день, когда мы только приехали. Конечно, сам по себе этот факт был малозначимым; в конце концов, любая привычка – вторая натура, но это напряжение, повисшее в атмосфере, нивелировало этот весьма логичный довод. Я села рядом с Сарой, кивая всем и отвечая на любезные расспросы о моём самочувствии. Все были так милы, так предупредительны; сама мысль о том, что где-то здесь притаился убийца, казалась абсурдной. Когда суета вокруг моей персоны слегка поутихла, я спросила, указав на пустующее место: – А где профессор Ли? – Понятия не имею, где этот узкоглазый, – фыркнула Лиза. – Наверное, пьет своё саке в ресторане Дюнь-Дюнь. Подавив в своей душе желание указать этой мисс Ку-клукс-клан явную разницу между японцами, китайцами и корейцами, а также конкретизировать, что Санни принадлежит к последним, я лишь кивнула и постаралась уделить как можно больше внимания превосходным равиоли авторства миссис Паззолино. Все последовали моему примеру, и на четверть часа за столом воцарилась абсолютная тишина, прерываемая лишь звоном столовых приборов. Признаюсь, я иногда поглядывала на дверь, но азиат так и не объявился. Однако после обеда меня ждал очередной сюрприз: Марк обратился прямо ко мне и без обычного высокомерия в голосе проинформировал, что готов ответить на все мои вопросы. Все остальные деликатно покинули нас, кроме моих ближайших подруг. Они обе были солидарны в отношении Марка: несмотря на свою мужественную внешность, он им активно не нравился. Бесс один раз даже пыталась передразнить его, но бросила эти фокусы, когда её чуть было не подловили. Джесс, намного лучше владевшая собой, просто скрестила руки на груди и уставилась в свою кофейную чашку с постным выражением лица. – Итак, – начала я. – Скажи, ты догадывался о том, что Сесилия была влюблена в тебя? Студент неожиданно растянул губы в улыбке, что сделало его лицо намного симпатичнее. Я заметила, что, вообще, многие лица выглядят приятнее, когда улыбаются, чем с кислым выражением. – Скажу честно: да, я знал, – самоуверенно ответил он. – Психология – это моё хобби, и, должен сказать, я неплохо разбираюсь в людях. Я сразу заметил её отношение ко мне, и, признаюсь, поначалу мне это льстило, но потом начало напрягать. У меня никогда ничего не было с Сэсси, и я верен Саре. В общем, я сказал ей, что у неё нет никакой надежды, и малышка от меня отстала. Поняла, я думаю, что на фоне Сары... Ну, ты понимаешь... Именно поэтому я чувствовал себя слегка виноватым, когда узнал, что она убила себя; думал, что это она из-за меня. Я наморщила лоб, выбирая тактику. Осторожно, Нэнси, осторожно: оттого, какую линию поведения ты выберешь сейчас, зависит успех этого допроса. – Знаешь, Марк, честно говоря, мне нужна помощь, – мягко проговорила я, глядя ему в глаза. – Человек, хорошо разбирающийся в психологии личности, сможет подсказать мне, в какую сторону двигаться дальше. Мои подруги изумленно воззрились на меня. – Разумеется, – самодовольно кивнул он. – Я изучал криминальную психологию в университете и, не хвастая, должен признаться, что был в этом лучшим. Бесс скривилась и, сидя у Марка за спиной, указала глазами на него и высунула язык. Знаю, подруга, знаю; мне тоже не по душе ни этот напыщенный болван, ни моя теперешняя линия поведения, однако, после того, что произошло этой ночью, раскрытие этого дела – вопрос чести для меня, и я не отступлюсь ни перед чем. Даже перед вынужденным заискиванием перед Мистером Квадратная Челюсть. – Ты умен и наблюдателен, – продолжила я, слегка улыбаясь. – Наверняка ты заметил сотни мелочей, ускользнувших от моего взгляда. Сказав это, я тут же испугалась: а не перегнула ли я палку? Однако я напрасно беспокоилась: Марк величественно кивнул в ответ на мои слова. – Так и есть, – без ложной скромности признал он. – Не хочу обижать тебя, Нэнси, но детектив-любитель не идет ни в какое сравнение с будущим юристом, для которого даже самая сложная психологическая загадка – это семечки. Я с большим трудом сдерживала рвущийся наружу смех. Боже, этот парень – Наполеон в теле Кларка Кента! Впервые встречаю такую беззаветную любовь к себе! А студент продолжал: – Как ты заметила, Лиза иногда бывает немного несдержанна; она не любит представителей других рас. Пит – это отдельная история. Он производит впечатление простого парня, но бывает и очень агрессивным, особенно, когда выпьет. Найра – африканка, дикарка. Эйб эмоционально нестабилен и инфантилен, а Лилиан – классическая наседка и синий чулок. Профессор Ли – талантливый преподаватель, но ему не хватает серьёзности. Как-то раз на мой вопрос о том, насколько логично убийство, он посоветовал мне совершить его самому, а потом проанализировать свои действия с точки зрения теории вероятностей. Я едва слышно фыркнула. Я люблю Санни! Только лучше не говорить это вслух. Что же касается Марка, то он проявлял себя как типичный ограниченный местный «император», умеющий мыслить только по стереотипам и подмечающий лишь то, что лежит на поверхности. Разве не таким должен быть убийца? Преступник в моральном отношении находится намного ниже невиновного человека с чистой совестью, ведь любой деликт – это девиация, на которую способны лишь слабые душой, а по-настоящему интеллектуальный и эрудированный человек не может позволить себе слабость, ведь последняя означает недумание. Любое изощренно спланированное преступление – это хитрость, а не ум. Но Марк не был хитер. Наоборот, он был до смешного простодушен в своей чудесной уверенности в собственном превосходстве над прочей человеческой расой. Мог ли он?.. Вообще, мог ли кто-то один из них провернуть всё это? До сего момента, изучая каждого из студентов по отдельности, я всегда находила какое-либо препятствие, несогласованность между их характерами и типом совершенного преступления. Кроме того, сомнительно, чтобы всю эту схему мог рассчитать кто-то один. Если же допустить здесь влияние или даже непосредственное участие ещё кого-нибудь, то всё становится на свои места. Черт подери, это дело, казавшееся издалека таким простым, становится всё сложнее и запутаннее, обрастая новыми деталями и загадками, как снежный ком. Поблагодарив его величество Марка Нулевого и получив в ответ легкий наклон головы в мою сторону, я вышла из столовой, сопровождаемая подругами. – Какой же он препротивнейший! – выдала Бесс, на мой взгляд, слишком громко. – Мне нужна таблетка от тошноты. – Тебе она нужно потому, что ты всё время допроса просидела с высунутым языком, – осадила её Джесс. – Что теперь, Нэнси? – Я кое-что не доделала, – призналась я. – Вы пока идите в комнату и ждите меня там; я скоро приду. – Помощь не нужна? – осведомилась Джорджина. – Я справлюсь, – заверила я её. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы тебя сопровождали? – обеспокоенно спросила Элизабет. – Не волнуйся, – я потрепала подругу по плечу. – Я быстро. Мои верные спутницы покивали и скрылись за дверью в гостевую спальню, а я прошествовала дальше по коридору и остановилась перед задним выходом. Решительно опершись на ручку, я толкнула дверь от себя и вышла наружу. Я оказалась в небольшом переулке. Здесь не было абсолютно ничего примечательного, если, конечно, вы не являетесь заядлым любителем кирпичных стен. Было довольно холодно, а я выскочила сюда, ничего не накинув, поэтому я решила отложить любование задними стенами зданий на потом, а сейчас заняться делом. Я осмотрела крыльцо. Что ж, придется признать: это не Штаты, это – благополучная Канада, полученная от непорочного скрещивания Англии с Францией. Никаких окурков вне урны, никаких оберток от булочек, никаких пакетов от чипсов, никаких конвертов, содержащих компрометирующие бумаги. Чистенький и благопристойный черный ход, выходивший на стерильную заднюю аллею, которая, несмотря на свою полную безлюдность, не выглядела заброшенной. Я заглянула в урну. Только пара окурков, да пакет из «Макдоналдса». Закусив нижнюю губу, я посмотрела вниз. Крыльцо было вымощено крупной старомодной плиткой, которую явно регулярно мыли. Но ведь канадские уборщики не могут быть такими до тошноты правильными и трудолюбивыми, не так ли? Иногда они позволяют себе слегка расслабиться, ну прямо как наши неутомимые амигос, трудящиеся на благо гринго-общества. Я подошла к тому место, где плитка состыковывалась с невысокой стеной, отгораживающей черный ход с одной стороны, и присела на корточки. Есть! В борозде оказались следы какого-то белого вещества! Я встала и начала шарить по карманам. На мне были вчерашние джинсы, которые Бесс любезно принесла из моей старой комнаты, а я всегда ношу с собой ватную палочку и небольшой целлофановый пакетик. В правом кармане, помимо этих предметов, оказалась ещё и небольшая стеклянная колбочка. Я вынула её и с недоумением осмотрела. Она была тонкостенной, небольшой, и на ней был наклеен кусочек лейкопластыря с надписью: «Стрихнин, гидрохлорид». Я хлопнула себя по лбу: конечно же, та самая колба, которая обнаружилась в комоде среди дезабилье Санни! Преступники не украли её из моей комнаты, хотя у них была сотня возможностей. Но ведь им это и не нужно было; напротив, они хотели, чтобы я думала, что за всем этим стоит кореец. Ладно, пока оставим это. Я вновь присела и осторожно провела ватной палочкой по таинственным белым следам. Поместив кусочек пластика, увенчанный целлюлозой, в пакетик, я встала и, преисполненная чувства выполненного долга, зашла назад, в теплый и показавшийся мне таким гостеприимным замок. Оказавшись в коридорчике, я вытащила из заднего кармана джинсов мобильный телефон и набрала номер профессора Ричардсона. – Сэр, это Нэнси, – быстро проговорила я. – О, Нэнси.., – запричитал преподаватель. – Я только недавно узнал, что на вашу безопасность было совершено покушение... Прошу прощения, ведь это именно я привез вас сюда. – Не волнуйтесь, профессор, – ответствовала я с уверенностью, которой не испытывала. – Я прекрасно знала, на что иду, ведь, в конце концов, это – моя работа. Я не в первый раз рискую своей шкурой и, поверьте мне, бывала в переделках и похуже. Преподаватель продолжал что-то говорить, убеждая меня ехать домой, но я не особо любезно прервала его: – Сэр, мне нужна ваша помощь. – Конечно, конечно, – засуетился он. – Что угодно. – Мне нужно ещё раз воспользоваться услугами вашей лаборатории, – я внимательно посмотрела на пакетик с палочкой. – И желательно сделать это как можно скорее. – Хорошо, – отреагировал Ричардсон. – Профессор Ли заберет у вас образец, и чуть позже он же и привезет заключение экспертов. – Отлично, – ответила я, убирая улику в карман. – Где мне его ждать, и когда он будет? Я услышала, как преподаватель, отняв трубку от уха, что-то говорит в сторону. Ненадолго воцарилось молчание, а затем Ричардсон проговорил: – Он просил ждать его в гостевой спальне через четверть часа. – Спасибо, сэр, – я вздохнула с облегчением в душе. – Это вам спасибо, – искренне отозвался профессор перед тем, как разорвать связь. Я прошла в спальню, застав там только Элизабет, увлеченно читавшую «Уголовный процесс». – Подруга, это будет поувлекательнее любого детектива, – заметила она, поднимая глаза от страниц учебника. – Сомневаюсь, – пожала плечами я, падая на кровать. – Я ходила за заднюю дверь, и там я нашла какой-то белый порошок. – Опять стрихнин?! – округлила глаза моя лучшая подруга. – Не знаю, – призналась я. – Скоро должен приехать Санни; он заберет палочку с этим веществом на анализ. – Не знаю, что он там собирается забирать, – заметила только что открывшая дверь Джесс, – но я бы не доверяла ему, Нэнси. Он вполне может подменить образец для лаборатории, или отдать тебе фальшивые результаты. Кто знает, что можно ожидать от этого корейца! – Ну почему ты не хочешь дать человечеству хотя бы мизерный шанс и начать верить в лучшее в людях, Джорджина? – раздался голос откуда-то позади. Джесс подскочила и круто развернулась. Позади неё стоял объект её подозрений, широко улыбаясь и глядя на неё с некоторой долей иронии. Моя подруга тут же залилась краской, и я, сжалившись над ней, поспешила взять всё в свои руки. – Вот, – я встала с кровати и, подойдя к азиату, сунула ему в руки пакетик. – Поспеши. – Хорошо, – он шутливо отдал честь и быстро направился прочь на своих длинных, стройных ногах. – Ну, что, Лестрейд, пора и нам подключаться к расследованию, – Бесс подошла к окну и приоткрыла форточку. – Я так понимаю, на ужин мы не пойдем, ибо нам нужно уничтожить всё, чем мы запаслись. – Почему я Лестрейд? – поинтересовалась Джесс, снова вернувшая своему лицу привычный оттенок. – Ну, – шутливо улыбнулась Элизабет. – Если Нэнси у нас Шерлок, а наш Ален Делон «мэйд-ин-Сеул» – Ирен Адлер, то должны быть и остальные герои романов, разве нет? Роль Ватсона прочно и навсегда закреплена за мной, а тебе остается лишь незавидная участь английского старшего инспектора. – Замечательно, – Джесс опустилась в кресло и подперла подбородок ладонью. – В таком случае, кто же у нас окажется Мориарти? – Время покажет, – проговорила я, открывая пластиковый лоток со слегка остывшими спагетти. *** Санни обернулся всего лишь за час. Когда он, улыбающийся, с блестящими глазами, возник на пороге нашей спальни, я готова была броситься ему на шею. Но я помнила, зачем я здесь, поэтому лишь приняла у него бланк с результатами и сказала: «Спасибо». Кореец кивнул в ответ и немедленно испарился. Я развернула документ и, пропустив шапку, начала изучать его середину. Не поверив своим глазам, перечитала снова. Но не подействовало: роковые слова никуда не исчезли. Я опустила руку с результатами анализа и обернулась к подругам, обеспокоенно следившим за моими действиями. – Что там? – полюбопытствовала Бесс. – Диацетилморфин, – ответила я, тяжело опускаясь на кровать. – Известный также как героин. Элизабет шокированно замолчала. Переглянувшись с Джесс, она несмело проговорила: – И что это значит? – Я не знаю, – призналась я. – Пока не знаю, но обязательно выясню. Обещаю. Внезапно мы услышали отдаленный звук полицейских сирен. – Что это?! – вскочила я. – Полиция, – констатировала Джесс. – Выйдем в гостиную; может, они приехали к нам. По поводу покушения на тебя. – Но ведь никто не заявлял, – удивилась я. – Может быть, профессор Ричардсон к ним обратился, – предположила Бесс. – В конце концов, ведь это он тебя во всё это втянул, вот и позвал копов, чтобы они во всем разобрались с точки зрения профессионалов. Мы втроем направились в гостиную и оказались там довольно вовремя, так как мимо нас провели Санни, закованного в наручники. – Допрыгался, – довольно прошипела Лиза. – Желтая морда! – Я тоже вас всех люблю! – прокричал кореец. – Скоро увидимся! – Вот это вряд ли, сынок, – проговорил один из офицеров, сопровождавших азиата; пожилой человек с вислыми усами уныло-серого цвета, похожий на уставшего от жизни и исхудавшего моржа. – Скоро ты увидишь разве что своих сокамерников. – Надеюсь, они готовы поизучать высшую математику, – заметил Санни. – Интеллигентные заключенные нужны этой стране, сержант, поверьте мне! Итак, полицейские увели его через входную дверь. Все, кто стоял в гостиной, незамедлительно последовали за ними, и нам было отлично видно, как корейца посадили в машину, а затем увезли, не забыв включить свою противную сирену. Как только автомобили с мигалками скрылись из виду, Марк, повернувшись и отыскав меня взглядом, улыбнулся и проговорил с важным видом: – Я думаю, Нэнси, что теперь дело можно считать раскрытым.