Убийство в краю клёнов

Я, не до конца ещё проснувшись, медленно откинула одеяло. Почему-то, грудь сдавило, а лицо покрылось испариной. Продолжая убеждать себя в том, что это всего лишь нервы, я встала с кровати и… Тут же упала. Ноги отказывались держать меня. Стараясь не паниковать, я начала пристально вглядываться в ту сторону, откуда раздавалось шипение. Тусклый свет ночного освещения не особо мне помогал, но, попытавшись глубоко вдохнуть, я закашлялась и поняла, в чем дело. Газ. Это он со свистом вырывался откуда-то, наполняя мою комнату смертоносными парами. Мои глаза расширились от ужаса. Я попыталась вдохнуть, но мне это с трудом удалось. Я прикрыла нос и рот подолом своей рубашки и попыталась втянуть в себя воздух через ткань, но особого облегчения это не принесло: мои легкие разрывались от боли, а перед глазами уже поплыли красные круги. Ну уж нет. Сдаваться я не собираюсь. Только не какому-то ещё не разоблаченному убийце. Собрав в кулак все крохи оставшихся у меня сил, я поползла к двери. Я не запирала её на замок, лишь на щеколду, и теперь это должно спасти мне жизнь. Казалось, прошла вечность, пока я рывками передвигалась по заполняющейся газом комнате, но, наконец, я добралась до выхода. С трудом привстав, я отодвинула засов, нажала свободной рукой на дверную ручку и толкнула дверь от себя. Она не поддалась. Я навалилась на неё всем весом, но тщетно: видимо, меня заперли здесь. Игнорируя всё растущую слабость в мышцах, я, полусогнувшись, подбежала к окну. Стекло было толстым, двойным, к тому же, проём был зарешечен, но я решила не упускать ни единого шанса на спасение. Подняв с пола стул, я замахнулась и упала на спину. Силы почти полностью оставили меня, и не было никакой надежды не то, что выбить стекло, но и просто встать на ноги. Вновь прикрыв нижнюю часть лица подолом, я медленно вдохнула, а затем, отведя ткань в сторону, изо всех сил закричала: – На помощь! Помогите! Кто-нибудь! Ответом мне было лишь знакомое до боли шипение. Я снова закрыла дыхательные пути и добрую минуту набирала через них воздух. Я понимала, что, если и сейчас никто не откликнется, то мне конец, но я гнала от себя эти мысли. Я выбиралась и из более жутких переделок, и ничего, живая и здоровая. Я медленно отняла подол от лица и прокричала: – Помогите! Мне показалось, что я услышала за дверью какое-то движение, хотя, это могли быть и галлюцинации, ибо я явно теряла сознание. Перед моими глазами потемнело, и, успев подумать о том, как несправедливо умирать такой молодой, я провалилась в забытье. *** Голова раскалывалась, будто там бушевал генерал Грант, а голосовые связки горели, но, вроде, я была жива. Осторожно разлепив веки, я обнаружила, что лежу на широкой кровати в помещении, где раньше я точно не была. Стены были оклеены красивыми обоями цвета слоновой кости. На них был какой-то объёмный рисунок, но, когда я попыталась его различить, голова откликнулась на этот запрос резкой болью. Охнув, я отвлеклась от стен и осмотрелась, осторожно вертя головой. Окно, находившееся справа от моей кровати, не было плотно зашторено, поэтому в помещение проникали яркие солнечные лучи, из-за которых я, наверное, и проснулась. Слева от моего ложа стояло глубокое кресло, в котором, откинувшись на спинку, дремала Бесс. Вид у моей подруги был крайне усталый и потрепанный, что неудивительно, если вспомнить, что произошло ночью. Судя по всему, это она меня спасла, но как? Может, ключ от их комнаты, подходил и к моей двери? Попытка дедуктивного мышления была негативно воспринята сосудами моего головного мозга, отчего я сморщилась и тихо сказала: «Ай». Как ни странно, Элизабет услышала меня сквозь сон. Она вскочила с кресла и, бросившись к кровати, начала обнимать меня и громко рыдать. – Спокойно, подруга, я в порядке, – проговорила я каким-то чужим, хриплым голосом. – В порядке?! – лицо моей ближайшей товарки покраснело, а слезы градом лились из покрасневших голубовато-серых глаз. – Да мы вчера тебя чуть не потеряли! Это было так ужасно, так невыразимо больно… И Бесс вновь разразилась плачем. – Всё позади, – ободряюще проговорила я, с трудом подняв руку и коснувшись её растрепанных белокурых волос, забранных в кривой хвостик. – Ты меня спасла, да? Элизабет, всхлипывая, помотала головой. – Это Санни, – ответила она, вытирая глаза. Ничего себе! Кажется, спасение моей жизни вошло у этого корейца в привычку. В довольно полезную для меня, кстати. – С возвращением! – в комнату бодро вошла Джесс, неся в руках поднос. – Доктор сказал, что ты очнешься примерно в это время, потому-то я и позаботилась о завтраке. Как себя чувствуешь? – Как будто по мне пробежалось стадо слонов, а потом они передали эстафету диким бизонам, – со всей честностью ответствовала я. – Какой ужас! – выдохнула Бесс. – Бедняжка Нэнси… – Не реви, – приказала ей Джорджина, садясь на кровать и ставя поднос на туалетный столик. – Так что произошло ночью? – Я точно не знаю, – призналась я, с трудом принимая полусидячее положение. – Я проснулась, услышала шипение, потом учуяла газ, подползла к двери, не смогла её открыть, потом попыталась выбить оконное стекло, но мне не хватило сил. Тогда я начала звать на помощь… Вы не слышали меня? – Нет, – помотала головой чуть успокоившаяся Элизабет, кладя мне под спину подушку. – Несмотря на то, что я глаз не сомкнула всю ночь. Я услышала какую-то возню в коридоре, потом громкий звук: «Бах!». А потом Санни постучался к нам и сказал, что тебе нужна помощь. Он достал из комнаты консьержа ключ от этой спальни, мы открыли её, и он перенес тебя сюда. Мы вызвали врача, который осмотрел тебя и сказал, что никакой опасности уже нет; что тебя вовремя вытащили оттуда. Санни хотел забрать из твоей комнаты горелку, которая и выделяла газ, но кто-то к тому времени её уже унес. – Но теперь всё будет в порядке, – успокаивающе подхватила Джесс, протягивая мне поднос. – Наслаждайся. Миссис Паззолино велела передать тебе пожелания скорейшего выздоровления. – Спасибо, – кивнула я, отделяя вилкой ломтик воздушного омлета. – Теперь мы ни за что не оставим тебя одну, – пообещала Бесс, устраиваясь у меня в ногах. – Знаете, что меня беспокоит? – бросила я в воздух, отправляя в рот второй кусочек. – Лилиан рассказывала, что она услышала, как её подруга Сесилия стонет и кричит. Мы же с вами доказали, что это невозможно: вы, находясь в соседнем помещении, не слышали моих криков о помощи. – Может, дверь в комнату убитой была открыта? – пожала плечами Джорджина, подавая мне салфетку. – Маловероятно, – отреагировала я. – Она собиралась спать, значит, прикрыла дверь. Может, к ней зашел какой-нибудь друг. Она пожаловалась на головную боль, и он дал ей чудодейственную таблетку, начиненную стрихнином. Она выпила её, а наш таинственный приятель поспешил уйти, чтобы не навлечь на себя подозрений. Она наверняка закрыла за ним дверь. – Звучит правдоподобно, – Бесс потерла щеку. – Но почему тогда Лилиан… Слушай, а что, если она и есть убийца?! Я задумалась. За время своей детективной деятельности я научилась верить в невозможное и допускать его. Лилиан вполне могла бы убить, если Сесилия серьёзно претендовала на Эйба, но такого и в помине не было. С другой стороны, если всё было наоборот… Если бы жертва угрожала этому инфантильному недолинкольну, то Лил тотчас же приняла бы сторону «несчастного и угнетенного» Эбрахама и наверняка перегрызла бы глотку любому, кто хоть как-то посмел перейти дорогу её обожаемому детенышу жениху. Но тогда убийство было бы аффектированным, ведь в обычном состоянии эта Лилиан довольно тихая. Пит, Найра, Марк, Лиза, Сэм, Сара… Каждый из них мог бы подсунуть мне ночью газовую горелку и включить её. Я устало прикрыла глаза. – Сейчас принесу тебе чай, – заторопилась Джесс. – Спасибо, – горячо поблагодарила её я, снова разлепляя веки. – Ты послана мне матерью Терезой. Джорджина усмехнулась и, погрузив посуду на поднос, вышла из комнаты. Я чуть скосила глаза на Бесс, которая, вернув себе свое обычное превосходное расположение духа, хитровато подмигнула. – А ты, случайно, не знаешь, все ли студенты живут с нами на одном этаже? – спросила я. – Случайно, знаю, – она придвинулась ближе и, понизив голос, продолжила: – Я, всё-таки, уже не первый год являюсь ассистентом супер-детектива Нэнси Дрю, потому для меня не внове аккуратно выспрашивать про всё. Когда врач сказал, что опасности нет, и ты отдыхала здесь, я решила, что буду тебе максимально полезной. Я порасспрашивала, и вот, что я узнала: Этаж, который занимаем мы, – исключительно для леди; джентльмены почивают на третьем. Санни попал к нам по чистой случайности: вместо него должна была прибыть профессор Сандра Ли, но в последний момент, по необъяснимой причине, она отказалась от места. Кореец вовремя подсуетился, но, так как их инициалы почему-то совпадали (а я помню, подруга, что у нашего черноокого фамилия совсем другая), его определили в ту комнату, которая готовилась для неё. Заметили ошибку только тогда, когда он уже приехал, и решили оставить всё, как есть, посчитав его, по-видимому, достаточно благонадежным, чтобы оставить так близко к барышням. Самое интересное заключается в том, что Сандра Ли никак не объяснила свой поступок; она просто не приехала, и всё. Остальные жители замка обитают в другом крыле, и это здание спроектировано таким образом, что мы с ними не пересекаемся. Их знает только миссис Паззолино, потому что бедной кухарке приходится готовить и на них тоже. – Понятно, – улыбнулась я. – Спасибо, леди Элизабет. Вы проделали отличную работу. – Всегда рада стараться, Ваше Величество, королева Нэнси Вторая, – прощебетала Бесс. Несмотря на то, что каждое слово, сказанное мной, отдавалось резкой болью в голове, я рассмеялась. Всё-таки, мне повезло с подругами. Вот бы всегда в личной жизни так фартило… Стоп. Личная жизнь. Я резко села в кровати. – Что-то болит?! – вскочила моя лучшая подруга. Я отрицательно помотала головой. – Бесс, вы с Джорджиной, надеюсь, ничего не сказали папе и Нэду? – спросила я. Элизабет вздохнула. – Джесс хотела, – призналась она. – И была абсолютно права в том, что твой отец – первый человек, который должен был об этом узнать, но я настояла на том, чтобы скрыть это… Покушение на тебя… Мы им не звонили. Я испустила вздох облегчения. – Ты не могла бы отправить им сообщения с моего телефона, сообщив, что всё в порядке? – попросила я. – Для тебя – что угодно, подруга, – кивнула Элизабет. – Но сначала подождем, пока не вернется Джесс, ибо одну я тебя не оставлю, а твой телефон находится в твоей комнате. Кстати, её проветривают до сих пор. Чуть-чуть поболтав с лучшей подругой, я расслабилась, и даже головная боль чуть отступила. К возвращению Джорджины с чашкой крепкого сладкого чая я чувствовала себя намного лучше. Бесс, оставив меня на попечение добросовестной леди Фейн, пошла за моим телефоном, а Джесс вручила мне чашку и, усевшись в кресло, посоветовала чуть-чуть подремать. Выпив ароматный и крепкий напиток, я поставила чашку на столик и приняла горизонтальное положение. Спать совершенно не хотелось, и я просто лежала с закрытыми глазами, перебирая факты, известные мне. В моей настольной методичке потенциальным детективам давались рекомендации о сортировке данных в голове. Якобы, таким образом становится легче разобраться в деле. Признаюсь, со мной это редко срабатывало. Я не вполне понимала, что значит «отсортировать известные факты в голове», и у меня всё это проходило как простой перебор истин, которые я успела выяснить. Мне это помогало и вполне подходило. В то же время, из головы у меня не шло, слава богу, неудавшееся покушение на мою молодую жизнь. Видимо, ребята почуяли опасность, раз решились на рискованный шаг по устранению неугодного детектива. Но данных мне пока не хватало; нужно было переговорить с ними ещё раз. Я вздохнула. В воздухе висела какая-то тяжелая атмосфера предчувствия трагедии. Я кожей ощущала её; моя профессиональная интуиция вопила во всё горло, но я ничего не могла поделать. Если убийца решит совершить ещё одно преступление, его не отговорить. Он это сделает, во что бы то ни стало, так что превентивные меры тут не помогут. Я не знала наверняка, кем будет жертва; у меня имелись лишь наметки по поводу личности преступника, но то, что на этот замок падет черная тень злобы, я могла сказать почти наверняка. На своем веку я расследовала не так уж много убийств, но это жуткое, леденящее кровь чувство приближающейся трагедии я научилась распознавать за версту. И называлось это «ощущение готовящегося убийства». *** Как ни странно, головная боль прошла сама по себе. К середине дня я почувствовала себя достаточно хорошо для того, чтобы выбраться из своего убежища и, облачившись в любезно принесенную Джесс одежду, выйти за пределы «зоны комфорта». Как оказалось, гостевая спальня, которая служила мне лазаретом, находилась почти у самого заднего выхода. Сориентироваться мне помогла Бесс, проведя меня по узкому коридорчику и распахнув малозаметную дверь. За ней оказалась гостиная, что повергло меня в небольшой шок. Топографический кретинизм – это ужасно. Воистину. В гостиной сидел Эйб в рубашке с жабо и зауженных брюках, нервно барабанивший пальцами по поверхности журнального столика. При виде меня он лишь бросил сухое: «Привет», глядя в сторону. Я улыбнулась и присела рядом; Элизабет устроилась в дальнем конце комнаты, прихватив со стола журнал о каких-то собаках. – Послушай, – начала я. – Вчера, не заметил ли ты… – Может, хватит уже?! – взорвался он. – Ты постоянно лезешь туда, куда не просят! Уже один раз получила по башке, но и это тебя ничему не научило! Сколько можно! С этими словами он вскочил и гневно удалился из комнаты. Мы с Бесс переглянулись. – И что это было? – полюбопытствовала моя подруга, закрывая журнал со щенком на обложке. – Я думала, такое бывает только у леди, – фыркнула я. – Ладно, бог с ним. Давай поищем кого-нибудь ещё. Элизабет с готовностью встала с кресла, но внезапный приход в гостиную Сары заставил её приземлиться на место. Обворожительная и оттого горячо ненавидимая нами блондинка была облачена в элегантное черное платье. Минимум украшений, минимум косметики. Кто знает, может, мне повезет, и удастся обвинить её хоть в чем-нибудь… – Нэнси! – она обняла меня так сердечно, что мои несчастные ребра угрожающе затрещали. – Как я рада, что ты в порядке! – Я тоже, – кисло ответствовала я, отстраняясь. – Зато теперь я уверена, что иду по правильному пути. – Но не слишком ли велика цена? – спросила она, грациозно приземляясь рядом со мной. – Ты лишь на волосок избежала гибели. – Я в курсе, – кивнула я. – И я, как никогда, полна решимости раскрыть это дело. Поэтому я прошу тебя поделиться информацией, которой ты располагаешь. Сара любезно улыбнулась. – По правде сказать, Сэсси никогда не была моей подругой, – честно выдала она. – Мне она не нравилась. Она была тихой и серенькой, но я подозревала, что она как раз из таких, про кого говорят: «В тихом омуте черти водятся». Кроме того, она была нечиста на руку. Она украла у меня шелковый шарф, который я потом обнаружила в мусорной корзине. Конечно, доказательств у меня никаких не было, но такие вещи я чувствую. Она жутко завидовала мне, в основном, конечно, из-за Марка. Она смотрела на него глазами потерявшегося бассета, ловила каждое его слово, но всё было тщетно, и именно поэтому, когда полиция вынесла вердикт о самоубийстве, я ни на минуту в нем не усомнилась. – Вот как, – вставила я, прикусив щеку. – Она была туповата и медлительна, злопамятна и мелочна, – продолжила студентка. – Я не особо переживала, когда её вынесли вперед ногами.