Сон во сне

Трубку на том конце взяли не сразу. Джо, вслушиваясь в гудки, уже решил было, что затея не удалась, когда ему все же ответили. – Гордон, так как насчет обещанной экскурсии? – Джо… – по голосу Гордона было ясно, что все остальные государственные служащие, в отличие от полицейских, в полночь уже спят. – Господи, да хоть завтра… – Зевок был слышен даже по телефону. – Ты знаешь, который сейчас час?.. Хотя… – голос внезапно пободрел. – Джо, это замечательно, что ты позвонил! Что ты делаешь в пятницу вечером? Да и весь уик-энд тоже? Вопрос был несколько неожиданный. Джо даже не нашелся, что сразу ответить. Впрочем, Гордон тут же пояснил: – Фиона выходит замуж. В пятницу. Яснее не стало. – Моя кузина, ты ее не знаешь, но это неважно! А Рут, ну, ты же помнишь ее? Выперла очередного кандидата в мужья. А со мной идти на свадьбу к Фи она отказывается. С родным братом, а? Все поминает про инцест. И тут ты сам позвонил. Ты же, хм... – тут Гордон в первый раз за весь монолог замялся. – Все как раньше? – Как раньше, – подтвердил Джо. В принципе, свадьба ничуть не хуже парламента подходит для разговоров о политике. Даже лучше. – Вот и отлично. Рут будет в восторге. Ты всегда на любой свадьбе смотрелся лучше, чем жених. Свадьба оказалась вполне обычной. Не знающий, куда приткнуть себя, жених, жизнерадостная невеста и быстро забывшие о молодоженах гости. Зато парк в поместье, что сняли на весь уик-энд, оказался большим, а сам дом – просторным. Так что Джо даже не пожалел, что поехал. Не хочешь пить – дыши свежим воздухом. Что он и делал, потому что пить не получалось. Человека из «Фиолетовой черепахи» до сих пор не нашли; Манселл, Кент и Райли опрашивали сотрудников клуба уже по третьему разу, но делу это не помогало. Про парня, с кем в ту ночь спал Кейн, тоже не было слышно. И надо найти и выловить Гордона для беседы, и желательно – способного разговаривать. – Предпочитаешь тишину? Словно услышав его мысли, тот и сам возник рядом. С виски, но практически трезвый. – У меня нет настроения на приключения с подружками невесты, – улыбнулся Джо. – И правильно. Чистота помыслов и моральные устои спасут нацию. У них за спиной громко и пьяно желали счастья, и падало что-то или кто-то тяжелый. – Не иронизируй, – вздохнул Джо. – Не буду, – покладисто согласился Гордон. – Может, пойдем наверх? Там тише. Наверху тоже веселись. В первой же комнате рядом с лестницей кто-то глухо и утробно стонал за не до конца закрытой дверью. Дальше по коридору, привалившись к стене и тихо посапывая, спало какое-то юное создание в пышной розовой юбке. Блузка и лифчик валялись рядом. Гордон хмыкнул, зашел в соседнюю комнату и вернулся с одеялом, которое набросил на девушку. Внизу уже что-то пели – нестройно, но довольно дружно. Комната Гордона оказалось в самом конце коридора. Здесь уже было совершенно тихо. – Вот она, прелесть больших домов. В одном конце не слышно, что происходит в другом, – усмехнулся Гордон, наливая виски. – Тебе. Взяв протянутый стакан, Джо опустился в кресло. Пейзаж за окном просился в какую-нибудь из экранизаций Джейн Остин. В распадке змеился вечерний туман. Медленно, как талая вода, поднимаясь все выше и выше, словно собираясь запеленать дом среди полей и холмов в плотный белый кокон. – Хорошее место, – совершенно искренне заметил Джо. – Словно время тут остановилось и идет по кругу. Завтра не наступит, будет лишь сегодня. И мы все останемся тут, запертые в холмах… – «Или то, что зримо мне, все есть только сон во сне...» – пробормотал в ответ Гордон. Садиться в кресло он не стал; стоял у распахнутого высокого окна и рассматривал вековые вязы напротив. Джо улыбнулся, узнав цитату, и добавил: – Только совещания по понедельникам портят всю сказку… – Точно. Выпьем за сказку? – поднял стакан Гордон. – Да. – Джо, еще в Олд Бейли хотел спросить… Как тебе удается сохранять беспристрастность? Особенно, если жертва… ну… не вызывает сочувствия. – Это работа. Хотя есть одно дело… – виски было хорошим, собеседник и кресло – тоже. Джо решил пока отодвинуть деловые разговоры. – Мой сержант, наверное, не прочь плюнуть на могилу одной из недавних жертв. Но все равно – лишь после того, как мы поймаем убийцу. – А из-за чего плюнуть? – заинтересовался Гордон. – У нашей жертвы оказалось бурное прошлое… северо-ирландское. В отличие от Джо, Гордон уже успел распаковать вещи. Пара фотографий на тумбочке придавали комнате обжитой вид. Отец с дедом и сестра – Гордон всегда был привязан к семье, Джо это помнил еще по Оксфорду. – Знаешь, а я понимаю твоего сержанта… – Гордон задумчиво смотрел, как колышутся ветки вязов. – И таких взглядов придерживаются очень многие. В армии, в полиции… Особенно те, кто помнит, как это было. И как потом людей, что убили их друзей и сослуживцев, выпустили по амнистии. – А мне Майлз сказал, что я из другого поколения, и мне этого все равно не понять. Но тебя-то чем все это задевает? – в реплике Гордона Джо послышалось что-то очень личное. – Не меня, – кивнул тот на фотографию на тумбочке. – У отца недавно сердце прихватило. Всерьез. Увидел, как вещает некая личность. На BBC, в прайм-тайм. А в 80-м эта же личность у него на глазах успела расстрелять из пулемета машину, где сидело пять солдат и трое полицейских. До того, как отец его подстрелил. «А разговор-то как раз свернул в нужное русло», – невольно удивился Чандлер. – Знаешь, Джо, я работаю в этой системе. – Гордон, оказывается, еще не закончил. – Но я не понимаю законов, которые разрешают баллотироваться в президенты Ирландии человеку, который был арестован со ста килограммами взрывчатки. И бегал по кустам с автоматом, отстреливая солдат. – Любовь к родине все всегда понимали очень по-разному, – пробормотал Джо, вспоминая прочитанные материалы Бакана. – Что? – не расслышал его Гордон. – Ничего. Но ведь выборы в Ирландии МакГиннесс проиграл? – Пока проиграл. Но заместителем первого министра Северной Ирландии он все равно остается. И я очень надеюсь, что следующие выборы он проиграет тоже. Хотя, стоит посмотреть статистику по представительству Шинн Фейн в Ассамблее Северной Ирландии и надежд станет не так уж и много. С восемнадцати процентов в 98-м, до двадцати девяти процентов три года назад! Джо, такие люди у власти – это дискредитация всего, за что воевали три поколения моих предков! В той же Ирландии. – Гордон, но эта идея работает. Сейчас там не стреляют. Поэтому мне и тебе сложно понять людей старшего поколения. Мы выросли уже без всего… этого. – Уверен? – тут же парировал Гордон. – А если через три года МакГиннесс выиграет следующие выборы? – Гордон, до следующих выборов еще надо дожить, – попытался смягчить накаляющуюся атмосферу Джо. – Согласен, – улыбнулся тот. – Хотя, Джо, крах любой политической идеи – это долгий путь. Не в один или два года. Как и дискредитация этих идей. – Считаешь, история ничему не учит? Этому конфликту уже не одна сотня лет, – крутившаяся в голове, но не сформировавшаяся до конца мысль отвлекала от разговора. Его что-то серьезно зацепило в словах Гордона, но вот что? – Наоборот, Джо. Считаю, что все придумано до нас. – Знаешь, Гордон, я обязательно познакомлю тебя с нашим архивариусом, Эдом Баканом. Вы, несомненно, найдете в своих взглядах много общего, – пообещал Джо с облегчением. Он наконец-то поймал за хвост мучившую его мысль. Коммандер же служил в Ирландии! Долго. Сначала в армии, потом в полиции. Как он мог об этом забыть?! Остаться в поместье на весь уик-энд не получилось. И поговорить с Гордоном более подробно тоже не вышло. В воскресенье утром его разбудил звонок Майлза. – Шеф, у нас прорыв. Триша, помните такую? Так вот, она нашла парня, с которым спал Кейн! *** Когда Джо добрался до участка, «находка» уже сидела в камере. – Я договорился с отделом нравов, – предвосхищая все его вопросы, пояснил Майлз. – Если что, подстрахуют. В незаконном аресте нас не обвинят. Его прямо с клиентом прихватили. Через стекло комнаты для допросов Чандлер разглядывал сгорбившегося за столом парня. Лица видно не было, но тонкие руки, взъерошенный светло-русый затылок и цыплячья шея выглядели совсем детскими. Оливер Кейн определенно предпочитал один и тот же тип – если не по внешности, так по телосложению. Триша не соврала, говоря про мальчиков. – Вот он, наш потеряшка, – пояснил Майлз. – Кевин Ли, шестнадцать лет. Но выглядит на неполные четырнадцать. С клиентами проблем нет. Зато есть три привода за проституцию. Не к нам, к соседям. Крутился в окрестностях клуба, но все больше за железной дорогой. – Когда будут результаты анализа ДНК? – Док говорит, через час. – Майлз помолчал и добавил: – Как и адвокат. – Майлз, то, что вы хотите сделать – противозаконно. – Чандлер отлично уловил невысказанный вопрос-предложение. «Может, надавим на него?» – Сэр, он пока не сказал ничего и, судя по всему, собирается молчать, как рыба. И он единственный, кто у нас есть. Майлз попал по больному. Мальчишку необходимо было разговорить. – Десять минут, Майлз. Не больше. – …Он тебя подставил, Кевин. Хладнокровно и расчетливо. Смотри, у нас есть твоя ДНК, твои волосы. Найдутся и свидетели, что подтвердят, что Оливер Кейн водил тебя к себе. А от твоего друга у нас нет ничего. Ни ДНК, ни волос, ни отпечатков. Одна только запись с камер. Но это – лишь косвенная улика. Опытный адвокат – и суд ее не примет в качестве доказательства. Сработает или нет? Чандлер напряженно наблюдал, как Майлз заставляет мальчишку начать сомневаться. Засомневается – заговорит. Парень упорно молчал. – И что ты предпочтешь, Кевин? Убийство или соучастие? За убийство ты можешь получить пятнадцать лет. И это минимум. С учетом того, что тебе нет восемнадцати. Пятнадцать лет в тюрьме, Кевин. Считаешь, что твой приятель того стоит? – Это была самооборона… – в первый раз открыл рот Кевин. – Меня оправдают… – голос мальчишки звучал глухо и надтреснуто. – Самооборона? Приставил пистолет ко лбу и ровненько выстрелил, аж шесть раз? А потом стер все свои отпечатки. И оставил отпечатки Кейна на пистолете… – Майлз помолчал и с почти искренним сожалением продолжил. – Не прокатит, парень. Кто – ты и кто – Оливер Кейн? Он католик, активный член общины. А ты? Три привода в полицию, и все – за проституцию. Присяжные тебе не поверят. Матери семейств, простые законопослушные граждане… Кевен смотрел в стол и молчал. А Майлз опять сменил тон, теперь уже на сочувственный. – Кевин, а мы не присяжные. Мы тебе поверим. Скажи, кто стрелял. Ты ведь мог ничего не знать. Ты просто пошел с клиентом… Тогда, может, даже соучастия не будет. Думай и решай, если не хочешь загреметь в тюрьму надолго. Кевин по-прежнему буравил взглядом стол. Молчал. – Сэр! Сэр, кажется, мы его нашли! Чандлер очень редко видел констебля Кента настолько возбужденным и радостным. Горящие азартом глаза – как у молодого охотничьего пса, притащившего свою первую серьезную добычу. – Я вчера допрашивал сотрудницу клуба Кэтрин Фитц, повторно. И она вспомнила, что в тот вечер приходил забрать вещи уволившийся менеджер. Норман Перри, тридцать лет! – Кент выложил на стол фотографию. – Сэр, он служил в армии. Он попадает под описание человека, что выходил из дома Кейна – среднего роста, плотный. В клубе именно он отвечал за контакты с артистами, понимаете? Он их всех знал! Согласовывал необходимое. И последнее: он гей. И вот его адрес! – Кент, отлично! Прекрасная работа! – Тот засиял еще сильнее. Хотя, казалось, больше уж некуда. Джо чувствовал как его, да что там его, их всех – Манселла, Майлза, Райли! – охватывает азарт. Наконец-то охота выходит на финишную прямую! – К нему на квартиру, быстро! Квартира Нормана Перри оказалась пуста. Теперь с Кевином Ли свои силы решил попробовать Джо. – Норман Перри, Кевин, – Джо подтолкнул фотографию по столу к мальчишке. Тот на нее даже не взглянул. – Ты же молчишь о нем, Кевин, мы знаем. – Чандлер старался говорить мягко, размеренно и спокойно, как с испуганным зверьком. – Но под суд можешь пойти только ты, а он выкрутится. Он ведь тебя здесь бросил. Его квартира стоит пустая. Похоже, это стало последней каплей. Кевин поднял взгляд на Чандлера. Глаза у парня оказались удивительные – цвета полыни. – Может, начнешь, наконец, говорить? Все началось ровно год назад. Кевина попытался избить около «Фиолетовой черепахи» недовольный клиент. Не вышло. Случайным прохожим, что отбил мальчишку у пьяного амбала, оказался Норман Перри. Утром Кевин проснулся в постели Нормана. Каждый выражает благодарность как может. Через три месяца у них были уже устоявшееся отношения, и Кевин знал почти всех знакомых Нормана. Тот не хотел терять работу в клубе, поэтому покупал наркотики на стороне, у Эндрю Боула. Но исключительно для себя, хотя и Кевину, разумеется, перепадало. Тем более, что в клубе торговали другие – территория была давно поделена. «…Это Эндрю познакомил Нормана с музыкантами. И Эндрю еще любил трепаться про Ирландию. Особенно тогда, как закидывался чем-то. Ну… как все там было… крутые парни, оружие, все дела…» И все тот же Боул через Марка Флиттона познакомился с Оливером Кейном. Как ирландец с ирландцем. Узнал и про пристрастие Кейна к мальчикам, и про его любовь к раритетному оружию. «…рассказывал, что, мол, приходим как-то, а он мальчишку трахает. Дверь открыл, в чем мать родила, только пушка в руке. Ну, а чо… все свои… пожелали ему успеха и не надорваться, оставили траву и пошли дальше… Эндрю нам еще рассказал это, и все ржали. Мол, какой бодрый дед». А зимой у Нормана Перри откуда-то появились деньги. Откуда, он Кевину не говорил. И если до этого таскал с собой мальчишку по всем друзьям и знакомым, то зимой и весной поведение его изменилось. Кевин даже решил, что тот нашел кого-то и устроил сцену ревности. Норман убеждал, что у него никого нет; Кевин не верил и устраивал обыски в квартире Нормана. В отсутствие любовника, разумеется. И однажды нашел пистолет. Потом кто-то застрелил Боула. Нормана в тот день дома вечером не было, и пришел он только под утро. Кевин устроил истерику. Норман по-прежнему твердил ему, что любит – и хочет заработать денег, чтобы им обоим можно было уехать из Лондона. И клялся, что совсем скоро у него эти деньги будут. Кевин снова не поверил и от обысков перешел к слежке. «…я не подходил близко. Боялся, что заметят. Видел, что высокий. Выше Нормана и худее. Больше ничего. Машины тоже не видел. Они днем и не встречались никогда, а в темноте много не разглядишь.» Норман получил очередную сцену, но уже с полным на то основанием. Снова Кевина убеждали, что он один единственный, а тот, второй, лишь дает деньги. И говорит, что делать. Еще Норман показал автомат, как доказательство, что отношения исключительно деловые. И чтобы Кевин был с ним, и у них было много денег, он готов на все – осталось потерпеть совсем чуть-чуть. А потом Норман вспомнил про Оливера Кейна. «…Ну, и он предложил мне его снять. Дед тут же клюнул…» Потом Норман уволился из клуба. А еще через три дня Кевин узнал, что рядом с «Фиолетовой Черепахой» расстреляли пять человек. И вот тогда стало страшно. Чандлер слушал рассказ мальчишки, и чувствовал, как у него немеет лицо. Сохранять хотя бы внешнее хладнокровие становилось все труднее и труднее. А каждое следующее слово показаний падало как камень. Норман убеждал Кевина, что все нормально, а тот человек, что передал ему автомат и дает деньги, если что, их вытащит. Потому, что имеет отношение то ли к полиции, то ли еще к чему-то подобному. И, вообще, сам кого-то то ли убил, то ли взорвал, и ему ничего не было. Тут Майлз уже не выдержал: – Так полиция или не полиция?! – Да не знаю я! – сорвался почти на крик Кевин. Но к Оливеру Кейну он все равно пошел. И после убийства Кейна Кевин больше Нормана не видел. Замолчавший мальчишка нахохлился и снова уставился в стол. По дороге до отдела Джо и Майлз не обменялись и словом. – Ладно, сэр. Все равно и это результат, – утешающе проворчал Майлз. – А этого Нормана Перри мы в пару дней выловим. Пройдемся по соседям, друзьям. Потрясем еще мальчишку… Джо молча кивнул. И пошел менять рубашку. «…И таких взглядов придерживаются очень многие. В армии, в полиции… Особенно те, кто помнит, как это было…» «Вы из другого поколения, сэр. Вам этого не понять». Коммандер всего на четыре года младше Майлза. «Не ищи черную кошку в темной комнате, особенно там, где ее нет.» Вчера он лишь предполагал, а сегодня ему о существовании этой кошки сказали, почитай, прямо. Не может быть! Джо из всех сил старался не отвлекаться на разрывающие голову предположения и пытался сосредоточиться на чем-то простом. Ему надо вдеть запонки. Сначала одну, потом вторую. Он их вдевает и не думает ни о чем постороннем. Теперь пуговицы… Воротник свежей рубашки приятно холодил шею. Проверить! Он должен проверить! Пришлось снова задействовать знакомого из Хэндона. Лица в полиции Лондона – начиная с суперинтенданта – значительное время прослужившие в Ирландии в 70 – 80-х. Через двадцать минут на почту пришел список. Семь фамилий. Джо подумал, и попросил оставить только тех, кто сейчас работает в центральных округах. Тех, что расположены вокруг Сити. В письме, что пришло через пять минут, было лишь одно имя. Андерсон. Коммандер Энтони Андерсон.