Сон во сне

За девять дней окрестности «Фиолетовой черепахи» новыми красками не заиграли. Может, стали еще чуть грязнее. Пожилой араб в ярко-зелёных шортах – то ли смотритель, то ли охранник – подошел, шаркая рваными шлепанцами, глянул на удостоверения и поднял шлагбаум, пропуская их с Майлзом на стоянку. После чего полностью утратил интерес к происходящему и утопал обратно в будку, откуда доносилось приглушенное «…Розовый лепесток вырывается вперед, но его обходит…» Обгоревший фургон вывезли в тот же день. Остались лишь россыпь стекла и мелкий мусор. Теперь там кружком на корточках сидели четверо одинаково смуглых бенгало-арабо-пакистанских детишек. На шум машины ни один и головы не повернул. Темно-зеленые вершины елей на эстакаде за железной дорогой все так же цепляли низкое серое небо. Крыса со стены смотрела на пустую стоянку еще более надменно. Словно она самолично, лапами и хвостом, разогнала всех отсюда. Забор в конце улицы тоже стоял на том же месте. Хоть и украсился черными человекоподобными силуэтами. То ли это были мутирующие жертвы атомной бомбардировки, то ли местные художники так отреагировали на активность полиции в последнюю неделю. – Крайний похож на вас, сэр, – проворчал Майлз, видя, куда смотрит Чандлер. – Самый высокий. – Тогда тот, что рядом – это вы. – Соседний силуэт и вправду был пошире и гораздо ниже. – Если мы снова провозимся долго –Джуди меня убьет. Я обещал ей сегодня прийти до полуночи, – вздохнул, озираясь, сержант. – Взяли бы Кента или Манселла. – До полуночи у нас еще шесть часов, – утешил того Джо. – Кент и Манселл тут неделю разве что камни не переворачивали. Нужен свежий взгляд. Где бы вы спрятали автомат? Я чувствую, что его не выбросили! Он должен быть где-то здесь! Загрохотал подъезжающий поезд. Майлз молчал и думал. Упорно стоявшая перед глазами все эти дни картинка – служебный вход клуба с места гибели музыкантов – не давала покоя. Джо направился к краю стоянки. На то самое место. Впрочем, на то самое не вышло – там как раз сидели дети. Он подошел почти вплотную, но головы никто из ребятишек так и не повернул. Поезд сделал его невидимым. Он заглянул поверх голов – тараканьи бега. Среди выстроенного лабиринта из осколков и мусора. Тараканы были раскрашены в веселенький розовый и голубой в полоску. Ладно, предположим, что он не Джо Чандлер, а тот самый стрелок, а перед ним не кучка детей, а автобус с музыкантами. Вот грохочет поезд, он подходит к автобусу. Его шагов не слышат. Или слышат в самый последний момент. Разворачиваются к нему. Без всякой паники разворачиваются – он поднимает автомат… Трое падают… На него удивленно и с подозрением уставились четыре пары глаз. Поезд прошел, невидимость исчезла. Стоп. Во-первых, три тела были хоть и позади фургона, но сбоку. То есть музыканты все-таки вышли навстречу стрелку. Значит, они его услышали или увидели. Во-вторых, у него не хватает времени дойти от клуба и убить всех, пока идет поезд. Попытка два. Джо вернулся к клубу и начал заново. Вот он приближается к фургону. К нему выходят, что-то говорят. С грохотом накатывает поезд. Убийца вытаскивает автомат… Трое падают сразу. Часть пуль попадает в фургон. Двое бросаются от него к забору – он убивает и их. Да, вот тогда все совпадает. Но тогда выходит – участники группы знали стрелка! А если и не знали, то могли не посчитать его опасным… как невысокого хрупкого подростка-поклонника, например. Но он тоже мог уйти только через служебную дверь – на входе на стоянку камеры работали. И на их записях – никого. Или… или, как участники так печально закончившей шоу-группы «Майями» в 75-м – приняли убийцу за официальное лицо, которое имеет право находиться где угодно и распоряжаться на территории. Но солдат тут нет, а есть… Все же клуб. Все правильно. Он не ошибается. Клуб! Музыканты «Языческого ангела» могли знать кого-то из сотрудников заведения. Поэтому спокойно отнеслись к его появлению – и искать надо в клубе! – Проверяли? – хмыкнул Майлз, когда Джо вернулся к машине. – У нас больше недели нет никаких подвижек по делу. Я уже стал сомневаться, – признался Джо. – Но все правильно, ищем в здании. В клубе было тихо и пахло пылью. Длинный коридор с рядом дверей по одной стороне уходил в глубину здания. Стены были самые обычные – крашенные зеленой масляной краской. Очень давно, кстати, крашенные. Чистые куски попадались редко, большую часть покрывали или надписи или остатки наклеенных, а потом сорванных плакатов. – Логичнее всего не уносить оружие далеко от входа, – рассуждал Джо вслух. – Тут все ходят. Чем дальше уходишь вглубь здания, тем больше вероятность, что с кем-то столкнешься… – он еще раз огляделся. Потолок не подвесной, просто покрашен. По стенам, прижимаясь к потолку, идут воздуховоды системы вентиляции. Ближайшие к выходу двери закрыты. – А там что? – На плане у него были обозначены лишь контуры помещений, без пометок об их назначении. – Два склада с алкоголем. Там голые стены и подвинули каждую бутылку, – в подтверждение своих слов Майлз открыл обе двери. Все верно. Полки, бутылки стоят не часто, так что стены видны. На потолке – одинокий короб воздуховода. – Проверяли? – кивнул на него Джо. – Да. Они тонкие и легко снимаются. – Идем дальше. – Гримерки, – распахнул Майлз очередные двери. – Дальше ответвление коридора. Выходит к сцене. А главный коридор упирается в подсобку бара, кабинет директора и главного администратора. – Майлз, нет – перебил его Джо, – там далеко. Не дальше гримерок, а лучше – до них. Они вернулись обратно. Коридор, голые стены и воздуховоды под потолком. – Только вентиляция… – озвучил его мысли Майлз. – Но ее всю проверили. Джо в десятый раз рассматривал план. Стена, по которой шли воздуховоды, делила здание на две части. Одна полностью принадлежала клубу, во второй располагались различные офисы. Части не сообщаются и полностью изолированы… – Вентиляция новая – а здание старое… – ведь он что-то видел – и видел, когда смотрел на знание со стоянки! Но вот что? – На что вы намекаете, сэр? – Майлз, давайте выйдем наружу. Идти им пришлось почти до забора стоянки. И только там картинка в голове совпала с реальным ракурсом. В такие моменты он готов был благодарить ОКР с его застреванием на одной мысли, фразе или картинке. – Смотрите на крышу. Кровлю здания почти на всю длину пересекало «что-то» – слишком высокое для парапета, слишком длинное для трубы и слишком широкое для стены. – Думаете, старая вентшахта, сэр? И там между стенами есть пространство? А что на плане? – А на плане просто стена. Одна. Обратно, Майлз! – Свой охотничий азарт Чандлер скрывать даже не пытался. Джо медленно водил пальцами по стене – кирпич, старый кирпич. Все выглядит монолитным. Ни трещин, ничего. Кроме… – Майлз, короба воздуховодов снимаются? – Да, частями. На просвет видны остальные участки. Так и проверяли. – А теперь давайте еще и мы проверим. Через полчаса на стенах остались отдельные, привинченные намертво, фрагменты. И опять – ничего. За тем, что можно было снять, сплошная стена. Джо ощупал внутри чуть ли не каждый кирпич. – А с металлоискателем проходили? – Да, – Майлз тоже был мрачен. – Но на втором этаже над этим коридором куча офисной техники. Они ремонтируют всякие ксероксы и прочее. Срабатывает на них. Буквально в двадцати футах от входа вверх через перекрытие уходил более широкий воздуховод; части, что подходили к нему сбоку, уже были сняты. Погодите-ка… Забыв в азарте про чистоту рубашки, Джо полез в уходящий вверх короб рукой. Так он же не сплошной! Те, что они сняли – труба прямоугольного сечения. А здесь строители решили сэкономить. Три стенки из металла, а четвертая – монолитная стена! У стены напротив стоял стул. Очень удобно стоял. Подвинуть и встать на него – секундное дело. Отверстие в стене обнаружилось на ладонь выше края воздуховода. А внутри пальцы Джо нащупали что-то, обернутое в ткань. Неужели – нашли? Чандлер аккуратно потянул сверток на себя. – Может, я ошибаюсь, сэр. Но это АК. Только укороченный. – Майлз внимательно рассматривал лежащий на тряпке автомат. – Эксперты точнее скажут. Хотя меня больше интересует вот это, – он показал на два пакетика с таблетками и один с травой. – Считаете, что кто-то из клуба мог брать траву и таблетки у музыкантов? – Или у Эндрю Боула, – дополнил Майлз. – Но знаете, сэр, перепишу-ка я себе номер этой игрушки. Есть у меня один приятель в армии… Тот самый, с коллекцией оружия. Он нам быстрее скажет, откуда и что взялось. И главное, никто об этом знать не будет. Кажется, после визита МИ5 Майлз стал вдвое подозрительнее. Впрочем, Джо его понимал. Но зато наконец-то можно сузить круг подозреваемых! – Персонал клуба! Майлз, завтра с утра начинайте трясти их снова. Каждого просейте сквозь мелкое сито. Узнайте, кто из них знал Эндрю Боула или общался с группой. И кто предпочитает молоденьких мальчиков. И что у них с алиби на момент убийства Кейна! На улице уже начинало темнеть. В будке у сторожа скачки сменились на регби. На стоянке все было по-прежнему. Разве что детей стало не четверо, а пятеро. Никто даже не обернулся на шум заработавшего двигателя машины и хлопнувшей двери клуба. Розовый таракан ожесточенно штурмовал кусок оплавленного пластика и имел все шансы на победу над собратом в голубую полоску. Когда на следующее утро Кент влетел в отдел с громким «Церковь святой Анны, Андервуд-роуд! Обстреляли людей после службы!» – Чандлер почти не удивился. Он подсознательно ждал чего-то подобного. То ли чутье, то ли внутренний голос упорно твердили, что убийство Оливера Кейна – это отнюдь не финал, а всего лишь еще один кусочек мозаики. И скоро последует следующий фрагмент. Но не настолько же быстро! На фоне старинного каменного забора церкви и пушистых крон деревьев догорал автобус. Суетились пожарники. – Вот это уж точно попадет в газеты, сэр, – мрачно озвучил вслух Майлз мысли Джо. – Красиво смотрится в пене, – сержант кивнул на автобус. – А на фоне церкви – так особенно. – Жертвы есть? – Нет, – покачал головой Майлз. – Все отделались испугом. Пара дырок в машинах, три – четыре разбитых окна и вот, автобус… Помолчав, с чувством добавил: – Вот же урод! И после смерти умудрился нагадить! – Майлз, вы о чем? – удивленно переспросил его Джо. – Дед наш, Оливер Кейн. Это ему была посвящена служба, – пояснил сержант. – Тут половина ирландской диаспоры собралась. Джо отчетливо почувствовал себя тем пессимистом, который каждый раз убеждает себя, что хуже быть не может, и каждый раз ошибается. – Где сидел этот стрелок, выяснили? – вздохнул он. – Вон там, – махнул рукой Майлз в направлении ближайшего к церкви дома. – На чердаке. Пойдемте. Журналисты штурмовали подъезд к церкви с другой стороны – и весьма успешно. До вечернего выпуска новостей не дойдет, пожалуй, – прикинул Джо. Все будет уже в дневном. Не успев войти в отдел, он попал в мягкие, но цепкие руки Бакана. – Джо, ты-то мне и нужен! Я услышал о стрельбе у церкви, – торопливо начал тот, с трудом поспевая за спешащим Чандлером. – Так вот, шестнадцатого марта 1988 года на кладбище Миллтаун, в Белфасте, был открыт огонь по похоронной процессии. Еще было брошено несколько гранат. Хоронили трех убитых боевиков ИРА. Три человека были убиты, более шестидесяти ранены… Последние фразы Бакана донеслись и до Майлза, который разговаривал с кем-то по телефону. На словах «трое были убиты…» тот поморщился, но трубку не положил. – Эд, секунду… – прервал монолог Бакана Джо. – Сэр! – Майлз, наконец, закончил разговор. – Вызывайте группу захвата! Принесли мне на хвосте, где наш стрелок прячется. А стрельба – это иногда просто стрельба! – торжествующе выдал сержант пригорюнившемуся Бакану. При захвате удалось обойтись без единого выстрела. И это оказалось первым и последним положительным моментом. Сначала вытащенный из хитрого укрытия Акрам Латиф с чувством выполненного долга признался в обстреле церкви. Потом гордо заявил, что убийство пяти участников «Языческого ангела» и Оливера Кейна – тоже его рук дело. Но с первых же вопросов начались нестыковки. После трех часов допроса стало ясно – пустышка. В действительности Латиф знал лишь то, что в среду в церкви будет служба из-за какого-то умершего ирландца. Услышал в пабе. А с парой местных ирландцев он подрался неделю назад все в том же пабе. Так что он взял автомат у брата и засел на крыше дома, что выходил на сад церкви. Поскольку знал, что в этот сад обычно все и выходят после службы. Чандлер с чистой совестью набрал телефон Сары Линтон и сдал идиота МИ5. Ощутив при этом несколько злорадное удовлетворение: пусть этот бред теперь послушает кто-то другой. И пусть этот другой сам выясняет, откуда у арабского студента автомат «на всякий случай». А еще через час по телевизору суперинтендант Теллер с упоением рассказывала журналистам о поимке преступника. «…оперативное взаимодействие всех подразделений…» «…четкое руководство…» – Не преступление, а мечта начальства… – пробурчал Майлз, созерцая жизнерадостно улыбающегося суперинтенданта в заставке новостей. – Утром совершили, к вечеру раскрыли. – Не портите человеку праздник, Майлз, – примиряюще усмехнулся Джо. Гораздо хуже было, что они потеряли еще один день. А убийца пяти участников «Языческого ангела», Оливера Кейна, а возможно, и Эндрю Боула – до сих пор оставался на свободе. Следующий день тоже можно было записывать в потерянные – с утра Джо застрял в суде, давая показания по одному из старых дел. А потом еще один день. Прошли выходные. Понедельник. Вторник. Настала среда, а он по-прежнему сидел в суде – и все с подачи Теллер. Ответа от экспертов по найденному в «Фиолетовой черепахе» автомату тоже не было. И не ожидалось. Сказанное по телефону сухим тоном «Зайдите через недельку…» – вот и все, чего он смог добиться. Вечером Джо поехал к коммандеру Андерсону. – Кому я мешаю?! Перед ним на столешницу со стуком опустилась дымящаяся чашка. – Кофе? – Сэр! – с нажимом повторил Джо. Но чашку взял. Все же он слишком часто бывал в этом доме. Знал каждую фотографию, каждую книгу на полке. Знал каждую деревянную балку под потолком и как тут скрипят полы. – Никому. Пока никому, – коммандер налил кофе и себе. – Кто давит на Теллер? – Она не мой человек. Вопрос – ответ. Еще вопрос – снова ответ. Не беседа – обмен ударами. Пусть даже не бокс, а фехтование. – Что там у вас за история со стрельбой утром у церкви? – уже гораздо мягче поинтересовался Андерсон. – Если неофициально. Джо разглядывал свою собственную фотографию в возрасте пятнадцати лет и думал, принимать или нет предложение о перемирии. Коммандер спокойно разжигал камин; несмотря на лето, вечер выдался прохладным и промозглым. За открытым окном почти неслышно шелестел дождь. В доме отчетливо пахло травой и мокрыми розами из сада. – У одного брата был автомат, а второму захотелось пострелять. И не более. Пусть с ними теперь МИ5 возится. Связи между этими ребятами и расстрелом группы у клуба нет никакой. Лишь внешнее сходство. – В МИ5 будут очень рады, – сухо улыбнулся Андерсон. – Они и не хотят находить никакой связи. Интересно… Чандлер машинально поправил кривовато стоящую рамку собственной фотографии – теперь та стояла строго параллельно краю полки. Забрал с подоконника прилипший лепесток розы и вернулся к камину. – Зато есть связь с другими делами. Мокрый кремовый лепесток на секунду застыл в пламени, а потом свернулся от жара, превращаясь в почти неразличимый черный комок. Джо решил рискнуть. Реакция на информацию зачастую бывает куда показательнее самой информации. Он рассказал о том, что Оливер Кейн знал одного из участников «Языческого ангела», а тот участник, в свою очередь, знал убитого месяцем раньше мелкого наркоторговца. И кроме оружия, в клубе обнаружены еще и наркотики. Предположения Бакана он изложил последними. Оставив факты: есть определенное сходство с происшествиями в 75-м. И тщательно опустив все предположения, версии и толкования из серии «зачем», «почему» и «кто виноват». Коммандер молчал долго. Чересчур долго даже с учетом тщательного обдумывания формулировки ответа. – У тебя есть связи между фигурантами, – Андерсон говорил негромко, ровно и взвешивая каждое слово. – Ты нашел оружие. У тебя есть записи камер. Найди человека в персонале клуба. Это всего лишь дело времени. И закрывай все три дела сразу. – Но не копай глубже? – попытался прощупать почву Джо. Коммандер что-то знает. Или о чем-то слышал. Теперь он был в этом практически уверен. Как и в том, что делиться своими знаниями тот категорически не хочет. – Не ищи черную кошку в темной комнате, особенно там, где ее нет. – Ответ был воистину классическим. – Жизнь вообще богата на совпадения. – Помнится, полтора года назад, прямо на этом месте, вы мне обещали все самые интересные дела… – Выступающая на поленьях влага вскипала и, испаряясь, шипела и посвистывала. Тонко и зло. – А теперь … – Джо, а разве я что-то тебе запрещаю? – Удивление казалось почти искренним. Но именно «почти». – Я всего лишь предлагаю подумать о возможных последствиях. – И какими они могут быть? – Возможно, он задал вопрос излишне жестко – Андерсон недовольно вскинул брови. Но ответить ответил: – Ты можешь начать напоминать об ирландском прошлом Кейна всем и каждому. Можешь сравнивать с событиями тридцатилетней давности. И у тебя эти дела очень быстро заберут в МИ5. Подчистую. Со всеми материалами. Не думаю, что тебя утешит устная благодарность за проделанную работу. Или же… Ты без шума закрываешь эти три дела и получаешь старшего инспектора. Сейчас, в текущей политической обстановке, – коммандер сделал паузу, подчёркивая, значимость своих слов, – у нас нет ирландского вопроса. Это не актуально и никому не интересно. – И никто не говорит – «раскрыть»… Говорят – «закрыть», – не удержавшись, пробормотал Джо, наблюдая за танцем языков огня в камине. – А что получите с этого лично вы? – До сих пор не можешь забыть мне дело Креев… – Коммандер тоже смотрел не на него, а на пламя. – Я не люблю, когда меня использует втемную. Но при этом говорят, что я – единственный, кому могут верить. – Это ребячество, Джо. Детские обиды. – Обиды? А я называю это «осторожностью». Пуганая ворона, знаете ли. Так какой у вас сейчас интерес? – Никакого. – Теперь коммандер смотрел ему прямо в лицо. – Ты – часть моей семьи, Джо. И я не хочу, чтобы ты свернул себе шею. Дождь за окном припустил сильнее. Розами пахло почти невыносимо. Темнота и безлюдность отдела успокаивала. Отделяла от остального мира его собственный – очерченный стенами кабинета и светом лампы. Среда, вечер, вернее, уже практически ночь. Чандлер глянул на часы – без десяти одиннадцать. А он вернулся и сидит на работе… «Я не хочу, чтобы ты свернул себе шею» – уже не совет. Предупреждение. Но куда он может залезть? Когда Джо возвращался обратно в участок, позвонил Майлз. «Приятель из армии» не подвел. Автомат действительно оказался АК китайского производства, под стандартный патрон НАТО. Судя по документам, был захвачен в Ираке полтора года назад. И тогда же уничтожен. Так что – если верить тем же документам – неделю назад он и Майлз стали жертвами коллективной галлюцинации. Видели и держали то, что в природе официально не существовало. *** Настоящее. Эндрю Боул – первый в ряду. «Языческий ангел» – пять фото стопкой – вторые. Оливер Кейн – третий. Идеально ровный ряд фотографий. Прошлое. Искореженные взрывом и пожаром обломки – шоу–группа «Майями». Ровно под фото музыкантов «Языческого ангела». Тело на полу, Джон Френсис Грин – полицейский снимок тридцатилетней давности. Под таким же полицейским снимком Оливера Кейна, только сделанным всего лишь десять дней назад. Пустое пространство доски оставалось лишь под Эндрю Боулом. Отношения с прошлым у того не сложились. А вот с настоящим оказалось все куда интереснее: копнув его прошлое поглубже, Майлз обнаружил и переезд из Белфаста десять лет назад. И давнишние отметки в одном из дел тех лет, по которому Боул проходил как свидетель – «возможно, связан с республиканскими группировками». Фотографии говорить не могли, но Чандлер прочел все, что нашлось в двух оставленных Эдом папках. Различия, конечно, были. Грина обнаружили на полу. В происшествии с «Майями» из пяти музыкантов двое все же остались живы. А сам фургон был взорван и погибли двое боевиков. И кто даст гарантию, что попытка поджога фургона «Языческого ангела» не была неудачной попыткой взрыва? Но было и сходство. Сейчас Джо готов был утверждать: музыканты «Языческого ангела» и Оливер Кейн погибли от рук одного человека. А ведь тогда, тридцать лет назад, имя некого Робина Джексона по кличке «Шакал» тоже называлось в связи с обоими убийствами. И еще одно. Грина и музыкантов «Майями» убивали боевики добровольческих сил Ольстера. Но под силу ли было боевикам организовать такие масштабные мероприятия своими силами? Без покровительства «сверху»?.. Выжившие участники «Майями» позже, уже на суде, утверждали, что перед самым взрывом к боевикам присоединился еще один человек. В форме британской армии и с выговором выпускника хорошего университета. Про «Шакала» Джексона было известно, что у него есть контакт в армейской разведке. Даже имя называли. И это имя повторялось еще в нескольких материалах. Причем в совершенно разном контексте. От полного отрицания до столь же категоричного утверждения причастности. Капитан Роберт Лоуренс Нэйрак. Весьма примечательная личность, как сказал бы Эд. Офицер и джентльмен. Закончил Оксфорда и Сандхерст, кавалер Георгиевского креста. Посмертно. А неделю назад Джо смотрел на официально не существующий автомат из Ирака... И его так настойчиво убеждают в отсутствии двойного дна и отсутствии черной кошки в черной комнате, что он подозревает все больше и больше: кошка там все же есть. Так может, и в настоящем существует свой «капитан Нэйрак»?.. Коммандер ничего не скажет. Значит, надо найти альтернативный источник с хорошими связями. И желательно – не в полиции… …Гордон Каннингем! Скуку почти недельного сидения Чандлера в Олд Бейли несколько разбавила еще одна встреча с Гордоном. Впрочем, встреча оказалась не такой уж случайной. В центральный уголовный суд Лондона Каннингема тоже занесло по делам. Гордон, как оказалось, – в этот раз им удалось проговорить дольше – работал в министерстве юстиции. И сейчас, в составе министерской комиссии, согласовывал с представителями разных фракций парламента будущие поправки к уголовному законодательству, что должны были обсуждаться осенью, с началом новой парламентской сессии. Джо тогда еще рассмеялся и попросил, на правах старого университетского приятеля, организовать ему экскурсию в парламент. На что Гордон, в свою очередь, взял с него обещание провести его по «настоящему полицейскому участку». И, пожалуй, откладывать обещанный познавательный визит в «коридоры власти» теперь не стоит…