Сон во сне

Шесть пуль в лицо красоты никому не добавляют. Зато избавляют от большей части черепа и мозга. Те части, что остались на своем, природой данном месте, утверждали: покойный на момент смерти был сед и практически лыс. Сдувшимся пузырем скособочившийся живот, при полном отсутствии одежды, позволял сделать вывод о склонности к греху чревоугодия. – Знатный траходром! – заглянувший в спальню Манселл присвистнул, оценив монументальность сооружения. «…А возможно, и к греху сладострастия и прелюбодеяния», – добавил Джо завершающую фразу к мысленному описанию жертвы. Распятие на стене в изголовье кровати как-то настраивало на соответствующие формулировки. – Оливер Кейн, шестьдесят восемь лет, – деловито пояснил Майлз. – Родственников нет. Признаков грабежа нет. Все вещи на своих местах. Мистер Оливер Кейн, судя по всему, загромождать помещения лишними предметами не любил. Вязь темного металла на кованых спинках широкой и массивной кровати. Напротив – старое, может даже антикварное трюмо. Темное дерево, множество ящичков, зеркало в строгой раме. Ни безделушек, ни фотографий. Разве что вот распятие на стене. С личных позиций Джо такой подход к интерьеру всемерно одобрял, а вот с точки зрения полицейского – совсем наоборот. Больше вещей – больше зацепок. Впрочем… Кровать, тело на ней и пистолет рядом – тоже весьма лаконично. – Кто обнаружил тело? – Соседка, Эмма Бишоп, – отозвался Майлз, осматривая содержимое ящиков трюмо. – Постучала, он не ответил. Дверь была не заперта, так что она вошла. Потом позвонила в полицию, сообщила о теле. Заодно попросила разрешения забрать аквариум с рыбками из гостиной. Чтобы те не умерли с голоду. – Уделите мне минуточку вашего внимания, джентльмены? Можно бесконечно смотреть, как горит огонь, как течет вода, и как работают люди. На работу доктора Ллевеллин Чандлер был готов смотреть бесконечно. Доброжелательность, искренний интерес и почти слышимое бодрое «на что жалуетесь больной?» То, что все больные доктора Ллевеллин мертвы, а некоторые еще и довольно давно, роли не играло. Они все равно охотно рассказывали ей, «что», «как», «когда», а иногда и «почему» их убило. – Посмотрите на края ранений. Видите следы на коже? Это ожоги и следы пороха. Стреляли в упор, приставив ствол пистолета к голове. А теперь переместимся ниже. Смотрите, внутренняя сторона бедра. Приглядитесь внимательно, там все уже высохло, – она провела рукой над дряблой кожей. – Следы видите? Вот, вот, и еще. Ваши предположения, джентльмены? Джо склонился над телом, приглядываясь: – Сперма? – предположил он. – Очень на то похоже. Интересно, вы не находите? – торжествующе улыбнулась доктор. – А вот его это сперма или нет, я вам скажу позже. – Кажется, выражение «умереть в своей постели» подразумевает несколько иное…– задумчиво пробормотал Джо, разглядывая тело. – Зато нам работать удобно, – еще раз улыбнулась Ллевеллин. – Не люблю землю и песок. Всю картину портят. – Кстати, сэр, – подал голос Майлз. – Обратите внимание на пистолет. – Если нужно, можете трогать, с ним уже закончили, – вставила доктор Ллевеллин, не отвлекаясь от взятия образцов – уже с простыней. – Люгер P08. В отличном состоянии. Раритетная, кстати, пушка. Выпускалась до сорок второго, но до сих пор в мире масса рабочих экземпляров. Часто встречается в коллекциях. У одного моего приятеля есть. – Номер спилен. – Чандлер обратил внимание на другое. – Знаете… – Майлз крутил пистолет в руках так и этак, разве что не пробовал его на зуб. – У меня нехорошее подозрение, сэр. Как бы отпечатки на стволе не оказались только от нашего дедули, – кивнул он на труп. – Предполагаете, он застрелился? Шесть раз подряд? – не удержался от сарказма Джо. Восемь дней назад у «Фиолетовой черепахи» расстреляли группу, и вот новое убийство. И снова – огнестрельное. Как-то подозрительно много стало в районе стрельбы. Иисус с распятия в изголовье кровати смотрел меланхолично и загадочно. – Майлз, пока тут еще работают эксперты, займемся делом. Пройдемся по соседям. Навестим эту Эмму Бишоп. Джо жаждал деятельности. Хоть что-то, но делать, а не стоять на месте. Так как всю предыдущую неделю они занимались именно этим – бодались со стеной. Майлз со своей версией о наркотиках зашел в тупик. Слухи, сплетни… и ни одной достоверной зацепки. Были живы, стали мертвы – ничего не изменилось. На криминальном небосводе Уайтчепела новых звезд не прибавилось, прежние тоже не притухли. Майлз даже притащил пару мелких торговцев, надеясь, что в участке те расколются быстрее, чем в беседе на улице. Джо направил запросы в отдел по борьбе с наркотиками и организованной преступностью. Ответ доблестных борцов с наркотиками Манселл читал всему отделу вслух. А некоторые особо удачные места – дважды. Когда чтение началось в третий раз, Джо не выдержал и бумагу забрал. Общий смысл послания сводился к нехитрому посылу «только вашего дела нам и не хватало». Потому что формулировки в стиле «недостаточный объем, чтобы привлечь внимание отдела» расшифровывались именно так. Отдел по борьбе с организованной преступностью ответ написал более вежливый, но все с тем же смыслом: «не усложняйте нам жизнь». Почти сразу после этого новый начальник, сменивший приснопамятного Казенова, поймал Джо в коридоре. Ласково и нежно глядя ему в глаза, он заявил: «Ты у нас работаешь не за зарплату, а за идею. Мы все это ценим. Очень ценим. Но такое рвение – процесс сугубо интимный, и посторонние тут не нужны». Кент и Райли увязли в друзьях и знакомых погибших. Получилось выудить, что один из участников группы подумывал об уходе. Еще двое поругались из-за девушки. Кроме того, обнаружился долг в три тысячи фунтов за оборудование. Манселл, перерывший все в клубе и окрестностях, оружия так и не нашел. Клуб стоял закрытый. За неделю из-за этого пришли уже две жалобы от его директора. Подвижек по делу не наблюдалось и не ожидалось. И вот – еще одно убийство. Природа щедро одарила миссис Бишоп. Возможно, даже излишне щедро. Когда на Джо из-за распахнувшейся двери внезапно надвинулось что-то большое, цветастое, остро пахнущее мускатным орехом, то на мгновение он почувствовал себя очень хрупким. – А я печенье пеку. Будете? Когда грустно, всегда так есть хочется, – она шумно и влажно вздохнула. Бусы и цепочки, буквально лежавшие на обширной груди, звякнули и бросили на стены щедрую россыпь солнечных зайчиков. Предки миссис Бишоп переселились в Англию с Ямайки уже не один десяток лет назад. Но любовь к ярким тканям, подвескам, бусам и массивным серьгамвсе равно осталась. «Главное, чтоб не к куклам вуду», – подумал Чандлер, и тут же обругал себя в потакании суевериям. – Так мне разрешат забрать аквариум? – опередила она все их вопросы. – Рыбки же погибнут. Оливер завел их в прошлом году, когда Рольф умер. Чандлер было напрягся, но миссис Бишоп тут же пояснила: – Такса. Они друг друга очень любили. И Оливер сказал, что больше никакой собаки. Второго такого, как Рольф, не будет. И я ему дала рыбок. Рыб миссис Бишоп однозначно любила. В гостиной стояло три аквариума, а еще в один Джо чуть было не врезался в коридоре. Сколько аквариумов притаилось в других комнатах, он угадать не пытался. – …Только Оливер все путал корм. Так что я уже сама стала и покупать, и заносить. Бедные рыбки, такое ужасное потрясение. Слава богу, он не у них на глазах застрелился… Майлз внезапно раскашлялся. Миссис Бишоп утешающим жестом пододвинула ему тарелку с печеньем – заесть горе. Снова шумно вздохнула и тут же отправила в рот очередной кусочек. – Миссис Бишоп, разумеется, мы примем все меры, чтобы рыбки не пострадали, – Джо постарался ответить максимально дипломатично. – К сожалению, мистер Кейн не покончил с собой, его убили. – Какой ужас! – ахнула миссис Бишоп. – Значит, я могла столкнуться с убийцей? – Почему вы так думаете? – подался вперед Майлз. – А Оливер всегда закрывал входную дверь на цепочку. Даже когда дома был. Да и заходил домой он чаще с заднего входа, и там же машину ставил. Я ведь почему и зашла: нажала на ручку-то, дверь и открылась. – Покойник был душка-плюшка, любил собаку, но неправильно кормил рыбок и поэтому плохо кончил, – отойдя подальше от дверей миссис Бишоп, Майлз желчно подвел итог получасовой беседе. – Но печенье вы взяли, – усмехнулся Джо, кивнув на солидный бумажный пакет. – Так печенье-то хорошее. Хуже то, что ничего дельного она не сказала. А записи с камер по улице мы бы и так посмотрели. Еще пару домов, сэр? – Давайте. По обе стороны от двери миссис Бишоп им не открыли. Но в третьем доме живые люди нашлись. – Неа-а-а, не видал я ничо… – Невысокий лохматый парень лет четырнадцати смотрел на них наивно и бесхитростно. Совсем как шоколадный подросток-лабрадор, крутящийся у него под ногами. – Я тока со школы пришел. С Ларсом вот в магаз пойдем, – кивнул он на лабрадора. Тот, услышав свою кличку, забил хвостом и заскакал в два раза активнее. Джо отшатнулся от пса, что на радостях попытался зажевать и обслюнявить край пиджака. Собак он не то чтобы не любил, скорее, не понимал. Как существ иррациональных, вносящих в жизнь хаос и не поддающихся контролю и упорядочиванию. Впрочем, в эту же категорию входили кошки, птицы, а также большая часть людей. С насекомыми, к счастью, помогали инсектициды. Оливера Кейна парень, назвавшийся Робертом, видел часто. – А чо, дед как дед. Шкандыбал себе. Бодрый. Хотя перемыкало у него что-то время от времени… – Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Чандлер, отпихивая снова активизировавшегося пса. – Раз я флаг Лондона вывесил. Ну, на день рождения королевы как без флага, да? Так он подскочил и сорвал. Я у него отбирать. Потом, вроде, его отпустило, постоял, посопел. Флаг мне отдал. Грит, «извини, не разглядел» и пошел дальше. И что там разглядывать? Флаг Лондона не знает, чо? Ладно, я вам еще нужен? Или мы пойдем? – Кто-то приходил к нему? – для очистки совести уточнил Майлз. – А я чо, вижу? Он машину с другой стороны дома ставит. Ставил, – поправился Роберт. – В тупике. Но тихо он жил. Стекла не бил, не буянил. Бухим я его тоже не видел. – Мисс, туда нельзя! Туда нельзя, мисс! – вяло доносилось откуда-то с периферии. Привычно и устало. Уже десятки раз за три с лишним года слышал. На любое происшествие, как мухи, тут же слетаются зеваки и любопытные. Джо уже садился в машину, когда сзади донеслось: – Инспектор, погодите, сэр! – он оглянулся. Один из патрульных констеблей сопровождал невысокую полную даму средних лет. Хотя… кто кого тут сопровождал, можно было и поспорить. Уж слишком потрепанный вид был у патрульного. – Как вас зовут? – требовательно вопросила дама. Разве что пальцем в грудь не ткнула. – Инспектор Джозеф Чандлер. Мисс?.. – Миссис Беатриче Вудс, – отчеканила та. Джо показалось, что шапка черных кудрей воинственно приподнялась. – Может, хоть вы, наконец, скажете мне, что тут происходит? Мистер Кейн являлся активным членом католической общины. Участвовал во всех наших общественных мероприятиях! Сегодня мы должны были обсудить… – Миссис Вудс, простите, – прервал ее Джо. – К сожалению, мистер Кейн скончался. Не могли бы вы подойти в участок и ответить на несколько вопросов? Ваша помощь может быть очень полезна. Если вас не затруднит, то можно и прямо сейчас. Сержант Майлз вам все объяснит… На сегодня свидетелей с Чандлера было достаточно. В участке ждала обычная рабочая бумажная круговерть. Свидетели, эксперты, записи с камер наблюдения, улики… оформить, задокументировать, написать запросы. Райли, Манселл и Кент еще не вернулись, обходили дома в районе. В самом конце дня ему принесли жалобу – уже третью! – от директора клуба на то, что «Фиолетовая черепаха» до сих пор закрыта. Чандлер мрачно смотрел на бумагу и гадал, когда ему ждать вызова к суперинтенданту Теллер: завтра же с утра, или день у него еще есть? Он смотрел в темное и пустое пространство отдела, а перед глазами по-прежнему стояла двадцать пятым кадром картинка: осколки стекла и вид на служебный вход клуба из окна фургона. Черт, хоть разбирай этот клуб по кирпичику! Застывший перед глазами пейзаж исчез лишь с приходом сержанта. – Фух, все… Всех опросили и отпустили, – Майлз удовлетворённо развалился в своем любимом кресле. Заодно расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и ослабив узел галстука. Чандлер молча кивнул. – Что вы такой мрачный, сэр? Рабочий день закончился, – специально глянул на часы Майлз. – Сорок минут назад. Не желая тратить слова на объяснения, Джо просто передвинул жалобу через стол. – Паршиво… – прокомментировал Майлз бумагу. – Гадит мелко, но настойчиво. – Что свидетели по делу Кейна? – вернулся к более насущным делам Джо. С характеристикой директора клуба он спорить не собирался. – Был, жил, умер – пока картина такая. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Но Кент и Райли еще на месте, может, что и выплывет. Дальше… Та энергичная дама с кудряшками, что вы мне скинули. Говорит, мол, образцовый гражданин, католик, столп общества. Разве что мучеником не объявила. – А в мученический венец Оливера Кейна вы не верите? – Чандлер усмехнулся, откидываясь на спинку кресла. Подобные разговоры с Майлзом, случавшиеся иногда после тяжелого рабочего дня, всегда действовали на него почти терапевтически. И уж точно помогали упорядочить соображения по текущим делам. – Не верю. Странно как-то. Стерильная биография: за двадцать лет – три штрафа за превышение скорости. Но при этом в базе данных нашлись его отпечатки. Ответить Чандлер не успел. Доктор Ллевеллин в отделе – гость редкий, обычно это они ходят к ней. – Так и знала, что вы еще не ушли, – улыбнулась она. – Мне только что прислали результаты. За такую оперативность, джентльмены, вы мне будете должны. – Доктор, вот не будь я женат…– начал Майлз. – Да-да, я знаю, – перебила его Ллевеллин. – Итак, обнаружены следы спермы не одного, а – внимание! – двух человек. Один образец идентичен сперме убитого, второй принадлежит неизвестному. – ДНК! – с хищным удовлетворением разве что не облизнулся Майлз. – Именно! И есть еще волосы. Светло-русые, средней длины. Но и это еще не все. Оружейная смазка на пистолете. Ее следы обнаружены на постельном белье. Это раз. А два – множественные следы в выдвижном ящике под кроватью. – Из чего можно заключить, что пистолет принадлежал убитому, – закончил за доктора Чандлер. – Грохнули из его же пушки. Кстати, совершенно незаконной пушки, – Майлз был и прямее и грубее. – И дедуля любил мальчиков, а не девочек. – Скорее всего, – не стала спорить Ллевеллин. – А отпечатки на пистолете? Найти на оружии отпечатки убийцы было бы чем-то из разряда рождественского чуда, и Чандлер это понимал. Но вдруг? Нашли же ДНК. – Тут ваш сержант оказался пророком, – вздохнула Ллевеллин. – Лишь отпечатки покойного. И, наконец, самое последнее. На пистолете обнаружено кое-что еще. Тут вы удивитесь – любрикант. Смазка. – А дедушка был с фантазией… – несколько ошарашенно пробормотал Майлз. Чандлер промолчал. В студенчески-беспутном Оксфорде случалось и не такое. Сам он ни в чем подобном не участвовал. Но вот как развлекались некоторые знакомые, знал. – Но в доме покойного мы не нашли любриканта, идентичного обнаруженному, – закончила доктор. – Оставляю вам все заключения. Доброго вечера, джентльмены. Дверь за доктором Ллевеллин еще не успела закрыться, а Джо уже придвинул к себе органайзер. Кажется, настало время напомнить о себе нескольким знакомым. – Что вы делаете, сэр?– поинтересовался Майлз, глядя, как он набирает номер. – Пытаюсь выяснить, не было ли у нашего мистера Кейна чего-то более значимого, чем три штрафа за двадцать лет. Чандлер не очень любил рассказывать о своих первых шагах в полиции. Два года в управлении по связям с общественностью. Затем еще два в управлении информации, где он и дорос до инспектора. Не без помощи и протекции коммандера, разумеется. Хотя в управлении информации ему нравилось. В это время как раз реализовывался проект «Метколл» по созданию общей информационной базы полиции. Упорядочивание, контроль и статистика… Пусть последние три с половиной года он был от всего этого далек, но нескольких хороших знакомых в Хендоне и Ламберте сохранил. Тех, кто по дружбе поищет информацию о человеке совершенно неофициально. Майлз терпеливо дождался окончания разговора. – А теперь поехали, сэр. Прошвырнемся по району. У вас свои методы, а у меня свои. Есть такие места, что словно застывают во времени. Меняются вывески, одежда людей, адреса дублируются на бенгали, но суть места остается прежней. Вот Брик Лейн для Чандлера была именно таким местом. – В самый конец, сэр. До поворота на Вудсир-стрит, а на нем притормозите, – взял дело в свои руки Майлз. – И зачем мы сюда приехали? – поинтерсовался Джо, останавливаясь у тротуара. – Дом нашего почившего дедушки – через три квартала. Не слишком близко, не слишком далеко. Скорее всего, снимал парней в этом радиусе. Повезет – попадем с первого раза. Нет – поедем по остальным местам… – Майлз высматривал кого-то в тени переулка. – Ага, вот и она. Девушка была одета весьма скудно даже для летнего вечера. Коротенький топ, такой же пиджачок и брюки в обтяжку. Клиент должен видеть, за что платит. – Привет, Триша. Как бизнес? – Майлз был сама любезность. – Вашими молитвами, – без особой радости пробурчала та. – Кафе хочешь? Мы тебе – кофе и незапланированный перерыв, а ты с нами поговоришь. – И круассаны,– улыбнулся Джо, видя колебания девушки. Информация требовалась позарез. Похоже, круассаны оказались самым убедительным доводом, и Триша залезла в машину. – Знаешь его? На стол легла фотография Оливера Кейна. До того, как он лишился части головы. – Тонкий Фредди, – ни секунды не колебалась Триша. – А почему тонкий и Фредди? – удивился Майлз. – Он же и не Фредди, и далеко не тонкий. Джо наблюдал, не вмешиваясь. Если что-то пойдет не так, он вмешается, а пока пусть ведет разговор сержант. – А это он так свой сморщенный стручок называл, – чего в голосе Триши было больше, злости или насмешки, определить было сложно. – Приезжал, заявлял, что «его Фредди хочет свежатинки», и штаны расстегивал. Ебанутый на всю голову. Но он по мальчикам. Совсем по мелким. – Знаешь, кого он снимал? – Ну… – протянула она. – Пара парней ходила. Но я говорю, он совсем со съехавшей крышей… – Можешь кого-то привести? – не в манере Майлза было ходить вокруг да около. – Пятьдесят мне, пятьдесят ему, – перешла на деловой тон Триша. – Веди. На хлопнувшую за Тришей дверь хозяйка кафе за стойкой чопорно поджала губы и недовольно покосилась в их сторону. – Вообще-то это подкуп,– усмехнулся Джо, на автомате выстраивая в один ряд сахарницу и салфетки. Место было неплохое, тихое. – Вам жаль ста фунтов? – нарочито удивился Майлз. – Нет. Если мы все оформим потом официально. Майлз только головой покрутил, словно ему начал жать воротник рубашки. «Безнадежно» – означала эта пантомима. Кофе тут тоже оказался неплохим. Вторая чашка как раз подошла к концу, когда перед столиком материализовались теперь уже две фигуры. – Ээ-э… а мы сразу на двоих не договаривались, – невысокий паренек в толстовке и узких джинсах попытался трепыхнуться по направлению к выходу. Но хватка у Триши оказала цепкая – никто никуда не ушел. – Обойдешься, – проворчал Майлз. – Нам поговорить. – Это Ларри, – она вытолкнула мальчишку вперед. Шестнадцать – семнадцать, вряд ли больше, прикинул про себя Джо. Так что все клиенты этого милого мальчика попадают под статью. До восемнадцати предлагать ему деньги за услуги противозаконно. Но это если подходить буквально. На деле же каждый из попавшихся заявляет, что либо никаких денег не давал, либо не знал, что его случайному любовнику меньше восемнадцати. И все возвращается на круги своя. Клиенты по домам, мальчики на улицы. – Я… – Полтинник, – не дал закончить фразу Майлз. – А чо надо-то? – при магическом слове «полтинник» глаза Ларри заинтересованно заблестели. – Тонкий Фредди. – Мудила ебнутый. – Ответ последовал без малейшей паузы на раздумье. – А чего вы о нем спрашиваете? – Ларри настороженно переводил взгляд с Джо на Майлза. Желание заработать боролось с желанием все же дать деру. – Да ты садись, – кивнул на стул Майлз. Подумав еще немного, Ларри устроился за столом. – Не видел? – Сержант широким жестом выложил на столешницу фотографию мистера Оливера Кейна. В том самом виде, как того нашли утром. Триша непроизвольно дернулась. Ларри же, наоборот, заинтересованно притянул к себе фотографию, разглядывая ее как произведение искусства. – Дотрахался! Джо усмехнулся про себя такой емкой характеристике. Эпитафия для мистера Кейна вышла очень короткой и очень злорадной. – Пусть теперь его на том свете ебут! – Добрый ребенок, – почти по-отечески вздохнул Майлз. – А где ты был вчера ночью? – Так я только сегодня днем из больнички вернулся! – с нескрываемым торжеством похвастался Ларри. Настроение у него повышалось просто на глазах.– А ночью с медсестрами в карты играл. Ну, так что? Только деньги вперед. И кофе. И круассаны. – Не наглей, – ласково посоветовал ему Майлз. А Джо просто подсунул под сахарницу десятку и две бумажки по двадцать фунтов: – Получишь, когда все расскажешь. – Твой босс, да? – тут же живо поинтересовался Лари у Майлза. Умудряясь одновременно еще и улыбаться Джо. И, кажется, заодно успев оценить стоимость его костюма, часов и галстука. – …Нет, платил-то он нормально… Как можно тараторить с набитым ртом, Джоне знал, но у Ларри это получалось. – Но у него уже просто так, само, не вставало. И «виагра» не помогала. Поэтому он любил сначала пистолет в рот сунуть и так трахал. И уж не себе в рот сунуть, если чо. Пару раз чуть зубы мне не выбил, урод. Правда, сначала я сам чуть на обоссался, когда первый раз пушку увидел. Все, пиздец мне, думаю. Он еще и показал, что она заряженная. Его это и заводило. Ну, когда боишься. Тогда у него вставало, и он трахал. – Ларри прожевал остаток круассана и тут же схватил новый. – И сколько раз вы так развлекались? – Майлз был сама дотошность. – Ну… – раздумывая, Ларри по одной выдергивал салфетки из держателя. – Вот, значит… – он пересчитал, сколько получилось салфеток. – Раз десять – одиннадцать точно. Я ж говорю, он платил хорошо. – А чего разбежались? Постоянный клиент, все дела… Идиллия. – А потом ему надоело мне ствол в рот пихать. Он начал в задницу. Вам понравится, когда в зад заряженную пушку суют? И слюнями на спину капают. Кто ж знает, когда его совсем переклинит? – Ларри помрачнел и поморщился. – Еще и в волосы вцепиться любил. Я у него, наверное, их клочьями оставлял. Жалко волосы-то. Волосы у Ларри и вправду были хорошие. Густые, темно-каштановые, волнистые. Сейчас собраны в хвост, а в распущенном виде, наверное, чуть ниже плеч. Но это далеко не средняя длина и не светло-русый, что нашли в кровати Кейна. Парень, похоже, говорил правду. – И он со всеми так? – Угу, – пробурчал Ларри, допивая свой кофе. – Все, деньги давай, – пустая чашка со стуком опустилась на стол. – Если что, обращайтесь. Тебе, босс, будет скидка. Джо даже не знал, радоваться или нет такому предложению. – Сиди. Тебя еще не никто не отпускал, – тон Майлза стал жестким, а рукой он прижал сахарницу под которой лежали деньги. Ларри дернулся, порываясь встать, но жадность победила. – Чего еще? Теперь Майлз выложил фото участников «Языческого ангела» и Эндрю Боула. – Кого-то видел? – Э-э–ээ… Круассанов мне еще купите. С собой, – снова оживился Ларри. – Ну и наглый же ты, – невольно восхитился сержант. – А в участок не хочешь? – За что?! – искренне возмутился мальчишка. – Я чист! Говорил же вам! – Майлз, спокойнее. Ларри, все тебе будет, – вмешался Джо. Если он уже нарушил правила и неофициально платит информаторам, значит, он может так же неофициально купить информатору рогалики. – И где вы его прятали? – Хлопать ресницами и изображать наивное дитя Ларри умел воистину профессионально. Джо оценил. – А про скидки, босс, я не шутил. Ты учти. – Учту, – сдержать улыбку у Джо не вышло. – Хватит трындеть. К делу, – Майлз был суров и непоколебим. – Кого узнаешь? – Его вот, – не тратя время на раздумья, Ларри показал на фотографию Марка Флиттона. Да, точно – он. Как же Фредди называл… «музыкант Марки», что ли… Траву у него еще брал. И… вот этот еще, – чуть подумав, Ларри выбрал еще фотографию Эндрю Боула. – Они вдвоем с вот этим Марки и приходили. – Теперь забирай деньги и вали отсюда, – смилостивился Майлз. Дважды повторять не пришлось. Прихватить пакет с круассанами Ларри тоже не забыл. – Триша, твои пятьдесят, – Майлз подвинул деньги к девушке. – Последний вопрос. Знаешь кого-то из таких же мальчиков, только светло-русого? К которым Тонкий Фредди подкатывал? Та только головой покачала: – Уилки еще, но он вообще рыжий. – А если поспрашивать? Триша откровенно колебалась. – Не бесплатно, конечно. Это решило вопрос. Она молча кивнула и забрала свои деньги. – Удачного вечера, – почти радушно пожелал Майлз. Ответного пожелания не последовало. Дверь за Тришей закрылась, колокольчик коротко звякнул вслед. Ее силуэт почти тут же растворился в вечернем полумраке пустынной улицы. Сто фунтов потрачены не напрасно. Может хоть по этому делу все пойдет гладко. – Майлз, что-то еще? – Джо видел, сержант над чем-то размышляет. – Вы помните того парня, сэр? Днем, с собакой? Еще рассказывал про вывешенный флаг? – Джо кивнул, пытаясь понять, к чему тот ведет. – А теперь еще припомните, на каком еще флаге у нас красный крест на белом фоне. И сопоставьте с тем, что покойный был католиком. Ответить помешал телефон; звонил тот самый знакомый из информационного центра в Хендоне. – Джо, твоего мистера Оливера Кейна на самом деле зовут Фредерик Маги…– раздался в трубке жизнерадостный голос. – И это еще не все… Эндрю Боул, участники «Языческого ангела», Оливер Кейн – выстроить по горизонтали, по вертикали… Джо тасовал фотографии, слушал и понимал: гладко не выйдет. «…в 70-м участвовал в организации взрыва в графстве Арма, Северная Ирландия. Погибли два офицера полиции…» «…в 72-м участвовал в организации взрыва. Белфаст, Северная Ирландия. Погибли два офицера полиции и один солдат…» «…в 75-м участвовал в организации взрыва в графстве Арма, Северная Ирландия. Погиб офицер полиции…» «…арестован в мае 82-го по обвинению в убийстве офицера полиции…» «…под программой о защите свидетелей с 83-го – в обмен на информацию об организаторах и исполнителях различных терактов период с 70-го по 81-й…» Майлз угрюмо молчал, пока Чандлер пересказывал ему эту боевую биографию. – Что я вам скажу, сэр, – медленно вытягивал из себя слово за словом Майлз. – У нас теперь есть еще один мотив. Хуже некуда мотив. Потому что имеется связь еще с вот этими, – сержант ткнул в фото участников «Языческого Ангела», – и с вот этим красавцем, – он показал на фото Эндрю Боула. – Давайте надеяться на обычные разборки с клиентом. – Предлагаете придержать эту информацию? – Да. Как только вы произнесете слово «Ирландия», разверзнутся хляби небесные.