Спасенный демонами

Удар сердца - Оберон поднял лук, удар сердца – заскрипела натягиваемая тетива, удар сердца – холодок, пробежав по спине, впился мне в затылок. Еще один удар сердца и… Многократно отраженный стенами туннеля грохот железных колес враз ослаб, когда тягач вырвался из узкого тоннеля в шлюзовое помещение. Щелкнула тетива, а спустя еще один удар сердца по барабанным перепонкам ударила воздушная волна, рожденная мощным взрывом. Адреналин, растекшийся по венам и словно дремавший до времени, разом взорвался в крови, окатив тело волной не то боли, не то восторга. Мне удалось лишь на мгновение взглянуть вперед, но когда даже Оберон припал на колено, я тут же рухнул на пол. Ад разверзся! По нам ударили автоматные очереди не менее двух взводов клонов! Десятки пуль буквально снесли остатки бронестекла, отчего меня осыпал град битой крошки. И все же я успел увидеть достаточно. Может это удача, может работа Лотус, но наш путь не был перекрыт в отличие от соседнего, выходящего из другого туннеля. И именно оттуда нас ждали, но нам удалось удивить их. Особенно Оберону, своей разрывной стрелой превратившего стационарное орудие клонов в разлетевшиеся обломки, а стрелка – в кровавую кашу, размазанную по стене, частично разделявшей идущие параллельно железнодорожные пути. Несколько десятков метров дороги смерти, где лязг рикошетящих пуль – единственный звук, а рожденные ими искры – единственный свет, и мы проскочили мимо возведенной на соседнем пути баррикады. Стрельба не утихла, хоть и перестала заполнять собой все, но я рискнул выглянуть из-за укрытия. Теперь, если не считать нескольких клонов, дорогу нам преграждала только шлюзовая дверь, створки которой медленно расползались в стороны – Лотус делала все что могла, борясь с системой безопасности и взламывая ее отдельные части. Заметив, что у жертв появляется шанс улизнуть, несколько клонов бросились к терминалу управления дверьми. Один из них упал на пол, когда тяжелые пули автомата Никс перебили ему ноги-протезы, а второй был отброшен и пригвожден к каким-то контейнерам стрелой Оберона. Теперь ничто не стояло на пути между нами и выходом из нутра “Карапакса”. В прицеп еще били очереди “караков” и “гракат”, когда наш уже вдоволь настрадавшийся тягач вырвался под проникавшие сквозь климатический купол лучи солнца. Я наконец-то смог встать в полный рост и взглянуть вверх. Жаль, что самого солнца было не увидать, но даже этот рассеянный свет вселил надежду: в этом жестоком мире было еще что-то помимо грязных коридоров базы гринир. С удивлением я заметил, что в небо смотрел и Оберон. - Вы прорвались, - прозвучал голос Лотус, - дальше выбирать путь придется тебе, Алас. Я передаю управляющие коды, чтобы ты мог переключать рельсы с терминала тягача. Встречный ветер трепал волосы и свистел в ушах, но он приносил с собой свежесть водохранилища, выветривая въевшуюся в кожу затхлость “Карапакса”. Может клоны, родившиеся и всю свою никчемную жизнь прожившие в грязи, могли ужиться с ней, но мне никогда не привыкнуть к такому. Очень хотелось, чтобы запах был морским, как в сказках, что читала мне на ночь мать, но ничего кроме дезинфицирующего привкуса озона не ощущалось. Оберон ушел из кабины назад на прицеп, оставив меня один на один с управлением. Пришло время вытянуть из рукава небольшой козырь. Тира знала про него, и наверняка рассказала об этом Лотус, которая, я уверен, учла и это, когда придумывала план. Пришлось до боли закатить глаза, пока зрачки не ощутили, как на них налипли скрытые в глазницах линзы. Неприятное ощущение. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прошло жжение. Я вновь взглянул на дорогу: острота зрения возросла в несколько раз. Линзы одноразовые и растворяются через пять-шесть минут, после чего вытекают двумя слезинками из глаз. Обычно агенты используют их для снайперской стрельбы без наличия соответствующей оптики, но и на высматривание безопасного пути они тоже сгодятся. Плохо одно, что такая дальнозоркость делает тебя полуслепым вблизи, но двое убийц из прошлого должны были позаботиться о клонах. Приближалась первая развилка, представляющая из себя платформу на сваях, уходящих под воду. На ней построили сторожевую вышку и несколько складских бараков, но они пустовали. По крайней мере, я не увидел ни одного охранника или инженера. От платформы отходили еще три пути и все они, как мне удалось разглядеть, были безопасными для проезда. Это понятно, ведь по периферии гринир закончили почти все работы. Самое интересное должно было начаться дальше. Передвигаться слишком близко к основной базе было опасно, как и не стоило слишком углубляться в транспортную сеть водохранилища. Я выбрал средний путь и, воспользовавшись командными кодами Лотус, переключил ветки. Мы пронеслись через платформу, и ни одного выстрела не раздалось в нашу сторону. Хорошее начало. До следующей развилки оставалось еще около полукилометра, но я уже мог различить забегавшие по ней тонконогие фигурки. Почему-то не было ни капли сомнений, что их заметили и тенно, поэтому я отринул эту проблему, сосредоточившись на своей части работы. Согласно отчетам строителей все два последующих ответвления были закончены, однако глаза говорили другое. Несколько пролетов левого пути перекрывала строительная техника. Рельсы и так были переключены на второй путь, оказавшийся рабочим, поэтому мне оставалось только проверить заряжено ли оружие и готовиться к неприятностям. Мы подъехали так близко, что разглядеть нас с платформы уже не составляло труда, поэтому я укрылся за лобовой деталью кабины, чтобы не привлекать лишнего внимания как можно дольше. Конечно, потрепанный в бою тягач без лобового стекла, несущийся на полной скорости, не мог не привлекать внимания, но у клонов частенько на ходу был всякий хлам, поэтому оставалась надежда, что они хотя бы не начнут пальбу раньше как поймут, что мы не собираемся останавливаться. Когда расстояние между нами сократилось где-то до сотни метров, воздух распорола унесшаяся вперед стрела. Охранник на вышке дернулся, поймав ее левым плечом, и, перевалившись через перила, рухнул вниз. Тогда-то и заговорили “гракаты”. По сравнению с предыдущим обстрелом этот казался лишь запугиванием, не больше полудюжины стволов. Ответный огонь тенно, забравшихся на крышу тягача, заставил большую часть клонов спрятаться в укрытиях. Я все же рискнул выглянуть, чтобы оценить ситуацию; двое самых смелых не прекратили стрелять, за что и поплатились своими жизнями. Из плохих новостей оказалось то, что на платформе стоял еще один тягач, который наверняка составит нам компанию в нашей поездке. Тем не менее, саму развилку мы проскочили быстро и почти без проблем. В спину прилетело несколько очередей, да и только. Я вновь встал в полный рост, чтобы лучше видеть дорогу. До очередной платформы было еще далеко, но впереди нашлось, на что взглянуть: с левой стороны по направлению к нам приближалось несколько точек. Только точками они были для простого глаза, а вот мне - спасибо линзам – удалось разглядеть в них пятерых штурмовиков с прыжковыми ранцами. Эта модель, похоже, была приспособлена для длительного нахождения в воздухе. Решив перестраховаться, я выбежал через заднюю дверь на прицеп. - Штурмовики слева! – предупредил я тенно. С крыши тягача выглянул Оберон, а Никс, стоявшая на прицепе, оглянулась и утвердительно кивнула. Так же я разглядел погоню, которую все же организовали гринир с предыдущей платформы. Кивнув в ответ, я поспешил назад, но бежать оказалось сложно из-за линз: тебе словно приделали бинокль с большим увеличением, который нельзя снять. Прошло всего семнадцать секунд с момента, как я вернулся в кабину, а первые пули уже ударили в корму. Никс огрызнулась в ответ, но даже ее жуткого автомата было недостаточно, чтобы пробить лобовую броню тягача преследователей. А затем выстрелы зазвучали со всех сторон – штурмовики закружили вокруг нас, ведя огонь на подавление. Я попытался прицелиться и выстрелить в одного из них, но с незнакомым оружием и на такой скорости сделать это было непросто. Оберон оказался метче меня, потому как один из пролетавших перед нами штурмовиков будто споткнулся о воздух, когда ему в шлем вонзилась оперенная смерть, и зигзагом полетел вниз. Почти следом за ним рухнул еще один гринир с прыжковым ранцем, но я так и не понял, кто подстрелил его, потому как Никс поливала огнем преследователей на тягаче, а второй штурмовик умер явно не от стрелы. Грохот металлических колес, выстрели и лязг рикошетящих пуль сильно отвлекали, но я не забывал о своей главной задаче, чтобы не пропустить очередную развилку и выбрать правильное направление. До боли всмотревшись вдаль, я сразу отмел один из путей – тот просто обрывался в воду, а вот еще два были пока просто не видны. Замолчала еще одна “граката” штурмовика, и мне уже начало казаться, что все не так уж плохо, как ушей коснулся появившийся и все нарастающий гул двух реактивных двигателей, и это заставило все внутренности сжаться. Корвет! Двадцати пяти тонная летающая машина гринир, хорошо вооруженная и бронированная, была нам явно не по зубам! Даже смертоносный лук Оберона вряд ли справился бы, зато спаренная крупнокалиберная пушка корвета прошьет наш тягач навылет! И ни нырнуть, ни свернуть. Отдаленный гул перерос в отчетливый рокот двигателей, и даже автоматные очереди перестали казаться чем-то стоящим внимания. Приковав мой взгляд, перед несущимся тягачом появился корвет. Он развернулся прямо в воздухе, вывернув подвижные двигатели, чтобы лететь задом наперед. И прямо на меня смотрела его пушка, каждый снаряд которой разорвал бы мое тело пополам, даже не заметив преграды. Свистнула стрела, чиркнув по стеклу кокпита летающей машины и не причинив никакого вреда. Вспотевшей рукой я поднял пистолет тенно и направил его на корвет, понимая, что это бесполезно. Все мысли были заняты представшей передо мной смертью, что я даже не обратил внимания, как оружие Никс умолкло. С грохотом распахнулась задняя дверь. Должно быть, тенно навалилась на нее плечом с разбега. Я все ждал, когда в облаке ружейных газов из ствола вылетит снаряд, который заберет мою жизнь. Обостренное зрение сыграло со мной злую шутку, потому что на кабине корвета отчетливо читалась надпись “Ласточка”. Вот как зовут моего убийцу. Из-за чертовых линз я полностью лишился бокового зрения, и только грохот шагов по металлическому полу заставил меня повернуть голову. Никс в мгновение преодолела расстояние от задней двери к носу тягача и остановилась только когда уперлась руками в раму выбитого пулями стекла, чтобы не вылететь на рельсы. Ее правая рука, сжимавшая автомат, опустилась вниз, а левой она дотронулась до лба, словно нащупывая мысль в своей голове, и резко выбросила руку вперед, как будто метнув эту мысль в летающую машину. Они не люди! Может, когда-то и были людьми, но теперь они демоны! Люди просто не способны на такое! Корвет дернулся, будто по нему врезала гигантская невидимая палка, его повело вбок, развернуло несколько раз и замотало из стороны в сторону. Словно в “Ласточку” вселился демон! Должно быть пилот, которому тенно выжигала мозг, судорожно дергал штурвал и, наконец, нащупал и вдавил до упора гашетку огня. Спаренное орудие выдало несколько длинных очередей, ушедших в воды хранилища и климатический купол, но не в нас. Обреченный корвет выдал еще несколько безумных фигур, клюнул носом и штопором ушел вниз, где от падения поднял тучи брызг. Это было чертовски близко… Никс тоже пришлось несладко после такого подвига. Она припала на колено, схватившись свободной рукой за край управляющего терминала. Оцепенение спало, и я немедля подбежал к ней и помог встать на ноги. Хватка у нее оказалась такая, что позавидовал бы любой солдат гринир. Тенно быстро пришла в себя, хлопнула меня по спине и так же стремительно выбежала через заднюю дверь. Я опять остался один. Корвет мог оттеснить прочие опасности на задний план, но они от того не исчезли, и в нас по-прежнему стреляли со всех сторон. Я выстрелил несколько раз по маячившему перед тягачом штурмовику, но не попал, хоть и заставил его убраться с глаз. Нескольких выигранных секунд хватило, чтобы вглядеться вперед, определить безопасную дорогу и ввести нужную команду на терминале. Стремительно приближающееся шипение реактивного ранца заставило отточенные рефлексы сработать и бросить тело вбок, уходя от залетевшего внутрь тягача гринира. Вот смышленый засранец! Один на один в замкнутом пространстве, когда твой враг - вооруженный опытный солдат, а у тебя на глазах линзы, из-за которых ничего не видно по сторонам, - это серьезный вызов. Выстрелив несколько раз не глядя, просто на звук, я кувырком метнулся к противоположной стене. Автоматная очередь, выбившая искры из места, где я стоял мгновение назад, убедительно говорила, что я сделал все правильно. Теперь у меня был только один шанс. Запихивать пистолет за пояс времени не было, а в тот момент он только мешал, поэтому я без рывка опустил его на пол, чтобы он не отлетел далеко, и бросился на гринира. Из-за этих проклятых линз рывок вышел почти вслепую, но секунду спустя я все же впечатал клона спиной в кожух двигателя. Ладони чувствовали под собой ферритовую броню, поэтому дальше достаточно было действовать на ощупь, хоть с закрытыми глазами. Пока не проснулись тенно, рукопашный бой считался пережитком прошлого, а мощная броня и щиты давали повод не бояться безоружного человека. Этим-то то и пользовались некоторые агенты “Красной вуали”. От толчка штурмовик на мгновение потерял ориентацию, что дало мне шанс обезоружить его. Вывернув и прижав его руку с автоматом к кожуху, я со всей силы ударил ребром ладони по запястью клона. Там у доспеха ослабленная зона, которая позволяет сгибать кисть, и если удар выйдет достаточно сильным и проникающим, то пальцы врага могут потерять хватку. Мои пальцы тоже занемели от удара, но отвлекаться на боль было нельзя. Второй рукой я выбил “гракату” и она отлетела куда-то в угол. Рассмотреть не удалось из-за сузившегося зрения. Штурмовик оказался тертым калачом, потому что сразу же после обезоруживающего приема он вмазал мне с другой руки. Его кулак я разглядел слишком поздно, чтобы увернуться, но достаточно вовремя, чтобы усиленный броней удар не сломал мне челюсть, а прошел вскользь. Тем не менее, он свалил меня с ног, а клон попытался навалиться сверху. Схватив штурмовика за плечи, я уперся ногой ему в живот и перекинул через себя, избежав тем самым опасности быть прижатым. Ох, и тяжел же он оказался! Клон со всего маху влетел в стену и сполз на пол, выбыв на несколько секунд из схватки. Мне же пришлось разрываться между тем, чтобы добить его, или чтобы проверить дорогу впереди. Оставлять без присмотра опытного солдата было опасно, но не опаснее, чем утонуть в водах хранилища. - Кусок клонированного мяса! – выругался я, когда подскочил к панели управления. Когда гринир дал очередь по мне, я избежал встречи с пулями, чего нельзя было сказать о компьютере тягача. Определять степень повреждения времени не было, но дрожащий и то и дело гаснувший сенсорный интерфейс и так говорил, что дела плохи. Я попытался стабилизировать программу, но клавиши будто взбесились, начав дергаться и ускользать из-под пальцев. Сбоку послышался скрип феррита по металлу – это штурмовик пытался подняться на ноги, опираясь рукой о стену. Еще одно мгновение, один взгляд вперед: мы проскочили очередную развилку, свернув куда нужно, и до следующей платформы было еще далеко. Еще мгновение… и резкий кувырок в сторону! Буквально выскользнув из смыкающейся хватки гринира, я перекатом разорвал дистанцию. Он же поймал лишь воздух и навалился по инерции на сошедшую с ума сенсорную панель, локтями нажав на какие-то клавиши. Если бы не линзы, мне удалось бы запрыгнуть ему на спину, но пришлось неуклюже вертеть головой, чтобы поймать врага в фокус обострившегося зрения. Клон развернулся и тут же нанес прямой удар кулаком, метясь в голову. Ожидаемо, поэтому мне не составило труда поднырнуть под руку, поймав ее в захват, провести подсечку и отправить противника в новый полет к стене. Вновь пришлось переключить все внимание на управление тягачом. Все же, могло бы быть и хуже. По крайней мере, тягач не потерял скорости, и пули задели в основном голографический эмиттер, отчего простой ввод команд превратился в не столь тривиальную задачу. Работая пальцами как можно быстрее, мне все же удалось приспособиться к неисправному интерфейсу и вновь вернуть контроль над машиной. Боясь улететь не неверный путь после следующей развилки, я потерял слишком много времени на высматривание пути, за что и поплатился. На этот раз клон куда быстрее оправился от падения и заново бросился в атаку. Моя попытка увернуться почти удалась, но хлесткий удар наотмашь все же достал меня, отбросил к стене. Еще повезло, что усиленная сервоприводами атака не сломала мне кости. Кряхтя от боли, я поднялся на четвереньки, но тут же пришлось рывком перекатиться вперед, чтобы нога-протез не разбила грудную клетку. Клон пнул стену и, зарычав через внешний динамик шлема, продолжил наседать. Еще не оправившись от одного удара, я пропустил новый. Апперкот чуть не выбил из меня дух, но вновь ни сломанных ребер, ни раздробленной челюсти, а только агент “Красной вуали”, грохнувшийся спиной о кожух силовой установки, прямо в то место, куда недавно я впечатал гринира. Все циклично… Когда взгляд поймал противника, то я увидел кулак, несущийся прямо мне в лицо. Еще какие-то доли мгновения, и пришлось бы расстаться с головой, но натренированная ловкость и въевшиеся в спинной мозг рефлексы позволили на этот раз избежать смерти. Юркнув вниз, я позволил кулаку солдата протаранить металл ограждения, отчего на нем осталась вмятина. Надо было кончать с этим клоном, иначе он не даст покоя. Боевая броня гринир – в своем роде технологическое чудо, являющееся на половину доспехом, и на половину системой жизнеобеспечения. Она дает клону отличную защиту, но и в ней можно найти слабые места, если знать, куда наносить удар. В один шаг я оказался у штурмовика за спиной и вновь провел захват с последующей подсекой и броском. Как только гринир упал лицом в пол, у меня появился шанс разделаться с ним окончательно, но нужно было действовать быстро и четко. Запрыгнув клону на спину, я схватил его за плечи и еще раз как следует приложил о металлический пол. Клон обмяк на секунду, которой мне хватило, чтобы просунуть пальцы под правый наплечник и что есть силы ткнуть в спрятанные там трубки гидравлики. Я уже проделывал подобный трюк, и не было оснований сомневаться, что в этот раз он не пройдет. Пережатые трубки вызвали кратковременный шок в части гидравлической системы, отчего всю верхнюю правую половину брони сковал паралич. Клон запаниковал. Из внешнего динамика шлема послышались его сопение и бессвязная ругань. Выигранное время стремительно утекало как вода сквозь песок, и от моей скорости зависело, кто выйдет победителем из этой схватки. Пальцы левой руки все еще были охвачены болью после сильного тычка, но правой я мог действовать по-прежнему точно. Нащупав небольшую выпуклость с правой стороны прямо у основания шлема штурмовика, я отодвинул защитную пластинку, получив доступ к миниатюрной панели с кнопками. Все еще не понимая, что происходит, штурмовик дергался и извивался, силясь побороть сковавший его паралич, но я уже начал вводить команду на снятие маски шлема. Послышалось тихое шипение, когда белая маска сдвинулась с места и подалась вперед, выпуская в воздух остатки герметирующего газа. Еще секунда, и кабину тягача наполнила брань на лающем языке клонов: - Жалкий паразит! Что ты делаешь?! “Ничего хорошего для тебя” – мысленно ответил я, но вслух не произнес ни слова. Как только… Стоп! Новый звук, донесшийся с наружи, заставил меня отвлечься. Свист чего-то большого, пронесшегося мимо. Хоть измененное зрение и не позволяло держать под контролем все окружающее пространство, но я успел бросить взгляд сквозь дыру, что теперь заменяла лобовое стекло. Кусок клонированного мяса! Даже полсекунды хватило, что бы понять – мы проскочили очередную платформу, а я не успел выбрать безопасный путь! Теперь дорога могла оказаться перекрытой, или вообще оборваться вниз. И при этом все еще нужно было покончить со штурмовиком. Как это уже вошло в привычку, жизнь наказала меня за оставление своих врагов без внимания, чем не замедлил воспользоваться клон. От неуклюжего тычка локтем меня отбросило в сторону, что позволило гриниру подняться на четвереньки. Когда я оправился от удара и поймал своим дальнозорким взглядом штурмовика, тот уже был на ногах, поставив меня в невыгодное положении. Вот только в скорости ему со мной было не тягаться. Промедление оказалось бы смерти подобно, поэтому пришлось импровизировать и нанести удар из неудобного положения. Приняв опору на руках, я извернулся и нанес прямой удар ногой на вытяжке прямо в незащищенное морщинистое лицо штурмовика. Маска шлема, оставшаяся на полу, уже не могла защитить его. Почти с садистским наслаждением мои уши уловили хруст ломаемого носа и сдавленный вздох клона. Чтобы развить успех, я тут же вскочил на ноги и нанес еще один удар, на это раз уже рукой. Из-под кулака брызнула кровь – расквашенная физиономия гринира теперь представляла собой жалкое зрелище. - Аррр! – зарычал солдат. – Ты умрешь! Очень хотелось ответить ему, но “Красная вуаль” учит держать эмоции на замке, ибо наша сила в концентрации, а цена ошибки слишком велика. За меня говорили мои руки. Но так некстати ухудшилось зрение, а в глаза словно плеснули мыльной воды – это одноразовые линзы начали разлагаться и вытекать слезами, отчего полагаться на визуальное восприятие стало почти невозможно. Действуя на ощупь, я поднырнул под замах гринира, перехватил его руку и произвел бросок, уложив его на лопатки. Одна и та же уловка прошла с ним в который раз, но такова природа гринир – не учиться на своих ошибках. Настала пора покончить с этим! Запрыгнув на поверженного противника сверху, я еще раз от души вмазал кулаком по незащищенному лицу. Ответный тычок заставил левый бок отозваться отстрой болью, но отступать было нельзя. Мои пальцы потянулись к глазницам штурмовика. - Аааа! – заорал гринир скорее от подступившего ужаса, чем от боли. Еще один неуклюжий удар кулака в ферритовой перчатке, на этот раз в ногу, и раздался противный чавкающий звук, подкрепленный еще более истошным криком, после чего попытки скинуть меня превратились в беспомощные барахтанья. Большими пальцами я ощутил, что от глазных яблок клона остались лишь отвратительные ошметки, и откатился в сторону, чтобы не пропустить новый тычок. Еще повезло, что клон не догадался обхватить меня руками и переломать ребра. Даже ослепший и корчащийся на полу клон мог представлять опасность, и оставлять его за спиной, когда наш тягач несся на полном ходу и без управления, было никак нельзя. Поэтому пришлось пересилить дурноту и под вопли гринира на четвереньках доползти до боковой двери. Распахнув ее, я вернулся к клону, который уже поднялся на колени, закрыл окровавленное лицо руками, тщетно надеясь спасти свои глаза, и не прекращал кричать. Кое-как выпрямившись, я ухватился за бронированные наплечники и потащил его к выходу. Обезумевший от шока, он почти не сопротивлялся. Прощальный пинок, и штурмовик выпал из тягача на полном ходу. Солдата ждали несколько секунд падения, сильный удар о водную гладь и последующая смерть от асфиксии. Так ему и надо. Наконец-то рукопашный бой завершился, и я, а не мой противник, остался на ногах. Мир перестал ограничиваться тесным помещением кабины тягача. Прижимая ладонь к ноющим ребрам, мне удалось доковылять до многострадальной панели управления. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от остатков линз, и только после этого я смог взглянуть на дорогу. Искусственные сны! Чертов штурмовик с его нестандартной тактикой! Прямо на наших рельсах стояла тяжелая платформа с установленным на ней краном, и расстояние до нее стремительно сокращалось! Две, может быть три секунды. - Держитесь! – во всю глотку заорал я, надеясь, что тенно услышат, и ударил кулаком по клавише экстренного торможения.