Спасенный демонами

Когда завизжали тормоза, я со всего маху налетел на панель управления. Впрочем, на происходящее можно было посмотреть и с другой стороны, будто это она врезала мне под дых, мстя за все пережитые издевательства. Охнув, я вцепился пальцами в углы панели, чтобы не вылететь через лобовое окно. Оберону, во время торможения находившемуся где-то на прицепе, не грозило выпасть на рельсы, а вот Никс повезло меньше. От рывка она, судя по всему, не устояла на ногах и свалилась с крыши тягача, лишь в последний момент успев схватиться рукой за какой-то выступ и повиснуть спереди тягача. Наш тормозной путь выходил куда больше, чем расстояние, остававшееся до перегородившей путь платформы. Глаза все еще слезились от вытекающих линз, а дыхание сбилось от удара грудью о панель управления, поэтому к встрече с препятствием должным образом подготовиться не получилось. Наш тягач на все еще немалой скорости протаранил платформу с краном, протащив ее вперед на несколько метров. Никс вновь не удержалась, и полетела вниз, но вновь успела уцепиться свободной рукой, на этот раз за раму выбитого лобового стекла. Я же, получив еще один болезненный удар в грудную клетку, захрипел и, хватая ртом воздух, рухнул влево и вниз, чтобы не быть изрешеченным автоматными очередями клонов, засевших прямо перед нами за импровизированными укрытиями из контейнеров и бочек. Прислонившись спиной к боковой стенке тягача, в первую очередь я попытался восстановить дыхание и заставить легкие вновь гонять воздух, застрявший где-то в районе кадыка. Одну руку я прижал к груди, а второй попытался нашарить пистолет Никс, оставленный мною на полу перед схваткой со штурмовиком. Его отбросило в угол, когда тягач начал внезапное торможение. Рядом с нами пронзительно заскрипели еще одни тормоза – это были преследователи, догонявшие нас по параллельному пути. Похоже, что реакция их подвела, из-за чего тормозить они начали позже и с визгом укатились вперед. Я наконец-то нащупал плавные изгибы рукояти пистолета, но в тот же момент по нам хлестнули невидимые плети из пуль. Дернувшись на помощь Никс, мне пришлось тут же оставить эту затею, потому что сомкнутая на шее невидимая хватка, не пускавшая воздух в легкие, и не думала ослабевать. Сперва внутрь кабины залетел автомат-хребет, а спустя секунду перевалилась и сама Никс. Энергетический щит ее оказался пробит и развеян, но плотная скорлупа варфрейма хранила тенно от свистящей смерти. Я вжался в свой угол, Никс – в свой, а грохочущий ад вновь разверзся над нами. Продравшись через боль и хрипы, я немного восстановить дыхание, да и подавляющий огонь гринирских автоматов, из-за которого было не поднять головы, сбавил темп. Взглянув на тенно, для себя я разрушил еще один миф - они не неуязвимы. Ее варфрейм остановил большую часть попавших пуль, но не все. Ее автомат валялся у ног, а руками Никс зажимала рану в боку, и по позе тела и дерганым движениям легко было вообразить бушевавшую в ней боль. “Караки” первыми ушли на перезарядку, а спустя еще пару секунд стрельба стихла окончательно. Я зашелся глухим кашлем, а еще запах, какой-то еле уловимый химический запах коснулся ноздрей. Горло саднило неимоверно, но хотя бы из мышц уходила предательская слабина из-за недостачи кислорода. Никс тоже собралась с силами и подползла ближе к лобовому окну. Оберон затаился, а клоны начали обмениваться приказами, но разобрать слов не получалось. Нужно было попробовать осмотреться хотя бы для того, чтобы сосчитать врагов, но тенно меня опередила. Упираясь спиной о стену и не отнимая от раны рук, она неуклюже приподнялась и, вывернув голову, выглянула наружу. Никаких “глаз” на ее шлеме не было, но Никс увидела что-то, что заставило ее тут же спрятаться назад. Взглянув на меня, она отняла одну руку от бока и махнула в сторону задней двери кабины, а в ухе раздался вскрик Лотус: - Саэ, беги! Не знаю, стал бы я прыгать на одной ноге, хлопая ладонями над головой, под пулями и в такт военному маршу партизан Цереры, если бы мне так приказали тенно. Наверное - стал. Уже после первых минут, проведенных с убийцами из прошлого, я хорошо усвоил, что их слова, а точнее слова Лотус, не подлежат сомнению, если жизнь дорога, конечно же. Перебарывая еще не отступившую слабость, я сорвался с места и бросился к двери. Ноги немного заплетались, но мне в пару прыжков удалось преодолеть большую часть расстояния. Прямо перед носом дверь распахнулась, а появившаяся из проема рука Оберона схватила меня за шиворот, рывком вытащила на прицеп и отбросила в дальнюю его часть. Потеряв равновесие, я грохнулся на пол и кубарем покатился дальше. Отбитые штурмовиком ребра заныли еще сильнее, но беспорядочное падение все же удалось превратить в перекат и затем застыть в низкой стойке. Оружие также осталось в руках. Откуда-то со стороны баррикад донесся все приближающийся шипящий звук. Стоило мне обернуться, как кабину тягача сотряс сильный взрыв, произошедший внутри. В стороны брызнули выбитые боковые окна, а задняя дверь выгнулась наружу, но ее хотя бы не сорвало. Из доступного пехотным частям клонов арсенала только “Огрис” мог сотворить такое… Никс! Там же осталась Никс! - Там же Никс! – прокричал я свои мысли и как дурак бросился к деформированной двери, которую, скорее всего, заклинило намертво. Мне удалось встать в полный рост и даже сделать первые шаги, но на пути встал Оберон и, не особо церемонясь, плечом оттолкнул меня назад. Воздух во второй раз чуть не оставил легкие, когда я отлетел назад и грохнулся на спину. Чувство было, словно я на спарринге пропустил прямой удар в грудь от Саэ… да примет Пламя его душу. Впрочем, за это следовало поблагодарить Оберонао. При падении я больно ударился затылком, и, похоже, это выбило скопившуюся в голове дурь. В кабине тягача громыхнуло еще раз. Задняя дверь деформировалась еще больше, а левый верхний край ее отогнулся, и из образовавшейся щели повалил дым загоревшейся силовой установки. Будь я там в момент взрыва, после мою личность пришлось бы определять по анализу ДНК. А Никс… невозмутимость Оберона и потрескивание, что теперь доносилось из кабины и аналога которому я не смог найти в своей памяти, вселили уверенность, что она еще жива. Возобновили стрельбу остальные клоны, и к уже третьему прозвучавшему взрыву ракеты “Огриса” добавился треск автоматных очередей. Гул в кабине все нарастал. Я снова поднялся на ноги и взглянул на тенно, что стоял передо мной: он прильнул спиной к задней стенке тягача у самого края, но пока не высовывался. В одной руке Оберон сживал свой верный бумеранг, а вот во второй у него оказалось другое оружие, покоившееся до этого в бедренной кобуре. Этот пистолет я приметил еще в тюремном блоке, но не уделил ему должного внимания. Изящный, как и все оружие тенно, он не выглядел столь опасным по сравнению с массивными пушками гринир, но я то знал, как бывает обманчива внешность, ведь сам сжимал в ладони реальное тому подтверждение. Пистолет Оберона украшал гребень наклоненных шипов, еще два шипа крупнее торчали по разные стороны ближе к месту, где металл переходил в дерево, или что-то очень напоминающее дерево. Все это делало оружие схожим с какой-нибудь хищной рыбой или насекомым. Клоны увеличили плотность огня и бросились на штурм нашего тягача, а неестественный треск внутри кабины зазвучал отчетливо, если не сказать громко. Оберон, казалось, вообще не придал этому значения, что ввело меня в состояние растерянности. В тот момент я еще подумал: “Чего он ждет? Даже если Никс не погибла от взрывов, то солдаты просто добьют ее очередью в упор!” А затем мир окончательно сошел с ума. И без того стремительно сменяющие друг друга события словно с цепи сорвались, обрушившись на меня разом. Первым был звук реактивных двигателей штурмовиков слева от нас. Я только и успел повернуть голову, увидев две фигуры в массивной броне, выскочившие из-под моста, как странный звук, доносившийся изнутри тягача, смолк. “Что же это бы…” В тот момент показалось, что сотрясший все вокруг взрыв сдул даже роившиеся в голове мысли. Будто невидимая волна накрыла меня. Она могла переломать все мои кости, намотав на них кишки, но вместо этого пронеслась мимо. А вот заднюю дверь тягача она не пощадила: перекореженный лист металла сорвало с петель и отшвырнуло далеко назад, прямо мимо меня. Оберон! Он даже пальцем не пошевелил! Мысли. В голове они способны за долю секунды проделать большой путь и не раз изменить свою форму, а вот реальность за ними может и не угнаться. Дезориентированный, я застыл на месте, пытаясь придумать, что мне делать во всем этом хаосе: то ли начать отстреливаться, то ли бросится на помощь Никс… то ли просто грохнуться на по и закрыть голову руками. Однако даже это было еще не все. Воздух только перестал дрожать после страшного взрыва, а вихрь событий и не думал стихать, лишь ускорив свое вращение. Тенно в варфрейме цвета кости, начал действовать. Взмах руки, и один из штурмовиков, в направлении которого я уже начал поднимать пистолет, буквально взорвался изнутри! Ферритовые пластины вывернуло, и наружу вырвался поток крови и изодранных внутренностей, но не только. Среди этого месива я разглядел нечто. Первое что пришло на ум при виде полупрозрачных сгустков изумрудного огня – призраки. Словно изгнанные из гринира, они устремились прочь от изуродованного тела, но, словно ведомые голодом, синхронно повернули и бросились на второго штурмовика. Призраки вонзились в тело новой добычи и исчезли, но второй клон тут же стал похож на своего товарища. В воды хранилища полетели два обезображенных до неузнаваемости куска клонированной плоти. Чертова магия тенно! Да, несомненно, этому можно найти рациональное объяснение, энергия бездны и все такое, но когда у тебя на глазах кто-то, не используя никакого оружия, одним движением руки превращает двух хорошо обученных и экипированных солдат в раздавленные пирожки с мясом, невольно начинаешь испытывать первобытный страх. Но этот взмах руки был лишь частью большего движения Оберона. Он выглянул из-за угла и разом разрядил обойму своего пистолета пятитактовой очередью. Маленькое оружие показало свой нрав, прорычав не хуже тяжелых дробовиков вроде “Собека”. Следом он метнул бумеранг и рывком вернулся за укрытие. Ответный огонь высек искры из металлической обшивки тягача, а я, наконец, словно втянулся в этот вихрь событий и понял, где окажусь полезным. Добежав до противоположной стороны кабины, теперь уже я выглянул из-за угла и, почти не целясь, дал два выстрела по бегущим к тягачу двум солдатам. Благодаря силовому щиту Оберон мог позволить себе поймать лицом несколько пуль, я – нет. На успех такой стрельбы рассчитывать не приходилось, но ушей коснулся приятный в тот момент вопль одного из клонов, грохнувшегося на пол. Сбоку еще раз громыхнул пистолет – тенно пошел в атаку, а вот автомата-хребта слышно не было. Оберону плевать на Никс, или он уверен, что с ней все в порядке? Пустое! В тот момент нужно было сосредоточиться на выживании. Дождавшись, когда отбарабанит пущенная в мою сторону очередь, я присел на корточки и снова высунулся, чтобы дать еще два выстрела. Пламя уже щекотало мне пятки, ведь раненный в плечо клон поднялся на ноги, а второй оказался совсем близко, и оба тяжелых снаряда пистолета тенно прошли мимо него. Последовал ответный огонь, еще секунда, и в моей шкуре могла бы появиться дюжина новых дырок. Вновь пришлось импровизировать. Разделительный бортик между путями не давал атакующим много простора для маневра, поэтому у приближающегося солдата не получилось бы обойти тягач по широкой дуге, но и высунуться вновь времени у меня больше не было. Делать ставку на один меткий выстрел в упор я не хотел, ведь даже умирающий клон мог зацепить мня очередью. Много ли пуль мне надо? Хватит и одной. Пришлось выбрать рискованный путь рукопашной схватки. В мозгу словно вспыхнули часы, отсчитывающие сотые секунды. Пистолет Никс был оставлен на полу, ведь затыкать его за пояс попросту не было времени, а тело приняло положение почти параллельно земле. Подобно кошке, я прогнал по мышцам волну судороги, чтобы разогреть их перед резким и стремительным рывком. Часы отмерили десятую секунды, еще одну, еще… Пора! Безумие, огромный риск и надежда на госпожу удачу. Пронзенное болью, тело разрядилось молниеносным рывком. Для подобравшегося вплотную гринира я не выскочил из-за угла, а скорее вытек, стелясь по земле. От неожиданности он вдавил курок автомата, но свистящая смерть прошла выше, и будь я более предсказуем, вся история на том и закончилась бы. Но я не был предсказуем. Пришлось отбить ладони, чтобы с силой оттолкнуться от земли и перенести вектор движения вверх. Выбить оружие у клона не удалось, но ствол автомата задрался вверх, уведя очередь в климатический купол. Буквально налетев на солдата, я постарался слиться с ним силуэтами, чтобы прочие клоны, боясь задеть своего, не начали стрелять. Затем пришлось извернуться подобно змее, чтобы оказаться у солдата за спиной и руками обхватить его за талию, надежно упершись ногами в пол. Далее оставалось только с силой оттолкнуться, чтобы мы оба грохнулись на прицеп под прикрытие тягача. Расчет оказался верным, и выстрелов в нашу сторону не последовало. Гринир упал лицом вниз, я приземлился сверху. Несмотря на все усилия, мой противник мертвой хваткой вцепился в свою “гракату”, не желая выпускать ее из рук. Его можно было попробовать обезоружить, нанеся удар под наплечник брони, - такой трюк сегодня уже удался, - вот только бой был не один на один, а значит, времени оставалось совсем немного. Понимая, что не успеваю ни при каком раскладе, и только помощь тенно сможет меня спасти, я также ясно осознавал и то, что рассчитывать надо лишь на свои силы. Решив, что если все пойдет совсем плохо, то придется оставить борьбу и попытаться запрыгнуть на крышу тягача, отыграв тем самым несколько секунд, я потянул руки к наплечнику. Оберон был занят разборкой с остальными клонами где-то за тягачом вне пределов моей видимости, Никс не могла сражаться или же была мертва, но я не переставал верить, что очередное “чудо” тенно спасет нас. Все зашло слишком далеко и просто не могло закончиться вот так глупо. Под давлением хлещущего в теле адреналина реальность воспринималась мозгом как в замедленном воспроизведении, что давало лишние доли секунды на принятие решений. Это позволило мне во всех красках, осознание которых пришло позже, ощутить то самое “чудо”, на которое я так рассчитывал. Не уверен, что хотел бы стать свидетелем чего-то подобного еще раз. Неведомая сила, управляемая Оберном, схватила нас своими невидимыми щупальцами и оторвала от земли. Хватка была грубой, но выверенной, такой же, как хватка лучника - это мог быть только он. Костьми я ощутил, как нечто неосязаемое вокруг меня пыталось сломать мое тело, но неожиданно давление ослабло, и меня отшвырнуло прочь. Надо ли говорить, что стиль тенно читался и здесь? Ударившись спиной при падении, я застыл, но не от боли или потери ориентации, а от ужаса перед происходящим. Прямо передо мной парил гринир, а по его броне скользили десятки изумрудных “призраков”. Само пространство вокруг него будто задрожало от нагнетаемой энергии, солдат вознесся еще на полметра выше, огоньки ярко вспыхнули изумрудным, а потом… Будто гигантский невидимый молот вдарил по гриниру, впечатав его в металлический пол прицепа. Удар был такой силы, что ферритовая броня с треском раскололась, и во все стороны брызнули раздавленные внутренности. Мешанина из мяса, металла и полимеров застыла бесформенной кучей в образовавшейся от удара вмятине. Я видел разные трупы, убивал, даже пытал и подвергался пыткам сам. Я был на месте крушения транспортного корабля и наблюдал, как из люка выползают сгорающие заживо люди. Видел останки двух несчастных, превращенных в лепешки “Джат Киттагом”. В сравнении с ними труп этого гринира не выглядел как-то по-особенному. Но наше восприятие – это не только то, что видят глаза, и в месиве из феррита и клонированной плоти мне виделся отпечаток чего-то ужасного, рождающего почти первобытный страх, не поддающийся логическому осмыслению. Гринира убила Бездна, пусть Оберон и был ее проводником, поэтому я и оцепенел, таращась на останки и понимая, что часть меня изменилась безвозвратно. О некоторых вещах этого мира лучше не знать вовсе. И неожиданно все стихло, только ветер с водохранилища подвывает. “Никс!” – огненным росчерком вспыхнула в голове мысль, и я поспешил в покореженную кабину тягача. Заднюю дверь снесло взрывом, поэтому ничто не помешало мне проникнуть внутрь, отстав от Оберона, зашедшего через боковую дверь, всего на секунду. Я остановился, а он, хрустя ногами по стеклянной крошке, направился к Никс. Краска выгорела, превратившись в бурые пятна на металле, все, что не являлось частью корпуса, было оторвано и раздроблено, даже сами стены деформировались под детонационными волнами…, а она сидела на полу, прислонившись спиной к покореженным останкам двигателя, и на ее варфрейме не было видно никаких повреждений. Хотя нет, она по-прежнему зажимала рану на правом боку. Заметив мой взгляд, Никс показала мне большой палец вверх, после чего ухватилась за протянутую Обероном руку и поднялась на ноги. Силы покидали ее, и напускной оптимизм не мог скрыть это. - У вас мало времени, скоро здесь будут новые клоны, - напомнила Лотус. Это верно. Даже несмотря на то, что стараниями Лотус коммуникационная сеть “Карапакса” накрылась, мы уже успели хорошо пошуметь по пути сюда, и вторая волна погони была вполне ожидаема. Но вот проблема, нашему тягачу теперь была одна дорога на переплавку. Настало время сменить средство передвижения. К моему удивлению, у нас появился выбор: кроме потрепанного ответным огнем тенно тягача, который гнался за нами, метрах в двадцати от нас вперед по железной дороге обнаружился еще один, но уже без прицепа. Судя по всему, именно он пригнал сюда платформу с краном, которой и перегородили рельсы, но главное, что внешних повреждений на нем не было, даже стекла целы. - Вот тот выглядит целым, - я ткнул пальцем в примеченный мною тягач, обращаясь к тенно, - нам лучше взять его. Оберон утвердительно кивнул, подхватил Никс на руки и следом за мной выбежал наружу. По пути к тягачу я смог во всех деталях разглядеть последствия короткой, но жестокой схватки. Несколько солдат были буквально разодраны в клочья, будто их растерзала стая мелких хищников, отчего сразу вспомнился автоматический пистолет Оберона. К другим клонам сметь забралась сквозь проломленную взрывом броню, а наделавший шуму бомбардир валялся с дыркой в шлеме-маске прямо между глаз. Остальные же были раздавлены ужасной силой, которую призвал лучник. Демоны из прошлого… Держа пистолет наготове, я подбежал к двери нашего нового тягача и аккуратно заглянул внутрь, чтобы убедиться в отсутствии сюрпризов. Как оказалось, “сюрприз” все же нашелся – в угол забился один из техников гринир, он обхватил голову руками и тихо скулил. Скорее всего, это машинист. Клон не тянул на солдата - его даже не протезировали - и вряд ли в своей короткой жизни успел хоть кого-то обидеть. Его оказалось даже немного жаль. Не обращая на него внимания, я подбежал у консоли управления и сразу же начал процедуру запуска двигателя. Оберон, зашедший следом, аккуратно опустил Никс на пол и направился к технику. Поскуливания за спиной сменились протестующим мычанием, которое прервал хруст ломаемой шеи. К счастью, с этого компьютера все ограничения уже сняли, и не нужно было возиться с перезапуском системы и выдиранием чипов. Наверняка клоны использовали командные коды. Прогрев силовой установки завершился, и мой палец нажал на пиктограмму старта. Вздрогнув, наш новый тягач начал набирать скорость. Оглянулся я ровно в тот момент, когда Оберон выбрасывал из кабины труп техника. Никс выглядела неважно, но слов обратиться к ней напрямую у меня не нашлось, поэтому пришлось обратиться к Лотус: - Как она? Секунд десять ответом была лишь тишина, но затем она ответила: - Никс необходимо лечение, ранившие ее пули были с ядовитым сердечником. Ядовитым сердечником? Так вот что это был за запах! Хорошо, что меня даже не поцарапало, иначе корчился бы сейчас в судорогах, а изо рта шла пена. Мне с тенно не тягаться здоровьем. - Вам придется найти безопасное место. Безопасное место? Посреди поднятой на уши базы гринир? Не самая тривиальная задача – найти такое место. Однако и здесь можно было кое-что придумать. Даже клоны задохнулись бы в миазмах, а все их базы заросли плесенью, если не развитая и хорошо спроектированная система вентиляции. И за все время, что я шпионил для “Красной вуали”, мне открылась простая истина: в гостях у гринир вентиляция – твоя лучшая подруга, уступающая разве что Тире. Быть может, у Лотус и был свой вариант, но вряд ли он окажется лучше, чем старая добрая вентиляция. - Можно попробовать укрыться в системе воздуховодов “Карапакса”. Там порой сами клоны теряются, - предложил я. - Приемлемо, - подтвердила Лотус. – Впереди шлюз ДТ-45а. Гринир восстанавливают контроль над базой, но я все еще могу послать ложный сигнал, чтобы большую часть охраны перебросили на шлюз ДТ-45, где якобы ожидается прорыв. Когда окажетесь внутри базы, действуйте по обстоятельствам – у меня нет доступа к отдельным шлюзам вентиляции. Да… клонированные засранцы при желании могут подходить к делу с умом. После того как гарнизоны нескольких их форпостов погибли от массированной хакерской атаки, перекрывшей вентиляционные ходы и отрубившей систему климат контроля, один из влиятельных гринир поднял знатный переполох. Еще бы, такие потери без единого выстрела! Впоследствии новые объекты проектировалась уже с ручным контролем части коммуникаций, что, однако, влекло за собой необходимость увеличения пеших патрулей. Я взглянул вперед: там широким фронтом росла стена каменных образований, в толщу которых и вгрызся “Карапакс”. Без глазных линз уже не получалось видеть так далеко, но в тот момент хватало и простого зрения. По крайней мере, наша ветка была достроена и не обрывалась вниз. Вглядевшись сильнее, я различил и шлюзовые ворота, возле которых маячило несколько точек. Пять-десять клонов, не более, но они все равно могли успеть поднять тревогу, а если сигнал все же пройдет сквозь помехи Лотус… - Можно сбавить скорость и попытаться сойти за своих, - я обернулся к своим спасителям. – Внутрь они нас без досмотра не пропустят, но мы хотя бы застанем их врасплох. Никс по-прежнему сидела на полу, и вид у нее был прискорбный, а вот Оберон согласно кивнул и вышел из кабины через заднюю дверь, откуда он мог залезть на крышу. Интересно, от него вообще возможно дождаться хоть сколь-нибудь сильных эмоций? Мне же оставалось только передвинуть ползунок скорости на десяток пунктов вниз, чтобы создать впечатление у охраны шлюза ДТ-45а, будто мы торопимся, но не убегаем. Оставалась только одна проблема: лицом я не походил на клона, да и тюремный комбинезон не делал меня похожим на водителя или техника. Как быть? Пришлось вспомнить слова своего учителя: “простые решения ближе всего”. Уверен, он вкладывал в них некий глубокий смысл, но в тот момент пригодилось буквальное толкование. Вдоль правой стены кабины были закреплены несколько шкафчиков, и я, пока еще оставалось время, судорожно кинулся проверять их содержимое. Нет, следующий… Нет, следующий… Вот, то что нужно! Спецовка электрика была вся замызгана, но для дела вполне годилась. Выше на полке нашлась и шапка-шлем с порванной лямкой. Напялив все это на себя я вполне мог сойти за клона, который без месяца неделю как выбрался из чана клонирования, особенно если смотреть с расстояния и сильно не вглядываться. Жаль зеркала, чтобы оценить вид со стороны, не было. Пока я осматривался в поисках источника отражения, мой взгляд пересекся с взглядом Никс. По крайней мере, шлем ее варфрейма смотрел на меня. Тенно подняла руку и показала уже привычный большой палец вверх, оценив мой маскарад – я выдавил подобие улыбки. Затем она, опираясь о стену, начала подниматься на ноги, а я поспешил к пульту управления. От идеи выдвинуть складную седушку и усесться, чтобы выглядеть естественнее, пришлось отказался, ведь отпрыгнуть в случае опасности будет проще из стоячего положения. До шлюза оставалось совсем немного, и можно было разглядеть семерых солдат, один из которых помахал рукой в нашу сторону. Пришлось ответить ему тем же. Боковым зрением я заметил, как Никс встала на ноги и прижалась к стене рядом с боковой дверью так, чтобы ее не было видно снаружи. Напряжение внутри меня начало скручиваться в тугой узел. Поскрипывая тормозами, наш тягач начал сбавлять скорость, пока полностью не остановился в паре метров от ворот. Клоны вроде как ничего не подозревали, но объявленная общая тревога заставила их действовать по уставу: пятеро рассредоточились перед тягачом, держа оружие наготове, а двое направились прямиком к нам. Молчаливые тенно не посветили меня в свои планы и лишь не мешали мне импровизировать, поэтому я продолжил разыгрывать спектакль, ожидая, когда они нанесут свой смертельный удар. “Бам, бам, бам” – один из клонов несколько раз ударил кулаком по двери, требуя открыть ее. Никс с автоматом в руках утвердительно кивнула, и я, повинуясь, потянул ручку вниз. Вторая рука сжимала за спиной пистолет тенно. Старомодная металлическая дверь на петлях с противным скрипом начала отворяться, а у меня в голове билась мысль: “чего они ждут?!” И вот наступил тот самый момент. Мы стояли лицом к лицу с солдатом. Маска его шлема была убрана, и на его морщинистом лице отчетливо читалось удивление. Клон опешил, а я с идиотской улыбкой вытащил из-за спины пистолет и направил ствол на него, попутно произнеся самые неуместные в этой ситуации слова: - Ку-ку! Грянул выстрел. С такого расстояния промазать было невозможно, поэтому тяжелая пуля угодила в самое незащищенное место солдата, проделав на его и без того некрасивом лице уродливую дыру на месте левого глаза. Следующий ход был за Никс: она сделала шаг в сторону двери, вскинула автомат и дала короткую очередь, сбившую с ног и прервавшую жизнь второго проверяющего. После этого у нас оставалось всего несколько мгновений, чтобы упасть лицом в пол, избежав пролившегося на тягач ливня из пуль. Уже во второй раз за этот тяжелый день меня осыпало стекольной крошкой, когда покрывшееся трещинами стекло не выдержало и лопнуло. Новых дырок на себе я не заметил, на Никс тоже, но ей и без этого приходилось тяжело: автомат она выронила, а ползти выходило с трудом. Без какой-либо защиты выглянуть я не мог – просто снесло бы голову - поэтому вся надежда оставалась на Оберона. Сверху “зарычал” хищный пистолет своим пятикратным ревом, и, судя по противным звукам рвущегося металла, противников осталось четверо. Клоны перевели направление огня выше, метясь в стрелка на крыше, поэтому пришел мой черед рисковать. Я чуть приподнялся с колена, чтобы находится в удобной позиции для стрельбы и иметь хороший обзор, но подставлять под возможный ответный огонь как можно меньшую часть силуэта. Действительно, один из солдат будто оказался растерзан стаей пираньей и валялся мертвее мертвого, двое кинулись к укрытиям, а еще двое прикрывали их отход. По ближайшему неподвижному клону я и открыл огонь. Уставшее тело плохо слушалось команд, из-за чего первый мой выстрел угодил в пол рядом с солдатом, и только второй попал в цель, прямо в левую часть таза, раздробив сустав, – страшная рана. Клон выронил оружие и, пытаясь зажать пулевое отверстие, упал на спину. Следующие же несколько секунд надолго врезались мне в память. Что-то стукнуло по крыше тягача. Только потом я догадался, что это Оберон с силой оттолкнулся, чтобы взмыть в воздух в длинном прыжке с переворотом. Он уже успел перезарядить свой ручной дробовик и выстрелил прямо в полете, поэтому новый поток смерти обрушился на второго стрелка почти что вертикально, как дождь. Только тогда я смог увидеть это страшное оружие в действии. Пять волн свистящей дроби поочередно захлестнули клона. Должно быть, это были какие-то специальные режущие фрагменты. Первая и вторая волны лишь высекли искры на броне солдата, проделав глубокие борозды в металле и заставив его пошатнуться. Третья с хрустом пробила ослабленный доспех, отсекла несколько пальцев и левую руку по локоть. Четвертая вгрызлась уже в плоть, выбросив наружу поток изрубленных внутренностей вперемешку с кусками феррита, а пятая волна терзала лишь безжизненные останки. Не успел упасть изуродованный труп, как о пол ударились каблуки Оберона, приземлившегося недалеко от подстреленного мной солдата. Гася скорость, он припал на колено, извернулся и, используя инерцию собственного тела, метнул бумеранг. Снаряд в несколько оборотов догнал одного из двух гринир, бегущих к укрытию и ударил в спину, опрокинув его и швырнув вперед, прямо за спасительный бортик. Для обороны клоны выстроили долговременную огневую позицию, собранную из керамитовых плит высотой от метра до почти трех. Я попытался подстрелить второго, но он успел сам перемахнуть через бронеплиту и скрыться от меня, после чего открыл огонь по лучнику. Хладнокровие и расчет – добродетели, высоко ценимые в “Красной вуали”. Хладнокровие и расчет Оберона пугали. Ему нужно было время и место, чтобы перезарядить оружие, пока бумеранг делал петлю над водохранилищем, а ближе всего оказался только корчащийся на полу клон с прострелянным бедром. Одним прыжком тенно оказался рядом с ним, опустился к земле и взвалил еще живого солдата на себя, укрывшись им как живым щитом. Последний из боеспособных гринир, похоже, впал в панику, потому что вжал курок своей “Гракаты” до упора, выдав долгую неприцельную очередь. Уже мертвеца на плече лучника била судорога от множественных попаданий, а сам Оберон четко и почти отрешенно перезаряжал пистолет-дробовик, будто он сидел за бруствером. Обойма “Гракаты” не отщелкала и двух третей всех патронов, как тенно выпрямился во весь рост, одной рукой отбросив прикрывавший его труп, а вторую, сжимавшую пистолет, вытянул вперед и дал очередь в ответ. Первый выстрел грянул, когда лучник стоял на месте, а последний был произведен уже на бегу. О судьбе гринира я догадался по брызгам крови из-за огневой позиции. Оберон меж тем не думал останавливаться. Вот он подбежал к укрытию, оттолкнулся ногой от бортика и взмыл в воздух. К тому времени сбитый с ног клон как раз пытался подняться и ошалело вертел головой, а бумеранг мчался к своему хозяину. Все они встретились почти одновременно. В полете тенно поймал свое метательное оружие и при приземлении вогнал его в плечо солдата прямо под шею. Выдернув глубоко засевший бумеранг из мертвеца, Оберон одним взмахом стряхнул с него бледную кровь. Вот и всё, все мертвы. Я поднялся и обернулся к Никс: она тоже была на ногах но стояла согнувшись, упираясь ладонями в колени. Автомат покоился за спиной. Неожиданно меня отвлек громкий удар со стороны шлюза, а сразу за ним последовал второй. Посмотрев через выбитое стекло, я увидел лежащую на полу верхнюю часть тела, под которой уже начала расползаться лужа крови. Секунду назад этого там не лежало. Гринир, женщина, и судя по валявшейся рядом винтовке “вулкар” это была “баллиста” – снайпер в войсках клонов. Метрах в десяти выше по отвесной каменной стене нашелся и парапет, с которого должно быть она и прилетела, оставив вторую часть себя наверху. На языке вертелся вопрос, но Лотус напомнила, что именно сейчас является самым важным: - Торопитесь, часть сил возвращается назад, скоро ваше присутствие обнаружат. Я открываю шлюз. Сразу после этих слов в кабину зашел Оберон, а тяжелые металлические створки поползли в свои норы, освобождая нам проход в недра “Карапакса”. Не теряя времени, я привел тягач в движение, оставив вопросы до лучших времен.