Марионетка с Сюрпризом

Глава 1 Потолок был незнакомый, сводчатый, собранный из темных, по виду очень старых досок. Под ним висела массивная люстра, на которую, кажется, пошло не меньше стоуна металла. Такая свалится на голову – хоронить будут по частям. Гвен рывком села на постели, но тут же снова повалилась на подушку: голова нещадно закружилась. Значит, она не дома, но где тогда? И почему ей так плохо? Гвен немного полежала, приходя в себя и глядя на дверь в противоположной стене, которую, словно решетка, изрезали снизу доверху странные полоски света. Наверное, в другой стене есть окно, а на нем жалюзи, подумала Гвен. Она отдышалась, медленно села и осторожно осмотрелась вокруг. Комната, в которой она оказалась, была невелика и походила то ли на каморку викторианской служанки, то ли на мансарду свободного художника. Второе льстило ей больше и лучше подходило к старомодной, но отнюдь не нищенской обстановке. В изножье кровати стоял деревянный сундук, окованный железом, а в изголовье висели чистые листы, вставленные в гладкие рамы из матового дерева. Этот абсурдистский вернисаж освещали две парные лампы на парных тумбочках. И те и другие были довольно велики и тяжелы, вполне гармонируя с люстрой. На противоположной стороне красовалась уже настоящая картина: фасад какого-то старинного дома на фоне мрачной до готичности ночи. Под ней стояло то, что Гвен меньше всего ожидала увидеть в комнате, тем более такой старомодной, - торговый автомат. Повернув голову, она заметила еще и компьютер на специальном столе. А окно… Гвен изумленно охнула. Окно было заколочено. Только узкие нити света проникали сквозь щели между досками. В какой же сумасшедший дом она попала? И … где же Сюрприз? - Сюрприз! – негромко позвала она. – Сюрприз! Потом она вспомнила, что щенок не приучен к кличке, его еще надо дрессировать. Да жив ли он? Гвен бросилась к тяжелой темной двери, попыталась открыть, но ничего не вышло, она была заперта. В щели между дверью и притолокой торчала записка. «Найди кассету», - прочла Перо. Она стала искать. Шарила она на тумбочках, в сундуке, на компьютерном столе и даже под кроватью. Когда Гвен уже почти отчаялась, кассета нашлась – ее уголок выглядывал из-под подушки. К счастью, магнитофон нашелся быстрее. Гвен вставила кассету и услышала мужской голос, отчасти приятный и странно знакомый. Где-то Гвен уже его слышала. Разумеется, она не заметила, что кассета в магнитофоне не крутится, - до того ли тут было. Гвен заметалась по комнате, стараясь как можно скорее выполнить нелепые команды и выйти в коридор – искать Сюрприза. Сумасшедшим лучше потакать, а сумасшедшим фанатам «Форта Байард» - тем более. Наконец последняя марионетка была снята со стропил, а торговый автомат исследован. Гвен толкнула дверь и выскочила в коридор. Она то смотрела по сторонам, то опускала взгляд под ноги и непрерывно чмокала губами, подзывая Сюрприза, но его было не видно и не слышно. Гвен решила, что смышленый здоровый щенок вполне может, проголодавшись, пойти искать пропитания на кухне. Она довольно быстро нашла тяжелую дверь, из-за которой слышался шум и пахло какой-то едой. Гвен взялась было за дверную ручку, но тотчас отдернула ладонь: то ли к ней приварили шипы, то ли просто обмотали колючей проволокой, но хвататься за ручку было очень больно. С минуту Гвен промудрила над ней, пытаясь повернуть ручку, не касаясь шипов, но наконец не выдержала. Поморщившись от острой боли, она распахнула дверь. Та тотчас захлопнулась за ней. Услышав уже знакомый ровный голос, Гвен сначала опешила. Это что, ей придется лазать по всей кухне и искать неизвестно что, как малыши на картинках-головоломках? Но выбора не было, да и сумасшедший, кажется, решил для первого раза несколько облегчить ей задачу. Пирог, сыр и бутылка вина нашлись прямо в холодильнике, песочные часы, ноты и апельсин – на столике, медвежонок – на стуле, а кукла – на шкафу. Правда, пока Гвен ее доставала, она получила гирей по макушке, но это были мелочи. Гораздо хуже и неприятнее было, что пришлось искать паука, которых Гвен с детства не любила. На счастье, нашелся он быстро - на холодильнике. А за холодильником отыскалась баночка клея и большая коробка с консервами для щенков крупных пород. Чувствуя себя первобытным собирателем, Гвен вытащила и то и другое. - Привет, - Гвен от этого голоса даже подпрыгнула, - а я смотрю, ты уже освоилась. - П-привет, - она повернулась на голос. Миловидная девушка с кудрявыми светлыми волосами радушно улыбалась. - Ты новенькая, да? – продолжала девушка. – Хорошо, что ты пришла, ты, наверное, голодная. Я как раз сделала очень хороший салат. Я их очень много делаю, и салатов, и печенья, и обедов, и ужинов, отойду на минутку, а они уже в торговом автомате. Наверное, их Кукловод ворует. Кстати, как тебя зовут? - Гвендолен Остин. А если коротко, то Гвен, - представилась девушка. – Только Долли не зови меня, хорошо? Я не люблю это имя. - Так Долли же не от Гвендолен, а от Долорес, - уточнила собеседница, наполняя до краев миску салатом. - Вот поэтому и не люблю, - пояснила Гвен. – Эй, ты что? Ты что? Куда мне столько, я и половины не съем. - Съешь, съешь, - весело ответила девушка. – Он вкусный и полезный, восстанавливает кровь. - В каком смысле – кровь? Да, а тебя как зовут? Извини, я не спросила? – в ожидании ответа Гвен успела отправить в рот ложку салата. Было и вправду вкусно. Кроме зелени и овощей там попадались мелкие кусочки яблок, яичного желтка и горячего бекона. - Меня Дженни зовут. Уоллис. А кровь мы теряем, когда проходим испытания Кукловода. Откроешь комнату – порежешь руки и потеряешь кровь. И ловушки тоже силы отнимают, особенно если неудачно попадешься. Ты ешь, ешь, - напомнила девушка. – Песика я уже накормила, он же твой? Он теперь вон спит под столом. Такой хорошенький, ласковый. Мы с ним немножко поиграли. Как его зовут? Гвен наклонила голову. Щенок и вправду крепко спал кверху пузом. На его морде играла блаженная улыбка, а лапы слегка подергивались. - Его зовут Сюрприз. А чем ты его кормила? – тут же спросила она. - А вот, - Дженни показала на порядком общипанный окорок. – Знаешь, как ему понравилось? - Знаю… - Гвен опустила ложку. – А ты знаешь, что таким маленьким даже молоко водой разводят, потому что цельное слишком жирное? А ты ему окорок дала, копченый, перченый! Он же теперь умереть может! Дженни заморгала, как будто была готова заплакать. - Я не хотела… я думала, ему нравится, он с таким аппетитом ел… - сбивчиво заговорила она. - С аппетитом, конечно, ему же было вкусно, - пожала плечами Гвен. – Ты, наверное, тоже в детстве мороженое любила больше овсянки. - А я не помню, - будничным тоном сказала девушка. – Но, наверное, да. - Что ж ты такая беспамятливая? – Гвен улыбнулась и отправила в рот еще ложку салата. - Я не беспамятливая, просто я вообще ничего не помню, Дженни произнесла это совершенно спокойно, даже не изменившись в лице, словно амнезия была чем-то рядовым не только в глупых сериалах, но и в реальной жизни. - Прости, - Гвен почувствовала, что краснеет. – Я не хотела тебя обидеть. - Да ладно, - Дженни бодро улыбнулась. – Ничего страшного. - Ты совсем ничего о себе не помнишь? – нерешительно спросила Гвен. - После тринадцати лет – я себя помню, а то, что было раньше, очень смутно, - Дженни задумчиво помолчала. – Иногда мне кажется, я вспоминаю что-то, какие-то вещи, или слова, или еще что-то. Но у меня тут же начинает болеть голова. Приходится тревожить Джима. - Кто это – Джим? - Это брат Джека, лидер Последователей, - от такого пояснения Гвен понятнее не стало. – Он врач. Мы всегда ходим к нему за лекарствами и бинтами. Но их не так уж много, Кукловод дает их нам редко, а доктор за них проходит испытания. Мы стараемся его не обременять. - А кто такие Последователи? Его брат – тоже Последователь? Дженни помотала головой. - Нет, он глава Подполья. Я сама не знаю хорошенько, чем они занимаются. Но они враждуют, хотя и братья. - Понятно, - протянула Гвен. Происходящее все больше походило не то на дурной сон, не то на дурацкий фильм, не то на реальное шоу, пожалуй, слишком реальное. Гвен ела, слушала и задавала вопросы. Довольно быстро выяснилось, что из окна не выбраться, потому что стекла бронированные, подкоп тоже не сделать, потому что негде и нечем, дверь в прихожей можно пробить разве что пушкой, а до соседнего городка Вичбриджа тем более не докричишься. А если попытаешься нарушить правила, можно получить наказание от Кукловода, не то чтобы опасное, но чувствительное, чреватое потерей крови. - В общем, - подвела итог Гвен, отодвигая тарелку, - из игры не выйти, приходится соблюдать ее правила. - Джим тоже так говорит, - Дженни взяла тарелку и стала искать вокруг себя. – Наверное, вы с ним поладите. Где же резиновые перчатки, ты не видела? Вечно в этом доме все теряется! Перчатки Гвен заметила сразу, даже испытание проходить не пришлось: они лежали на подоконнике, вложенные друг в друга. Гвен надела их и прошла к раковине. - Давай лучше я помою, - негромко предложила она. – Ты готовила, я помою, разделение труда. У меня и руки не так порезаны, как у тебя. Пока Дженни отнекивалась, Гвен уже пустила воду. С посудой разобрались в четыре руки: Гвен ее мыла, а Дженни вытирала и при этом все нахваливала Кукловода, который, такой внимательный, заботливый, раз в три месяца обязательно приносит новые резиновые перчатки, понимает, что с изрезанными руками мыть посуду неудобно, больно и даже немножко опасно: мало ли что попадет в открытые раны. «Стокгольмский синдром», - мысленно подытожила Гвен. Впрочем, оборвала она себя, лучше не упрекать Дженни, она ведь здесь давно. Кто знает, что будет с самой Гвен, может, она тут вообще свихнется. Дженни тем временем объясняла, что в доме есть две группировки, в одной Джек, в другой Джим – Подпольщики и Последователи. Кто из них чем занимается, она хорошенько не знает, но Джек все время твердит, что из дома надо искать другой выход, возится с какими-то химикалиями и ворует у нее то кастрюлю, то мерный стакан, а на место не приносит. Теперь вот ступку утащил, и где она – неизвестно, а Дженни как раз хотела потолочь перец. У нее, правда, есть другие, но те особые, они у нее все помечены, и пестики, и ступки, и мерные ложки, какая для ванили, какая для сахарной пудры, какая для корицы, а то, если их путать, все запахи перемешаются, и будет не стряпня, а неизвестно что. Джек сначала таскает вещи, а потом бросает где придется, скорее всего, он оставил ступку в гостиной, а у Дженни еще столько дел, не смогла бы Гвен пойти и посмотреть, нет ли ее где-нибудь. Почему бы и нет? Гвен была совсем не против помочь приветливой девушке, тем более это ведь не так трудно. Пойти, поискать по гостиной, а там и ступка найдется. Только пусть Дженни пока приглядит за Сюрпризом, чтоб он куда-нибудь не залез и не попал в какую-нибудь ловушку. Как же Гвен ошибалась! Предметы прятались неизвестно где, терялись на пестром фоне ковров и дивана, скрывались то в темном углу под стулом, то возле очага, у самого огня, заслоненные светом его тускнеющих углей. Скрипка висела на стене, куклу прилепили к картине, кошелек поставили на другую картину, а туфельку вообще водрузили на карниз. Два раза измученная Гвен проходила гостиную. Наконец ей почти повезло. Туфелька спокойно торчала из-под стула, кошелек и перчатки лежали на диване, а песочные часы и кукла стояли на каминной доске, рядом с красивой бронзовой статуэткой балерины. Однако, когда она наклонилась под стол за кусочком сыра, что-то глухо щелкнуло, и Гвен ощутила резкую боль в пальцах. С трудом избавившись от мышеловки, Гвен нашла под столом ступку и две мисочки из зоомагазина. В одну был вложен листок бумаги, на котором уже знакомым почерком было написано: «Для щенка». Девушка радостно улыбнулась: значит, Кукловод не возражает против щенка в доме, не против его оставить. Гвен поймала себя на чувстве благодарности, и немедленно подавила эту неуместную искорку теплоты. Еще только не хватало самой проникнуться пониманием и симпатией к этому маньяку. Нет уж, дудки. Ее такими приемами не взять. Она подхватила находки и присела на диван. В голове шумело и очень хотелось отдохнуть. Устраиваясь поудобнее, Гвен опрокинула стопку книг, которые разлетелись по полу. Чистюлей или аккуратисткой Гвен никогда не была, но совершенно не выносила непочтительного отношения к книгам, а потому стала одну за другой подбирать их и складывать на диван, читая названия на переплетах. Кроме пьес Чехова в переводе и «Моби Дика» книги в основном были английские. Интересно, Кукловод специально подложил такие книги, наводящие на мрачные мысли, или это получилось случайно? «Холодный дом», «Повелитель мух», «Единорог», «Замок Броуди», даже «Грозовой перевал» - прямо скажем, не самые обнадеживающие книги. Переплет одной из книг ярко блеснул, и Гвен аккуратно вытащила ее, стараясь не запачкать окровавленными пальцами. Это оказалась новенькая книжка под названием: «Ваш щенок». На белой обложке красовалось множество маленьких фотографий одного и того же песика – толстолапого, с золотистой шерстью, кажется, породы ретривер. Он сидел, лежал, катался на спине, задрав лапы, грыз какую-то игрушку, лизал хозяйскую руку… Гвен открыла книжку и посмотрела на титульный лист: она была издана в этом году, а остальные книги, сразу видно, гораздо старше. Надпись на первом форзаце гласила: «Для тебя и твоего питомца». Правый форзац украшал затейливый экслибрис с каким-то сложным узором. Гвен и не знала, что такие бывают. А может быть, это был самодельный рисунок или принт. Странный человек этот Кукловод, очень странный, и доверять ему, несмотря на все эти подарки, не стоит. Скорее всего, он просто любит собак, вот и купил все эти вещи. Хотя … если бы любил, отдал бы просто так, без лишних испытаний. Не надо идеализировать этого человека. Ему лень возить щенка в приют, а выкинуть на улицу не позволяет совесть или инстинкт самосохранения. Буквы и строки расплывались перед глазами, а веки тяжелели. Гвен прикрыла глаза и, откинув голову на мягкий подлокотник, задремала.