Марионетка с Сюрпризом

Гвен едва ли не впервые пожалела, что в ее распоряжении нет большого зеркала. Конечно, в этих плотных штанах тепло, но, наверное, с тонким платьем они сочетаются плохо. Хотя, с другой стороны, заменить их нечем, так что это даже лучше — у нее и так достаточно неприятностей, чтобы расстраиваться еще из-за внешности. — Сюрприз, вставай, пора завтракать, — сказала Гвен. Сюрприз, который до этого безмятежно спал, вытянув свое и без того длинное и поджарое тело, весело вскочил и радостно тявкнул. Самой Гвен отчего-то не хотелось есть, вот пить — да. Она почесала щенка за ушами, собрала использованные тряпочки и постелила новые. Открыв дверь, она собиралась выйти. Прямо ей на голову медленно слетели две бумажки. Гвен взяла обе, села на кровать и стала читать. Настроение сразу испортилось, вернее сказать, улетучилось то спокойствие, которое ни с того ни с сего пришло к ней в это утро, когда она не то чтобы смирилась, нет, просто пришла в равновесие, как выяснилось, неверное и ненадежное. Сначала два брата учили ее, что на двух стульях в этом доме не сидят, двум господам не служат и двойной игры не ведут, а теперь что? Оба дружно предложили ей какое-то дело и назначили встречи: Джим в гостиной ближе к вечеру, Джек в подвале ночью. То ли сговорились, то ли совпадение. Если совпадение, то очень нехорошее, если сговорились, дело обстоит еще хуже. А почерк у Джима совсем не докторский, наоборот, ясный и разборчивый, с длиннохвостыми и округлыми буквами с пробелами между ними. У Джека другой — размашистый, резкий, угловатый и не всегда понятный, к некоторым буквам надо приглядываться или просто привыкнуть. Гвен спрятала письма в свой сундук и вышла в коридор, слегка притворив дверь. Прислушавшись внимательно к происходящему внизу, она не уловила голоса Алисы и снова открыла дверь, негромко чмокая губами. — Сюрприз, ко мне! — шепнула она. Сюрприз послушался и сел возле ее ноги, ожидая лакомства. — Пошли, пошли, Сюрприз, Дженни даст кушать, — Гвен легонько хлопнула себя по ноге и пошла вниз по лестнице. Услышав «Дженни», Сюрприз завилял хвостом, весело тявкнул и побежал за хозяйкой. — Смотри, — Гвен шутливо погрозила пальцем, — я начну тебя ревновать. Она, конечно, помнила, что собаку очеловечивать нельзя, но именно сейчас ей нужно было сказать что-то веселое и глупое, чтобы немного отвлечься от раздумий о крысах и воронах. Дверь на кухню была распахнута, и обошлось без испытаний. Когда Гвен и Сюрприз вошли, Дженни, что-то напевая себе под нос, уже накрывала на стол. При этом она то и дело поглядывала на большую вазу посреди стола. — Что, охота удалась? — спросила Гвен, на всякий случай беря Сюрприза на руки. — Еще как! Крыса сидит там, в вазе. Я кидала ей сухарики, и она ела. Такая хорошенькая, прямо декоративная, беленькая, а нос черный. И совсем ручная, не кусается, не пугается, только нюхает и палец обнимает. — Ты хоть вымыла пальцы после ее объятий? — спросила Гвен. — Мы с Сюрпризом есть хотим, а мне не очень улыбается есть то, что соприкасалось с крысой. — Не волнуйся, я как следует вымылась, — Дженни засмеялась. — И она совсем чистенькая, как будто домашняя. — Она говорила, не закрывая рта, и продолжала свое дело. — Давай оставим ее у нас жить, пусть у нас будет своя ручная крыска. Гвен ответила не сразу. Конечно, крысы ей не слишком нравились, по правде сказать, она их побаивалась. Домашние или дикие, серые или белые, или в рыжих пежинках, они оставались крысами — голохвостыми, пронырливыми и зубастыми. Но Алиса же терпит ее собаку. Точнее будет сказать — еле терпит, но все же терпит. И Гвен, вероятно, стоит потерпеть чужого питомца. Им всем стоит друг друга потерпеть и не устраивать свар — это доставит удовольствие только Кукловоду, а пользы не принесет вообще никому. — Посмотри на нее, правда, она хорошая? — спросила Дженни с тихой улыбкой. — Она сидит в вазе и побаивается выходить, но я ее кормлю, и она уже совсем привыкла. Гвен заглянула в темную глубину вазы. Оттуда высунулась длинная белая мордочка с черными крапинками, принюхалась, повела носиком и снова спряталась — и все это в одну секунду. — Она тебя не знает, — Дженни засмеялась. — Кинь ей цукат, пусть поймет, что ты хорошая. Гвен взяла протянутый цукат, маленький и оранжевый, как искорка, и, разжав пальцы, уронила в вазу. Послышался глухой звук удара — не о фарфор, а обо что-то мягкое, и недовольный посвист. — Ты ей что, по голове попала? — спросила Дженни, все еще смеясь. — Наверное. Дженни, ты бы лучше нас покормила. — Сейчас покормлю, садись, что же ты все стоишь, — Дженни принялась наполнять миску Сюрприза. Гвен съела лепешки с вареньем и выпила две большие чашки чаю. Сюрприз тоже позавтракал и, немного попрыгав и порезвившись, начал делать попытки залезть на стол и посмотреть, что там такое копошится в вазе. — Стереги свою крысу, — посоветовала Гвен, собирая со стола тарелки и чашки. — А то как бы он ее не съел. — Давай сделаем ей надежный домик, чтобы твой Сюрприз до нее не добрался, — быстро предложила Дженни. — И из чего ты его собралась делать? — спросила Гвен, уже представляя, как будет метаться по комнатам в поисках досок и щепок — хороший способ коротать день до вечера. — Мы сделаем его из пяти ваз, — Дженни только что не подпрыгнула, а ее глаза весело засверкали. — Собьем вместе все вазы, сложим их, склеим — и получится настоящий крысиный лабиринт. Нэн будет думать, что это ее норка, и станет по ней бегать, крысы это любят, изучать всякие уголки, прятаться по лабиринтам. — А почему Нэн? — спросила Гвен, когда красноречие Дженни иссякло. — Потому что так звали… так звали одну очень хорошую и добрую пожилую женщину. Она любила крыс и совсем их не боялась, и нас учила тоже не бояться. Мы сидели в детской или в библиотеке, а крысы бегали по чердаку и звонко топотали лапками, они хоть и маленькие, но очень шумные. Иногда нам становилось страшно, а Нэн объясняла, что крыс бояться не надо, они сами нас боятся. — Нэн — это твоя родственница? — спросила Гвен. — Я не помню, но, кажется, нет, — Дженни покачала головой. — Я закрываю глаза, — она смежила веки, — и вижу ее, и слышу, как она рассказывает что-то интересное, а я ей отвечаю, и еще слышу детские голоса рядом, но что они ей говорят, разобрать не могу, а если пытаюсь, голова разбаливается. Так ты поищешь клей, молоток и все такое прочее? И кисточку новую, а то старая куда-то делась, я не знаю, где ее теперь искать. В этом доме все время все пропадает. Принесешь? — Принесу, — кивнула Гвен. *** Дженни, как всегда, суетилась, что-то готовила, подавала, мыла, чистила — мало ли работы на кухне. Только сегодня она все время отвлекалась от дел и смотрела в вазу, в которую, как в настоящую ловушку, попалась его белая Малышка. Конечно, Дженни ее не обидит, во всяком случае намеренно, а вот нечаянно может загубить — закормит сладостями и сухарями по доброте душевной. Придется ей немного помочь — или вернуть крысу себе? Впрочем, пусть лучше немного отдохнет на новом месте: свобода для нее слишком большой стресс, Малышке надо отсидеться в клетке или что там собираются устроить для нее марионетки. — Свобода — слишком большой стресс, — задумчиво проговорил Кукловод, предусмотрительно выключив динамик. — Надо будет запомнить эту фразу и использовать при случае. Хотя… придумывать остроты впрок пошло. Он просмотрел библиотеку — Алиса в последнее время туда зачастила — и проведал марионетку, которая была его любимицей… именно что была. Конечно, он рано или поздно вспомнит о ней и вернется, как возвращаются к старым любимым книгам, дочитав свежий бестселлер. А пока он будет читать Гвен и изучать ее собаку. Славный зверь, веселый, умный и красивый. В детстве он одно время тоже хотел такого, но из-за мамы они были в разъездах, а когда устроились на определенном месте, он как-то перехотел, а другой собак не любил… Он запретил себе продолжать эти мысли и снова переключился — на гостиную. *** Сегодня дело ладилось: вещи словно сами шли в руки, и паззлы из разных комнат складывались в узор. Давнишние загогулинки и черточки оказались ничем иным, как схемой дома — довольно точной, но, конечно же, без обозначения логова хозяина. А может, оно было обозначено, но не впрямую или Гвен просто еще не нашла соответствующий кусочек. Хотя… нет, скорее всего, Кукловод не стал бы так рисковать. — Сумасшедший, но не дурак, — привычно пробормотала Гвен. Она собрала молоток, клей и кисточку и пошла искать Дженни. Той, как ни странно, не было на кухне, и Гвен села на скамейку — ждать приятельницу. Если Кукловод решит утащить найденные вещи, Дженни ей спасибо не скажет. — Сюрприз, — шепотом позвала она. Сюрприз оторвался от игрушки и подошел к ней, ткнулся носом в ногу, попробовал на зуб штаны. Гвен засмеялась и отодвинулась. — Нельзя! — сказала она. Сюрприз обиженно заворчал, но тут же попробовал взобраться лапами на стол, где стояла ваза с крысой, и жалобно заскулил. Из вазы послышалось сердитое шипение, высунулась мордочка и опять спряталась, как кукушка в часы. Гвен взяла вазу и на вытянутых руках перенесла ее на полочку, где Сюрприз бы точно не достал, пока, во всяком случае. Нэн снова высунулась и сердито заверещала, несколько раз щелкнув зубами, но, кажется, испугалась высоты и опять укрылась в своей импровизированной норке. Сюрприз гавкнул ей вслед, но понял, что живая игрушка ему недоступна, и снова взялся за любимую резиновую косточку. — Эх ты, мудрец, стоик и киник, — засмеялась Гвен и глянула в раковину: там лежала горка посуды, оставшейся, видно, еще с завтрака. Рядом, на мягком полотенце, подсыхали две чашки. Что же нашло на Дженни, что она бросила недомытую посуду и куда-то сорвалась? Ладно, не оставлять же тарелки грязными. Гвен пустила воду и надела резиновые перчатки. Когда она закончила, на кухню влетела Дженни и захлопнула дверь. — Что ж ты будешь делать? — пробормотала Гвен и, не вытерев даже руки, начала искать предметы. Все — от паука до арбуза — норовило выскользнуть из пальцев, а ноты, лежащие на столе, никак не хотели от него отрываться. Дженни перетаптывалась туда-сюда и пыталась найти место какому-то трофею, который сжимала в руках. Наконец испытание кончилось, в столе, возле половника, нашлась пара паззлов, и Дженни, хлопнув по столу книгой, бросилась закрывать кран. — Что ты там добыла? — с деланным интересом спросила Гвен. — Книгу про крыс, вот смотри, — сказала она. Гвен наклонилась над столом. Книжка была небольшого формата и основательно затрепанная, в картонном переплете с поблекшим рисунком — здоровенной крысиной мордой с круглыми ушами и длинными усами. — Какая старая, — задумчиво сказала Дженни. — Наверное, ее до нас много читали. Можно, я ее посмотрю? — Конечно, можно, — ответила Гвен. — Смотри на здоровье. Изучать повадки и рацион крыс было не очень интересно. По правде говоря, Гвен сейчас хотелось не штудировать книги, а лечь и немного поспать, а потом выйти на воздух. Или выйти на воздух, а потом поспать. Или уснуть на воздухе. Но это было недостижимо, и Гвен решила просто выйти из комнаты. — Гвен, а где Нэн? — испуганно спросила Дженни. — Я ее наверх поставила, а вот тут все вещи, — Гвен усмехнулась. — Эх ты, искатель, как же ты испытания проходишь? — Да я их не особо и прохожу, ты же знаешь. — Дженни улыбнулась и вздохнула. — Ты куда теперь? — Отдыхать, — Гвен зевнула. — Обедать придешь? — Не знаю, я не очень голодная. — Ты лучше приходи, а Сюрприз пусть тут побудет. Я его покормлю. — Я лучше сама покормлю, — сказала Гвен. — Иначе он сам покормится твоей крысой. Они засмеялись, Гвен сгребла Сюрприза, который недовольно рыкнул, и вышла из кухни. Потом она то дремала, то смотрела в окно сквозь узкие щели, то кормила и чесала Сюрприза, то наблюдала, как он скачет и резвится по всей комнате. Гвен перекусывала печеньями и булочками, которыми ее снабдила Дженни, и чувствовала бы себя почти хорошо, если бы не предстоящие встречи. Она ненадолго отключилась, а проснулась уже на закате, с тяжелой головой и дурным настроением. Сколько ни тяни, сколько ни тревожься и ни майся при мысли о неизвестности, придется все-таки сделать шаг ей навстречу. И Гвен шагнула через порог. *** Джим услышал характерный щелчок и встал с дивана — помочь Гвен. Впрочем, его участие почти не понадобилось — она освоилась в доме и почти с легкостью проходила пресловутое испытание. Это было даже красиво — когда Гвен, встав на спинку дивана, снимала с люстры зонтик, а потом им же сшибала туфельку с карниза и маску с занавески. — Испытание мы прошли, — констатировал Джим, садясь на диван. — Непонятно что нашли. «Непонятно чем» была небольшая рамка со стеклом, под которым, на светлой бумаге, раскинулась бледно-желтая некрупная бабочка. — Похожа на лимонницу, — сказала Гвен, присаживаясь рядом на краешек. — Можно, я возьму ее себе? Джек поколебался. Он был не против сделать приятное товарищу по несчастью, но… кто знает, что могла означать эта бабочка и откуда она взялась. — Хорошо, но… в общем, если я попрошу, отдай мне ее для изучения, договорились? Гвен, как бы то ни было, я очень рад, что ты приняла мое приглашение. На тебя можно положиться, я в этом уже убедился. А ты убедилась, надо полагать, что у нас с братом разные точки зрения на хозяина дома? — Убедилась, — кивнула Гвен. — Ты хочешь больше узнать о Кукловоде. Ты полагаешь, что, если откроешь какие-либо тайны этого дома, будет проще выйти на свободу. Билл говорил, ты хочешь составить психологический портрет хозяина. — Не совсем так, — по крайней мере, она не насмехалась заранее. — Я не психолог и не ученый-краевед. Я — глава Последователей. Ты ведь понимаешь, что это название не случайно? — И для чего же вы, — Гвен немного прищурилась, — избрали такое название? — Все очень просто. Мы следуем путем Кукловода, видим ценность его урока и хотим понять, как он дошел до такого понимания свободы. — С ума сошел, вот и дошел, — Гвен скривилась. — Ты упрощаешь, — Джим улыбнулся. — С ума не сходят просто так. Даже при врожденной шизофрении необходим толчок. — Может быть, ты усложняешь? — Может быть, — Джим снова кивнул. — Значит, ты не слишком интересуешься прошлым Кукловода и дома? — Не интересуюсь, — покачала головой девушка. — Ни в малейшей степени. Вот мое будущее меня волнует, это верно. Она провела рукой по лицу, заложив за ухо прядку и мазнув пальцами по кончику носа. — Кривишь душой, — серьезно и чуть строго заметил Джим. — Тебе на самом деле очень интересен Кукловод. И Последователи тоже. Гвен помялась, задумалась, наконец развела руками и одним духом выговорила: — Ну хорошо, согласна, меня тоже заинтриговал этот маньяк. И мне было бы интересно понять, как он додумался до такой игры, если, конечно, она ему в пьяной горячке не пригрезилась. — Не пригрезилась, — уверенно ответил Джим. Он много думал о Кукловоде и кое-что успел понять. — Может быть, Кукловод действительно не совсем нормален, но это ненормальность последовательная, системная и ясная. Может быть, это шизофрения, а может быть — выстраданные убеждения. В любом случае — своя логика у него есть. — Очень своя, — сказала Гвен, выслушав его монолог. — Недоступная никому чужому. — Можно и так, но… ты ведь признаешь, что заинтересовалась им и нами? — Гвен не возразила, и Джим продолжал: — Хорошо, тогда ты, наверное, согласишься нам помочь, выполнить одно пустяковое задание. Гвен слушала молча, не двигаясь, ждала и смотрела на Джима. — Не всегда же этот дом был театром марионеток, набитым ловушками. Здесь когда-то жили люди. От них должно было что-то остаться: надписи в книгах, старые вещи, фотографии, наконец. — Разве последователи еще не нашли все, что хотели? Или вам мешают подпольщики? — Не то чтобы намеренно, но, бывает, что и мешают. Иногда вещи, которые нам очень нужны, достаются подпольщикам случайно, а иногда они намеренно прячут их. Когда-то в доме была фотография, Алиса ее видела, но потом кто-то из подпольщиков изорвал ее в клочья. Хотелось бы ее восстановить. У меня есть основания верить Алисе, — добавил Джим, видя сомнение на лице Гвен, — и думать, что один из обрывков следует искать в подвале. — В вотчине Джека? — уточнила Гвен. — Понятно, почему ты туда не суешься. А ты не думаешь, что и я могу пострадать от праведного гнева твоего брата? — Ты не пострадаешь, — ответил Джим, стараясь придать голосу уверенности. — Я не такой уж и плохой психолог и к тому же неплохо знаю Джека. Ты, несмотря ни на что, в глазах моего брата пока еще не последовательница. — В моих тоже, — Гвен порывисто встала. — Хорошо, если тебе так нужен этот клочок фотографии, я попробую его разыскать. У тебя есть предположения, что на нем изображено? — Мужчина, хозяин этого дома. — Кукловод? — Вряд ли, очень вряд ли, хотя… кто знает. — Хорошо, я попробую найти этот злополучный клочок, но не хочу обещать, и… если его потребует Джек… — Не потребует. — Надеюсь, — Гвен странно, почти судорожно вздохнула. — Скажи только, почему ты даешь мне это задание именно сейчас? Ни раньше, ни позже? Джек задумался — правду говорить не стоило. — Сегодня и сейчас лучше всего, — наконец ответил он. — Понятно, — задумчиво протянула Гвен и вышла из гостиной. Дверь она придержала, но Джим затворил ее сам. *** Джек сидел на ящике, поглядывая на часы, а после получаса ожидания поднес их к уху. Они исправно тикали. Придет — не придет, явится — не явится? До чего все-таки неприятно — когда ты должен что-то сделать, но при этом успех зависит не от тебя. Послышались легкие шаги по лестнице и негромкий голос: — Джек? Ты тут? — Я здесь, — ответил он. — Рад, что ты решила прийти. Он услышал несильный, но гулкий удар — хлопнула дверь, а затем затикал таймер. — Проходи испытание, потом поговорим, — сказал он, когда мимо него легко пролетела Гвен. — А ты? — спросила она на ходу, половником сбивая паука со стропил. — Мне что-то нездоровится, — признался Джек с большой неохотой. — Хочу сегодня отдохнуть от кровопролития. — Надо сказать Джиму… — начала Гвен, копаясь в ящике с инструментами, и опрокинула вязанку дров, которая рассыпалась по полу. — Не отвлекайся, — буркнул Джек. Гвен перестала отвлекаться и скоро подошла к Джеку. Она показалась ему мрачнее, чем обычно, и несколько взвинченной. — Итак, — без обиняков начала она, — зачем ты меня пригласил? — Для начала договоримся на будущее — Джим, конечно, хороший врач, но мы с ним из конкурирующих организации. Так что не стоит его приводить, даже если дело совсем труба. Сам оклемаюсь, не в первый раз. — А если в последний? — от тревожного взгляда Гвен Джек невольно поморщился. — Гордость стоит жизни? — Ты что, Джима наслушалась? Потом будешь проповедовать, а теперь слушай меня. Я представляю Подполье. Мы боремся против Кукловода, и мы не следуем правилам того чертового маньяка. Если хочешь вступить в наши ряды и выбраться отсюда… — То ты предложишь мне какое-нибудь задание? — спросила Гвен. — Я правильно понимаю? — Правильно, но откуда ты… — Ворона на хвосте принесла, — ответила девушка. — Только объясни еще, почему ты решил обратиться ко мне с предложением именно сейчас? Она смотрела пытливо и пристально, а Джек решал, говорить или не говорить. Наконец он объявил: — Кукловод оставил мне записку и посоветовал привлечь тебя к делам подполья. Гвен посмотрела на него, прищурилась и вдруг рассмеялась. — А это как раз все объясняет, — сказала она. — Ладно, скажи, что у тебя за задание? — Ты Билла знаешь? — Познакомились. Надеюсь, мне не надо опять воровать у него спирт. — А ты уже воровала? Ну что ж, твой опыт нам пригодится. Нет, пока надо не красть у него, а найти для него. Понимаешь, Биллу нечего курить. — Все скурил маньяк, и его замучили глюки, — шепнула Гвен, и Джек не удержался от смеха. — Да нет, Билл действительно заядлый курильщик, но с табаком в этом доме сложности. Но я знаю, где его достать. — И ты хочешь, чтобы я его достала? Интересно, где и как? — Нет, — Джек предостерегающе поднял руку. — Я хочу, чтобы ты помогла мне собрать целый курительный набор: трубку, зажигалку и все такое прочее. — Сувенир? — Гвен лукаво наклонила голову. — Хороший подарок? — Сувенир, хороший подарок. Может быть, это поможет задобрить Билла, он расслабится, подобреет и выдаст парочку тайн. Гвен с сомнением покачала головой. — Не расслабится и не подобреет. Порода не та. — Попробовать стоит. Гвен прикусила губу, задумчиво осмотрелась и наконец спросила: — Так где искать твой табак? — Не табак, а зажигалку, она должна быть где-то в гостиной. Я прятал ее там, потому что Джиму не придет голову искать ее в своей вотчине. Гвен, услышав такие слова, повела себя очень странно: усмехнулась, развела руками и возвела глаза к потолку. — Понятно, — сказала она наконец. — Хорошо, будет тебе зажигалка. Доброй ночи. Девушка поднялась по ступенькам, и Джеку с его места стали видны ее ноги. Он отвел глаза, но успел заметить, что Гвен крепко сжимает левый кулак. Джек хотел ее окликнуть и задать вопрос, но передумал. Если он хочет, чтобы эта девушка стала его сторонницей, лучше не обижать ее недоверием. Он ее и так обидел своим длинным языком. А с братом все-таки так бы хотелось помириться. Может быть, Гвен поможет объяснить Джиму, насколько глупо он поступает, играя не то в сыщика, не то в психолога.