Сказки и сны

Холодный весенний дождь. Поздний вечер. Белый пёс трусит рядом и чутко бдит, чтобы границы между мирами, которые в дождь не плотнее тумана, не выплюнули перед носом кто-то или что-то, совсем незваное. В голове звон, крылья намокли и давят на плечи. И Явь в очередной раз утомляет своей предсказуемостью. И свой срок заключения в человеческом теле уже отсчитываешь до секунд. Срок ещё не кончен. И не кончен бой. В груди молотят друг друга два сердца. Собственное, в котором изначального света хватит на создание бесконечных таких вот Явей или полновесной копии Бездны. Собственно из-за этого этот свет в сердце и запихнули, чтобы была возможность этой копии, если текущую разнесут или заткнут ею пасть Пустоты. И чтобы не пытались использовать её не по предназначенному вечные воители. Второе – Сердце Огня. Которое вообще не моё, но в нём сила такая, что не стоит ему, не прозвучавшему вовремя, болтаться без защиты. Теперь они уподобились двум сферам и никак не могут найти себе орбиту. А мне уже всё равно. У меня есть дождь, складывающиеся новые миры, сказки, которые нужно сложить и запустить сбываться… – И я, – мой Ангел выглядит не менее усталым, чем я. – Я всегда на твоей стороне. – И опять без прохода в Явь. – Ну это временно. У меня же нет постоянного тела, в которое меня запихали. Я могу на время в кого-то сбыться. Но вот прижиться… Да ты и сама поняла. – Я думала, мы гораздо сильнее. Мой Ангел улыбается. Раскрывает крылья, собирает в них дождь, встряхивает… и капли дождя обращаются в звёзды. И падают на землю. И будто земля выстлана серебром. – Но мы не можем отменять свободу воли. Когда такие, как я, сбываются наяву, мы что-то вроде потенциала. То есть вероятность, которая может и не сработать. – Поэтому ты ушёл? – Знаешь, скорее уж капитулировал. Я твой Хранитель. И если наяву я сбываюсь не туда, я спокойно ухожу, чтобы быть ближе к тебе. Для нас на самом деле нет времени. И сроков годности. – Но сейчас ты улетаешь… – Ненадолго. Просто набраться сил. И так или иначе – я рядом. Он улетает. А я иду по улице отчаяния в сторону того, что считается домом. Там горит свет и есть горячий чай. Ещё несколько шагов. Лестница. Подъезд… Белый Крылатый Волк. Пёс вздыхает так, будто пытается выразить всю скорбь Бильбо Бэггинса по недопитой кружке пива, оставшейся в его нору, когда он уже трясётся в седле в компании похмельных гномов. – Вот вообще не вовремя, – говорит Белый Волк. – Что именно? – Хранитель со своим больничным. Ему сейчас в Яви следовало быть. Пёс укоризненно фыркает. – Почему? – и кажется я знаю ответ. – Потому что Кай не уймётся. И если раньше у него не было тела, то теперь он знает, что тело, в сущности, не проблема. – Ну и пусть себе сбывается в какое-нибудь тело, раз ему приспичило. Не вижу в этом проблемы. – Он осознанно сбудется. И невероятная волна усталости накатывает на меня. Ну сбудется. Ну наяву. Ну в управляемом теле. Удачи ему в этом. – Ну и к кому он пойдёт? – А с чего ты взял, что ко мне? По идее права качать ему надо идти Лисёнку. Он же, в сущности, его Создатель. – Вообще-то нет. – Вообще-то да. – Ты не поняла, как это работает. Или просто забыла. Сколько вечностей-то прошло. Опять намёки. Опять тревожить память. Опять всё изменится. И эти изменения так или иначе изменят и Явь. Особенно теперь. Закон сохранения энергии, чтоб его. – Как я могла вообще создать Кая?! Он – это та сила, от которой отказался Лисёнок. Его Судьба. Да, с самосознанием, да, не желающая уходить. Ещё бы – такая силища. Но основная её часть – это сердце огня. Как при этом образовался Кай, я сама не знаю. У него свобода воли, он вполне самостоятельная сущность. Личность, если хочешь. Такое не сложишь из снов и пыли несбывшегося. Но я его не создавала. Он скорее придумал сам себя. И точка его отсчета как раз Лисёнок. Не я. Нельзя же записывать меня в Создатели только потому, что я была Хранителем Лисёнка. При том, что отказ от своей судьбы и дивности равнозначен отказу и от Хранителя… – Не совсем, – Волк мрачнеет. – Отказ от дивности означает, что Хранитель может отказаться от подопечного. Но совсем не обязательно, что подопечный, поняв, что натворил, согласится с таким решением. – Да кто его спрашивает-то?! Пёс глухо зарычал. Волк насторожился. Вокруг нас будто сгустился воздух и… ну что за несносная страсть к спецэффектам?! Дождь усилился и на подножье лестницы возникло что-то. Или кто-то? Зыбкая фигура вполне так человеческих очертаний. – Не спрашивает? – голос отдаленно знакомый, но непривычно злой. – Так сам с Хранителя спросит. Взяли моду – по любой фигне испаряться… Он бы ещё нашел что сказать, но долго болтаться на границе не умеет. Пёс успокаивается. Волк выразительно смотрит на меня. – Это был Кай? Он нашел меня… здесь?! Зачем? – Ну он тебе намерен сам разъяснить, зачем… – Справедливости что ль ищет? У меня? Где логика? – Забудь про логику. Это давно уже одержимость. Волк уходит в портал. Я открываю дверь и веду всё ещё брюзжащего пса домой. Сейчас бы теням права мне качать…