Сказки и сны

Те, кто созидают миры и ведут Великую Игру, бессмертны. В этом их мудрость. И проклятие. Потому что на каком-то витке очередной созданной едва ли не со скуки вселенной уже на тысячу лет вперед всё предельно ясно. Создающие уже сами перестают порой понимать, чего хотят от миров и их обитателей. Просто наблюдают, зевают и мчатся дальше. Иногда соединяют свои миры с мирами себе подобных. И смотрят, что же из этого выйдет. Но даже эта паутина фантазии непостижимых сущностей приедается. Вот тогда-то и начинается Игра. Непостижимые придумывают особых, еще не изъеденных всеми вечностями, воплощений, списывая их себя, но чуть-чуть. Вернее будет сказать, что создания их, которых они сами называют детьми, по замыслу те, кем созидающим хотелось бы стать. Хотя бы на миг. Еще не уставшими от разгаданных тайн, светом и тьмой, отражений в холодном океане равнодушной ко всему бездны. Дети созидающих бессмертны, но их бессмертие основано на перерождении и воплощении в иную форму. Одновременно и божества, и выдумки. В некоторых играх из знают как дивных, в других их прозвали ангелами. Когда они приходят на поле очередной Игры, кажется, что с неба упала очередная звезда. Так появились первые легенды о Падших. Или Изгнанниках Небес. И, разумеется, эти мифы не более, чем вымысел тех, кто появился позже и сбылся в одном только доступном для него мире. Проще говоря – людей. Ангелам быстро приедается один мир, в который они прилетают. Слишком уж прост он и предсказуем. И они начинают переделывать его на свой лад. Изменять. Переписывать изначальный код. Так мир обновляется. А еще Ангелам тоже скучно становится. И тогда они устраивают Игру внутри Великой Игры. Соревнуются друг с другом, чья идея воплотится жарче изначального огня и затмит своей красотой свет далеких звезд. Так рождаются сказки. Для сказок нужны герои, что сыграют выбранный сценарий, разнообразят бессмертие детей созидающих. Есть легенда, что те, кто избран для того, чтобы сказка прозвучала, может стать новым ангелом, любимым младшим созданием. И это как раз правда. Только вот мало кому удается. Ведь чтобы стать одним из них, нужно суметь не дать заманить себя в ловушку. У нее даже свое имя есть. «Тут и сказке конец». Те, кто оказался по-настоящему, а не от безвыходности, смел и всей душой прикипел к чудесам, могут оборвать ее простым на самом деле заклинанием. Если поймут как и когда. Оглядят врученный царский терем, вглядятся внимательно в ту награду, что их протягивают сопровождавшие их, иногда даже незримо дивные и не захотят останавливаться. Вспомнят всех, кого видели, когда побеждали очередного злодея по дороге к тому, что нарекли Великий Ужасом, кто раскрыл или намекнул на то, что приключений и миров куда больше, чем они думали, и даже в мире, где они случились есть то, что недоступно по глупости порой, иногда по малодушию обычным людям. Оглядят еще раз награду, посмотрят вслед уходящему другу и всем сердцем закричат: «Стой! Я хочу еще!». Один остался в памяти и пополнил ряды дивных. Его прозвание известно до сих пор и обычным людям – Синдбад Мореплаватель. Разобравшись с делами, он не перестал слышать волшебный зов моря и поплыл дальше в Страну Чудес, а вернее – по Стране Чудес, каким и было для него море. В других сказках, не всегда угадываемый и узнанный он уже дивным помогал героям, перевозил их, куда следует, и как бы невзначай, но так, чтобы вспомнилось, когда над сказкой героя сверкнет зачарованный серп Жнеца, можно было бы этот серп остановить. Или хотя бы суметь попроситься в следующую сказку. Которых у Жнецов, что начинают и они же, в сущности, и заканчивают, в изобилии. Но Синдбада за всю историю сказок услышали лишь единицы. За огромную историю, исполненною сожалений самих Ангелов, а вернее – некоторых из них. Те, кто парадоксально и непостижимо мог разглядеть дремлющего внутри героя дивного, пусть еще несложенного, но возможного. Ведь людей уже выдумывали по образу Ангелов, в очередной раз упростив детали и приглушив волшебство. Сделали смертными, надеясь, что так будет возможно разогнать проклятие бессмертия – скуку. Потому что даже дивным надоедают и приедаются перерождения, и они уходят из мира дальше, зачастую назад к своим создателям. Между собой тех, кто созидает миры, они нарекли коротко и просто – Род. Они же – Старшие. Вернуться в Дом Рода означает покинуть площадку Игры очередного мира. Зачастую – насовсем. Место, где обитают и отдыхают от своих Старшие, известно как Запределье. Иногда еще – Исток. Там, откуда берут начала все Небесные Реки и, конечно же, Река Жизни и Река Времени. И поэтому дивных мире так мало осталось. Но сказкам нужны герои, потому что между собой сами себе герои, сами себе злодеи, сами боги, сами же и дьяволы – так Ангелы, конечно, могут. Но подобные сказки зачастую складываются в Рагнарёк или очередной Апокалипсис. То, что разрушает площадку Игры до основания, и всё приходится отстраивать заново. Это разбавляет скуку бессмертия, но чрезмерно хлопотно, да и Старшие отнюдь не всегда довольны такими метаморфозами. Поэтому для новых сказок ищут новых героев. И некоторые из них, пусть не сразу, но пополняют круг Ангелов. Если все-таки успевают спохватиться, оказавшись в ловушке. И всем сердцем призвать назад чудеса. Не испугаться позвать их, докричаться до складывающих уже другие истории Жнецов, найти в толпе своих дивных друзей, стоптать те самые дюжины чугунных сапогов о дороги, в поисках их следов. И убедить сказочников, что им все-таки по пути до Страны Чудес. Вернуть самих себя, в сущности. Одна из тех, кто решился, известна под именем Алиса. Девочка, понявшая самую суть перерождения человека в ангела и всей душой ведающая, что когда под ногами разверзается кроличьей норой бездна, не сразу поймешь, ты еще падаешь или уже летишь. Говорят, что именно они и сотворила два простых по звучанию, но полные силы, призыва: «Я хочу сказку» и «Я хочу в сказку». И её услышали. Не смогли отвернуться. Она бы не позволила. Потому и стала дивной. Благодаря ней пишущие судьбы сказок всё еще не перестали верить, что возможно всё. Так Алиса стала самим сердцем, светом и тьмой заповедной своей Страны Чудес и проводником по Зазеркалью. Но не все способны покинуть свою ловушку. И при этом не перестают мечтать о чудесах. Они помнят свои волшебные приключения и всей душой стремятся сохранить их если не в повседневности, то в памяти. И тогда к ним все-таки заглядывают на огонек дивные. Напоминая, мол, мы есть, мы вас помним и любим. Так появляются сказочники. Их дар никуда не девается, рано или поздно, так или иначе они всё равно становятся Ангелами. Из тех, что создают сказки из уже прозвучавших, переписывая их на свой лад. Их волшебство может передаваться даже по наследству. Одну такую сказочницу, ставшую потом Жнецом, знают даже люди под именем Венди. Та, что удержала путь в Неверленд. Та, что сохранила в своем сердце свет и образ непостижимого острова и вернула в мир земной чудеса. Так любое зеркало на миг может стать волшебным и в глубине своей показать отражение уже не свое скучное повседневное, а то, что всё еще хранится где-то в глубине души. А если увидеть такое зеркало во сне, оно может оказаться порталом в Страну Чудес. И до сих пор те, кто знают больше житейских хлопот, стараются не закрывать окно. Ведь открытое окно немало значит для дивных. Это знак, что их возвращения ждут, как ждут потерянных детей или утраченный смысл. Иногда они все-таки возвращаются, если хватит духу их призвать. Потому что Ангелам доступно почти всё, кроме одного: они никогда не становятся безразличными к тем, кого когда-то любили и хранили. И в этом их слабость и проклятье.