Сказки и сны

Снова снегопад засыпал дороги серебром. Он ложился на ветви деревьев и укутывал их наготу, будто кристаллами соли. Это безупречно красиво. Иду по улице, в ушах звучат любимые песни, в душе, увы, бардак. Я чувствую, что произошло что-то непоправимое, то, чему не должно было свершиться. Но оно есть. Ветер путается в волосах, он внезапно теплый, будто прикосновение любящей нежной руки. Гладит по плечу и будто обнимает. Или нет. Какие знакомые ладони на моих руках. Оборачиваюсь и молча скрываюсь в объятьях своего Хранителя. Он встревожен, у него дурные вести. И потому крылья его кажутся черными, хотя я знаю их бесконечную синеву. – Выбор сделан, – шепчет он. – Ты же знаешь. Знаю. Чудовищный выбор. Никогда не думала, что можно вот так запросто отказаться от своего предназначения, предать собственную особую судьбу и отказаться от сердца, полного огня, суть волшебства которого – исцеление. И ради чего? Удела обычного ничем не примечательного человека? Даже звучит нелепо. Но выбор сделан. – Ко мне приходил Рыцарь Смерти, – говорю я. – Принес заповедное сердце огня и исполненную отчаянья судьбу привел. Вернее, она сама шла за ним, кутаясь в отчаянье. Она чувствовала себя просто грязной. – Но ты же утешила ее. Подарила покой и надежду, погрузила в целительный сон. Когда она очнется, забудет прошлое. И вновь пойдет навстречу тому, кому предназначена. Ох, найти бы еще верное вместилище для этого. А заодно и того, кого буду незримо, а может и явно хранить. Сердце Огня отныне в моих руках. Тоже дремлющее, забывающее предательство своего прежнего вместилища. Слезы текут по скулам, мне невыносимо грустно. И Ангел гладит меня по волосам, прижимает к себе, как порой старшие братья отогревают своей силой и любовью младших сестренок. Он старше меня на пару вечностей, и когда-то тоже сталкивался с неудачными подопечными. И с тех пор хранит только своих. Так будет и со мной. Больше никаких людей, пусть даже ставших подобным нам, когда по замыслу мудрых богов приняли дивный дар. Но дар не делает человека дивным. Только их выбор определяет, кем им быть. Пройди по пути своего предназначения, и в конце уже станешь одним из нас. Так суждено. И потому нас так мало осталось. Теперь я и это знаю. –Не жалей, не надо, – увещевает Ангел. – Что случилось, то так тому и быть. Летим дальше. –Мне надо разорвать связь. Ангел кивнул. – Так стоит ли медлить? – Рыцарь Смерти был уже здесь. Он ждал, когда будет сделано то, что должно. Рыцарь не переносит людей. Совсем. Его зоркие глаза пронзительной синевы небес полны, но свет их согревает лишь своих. Для людей он губителен. Рыцарь изначально противился странному и нелепому замыслу богов – вмещать дивную сущность в слепленное из речной глины поделки. Он предвидел неизбежный крах такой затеи. И ревновал Ангелов к тем, кого они порой хранили. И ненависть его к людям порой бывала так сильна, что он преступал законы мироздания, разрушая то, что могло бы сбыться. Бросить вызов ему не под силу человеку. Лишь Ангелы Смерти способны удержать его руку, выхватившую легендарный меч, известный в Запределье как «Вершитель Судеб». – Стоит ли сейчас? – в голосе моего Хранителя сомнение. – Сейчас самое время, – ответил Рыцарь. – Пусть увидит сама, что есть её прозванный Лисенком подопечный на самом деле. Боль пройдет. Обещаю. Хранитель поморщился. Он помнил, как запросто Рыцарь может дать опрометчивое обещание и облажаться в его исполнении. – Я не подведу тебя снова! Род – порука моих слов! И на миг облака в небе сложились в руну Феу. Род подтвердил клятву. Да будет так! – Я подожду тебя дома, – мой Ангел нежно коснулся губами виска. – Заодно сварю глинтвейн покрепче. Видит небо, он тебе понадобится. И Рыцарь Смерти берет меня за руку и ведет небесной тропой туда, где видит простые, как грабли сны мой уже бывший подопечный. Мы летим, и полет отвлекает на миг меня от черной тоски. Знакомый маршрут. А вот и беспечно распахнутое окно. Зимой. Ну что за странность? Лисенок спит. Подхожу к нему. Рыцарь ждет меня у окна, и я чувствую его нетерпение. Но мне нужно время, чтобы разглядеть то, что Рыцарю очевидно с порога. – Открой глаза, Лисенок, – мой голос удивительно спокоен. Я ведь знаю, что увижу. Дрогнули веки. Ловлю сонный взгляд. Смотрю, ища то, чего уже и не осталось: изначальный свет, что пылал всем сердцем огня. Просто сонный мальчишка, такой же, как и тысячи других. Где-то в глубине души еще догорает последний свет. На самом дне. Вглядываюсь еще сильней. Что там? – Модный айфон, надо полагать, – вмешивается Рыцарь. – Завязывай. Пустышка же. Киваю и касаюсь легонько век. Спи, Лисенок. Всё кончено. Ты выбрал удел обычного человека. Скучного, ничем не примечательного. Которому проще не видеть красоты далекого неба, не слышать голоса мудрых ветров, не думать о том, что предначертано, держаться за плоскую явь. И твои сны теперь так же скучны, как и ты сам. Кроме одного. Смотри! Видишь, скольких людей ты мог спасти, исцелить своим даром? Творить чудеса там, где и надежды, казалось им, вовсе нет? Исправлять огрехи реальности. Ты мог сделать даже эту Явь красивой доброй сказкой, если б принял свое Предназначение. Ты мог стать чудотворцем, легендой среди Дивных. Но уже не станешь. Мне жаль. – А ему до рая и своя судьба и твоя печаль, – Рыцарь беспощаден. – Чудеса не творят обычные люди. Для этого они слишком малодушны и трусливы. Наверное, он прав. Прощай, Лисенок. Отныне сказки не потревожат тебя. Ты забудешь свои мечты, променяв их на суету. Дивных не случится на твоем пути. Только предсказуемая явь. Твой выбор. –Пойдем уже, – Рыцарь берет меня за руку и уводит в ночное небо. – Тебе еще вместилище для сердца огня найти предстоит. – Я найду.