Сказки и сны

Вечером опять заснежило. Недолго и сразу растаяло, подобно наваждению. Не поймешь, прозвучала сказка или пригрезилось. Но эхо зимы всё еще звенело в воздухе. Значит, не пригрезилось, значит случилось. А потом небо сложило облака куда-то за горизонт, и решило, что оно – калейдоскоп. И звезды, мерцающие то алым, то лазурью, то даже изжелта-зеленым, выстраивались не в созвездия даже, а мандалу. Так интереснее. Дорога домой, будто путь в страну чудес. И похожая на ятаган луна что-то вроде маяка. Дома почти тепло. И тихо. Все в кои-то веки спят. А значит можно сварить в турке кофе с мускатным орехом, гвоздикой, корицей и пятью крупинками морской соли, и никто не будет отвлекать от этого прекрасного таинства. Чем я и занялась, попутно читая грустные датские сказки. И вот уже кофе готов, и даже не успел коварно залить плиту, а попал строго в чашку, и даже несколько глотков этого эликсира вечной жизни сделать успела, как в ушах зазвучал зов. Тоскливый и смутно знакомый. Вроде уже слышала его недавно. Вздыхаю. Отодвигаю чашку. Сосредотачиваюсь... … И вновь расправлены крылья, изрядно осыпанные перламутровой пыльцой звезд, чтобы не особенно выделялись на фоне ночного неба, и ветер попутный, и небо уже торенное. Влетаю в знакомое окно. Ну здравствуй, Лисенок, ты опять тоскуешь. И ведь спроси тебя кто-нибудь из живых друзей-знакомых, чего печальный такой и что стряслось, отмахнулся бы, мол, ничего не случилось и отшутился из последних сил. Очень по-человечески. Сам не понимаешь, что с тобой случилось, куда делись силы, и чего тебе так отчаянно не хватает. О, еще и напиться решил. Забываться что ль так пытаешься? Вон уже наполовину бутылку виски осушил. И не помогло. Только взвыть захотелось погромче, и завыл бы, но даже на это уже не хватает. А утром вообще захорошеет так, что повеситься захочется. Но всё пойдет своим чередом и ты с туманами полной головой пойдешь куда там тебе надо. Или не пойдешь, забьешь на все и будешь эту самую туманную голову пристраивать в подушку так, чтобы хоть чуть-чуть полегче стало. Только это не отвлечет тебя от того, что ты пытаешь задвинуть куда-то подальше. Чего-чего? Не думать, держаться? Ты еще слово «вечность» складывать начни, врут, что помогает. Так, друг мой, с такими темпами ты до рассвета стонать душою будешь. И меня это совсем не устраивает. Я вот сама не пойму, как меня угораздило не в мимолетного, а – судя по раскладу – в постоянного твоего Ангела-Хранителя вписаться, и почему боги так хохочут над нашей с тобою удачей, но делать с этим твоим унынием что-то надо. Я не могу сутками незримо ошиваться рядом с тобой. У Хранителей еще и своя жизнь есть. И ее тоже жить как-то надо. Для начала хватит бухать! Хотя бы в одиночестве. Ты ж себя уже накрутил так, что больше на волчок похож. Еще раз так свои скорби мировые лечить начнешь, вообще содержимое бутылки за шиворот вылью. Я могу, между прочем. И кроме как «допился», объяснить, почему бутылка вдруг взлетела и организовала тебе душ, не сумеешь. Насколько я понимаю, про упавших с небес крылатых разгильдяев ты даже из мифов не знаешь. Хватит бухать! Агась, случайно стакан упал. Я тебе потянусь! Хочешь, чтобы он об стену разбился? Вроде как на счастье? Хватит тебе уже. Ну слава Роду, мое новоиспеченное подопечное чудо все-таки решило лечь самостоятельно. А вот бутылку ты не получишь. Можешь даже руку не тянуть. Ну что ты такой упрямый?! Так, на твою свободу воли я уже подзабила и не вижу причин не продолжить это занятие. Касаюсь лица и закрываю глаза. Глажу по взъерошенным волосам. Сменил бы ты парикмахера, Лисенок. Серьезно. Меня сношали, но я спасся. Или не спасся, а выжил? Засыпай, чудо. Вот тебе море, красивый закат, матюги чаек и шоу дельфинов. Наслаждайся. И спи в этом всем умиротворяющем до утра. Или вообще до полудня. Чомор с этими твоими утренними делами. Никуда не денутся. Расправляю крылья и улетаю, попутно захлопнув окно. Потому что если Лисенок еще и простудится, то хнычущего зова будет столько, что непонятно, когда я своими делами заниматься буду. Кофе, разумеется безнадежно остыл. И мой собственный Ангел уже варит новый. И ржет, как конь. -Слушай, а чего ты это чудо Лисенком нарекла? Он даже не рыжий. -Лисята не только рыжие бывают. Это раз. Ты его мордашку видел? Вылитый лисенок, особенно глаза. Да и повадки тоже. Забавный, в сущности, парнишка. Проблемный насквозь, но милый. -Он тебе нравится, да? -Чисто по-человечески – да. -Ты влипла. -Почему? Сомневаюсь, что Лисенок каждую ночь скрипит и зовет сам не понимая кого. Обычно у таких орава закадычных друзей и подружек. Есть куда сныкаться от себя самого. -Есть, – соглашается мой Ангел. – Только вот по душам поговорить не с кем. Без маски поехавшего веселья. Залпом выпиваю свою порцию кофе. -Вот я попала! -Да будет так, – подтверждает Ангел и снова ржет. Мой Хранитель – разгильдяй, но у него хотя бы к постоянному телу привязки нет. Я сама стала Хранителем. Еще большим разгильдяем, так еще и к земле грешным телом привязанным. И вовсе не ведающим, чего творящем, зато с размахом и от души. Интересно, что же такого отмочил Лисенок в прошлой жизни, что ему так с нами свезло-то?..