Дневник младшей сестрёнки

      Собрание не блистало новизной, Салим Бесланович не привнёс больше никаких новшеств, в лице Алины их оказывается и так предостаточно, и Алексей сохраняет уважительное молчание при долгой беседе хозяина со своими подчинёнными.       После пары коротких фраз и дежурных приветствий Алина заняла своё место за продолговатым столом переговоров, по правую руку от Алексея, несомненно, теперь навсегда закреплённым за ней. Слишком долгий взгляд на девушку в сером облегающем, но строгом платье, на незабытых Алексеем высоких шпильках, компенсировал теперешнее его полное равнодушие, распространённое на всю правую часть актового зала. Он пренебрежительно отнёсся к инструкциям своего непосредственного начальства и игнорировал всю оставшуюся речь солидного мужчины, лишь на лице изображая крайнее внимание, впрочем, как и все остальные сотрудники гостиницы, со времени вступления в должность Алексея уяснившие, чьи приказы они будут выполнять.       - Останьтесь, - не очень строго, начальствующим, как и подобает главе «Сезама» тоном просит Алексей, после поспешного отбывания Салима Беслановича, оставившего дальнейшее проведение совещания на плечах Алексея и после поспешного свёртывания самого совещания и всех безотлагательных вопросов, которые было так нужно на нём обсудить.       - Останьтесь, Алина Рашидовна, - повторил Алексей Константинович будто девушка не поняла и с первого раза, что обращались именно к ней.       Послышалось одновременное жуткое отодвигание офисных стульев, тихое бормотание, дружное подмигивание молодых сотрудников новенькой и наконец полное удаление участников совещания.       Алина уверенно расположилась на прежнем своём месте, никак не выказывая ни мимикой лица, ни выражением застеклённых от внешнего мира чёрных глаз, узнавания, казалось бы такого необходимого, почти требуемого от неё Алексеем.       - Прежде всего, Алина Рашидовна, - Алексей почти рычал от несостоятельности её имени, его грубое звучание раздражало его и без того расшатанные мысли, - меня угнетает поручительство Салима Беслановича относительно вашей кандидатуры на эту должность, - и как же сухо и предвзято звучало это в голосе невозмутимого начальника, в котором говорил заезжий постоялец, навязывающий своё общество молоденькой официантке. – Не суть, - продолжал Алексей, не смотря на свою новую подчинённую, не удостаивая взглядом так же и ломкий карандаш, под гнётом нервных пальцев начальника грозивший вот-вот разрезать воздух неприятным поломанным звуком. Мужчина некультурно смотрел в окно и продолжал изъявлять свои претензии. – Я требую от вас полного подчинения моим приказам, даже если за вас просил мой непосредственный начальник. – Фраза была лишена всякой компетентности и произнесена с львиной долей раздражения в голосе, она должна была возмутить неопытного, ещё не успевшего приступить к своим обязанностям сотрудника, но…       - Хорошо. Я не предполагала ничего другого. С вашего разрешения, если у вас всё, я могу удалиться на своё рабочее место? – холодно, даже льдисто прозвучало её полное согласие с Алексом.       - «Верно она, уже совсем не помнит моего имени».       - Конечно, - вымучил из себя одобрение Алексей Константинович, решившись напоследок взглянуть в глаза призрачной Эли.       - «О чём же говорят мне твои глаза?» - неосознанно прошептали его губы, но даже тень улыбки не промелькнула на её полных, окрашенных в малиновую естественность, губах. «Она не умеет читать по губам» - позднее утешал себя этой бредовой мыслью, ещё ненадолго оставаясь одиноким в совещательном зале.

***

      Как же скромно проходили эти дни, как бессловесно таяли ночи, растворяясь в предрассветной дымке: Алексей игнорировал звонки Марины, хотя вряд ли его холодность была связана с неожиданным получением Алины должности в «Сезаме». Вряд ли.       К концу недели, без всяких на то усилий Волхов располагал об Эли куда большей информацией, чем о Назаровой Алине Рашидовне – Эли ему снилась, преследовала его во снах, вдруг ставших регулярными и продолжительными. Эти четыре дня после успешного трудоустройства Алины, Лёша все ночи оставался дома, и в его случае ночь примерно справлялась со своими обязанностями – он спал в своей кровати, выключив перед этим все имеющиеся в его наличии коммуникаторы.       Несложно себе представить, как не нарадовалась на такое положение дел мать Алексея. Лидия Павловна склонна была думать только о двух вещах, какой замечательный у неё сын и, какая замечательная девочка эта Марина.       - Маам, я уехал, - прокричал Алексей, не желая вступать с матерью в очередные дебаты на тему его женитьбы и поэтому снова отказываясь от традиционного семейного завтрака.       - Убегаешь? – подловил парня отец, сталкиваясь с Алексеем в гараже. Алексей обернулся, чтобы поздороваться с отцом.       - Здравствуй пап, - даже получилось улыбнуться совсем искренне и по-доброму. – Я спешу, важное совещание, - соврал, но отец не стал допытывать сына, лукаво улыбнулся и похлопал того по плечу.       - Ну-ну, спеши, не то упустишь что-нибудь важное, и выговор некому тебе сделать, - всё отцовское напутствие Алексей воспринял иначе, чем оно должно было значить, но последняя фраза рассеяла глубокий смысл и превратила его в беззлобную шутку.       - Пригласи Марину сегодня на ужин домой, - только попросил Константин Валерьянович, облокотившись на крышу сыновнего авто. – А то дочка совсем забыла своего старика-учителя , - отец улыбнулся, и лучистые морщинки украсили уголки его постаревших глаз.       Алексею не понравилось идея провести сегодняшний вечер в кругу семьи, а особенно в обществе Марины, которая должна была пусть и постепенно, но выкинуть из головы все мысли о парне. Но он не мог отказать отцу, как не мог рассказать о маленьком секретике, который молодые люди скрыли от старика-учителя Марины и отца Алексея.       - Хорошо, папа, - угрюмо ответил генеральный директор «Сезама», прежде чем завести двигатель и выехать в распахнутые ворота на пути в сезам.       Пятница самый любимый рабочий день среднестатистического гражданина нашей страны, если конечно он не работает в гостинице, но по какому-то чудесному провидению начальство всегда довольно своей работой вне зависимости от дней недели.       Алексей прошёл в свой кабинет с привычным игнорированием всех приветствий и пожеланий доброго утра, так нескромно заметив, что двери его персонального лифта захлопываются раньше, чем его сотрудница успевает добежать до соседнего служебного лифта. Он ловко вытаскивает спрятанную в кармане ладонь и останавливает закрывающиеся двери, спокойно извещая девушку о том, что она может поехать с ним.       - Спасибо, – проговаривает Алина, проходя внутрь и наконец, позволив дверям захлопнуться за ней. Окидывает взглядом своего начальника, словно не доверяя глазам прекращает зрительный контакт, снова переключая внимание на вываливающиеся из папки образцы тканей, с опозданием добавляя: - Здравствуйте.       - Доброе утро, - получается слишком суровое пожелание хорошего дня, но Алексей уже начинает беспричинно нервничать в присутствие девушки и поэтому не контролирует тембр своего голоса. Алина бессловесно кивает ему и углубляется в свои документы. Молчание угнетает только его, поэтому он делает неосознанную попытку завязать разговор, даже когда лифт выпускает их из своих лопастей замкнутого пространства:       - Что это у вас? – спрашивает, усмехаясь над их обоюдным, упорным неузнаванием друг друга, вынуждающим его говорить ей «Вы».       - Что? – совсем не слушает его.       - У вас обрезки каких-то тканей выпадают из папки для бумаг, - поясняет Алексей, выделяя промежуточные глубокие выдохи.       - Это ничего, - улыбается ему девушка, продолжает, - Я сейчас зайду к вам, - ставит перед фактом: не просит разрешения. Удаляется и скрывается за чёрной дверью своего кабинета, не дожидаясь ответа: не разрешая ответить.