Зверь, что в тебе

      Стоик, подобно герою множества саг, бросил вызов громадному волку. Они стояли напротив друг друга. Грозные в отблесках огня среди ночной темноты и величественные в окружающем хаосе. Огромный бурый от крови зверь, способный вселить ужас в самое храброе сердце, и гордый, исполненный величия вождь поселения викингов.       Где-то в небе ударил гром, совершенно неуместный зимой, и, словно это было сигналом, они сошлись. Меч Стоика устремился точно в горло животного, но вместо того, чтобы погрузится в мягкую плоть, он с металлическим лязгом отскочил в сторону. Вместе с оружием в сторону отлетела начисто откушенная часть руки. Более Стоику нечем было защищаться.       В тот момент и прыгнул Бьёрн, чтобы столкнуть Иккинга в сторону и защитить вождя. Он не собирался атаковать друга, но при столкновении понял, что даже при желании не смог бы что-либо тому сделать. Такова разница в силе между обычным волком и волком, ставшим стальным и огромным. Быстро оба вскочили на ноги, а после больший хищник ударом лапы отбросил меньшего в сторону. «Вам найдётся место в Валхалле…» — мысль, полная уверенности в этом, проскользнула в волчьей голове Бьёрна, когда Иккинг опрокинул на спину поглащённого ужасом вождя. Когти с легкостью разорвали на ошмётки кольчугу, оставляя ужасные рваные раны на груди, в то время как могучая челюсть выдрала клок плоти из шеи мужчины.       Однако несмотря на полное осознание реальности, Бьёрна перекосило от ярости. Он знал, что поступает глупо, нападая на такого противника, а так же, что поступает бесчестно, атакуя в спину своего единственного друга, но… «Не время сомневаться. Это не тот, кого я считал своим братом!»       С трудом поднявшись на ноги после тяжёлого удара, чёрный волк приготовился прыгнуть. Кусал он со стороны загривка, в шею, делая это изо всех сил, намереваясь перекусить артерию.       Раздался треск. Это ломались зубы парня-оборотня. Ему хотелось скулить от парализующей боли, а его попросту скинули на землю вместе с куском оторванной кожи и шерсти во рту. На том месте, где раньше красовался этот кусок волчьей коричневой шкуры, блестел в свете огня металл. Вещество с точностью повторяло каждый кусочек и контур тела. Более того, оно шевелилось, двигалось, подобно настоящему.       Казалось, огромного хищника даже не заботила его рана. Он медленно приблизился к неподвижному Бьёрну … «А ведь теперь я остался без зубов. Беззубик, — думал тот с беззубой улыбкой. — Скоро встретимся, вождь Стоик Обширный.»       … И свернул ему шею.

***

      Астрид до последнего отказывалась верить в происходящее. Ей казалось, Бьёрн вот-вот поднимется на ноги, а потом безобидно подшутит над Иккингом, и они вместе скроются в лесу. А быть может, и вместе с ней заодно. Девушка не могла отпустить то недавнее счастливое прошлое, коим она дорожила всем сердцем.       Возможно, она единственная, кто ещё могла видеть прежнего — скромного и доброго — Иккинга в этом ужасающем кровавом звере, неспешно приближающегося к ней. Вот он уже стоит рядом, с интересом заглядывая ей в глаза.       Астрид разрыдалась и упала на колени, не в силах удерживать ни себя, ни слёзы. Ей казалось, что она видит понимание в глазах огромного волка. — Иккинг, — позвала она, чуть улыбаясь, и протянула к нему руку в попытке прикоснуться, погладить...       Девушка умерла мгновенно.

***

— А-а-а-а! — горестно взвыл окровавленный подросток, стоя на коленях перед тремя трупами.       Отца, брата, возлюбленной.       Потеплело, с рассветом начался дождь, словно небо на пару с юношей оплакивало убитых. Падающая с неба вода будто бы омывала землю — повсюду текли ручейки талого снега, стремящиеся к морю. Иногда они имели алый оттенок.       Всё это мало заботило убитого несчастьем человека. Он беззвучно рыдал, свалившись в грязь, конвульсивно сжимая и разжимая кулаки вместе с комьями мокрой земли. Pov Иккинг       Очнулся я на закате того же дня. Помнил всё отчётливо, до каждой подробности, и потому не искал себе оправданий. Их просто не может быть… для такого, как я.       Впереди меня ждала ещё одна бессонная ночь. В кузнице на окраине деревни нашлось немного воды. Её пил быстро, жадно, стараясь смыть привкус крови во рту. Получилось плохо.       Чуть позже я вернулся обратно, сжимая в руках лопату. По обычаю, трупы следовало сжигать, но я не мог так поступить. Потому я рыл могилы. Три. Больше не надо.       Мокрую землю легко было рыть. До тех пор, пока не дошёл до промёрзшей корки. Там стало сложнее. Лопата за лопатой чёрная масса легко подымалась и опускалась. Через какое-то время я закончил. Утерев от пота грязной ладонью лоб, я долго смотрел на луну. Она светил ярко. Необычно ярко, учитывая то, что скоро далжно начать светать. «Ну и пусть, — думалось мне, когда я хоронил моих… — Кого?»       Действительно. Может, близких? А важно ли это теперь?       Найдя отцовский меч, я вонзил его в центральную могилу. Это лучшее надгробие, что можно было найти для них. «А для кого?»

***

      Только спустя сутки я понял, что ранен. Почему я раньше не обращал внимания на пекущую боль в основании шеи, чуть повыше лопаток? Быть может, если я бы я не догадался смыть с себя грязь и кровь, то не узнал бы вообще?       Как бы там ни было, рана затянется, хотя шрам, безусловно, останется навсегда. Как напоминание о минувшем.

***

      На следующий день я обнаружил в себе ещё одно примечательное изменение. Мои волосы больше не были каштановыми. Их цвет стал чем-то средним между серым и белым.       Я поседел.

***

      Странно было, что никто не возвращался в деревню. Я ведь не мог перебить всех.       Верно же?

***

      Спустя семь дней с момента разорения мной деревни, из леса показались люди. В основном женщины и дети. Выглядели они испуганно. Не удивительно — в деревне стоял смрад уже начавших разлагаться трупов, а посреди всего этого, перед тремя могилами, стоял седой мальчишка с тёмными кругами под глазами. «Привидение, не иначе, решат они, — подумал я, намереваясь убежать. — Но какой в этом смысл? Снова убегать и прятаться? А зачем?..»       Ведь: — Мне не место в этом мире!       Воскликнул я во всю силу своего голоса. И тогда вновь явился он — таинственный белый волк.