***
Первое, что Хантер увидел, когда пришел в себя, это склонившегося над ним Себастиана. С ножом для бумаги. И Хантер не знал, что беспокоило его больше: собственно Смайт с ножом или тот факт, что он даже не дернулся, наткнувшись спросонья на такое зрелище. – Ты чокнутый, так что отвали от меня, – скорбно заявил Хантер, потирая глаза. Он огляделся, пытаясь понять, где находится, а потом растерянно моргнул. Со зрением творилось что-то очень странное: перед глазами быстрой сменой кадров замелькали карты, улицы, лица. Хантер крепко зажмурился, надеясь, что это как-то поможет, а потом вдруг понял, в чем дело. Точно. Кажется, сон был вовсе не сном. Небольшие побочные эффекты должности комиссара, о которых его никто не предупредил. Он мог бы поклясться, что слышал, как город противно хихикнул, но не стал бы утверждать наверняка. – Поговори мне тут, – пригрозил Себастиан. – А то что? Пристрелишь меня? – вырвалось у Хантера, прежде чем он успел как следует подумать. На лице у Себастиана заиграли желваки, кажется, ему стоило огромных усилий сдержаться. Хантер отстраненно подумал о том, что надо будет все-таки с ним потом отдельно поговорить. А то ведь с этой злопамятной заразы станется держать обиду до последнего. Теперь, когда зрение пришло в норму, Хантер увидел, что лежал на диване в чьем-то лофте. Огромные окна демонстрировали отличный вид на город. Его город. Внутри по-дурацки потеплело. Кажется, Хантер превращался в сентиментального идиота. – И чего уставился? – потребовал Пак, сложив руки на груди. – Ты все еще должен нам объяснения. И почистить сиденья моей девочки. – Звучит ужасно, Пакерман, не надо так, – закатила глаза Китти. – Однажды люди подумают, что ты трахаешься со своими машинами, и никто не сможет их осудить за подобные выводы. Лицо Пака приобрело обиженное выражение. Словно ему запретили есть вафли до конца его жизни. Или отобрали права. Хотя нет, последнее бы его не расстроило, Хантер знал, Хантер лично три раза воровал у него права из куртки, и еще два раза – отнимал официально, как офицер при исполнении у правонарушителя. – Как ты можешь такое говорить, – оскорбился Пак. – Мои девочки неприкосновенны. – Ты все еще стремный, как ни старайся, – отмахнулась Китти. – Лучше вернемся к нашему герою дня. Клэрингтон, тебе есть что сказать в свое оправдание? Блейн нас, конечно, просветил немного, но хотелось бы услышать это от тебя. Хантер почесал затылок, ощупал бок и обнаружил, что от ранения не осталось и следа. Все же комиссар действительно почти господь бог в пределах города – это Хантер уже начал чувствовать на себе. С чего начать – он не знал. Как и не знал, что именно рассказал им Блейн, и как они на это отреагировали. После того разговора, когда Блейн подловил его на слишком нервном поведении, Хантер не придумал ничего лучше, чем выложить ему все начистоту и в который раз понадеяться, что ему поверят. Блейн тогда только смерил его нечитаемым взглядом с ног до головы и кивнул коротко – «я помогу». Поколебавшись немного, Хантер решил, что лучше будет начать с самого начала. – Я не убивал Уилла Шустера, – сделав глубокий вдох, признался он. – Но я действительно Змеиный король.***
Когда Хантер только начинал карьеру частного детектива, то столкнулся с одним не особо приятным открытием. Если ты работаешь с преступлениями, но при этом не находишься на официальной стороне закона, то без своих людей в криминальных кругах тебе никак не обойтись. Дело было не только в информаторах: порой нужно было, чтобы кто-то выполнил грязную работу, и при этом – кто-то надежный. Порой нужно было, чтобы ниточки ни в коем случае не привели к его настоящей личности. Хантер придумал Змеиного короля ради дела. Благодаря знаниям и некоторым связям, оставшимся со времен работы в полиции, Хантеру удалось набрать необходимое влияние. Далеко не сразу, разумеется, оказалось, что создание и поддержание преступной репутации тоже требовало много времени и усилий. Слухи распространялись мгновенно: то, что в столице появился кто-то новый, быстро перестало быть горячей новостью сезона. Хантер многим успел наступить на хвост и спутать карты: а потом – не без помощи города, стоит признать, – оставалось только выбрать кого-то одного и сместить его, чтобы занять его место. Некоторое время Хантер просто держал под контролем небольшой уютный ресторанчик, хозяева которого занимались торговлей оружием, и через них проворачивал все свои дела, не позволяя никому связать частного детектива Хантера Клэрингтона со всей этой грязью. Имя Змеиного короля ему не понадобилось, как только Хантер стабильно встал на ноги. Торговцы оружием стали приносить больше неприятностей, чем пользы, и анонимный звонок в полицию с точной наводкой на время и место, где будет проходить сделка между торговцами и одной из местных банд, решил все проблемы. Поговаривали, Змеиного короля арестовали и упекли за решетку до конца жизни. А потом о нем забыли. Ровно до тех пор, пока Ник Дюваль не позвонил Хантеру и не сообщил, будто именно Змеиный король – источник всех его нынешних неприятностей. Сказать, что Хантер удивился, – ничего не сказать. Уж он-то прекрасно понимал, что Дюваль говорил о невозможном – и это стало первым проколом Дюваля. Он выбрал короля, потому что он давно отошел от дел, потому что никто толком не знал, как он выглядит, и эта подсадная утка была удобна со всех сторон, как ни посмотри. И тогда Хантер начал подозревать, что и во время операции в порту все может пойти вовсе не так, как они изначально планировали. Он не собирался ничего рассказывать Блейну, но из того получился бы хороший следователь. Почему-то взгляд Блейна действовал не хуже сыворотки правды. – Я уже понял, что этот кретин разрешил себя подстрелить, – мрачно заметил Себастиан. – Чтобы создать шумиху и позволить тебе унести ноги, если что-то пойдет не так. Но разве нельзя было об этом рассказать всем нам? – Дюваль бы не оставил вас в покое, – пожал плечами Хантер. – Мне нужно было убедиться, что после случая в порту он сосредоточит свое внимание исключительно на мне. Для этого и стер все файлы, извини, Китти. Она только махнула рукой, мол, продолжай. – Я нутром чувствовал, что из порта живым не выберусь, а если и выберусь, то только в сопровождении цепных псов полиции. И это никак не помогло бы доказать свою невиновность. – Думаешь, Дюваль имеет какое-то отношение к убийству? – Уверен. – Хантер покачал головой. – Если бы не был так туп, то давно бы понял. – Что ты имеешь в виду? – нахмурился Пак. – Как по-твоему, зачем я так просил тебя привезти меня сюда? Как по-твоему, почему еще час назад я истекал кровью, а теперь чувствую себя так, словно могу пробежать марафон, а на коже не осталось ни царапины? В качестве подтверждения своих слов Хантер чуть задрал пропитавшуюся кровью рубашку и невесело усмехнулся. – Я жив, пока мой город со мной. Предсказуемо, первым от новостей проморгался Себастиан. – Сукин сын! Ты был комиссаром все это время? И молчал? – взревел он. – Не был, – успокоил его Хантер. – Стал вот сегодня. Совсем недавно. Ну? Где же поздравления? – неловко пошутил он. Судя по взглядам, попытка разрядить обстановку провалилась с треском. Он мог бы объяснить, что всегда знал, что в нем это есть. Что он мог смотреть в город, словно в зеркало, и защищать его до конца дней своих. Не знал вот только, как объяснить – почему всю жизнь бежал от этой ответственности. Как признать вслух, что вел себя, будто неразумный эгоистичный ребенок, который прикрывался своим разочарованием в справедливости и правосудии, чтобы не взваливать на свои плечи эту ношу? Как признать вслух, что после ухода из полиции он похоронил не только свою карьеру и историю Трента, но и то единственное, на что был годен. Хантер обладал уникальным умением похерить все, к чему прикасался, что тут еще скажешь. Он бы вполне понял, если бы люди, которые до сих пор ему верили, сейчас просто молча встали и ушли. Некоторые секреты не проходят бесследно. – Ладно, – начала Китти. – Ты комиссар, допустим. Какое к этому отношение имеет Дюваль? Хантер горько хмыкнул. – Самое прямое. Дюваль – босс мафии. Если бы я вовремя вынул голову из задницы, то заметил бы это раньше. Пак присвистнул. – Тех самых чуваков, которые якобы вселенское зло и сеют хаос и прочую гадость на территории городов? Я-то думал, они просто городская легенда, чтобы пугать детишек перед сном. Хантер скептически покосился на него и просто приподнял правую руку, позволяя едва светящемуся полицейскому жетону проявиться на коже. – Думаешь, я очень похож на городскую легенду? – И то правда, – поджал губы Пак. Китти оттолкнулась от стены, подошла к Хантеру и внимательно уставилась на него. Странное дело: даже несмотря на преимущество в росте, он все равно чувствовал себя так, будто на него смотрят сверху вниз. – Вот видишь, кексик, – наконец произнесла она, – я давно тебе повторяла, что стоит больше смотреть по сторонам. Тетушка Китти плохого не посоветует. – Как скажешь, тетушка Китти, – фыркнул Хантер и почувствовал, как отпускает напряжение. – Мне надо подышать свежим воздухом, – через плечо бросил Себастиан и направился к двери. Кажется, нет, рано пока расслабляться. Хантер перевел взгляд на Блейна, и тот едва заметно кивнул. Хантер устало потер переносицу и пошел следом.***
Ему как-то даже в голову не пришло, что именно Себастиан хуже всего воспримет свалившиеся на их головы новости. Более того – Хантер не до конца понимал, в чем вообще его проблема, но знал наверняка: в чем бы она ни заключалась, проблему придется решать. – Я должен извиниться, – признал Хантер. Ночные улицы были на удивление тихими. – Должен, – скупо кивнул Себастиан. Он стоял, спрятав руки в карманы джинсов, немного сутулился, будто пытался закрыться от разговора. Его взгляд блуждал, отмечая детали обстановки, но вот на Хантере останавливаться не хотел. – Мне не следовало скрывать правду, но по-другому было никак. – Я немного разочарован, что Пакерман не набил тебе морду, – процедил Себастиан, расправляя плечи. – Давай по-честному: ты сомневался в наших актерских способностях или все-таки в нашей способности прикрыть твою спину? – С каких пор тебя вообще беспокоит моя спина? – разозлился Хантер. Черт, он ведь и правда хотел извиниться перед этим козлом. И чем только думал? Себастиан Смайт был способен на корню уничтожить любое доброе намерение. Сейчас Хантер не хотел извиняться, извинения вообще очень резко опустились на последнее место в его списке приоритетов. Заставить Себастиана плеваться кровью и задыхаться – вот его №1 на данный момент. – Помнится, раньше тебя это не волновало. Кстати, спасибо, отличный выстрел. – Хантера уже несло. Он понимал, что, в общем-то, не то чтобы имеет право предъявлять Себастиану претензии за то ранение, но, с другой стороны, Себастиан тоже не имел права что-либо ему предъявлять, и это Хантер валялся на заброшенном заводе, истекая кровью, а не он. Так что да. Отличный выстрел, все правильно. – Ублюдок, – прорычал Себастиан, мгновенно вынимая руки из карманов и сжимая их в кулаки, – скажи спасибо, что я промахнулся. – Черта с два я буду тебя благодарить. Судя по бешеному взгляду Себастиана, Хантер мог бы свободно начинать обратный отсчет – сколько секунд пройдет, прежде чем тот сорвется и бросится вперед, чтобы решить вопрос дракой. Наверное, ему следовало догадаться, что именно так все и закончится. За то короткое время, что они были порознь, Хантер успел забыть, что спокойные разговоры им никогда не удавались. Он громко хмыкнул, и, кажется, от этого Себастиан взбесился еще больше. Если присмотреться, Хантер мог видеть, как пульсирует вена на его шее. Злость вдруг испарилась в одно мгновение, осталось только почти ребяческое желание честной схватки – без эмоций, без затаенной обиды. Просто плоть, кровь и чистая сила. Раньше Хантер не смог бы позволить себе драку с модификатом в полную силу. А теперь… Теперь Хантер чувствовал себя так, будто может все. – Осторожно, Смайт, – поддразнил он, потому что дразнить Смайта было весело. Смайт всегда реагировал именно так, как от него ожидалось. Вспыхивал, если надавить в нужном месте. Дергался, если нажать на нужную кнопку. Рычал, если ударить побольнее. – Это нападение на офицера при исполнении. Думаешь, осилишь? – Хочешь проверить? – оскалился тот. – Или, может, арестуешь меня до того, как я успею пересчитать твои ребра, господин комиссар? Последние два слова Себастиан протянул с явной издевкой. Его глаза больше не горели бешенством: кажется, он чувствовал что-то похожее, что и Хантер. Остался только адреналин. А поговорить они и потом успеют. Хантер начал двигаться до того, как понял – зачем. Это потом уже сообразил, что среагировал на тень, мелькнувшую на кирпичной стене, на которую падал тусклый свет уличных фонарей, а вовсе не на Себастиана. Тот дернулся, думая, что Хантер собирался атаковать его, но Хантер просто с силой оттолкнул его в сторону. Он зашипел и разразился проклятиями, с грохотом влетев в мусорные баки. Наверное, было больно, но сейчас это заботило Хантера меньше всего, потом Смайт ему еще спасибо скажет. То есть, конечно, не скажет, и тогда они с Хантером будут квиты. Когда Себастиан отряхнулся и встал, тень уже приобрела человеческие очертания, но не более того. Она так и осталась темным силуэтом, и как Хантер ни старался, он никак не мог рассмотреть этого человека. Очередной прихвостень Дюваля? Невозможно, он бы почувствовал. Теперь он отлично чувствует рядовых: от его чутья смог бы скрыться разве что сам босс мафии. Хантер точно знал, что этот силуэт не был боссом мафии. Но и рядовым не был. – А я все ждал, когда же ты появишься, – с вызовом бросил Себастиан, и Хантер перевел взгляд на него, не до конца понимая, что происходит. – Долго добирался, стареешь, что ли? – Решил дать тебе немного форы, – пожал плечами незнакомец. – Люблю, когда охота становится интересной. Связался с комиссаром, Смайт? Вот это действительно интересно. – Я заставлю тебя подавиться своим самодовольством, – ласково пообещал Себастиан. В елейном тоне отчетливо слышалась вязкая угроза. – О, смотрите-ка, кто заговорил, – последовал насмешливый ответ. – Тебе ли говорить про самодовольство? Посмотрим, как ты запоешь, когда я сожру твое сердце. Хантеру надоел этот обмен любезностями. Вытянув руку, он заставил один из мусорных баков взмыть в воздух – с непривычки вышло немного криво – и тут же отправил его по направлению к человеку, который все еще оставался в тени, несмотря на то, что фонари должны были освещать и его тоже. Впрочем, тот с легкостью отразил удар, выбросив руку вперед. Бак с силой отскочил в сторону. – Не лезь в это, – напряженно предупредил Себастиан, не отводя взгляда. – Позови Блейна. Чистильщик даст тебе уйти, ты ему все равно не нужен. Чистильщик? – Ну что ты, – пропел чистильщик, – меня можно и переубедить. Я всегда открыт новым возможностям. Никогда не пробовал сердце комиссара на вкус. – Клэрингтон, пошел отсюда, – громче повторил Себастиан. – Тебе надо найти остальных. Вали! – Может, тебе стоит послушать его. – В темноте сверкнули белоснежные острые зубы. Чистильщик был готов к ужину. – А то ведь пока будешь сомневаться, босс прикончит твоих друзей одного за другим. Было бы обидно не успеть, как думаешь, комиссар? Хантер сорвался с места. Смех и рычание преследовали его, как навязчивая песня по радио, которую никак не выбросить из головы.***
Первой хреновой новостью, которая для Себастиана, в общем-то, не была открытием, было то, что чистильщики с легкостью меняли форму своего тела. Себастиан коротко ругнулся себе под нос и в последний момент сумел уйти от очередного удара. Второй хреновой новостью было то, что без оружия он не особо блестяще справлялся: патроны закончились, и старый добрый «Глок» стал совершенно бесполезен. Хотя он и до этого не особо помогал – какой смысл стрелять в тень, которая может изменить свои очертания в любую секунду? Себастиан сделал выпад, просто чтобы не стоять на месте и не поддаваться чужому ритму: если сейчас он перейдет исключительно в защиту, его шансы сильно упадут. Он почти пожалел, что отправил Хантера восвояси, но знал, что сожаление было бессмысленным: вряд ли даже комиссару в своем праве удастся что-то противопоставить этому монстру. – Мне становится скучно, – весело заявил чистильщик. – Ты не стоишь усилий, Смайт. Может, мне просто стоит прикончить тебя, а не играть с тобой, как считаешь? Себастиан не ответил. Еще один способ поддаться чужому влиянию – позволить втянуть себя в бесполезный разговор, от которого одна сторона обычно выигрывает, а другая проигрывает. Себастиан знал – побеждает молчаливый. Он кружил на месте: несмотря на идеальное зрение, было довольно сложно засечь цель, которая то и дело растворялась в воздухе или ползла по земле незаметным туманом. Себастиан пытался ориентироваться не только на зрение, но и другие чувства – так были выше шансы, что он сумеет достать чистильщика первым. Черная тень запуталась под ногами у Себастиана, и тот потерял равновесие, свалившись наземь. В спину уперлось что-то острое, а потом ухо обожгло чужое дыхание. Чистильщик тяжело дышал ему в шею, словно вдыхал запах пойманной добычи. Себастиан рванулся вперед, пытаясь освободиться от чужой хватки, но тень связала его ноги и крепко пригвоздила к месту. Выше пояса чистильщик уже обрел целостные очертания: Себастиан чувствовал его руки – настоящие человеческие руки – и грудь, в которой ритмично билось сердце. – Попался, – хихикнул чистильщик. – Я тебя съем. Себастиан откинул голову назад, прижался к нему покрепче и закрыл глаза. Здесь. Сейчас. Чувствительное местечко на шее, где притаилась татуировка скорпиона, пронзило болью – наверное, так себя ощущают люди, с которых заживо снимают кожу. Скорпион освободил себе путь наружу: его острый хвост едва-едва касался кожи Себастиана, но в конечном итоге укус предназначался вовсе не ему. – Нет, – довольно улыбаясь, выдохнул Себастиан. – Это ты попался. Скорпион выпустил яд. Чистильщик позади Себастиана задергался, но разжимать хватку не стал, наоборот – вцепился еще сильнее, а потом, спустя несколько мгновений, обмяк. Не было больше никакой тени, которая сковывала бы движения Себастиана. Были только чужие длинные ноги и чужие когти под его ребрами. Себастиан сдавленно рассмеялся, окончательно откидываясь на теперь уже мертвого чистильщика. Щекотка на коже подсказала ему, что скорпион вернулся на место. Себастиан прищурился и посмотрел в небо. Жаль, что в городе почти не видны звезды. Сейчас он бы не отказался от хорошего зрелища. Он почти не мог двигаться: когти этой твари оказались с сюрпризом. Себастиан закашлялся. Что тут поделаешь? Заставить чистильщика потерять бдительность, чтобы победить, можно только одним способом – подставиться самому.***
Кажется, Себастиан все же ненадолго вырубился – потому что в чувство его привел крепкий удар в скулу. Еще один синяк в копилку сегодняшнего вечера – кто бы ни бил его сейчас, силы он не пожалел. Когда ему удалось сфокусировать взгляд, он увидел над собой разъяренного Блейна. Себастиан не помнил, когда в последний раз видел его в таком бешенстве, и видел ли вообще. Блейн кусал губы – скорее всего, чтобы не ругнуться вслух длинно и витиевато. – Я ведь просил тебя никогда этого не делать, – в конце концов обвинил он. – Ты пообещал мне, что не будешь ставить меня в такое положение. Ты же пообещал. Блейн беспомощно развел руками. – Извини, – попытался улыбнуться Себастиан, но, наверное, получилось не очень. – Кажется, я соврал. Теплая ладонь Блейна легла ему на шею, прямо поверх татуировки, и он помог Себастиану немного приподняться. Чистильщика под ним уже не было – эти мрази не оставляют следов, только испаряются со временем. Себастиан видел, как тряслись руки Блейна: наверное, ему было очень трудно себя контролировать, когда рядом был кто-то, кому настолько требовалось вмешательство врача. Себастиан пообещал ему когда-то, что не станет умирать у него на руках. Не станет заставлять использовать на нем свою силу. Он знал – до больницы ему не доехать. Когти чистильщика, пожирающего чужие сердца, вонзились достаточно глубоко, чтобы распространить заразу. Он знал – не имеет никакого права просить у Блейна его вылечить. И все равно просил. – Давай, – предложил Себастиан. – Тебе же хочется. Черный доктор не может устоять, когда в нескольких дюймах от него есть умирающий. Черный доктор должен забрать его жизнь – или подарить новую, если повезет. – Пошел ты, – выплюнул Блейн. – Будто не знаешь, что я это не контролирую. Это русская рулетка. – Давай, – настойчиво повторил Себастиан, откашливаясь кровью. – Я вот верю, что все получится. Почему же ты не веришь? – Чтоб ты сдох, – зло выдохнул Блейн. Себастиан поднял руку, чтобы взъерошить ему волосы, и вполне возможно, что немного промахнулся. Он прекрасно знал, что Блейн вовсе не имел в виду то, что сказал. – Я уже почти. – Себастиан ему подмигнул. – Разве что ты планируешь что-нибудь с этим сделать? Блейн не сводил с него взгляда: может, Себастиану казалось, а может, его зрачки действительно затерялись в черноте магии. – Не смотри мне в глаза, – предупредил Блейн, прижимая ледяные ладони к тому месту, где в груди билось сердце. Себастиан его, конечно же, не послушал.***
Хантер пересекся с Блейном у лифта: точнее, не совсем пересекся – Блейн просто пронесся мимо него, будто ужаленный. Хантер на ходу попытался его предупредить про чистильщика, но Блейн не глядя бросил ему: «Я знаю!» – и скрылся из виду. Было слышно, как он бегом спускался по лестнице, видимо, решив, что так будет быстрее. Подняться обратно в лофт Хантер не успел. Видимо, счет судьбоносных встреч в этот день еще не был закрыт: из разъехавшихся в стороны дверей лифта к нему вышел Ник Дюваль. – Пойдем, – улыбнулся он, – здесь будет неудобно разговаривать.***
– С твоими друзьями все в порядке, – заговорил Ник, пока они просто шли по улице плечом к плечу. Хантер приподнял брови: что, неужели после всего Дюваль действительно собирается разговаривать? Спасибо, что о погоде не начал. – И я должен тебе поверить? – осведомился Хантер. – А почему нет? Твои человеческие дружки меня не интересуют. А вот парочки в подворотне, наверное, уже нет в живых, мой питомец слишком долго был голоден. – Так и знал, что это ты его прислал. Ник мягко ему улыбнулся и спрятал руки в карманы куртки. Знакомая улыбка превратилась в жесткую усмешку, когда он заметил, что Хантер внимательно проследил за этим движением. – Ты думал, я не замечу, что в городе появился комиссар? – поинтересовался Ник. – Не ожидал, впрочем, что это будешь именно ты. Неловко вышло. – Я думаю, что дал бы другое определение ситуации, в которой ты пытаешься подставить своего друга, – парировал Хантер. Ник закатил глаза: – Не успел принять должность, а уже морали читаешь. Скучный ты, Клэрингтон. – Что тебе нужно? Ник пожал плечами, будто не знает, только вот Хантер знал, что не в этом дело, поэтому повторил вопрос: – Что тебе нужно? Ник открыл было рот, чтобы ответить, застыл на мгновение, а потом вдруг закрыл. Глаза его расширились от удивления, и Хантер с мелочным самодовольством приписал себе очко. – Сука ты, Клэрингтон, – мрачно заключил Ник. Да, конечно, приятель, расскажи что-нибудь новенькое. Хантер расплылся в улыбке, которая – он точно знал – сейчас вызывала у Ника только одно желание: выбить ему зубы. – Я могу задавать тебе вопросы весь вечер, – заметил Хантер, внезапно развеселившись. – И знаешь, что самое забавное? Ты не можешь соврать комиссару. Даже ты не можешь. – Поэтому и говорю, что ты сука, – оскалился Ник в ответ. – Да и потом, кто тебе сказал, что я позволю тебе задавать вопросы весь вечер? Чужие руки на воротнике Хантер почувствовал слишком поздно. В голове мелькнула мысль насчет того, что как-то он пока отстойно справляется и надо начинать развивать наблюдательность. Дюваль потащил его в какой-то переулок, но никто из прохожих этого не заметил. Их укрыло черным туманом, от которого Хантеру хотелось чихать, и будто стерло из этой реальности. Теперь руки Ника пробрались под воротник Хантера и коснулись его кожи – и Хантер моментально понял почему. Странная смесь ощущений – когда одновременно хочется пить, дышать, жить – но не можешь, потому что все это утекает сквозь пальцы. Хантер попытался извернуться, уйти от ладоней Ника, которые воровали его жизнь, но тот держал слишком крепко. Наверное, в этом была разница между ними. Хантер поддерживал себя в норме благодаря городу, Ник – паразитировал на других людях, выпивая их до дна и восстанавливаясь за их счет. Что будет, если он выпьет комиссара? Хантер не хотел бы проверять. Под ногами жалобно звякнула крышка канализационного люка. Хантер решил попытать счастья и изо всех сил лягнул Ника по голени. Тот коротко взвыл и буквально на секунду ослабил хватку, но Хантеру и этого было достаточно. Тяжело дыша, он ушел от чужих прикосновений. Ощущения были так себе – Хантеру казалось, с тем же успехом его могло бы приложить бетонной плитой. Сейчас Хантер особенно остро понимал: он не знает ни себя, ни своих возможностей. Что еще хуже – не знает и возможностей Дюваля. Оставалось только одно – импровизировать. Ну, давай же, подумал он. Дай мне подсказку. В темноте глаза Ника зажглись хищно-желтым. Хантер отлично читал его намерения – они вспыхивали в голове, как сигнальные огни. Он видел, что Ник приготовился к прыжку, и сам был решительно настроен на то, чтобы уклониться любой ценой и не дать ему снова дотронуться до своей шеи. Ник бросился вперед: Хантер чуть пригнулся и впечатал кулак ему под ребра, но Нику все же удалось покачнуть его равновесие. Шаг назад стал преимуществом для Дюваля – ему удалось повалить Хантера на спину. Хантер рефлекторно выставил руку вперед, упираясь ладонью Нику в грудь и пытаясь таким образом держать его подальше. Не самая удачная тактика, если так подумать, – потому что тому все же удалось добраться до обнаженной кожи на шее у Хантера. Хантер пнул Ника ногой, но не особо преуспел – это не сдвинуло его ни на дюйм, да и глаза у Дюваля, кажется, стали еще ярче. Чем больше жизни он забирал, тем ярче они становились. Мир перед глазами расплывался, и Хантер подумал о том, что, прежде чем ввязываться в драку с чертовой мафией, следовало бы пройти какой-нибудь курс для комиссаров-чайников. Потому что если все, что он мог, это светить магическим жетоном на ладонях, то… Секундочку. «Вспомни, кто ты», – произнес город, и Хантер честно был готов послать его на хер, потому что – серьезно – кто говорит загадками в такой момент? Сказал бы лучше что-нибудь полезное! Он закрыл глаза и сосредоточился на том единственном трюке, который умел. Если это не сработает… Что ж, это были так себе годы его жизни. Жетон на коже ладони, которую Хантер все еще прижимал к груди Ника, зажегся ярче, чем обычно. Руку жгло, но Хантер на этом не останавливался, заставляя символ разгораться все сильнее и сильнее, до тех пор, пока и Ник не почувствует жжение. Другой рукой Хантер вцепился в руку Дювалю, чтобы тот не смог уйти, когда поймет, в чем дело, но Дюваль, кажется, не собирался никуда уходить. Хантеру в нос ударил запах жженой одежды – наверное, на рубашке Ника так и остался след от ладони Хантера. Ник издал странный звук. Его глаза сначала потеряли былую яркость, а потом желтый цвет и вовсе потускнел. По коже пошла черная рябь, похожая на рыбью чешую; Хантер перевел взгляд на его грудь, где пламя уже выело неровные края на одежде. По пальцам теперь бежала теплая черная жижа, наверняка нагревшаяся от руки Хантера. Хантер надавил сильнее. Ник наконец-то отпустил его шею – руки вообще теперь висели, будто тряпичные, а черная жижа побежала из уголка рта. Хантер с силой оттолкнул его, и вместо того, чтобы упасть, Ник вдруг потерял свои очертания, будто вода рвалась изнутри его тела, и расплескался черной жидкостью по грязному асфальту – даже одежды не осталось. Хантер просто перевел взгляд с канализационного люка, куда мелкими струйками просачивалась черная вода, на свою покрасневшую ладонь, и нервно рассмеялся, подавив желание ущипнуть себя. «Придурок, – ласково сказал ему город. – Только ты мог пришибить босса мафии по чистой случайности».