***
Если честно, воссоединение старых друзей Хантер себе всегда представлял немного по-другому. В его воображении повод был явно куда более благоприятный: они потягивали коктейли на каких-нибудь Гавайях, сорили деньгами направо-налево и уж точно больше не думали о будущем. Таков был план, но Хантер уже успел понять, что его жизнь и планирование – вещи несовместимые. Тем временем его самодельная «команда А» уже, кажется, почувствовала себя как дома. Арти немедленно закопался в углу со всякими техническими примочками – большую часть из них, кстати, сам же и помогал выбирать, поэтому, с чего вдруг сейчас такой энтузиазм, Хантер не понимал. Китти уже успела согнать Себастиана с тепленького местечка у компьютеров и теперь увлеченно загружала в них какие-то свои программы, что-то быстро печатала и при этом успевала следить за камерами. Пак попытался было развалиться на диване и впасть в спячку, но там уже устроился Себастиан, поэтому ему пришлось искать другое место для сна. – Йо, сержант, – шутливо отдал честь Пак, подходя ближе. Хантер поморщился: сто лет как не сержант, но Пака это, кажется, совсем не волновало. Они познакомились еще во время службы Хантера в полиции. Еще когда все было в порядке, а городская грязь не успела испортить все, до чего только можно было дотянуться. Пак уже тогда участвовал в уличных гонках, прибавляя головной боли большинству патрульных, которые то и дело выставляли себя дураками, так и не сумев ни разу его поймать. – Смотрю, твой ирокез до сих пор на месте, Пакерман, – хмыкнул Хантер. – Некоторые вещи не меняются. Пак добродушно хохотнул, но, благодаря внешности заправского хулигана, это все равно смотрелось пугающе. Наверное, Пак мог бы вселять в людей ужас одним своим видом, даже если бы при этом жевал сладкую вату и со слезами на глазах смотрел «Короля льва». – Да и твоя способность влипать в неприятности никуда не делась, – посерьезнел он. – Мы, конечно, приехали настолько быстро, насколько смогли, но все же рассчитываем на некоторые подробности. Хантер тяжело вздохнул. – Да-да. Все подробности, которые только захотите. – Начать можешь с рассказа о том, что это за хмырь занял мой диван. Не успел Хантер осознать весь комизм ситуации, как этот самый «хмырь» немедленно подал голос, тут же расписываясь в том, что бессовестно подслушивал. Потому что к этому моменту Хантер совершенно точно знал, что если Себастиан не хочет слушать, то просто «выключает» все лишние звуки. – Это не твой диван! – возмутился Себастиан. По правде говоря, Хантер ожидал продолжения тирады, чего-то вроде «я первый сюда сел», ну или чего-нибудь еще на уровне пятилетнего ребенка, которым Себастиан иногда казался. – Как он мог нас слышать? – хмуро обратился к нему Пак. – Снайпер, – лаконично ответил Хантер. – Твою мать, – не менее лаконично отреагировал Пак. – Что, серьезно? – Клэрингтон, убью, – кровожадно пообещал Себастиан, который продолжал слушать их с Паком разговор. – Не помню, чтобы разрешал тебе разглашать… – Да ладно тебе, сладкий, – не отрывая взгляда от компьютера, вмешалась Китти. – Может, тебе и удалось на первых порах обмануть Хантера, который в некоторых вопросах до сих пор бывает наивнее овечки, но не думай, что у всех здесь головы в задницах. Себастиан сделал круглые глаза и одними губами попытался что-то сказать Хантеру. Впрочем, что именно, Хантер так и не разобрал, но, наверное, это с равным успехом могло бы быть «она мне нравится» или «она меня раздражает». Сам же Хантер великодушно решил закрыть глаза на сравнение с овечкой и намек на то, что он не вынимает голову из задницы. Китти всегда остается Китти: не лезет за словом в карман, способна использовать с десяток завуалированных оскорблений в одном предложении и даже хвалит так, что с первого раза не понять – похвалила или мастерски раскритиковала в пух и прах. И Хантера все это вполне устраивало – конечно, наверное, многое говорило об уровне его психического здоровья, но все равно устраивало. – Что, неужели так очевидно? – со смешком поинтересовался Себастиан, и брошенный на него взгляд Китти вполне можно было охарактеризовать как «ой, я тебя умоляю». – Начнем с того, что вот эта штучка у тебя на шее… – с готовностью отозвалась она, указывая на татуировку скорпиона, на которую Хантер уже давно перестал обращать внимание. Себастиан механически коснулся ее пальцами, а потом отдернул руку так, словно его укусили. – Ладно-ладно, я понял, можешь не продолжать, – сдался он, подняв ладони, и если спросить Хантера, то сдался как-то даже слишком поспешно. Может, этот скорпион был каким-то символом или опознавательным знаком, но очевидно было одно – тема обсуждению не подлежит. Китти хмыкнула в ответ, но давить не стала. Все-таки кое-какие вещи действительно менялись со временем и возрастом: раньше бы она обязательно начала специально давить на больное место, а сейчас оказалась достаточно мудра, чтобы отступить. А может, просто решила не связываться со снайпером, что тоже, в общем-то, было неглупым решением. – Ну, так что за дела, Клэрингтон? – напомнил о своем присутствии Пак. – Ты заставил нас сорваться с места, так что выкладывай. – Да, – поскреб затылок Хантер, – насчет этого…***
– Я устал, – пожаловался Пак. – Нет, правда, сержант, твои приключения нагоняют на меня скуку. Хантер сделал глубокий вдох. Правда в том, что на Пака нагоняло скуку все, кроме гонок и домашних вафель. И, разумеется, Хантер вместе со своими проблемами не мог соперничать с зашкаливающим, как спидометр, уровнем адреналина и свежей выпечкой. – Мне тебя пожалеть теперь, что ли? – холодно осведомился Хантер. – И завязывай с сержантом, это раздражает. – Не слушай этого здоровяка, – Китти положила руку ему на плечо и тут же сжала, впиваясь ногтями. Это был ее способ успокоить Хантера, которого уже медленно, но уверенно одолевало бешенство. – Лучше скажи, что собираешься делать? – Для начала – отдать все документы тебе на анализ. Судя по всему, бесполезно искать единичных исполнителей, в этом деле замешано слишком много людей. Проще определить, когда будет следующая поставка, и накрыть их. И лучше всего сделать это громко. Возможно, понадобится наблюдение за объектом или даже внедрение. Во-вторых, найти, кому принадлежит этот бизнес. В-третьих, связать это происшествие со смертью Шустера. Мотив имеется и, надо сказать, куда более весомый, чем мог бы быть у меня. – Ты уж прости, что спрашиваю об этом, – осторожно произнес Арти, который до этого предпочитал молча копаться в своих любимых железках, – но ты не пробовал пробить по своим каналам, кто может быть заказчиком убийства? Ну, знаешь, по другим своим каналам. – Пробовал, – признал Хантер. – Что еще за таинственные другие каналы? – потребовал ответа Себастиан. – С каких это пор ты решил хранить от нас секреты? – Что еще за «нас»? Ай! – начал было Пак, но тут же получил тычок под ребра от Арти, который успел вернуться из сладких объятий своей любимой техники и теперь сидел рядом с каменным выражением лица и делал вид, что он тут ни при чем. Едва заметным жестом он указал Паку на одну из дверей напротив. – Там, – спокойно заметил он, – есть еще один. – Если вы закончили, – Хантер обвел всех взглядом, – то я хотел бы сказать, что да. Я связался с Дювалем. Ему пришлось связаться с Дювалем, если уж на то пошло. Он не хотел этого делать, но все равно сделал, потому что иногда бывает полезно затолкать свою гордость и чувство вины подальше и обратиться за помощью к человеку, который продолжал эту самую помощь предлагать каждый раз, когда они виделись или созванивались. Чего уже давно не было. Хантер всегда отлично умел сжигать мосты. – Дюваль – это твой старый напарник? – зачем-то уточнил Себастиан. – Он самый, – кивнул Хантер. – Сказать, что он не обрадовался тем новостям, которые я на него вывалил, – это ничего не сказать. Но он пообещал помочь. Сейчас он занимает довольно серьезную должность в столичной полиции, у него есть свои пути. Другое дело, что все это делается не по щелчку пальцев, нужно время. – Все, что от него требуется, это имя, – пожал плечами Арти. – А всю грязную работу мы возьмем на себя. – Надо же, неужели даже ты завелся? – развеселился Пак, демонстративно потирая руки. Арти одарил его безразличным взглядом и предупредил: – Продолжай в том же духе, и однажды твоя любимая машина не досчитается тормозов. – Ты не посмеешь так поступить с моей девочкой. – Пак прижал руку к сердцу, изображая оскорбленную невинность. С ирокезом и татуировками. – Хочешь проверить? – на этот раз Арти улыбнулся, и Хантер убедился, что его улыбка по-прежнему пугала, а Пак дернулся на месте и даже, кажется, стал выглядеть менее сонным. Признанный факт: когда Арти Абрамс вот так улыбался, это всегда означало плохие новости. – Хватит уже, а, – вмешался Себастиан. – Вот именно, – кивнул Арти. – Сейчас не время. Ни слова больше, – погрозил пальцем он, увидев, что Пак уже открыл рот и приготовился возразить. – Насколько я понимаю, план таков: Китти прогоняет всю информацию через свои чудо-программы, в зависимости от полученных результатов разрабатываем план. Верно я говорю, босс? – Да что у вас за привычка такая – постоянно клички использовать, – закатил глаза Хантер, намеренно игнорируя то, как у него под боком тихонько прыснул Себастиан. – Но в целом, да. Ждем результаты проверки. Это значит, – он повернулся к Китти и напустил на себя самый суровый вид, на который только был способен, хоть и прекрасно знал, что Китти таким не впечатлишь и не проймешь, – что нечего отлынивать. – Расслабься, кексик, – подмигнула ему она, – разве я когда-нибудь тебя подводила?***
Дверь за спиной у Хантера тихонько скрипнула, но он решил не обращать на это никакого внимания. Судя по тихим шагам и отсутствию издевательских, бестактных и прочих комментариев, это либо Арти пришел обсудить какой-то рабочий момент, либо… – Выглядишь не очень, – без обиняков заявил Блейн. – Тебе-то откуда знать? – не оборачиваясь, пробурчал Хантер. – Ты не видишь моего лица. – Да мне и не надо. – Блейн бодро хмыкнул. Выспался, зараза, не без зависти подумал Хантер. – Учти, – предупредил он, – ты сейчас балансируешь на тонкой грани моего желания кого-нибудь придушить. – Я рад, что недавнее происшествие, – надо же, как деликатно обозвал, – тебя не испугало. – Блейн обошел стол и остановился прямо перед Хантером. Чуть наклонился вперед и уперся руками в столешницу, полностью переключая внимание на себя. – Я подумал, что мне стоит извиниться за это. – Брось, – скривился Хантер и потер виски. На нем действительно сказывалась усталость: по-хорошему, стоило бы прилечь хотя бы на пару часов, чтобы потом с новыми силами взяться за работу, но он никак не мог заставить свой мозг перестать думать. – Хотя если ответишь на парочку вопросов, будем считать, что мы квиты. Блейн понимающе усмехнулся. – А ты своего не упускаешь. – Никогда, – подтвердил Хантер. Блейн отошел от стола, оперся на стену и сложил руки на груди. – Спрашивай. – Себастиан сказал, что ты стараешься лишний раз не прикасаться к людям, в которых не уверен. Но как тогда объяснить… – Хантер сделал неопределенный жест рукой, не зная, как лучше выразиться. Блейн оказался достаточно проницательным, чтобы понять, что он имел в виду и избавить его от этой внезапной неловкости. – То, что к тебе я прикасался безо всяких опасений? – лукаво спросил он. Как Хантер и подозревал, вслух это прозвучало ужасно. – Себастиан чересчур драматизирует, – пожал плечами Блейн. – Я ведь должен прикасаться к человеку с четким намерением: либо убить, либо вылечить. На обычный тактильный контакт это не распространяется, в противном случае, моя жизнь осложнилась бы гораздо больше, чем сейчас. Блейн мягко ему улыбнулся. Хантер уже собирался спросить что-то другое, как тот вдруг продолжил: – Я с первых минут нашего знакомства знал, что у тебя был перелом левой руки, два пулевых ранения и несколько ножевых. Обычно я хорошо себя контролирую, но когда попадаю в состояние «транса», – выражение его лица стало извиняющимся, – то уже не могу держать себя в руках, и мои желания больше не имеют никакого значения. – К чему ты ведешь? – Я почувствовал твое присутствие в той комнате. Магия притянула ко мне именно тебя, а не Себастиана, хочешь знать почему? Хантер не хотел. Он вдруг остро пожалел, что вообще стал задавать вопросы. Он знал: то, что сейчас скажет Блейн, ему не понравится. Он знал: Блейн не будет врать, не будет пытаться подсластить пилюлю, не будет щадить его чувства. Блейн заговорил, и Хантер понял, что был прав. – Ты сломан, Хантер. (Бесполезен.) Как удар под дых. – В тебе не хватает чего-то очень важного. (Чудовище.) Нечем дышать. – Ты как часы без батарейки. (Ты живешь впустую.) Сердце забилось часто-часто. – Прекрати! – Хантер услышал себя со стороны и едва узнал свой голос. Сиплый, как после долгого молчания. – Прости. – Блейн выглядел виновато. – Но мне кажется, тебе нужно было это услышать. Я не знаю, что с тобой, но что-то мне подсказывает, что ты знаешь, и ты должен это исправить. Хантер молчал. Усталость навалилась еще сильнее, чем раньше, будто слова Блейна прибавили ей давления. – Я пойду. – Блейн оттолкнулся от стены и бросил на Хантера сочувствующий взгляд. Он совершенно точно знал, что Хантер больше не станет ничего спрашивать. Спасибо, спросил уже. – Постарайся поспать, ладно? – Он сделал паузу, словно размышлял, стоит ли продолжать, а потом добавил: – И подумай над тем, что я сказал. Хантер не ответил. Блейн бесшумной поступью прошел мимо, послышался аккуратный щелчок двери. Хантер остался один.***
Хантеру удалось немного вздремнуть (прямо за столом, уронив голову на руки). Шея нещадно ныла, но он все равно чувствовал себя отдохнувшим. Так всегда было – ему не требовалось много сна. В зале с компьютерами было оживленно. Не хватало только Пака, но он, наверное, просто спал в гараже. Хантер никак не мог отделаться от странного чувства, будто их импровизированная штаб-квартира – это отдельный мир, целая новая вселенная, ограниченная стенами, а жизни за их пределами не существует. У них была техника, были припасы, и им уж точно не нужно было заниматься добывательством, чтобы выжить, но Хантеру все равно казалось, что он был героем плохого переложения Жюль Верна на современный лад под названием «Таинственный склад». Он тряхнул головой: сейчас совсем не время для таких дурацких мыслей. Перед ним лежала краткая выжимка из результатов, которые получила Китти, проведя анализ всех данных. Хантер ни капли не сомневался в том, что информация соответствует действительности. Свою работу Китти всегда выполняла что надо: компьютеры давались ей гораздо лучше, чем люди. Любая система открывала перед ней свои двери, как бы хорошо ее не защищали. Любая лазейка становилась парадным входом, когда Китти бралась за дело. Очередная сделка в порту должна была состояться на следующей неделе. Внимание Хантера привлекла дата: он знал, что именно на этот день был запланирован предварительный осмотр порта в том случае, если законопроект Шустера все же пройдет голосование. Разумеется, официально дата не оглашалась, и знать ее мог только тот, кто сумел познакомиться с документами Шустера поближе. Вероятно, тот же человек, который прознал о разрешении на печать. Чем больше Хантер читал, тем больше вся эта история казалась ему лабиринтом, из которого просто-напросто нет никакого выхода. Нити сплетались, как плющ, в клубок, распутать который было той еще задачкой. Итак, у них были время и место, но это только часть проблемы. Если они собирались не только сорвать поставку, но и накрыть того, кто стоял за всем этим, мало было просто ворваться в доки с оружием наперевес. Хантер не сдержал мрачной усмешки. Такую крупную дичь всегда лучше ловить на живца. – По твоему выражению лица я могу заранее авторитетно заявить, что, какой бы план тебе сейчас ни пришел в голову, он все равно отстойный, – прокомментировала Китти. – О чем ты думаешь? – Об особенностях поведения мелких сошек, – туманно ответил Хантер и ловко увернулся от подзатыльника. – А конкретнее? – Знаешь, что делают исполнители, когда оказывается, что у них серьезные неприятности? Они бегут жаловаться к своему боссу, опустив головы пониже, в надежде, что их не смертельно накажут за промах. А знаешь, что делает босс, когда подчиненные приходят и докладывают, что бизнес под угрозой из-за какого-то зарвавшегося козла, который думает, что ему весь мир по плечу? Босс поднимается из своего удобного кресла и отправляется решать проблемы. – Ты ненормальный, – заключил Себастиан. – Нет, правда. Я одно не пойму: у тебя комплекс мученика или просто старые добрые склонности к суициду? Черта с два ты будешь выманивать этого мудака на себя. – Приятно знать, что тебе не все равно, Смайт, – хмыкнул Хантер. В ответ Себастиан просто закатил глаза и продемонстрировал ему средний палец. – Но выманивать я его собираюсь не на себя. Точнее, не совсем на себя, а на документы Шустера. И он обязательно клюнет. – А если нет? – с сомнением протянул Арти. – Нет, карамелька прав, – задумчиво постучала ногтями по столешнице Китти. Хантер прорычал: «Какая я тебе карамелька?», но она не обратила внимания. – Если у этого большого босса есть хоть капля мозгов, рисковать он не станет. После представления в прессе Хантеру терять уже в любом случае нечего, он в безвыходном положении, а значит, вполне может позволить себе пустить все бумажки Шустера в свободный полет на просторах интернета. – Я один чую во всем этом противоречие? – Себастиан обвел всех взглядом. – Если у этого большого босса есть хоть капля мозгов, он должен понимать, что это цель всей шумихи – именно вытащить его скользкую шкуру на свет. – Само собой, – нетерпеливо принялся объяснять Хантер, перехватив у Китти инициативу. – Только вот ему все равно придется действовать, причем действовать лично, потому что всегда есть возможность, что я действительно сделаю все это счастье, – он кивком указал в сторону компьютеров, – достоянием общественности. – Допустим. А с наркотиками ты что собираешься делать? – Лично я? – уточнил Хантер. – Да ничего. Гораздо логичнее и проще будет, если я передам наводку Дювалю, а он разберется. Если так подумать, нам вовсе не обязательно устраивать облаву самостоятельно, когда для этого есть копы. Наша задача – достать того, кто у них за главного, и очистить свои имена. – Так ему доверяешь? – приподнял бровь Себастиан. – Его я знаю гораздо дольше, чем тебя, – с едва уловимой ноткой угрозы в голосе ответил Хантер. – Еще вопросы на эту тему? Себастиан фыркнул, но промолчал, хотя по его лицу было видно, что ему было что сказать. Хантер не переживал на тему того, не оскорбил ли он случайно его нежные чувства, потому что, во-первых, нечего задавать такие тупые вопросы, а во-вторых, где Себастиан и где нежные чувства. У Смайта шкура была толще, чем у бегемота. – Ладно, – привлекла всеобщее внимание Китти, напоминая о том, что у них, вообще-то, есть важные дела, – задание есть, работаем.***
Тем же вечером Хантер получил звонок от Дюваля. – Я рад, что столичная полиция все еще способна оперативно работать, – весело поддразнил он, пользуясь тем, что по телефону Дюваль не сможет дотянуться до него и пнуть как следует. – Да, – мгновенно подхватил шутку тот, – после того, как ты от нас свалил, дела пошли гораздо бодрее. Хантер едва заметно улыбнулся: наверное, Дюваль был единственным человеком, который мог сказать ему нечто подобное и при этом остаться в живых. – Скажи, что у тебя есть для меня хорошие новости. – У меня есть для тебя хорошие новости, – послушно повторил Дюваль. – Подожди секунду, я поставлю тебя на громкоговоритель. Хантер повозился немного и положил телефон на стол. Все остальные уже облюбовали себе места поближе – почти что в первом ряду. – Все, можешь говорить. По громкоговорителю тут же полился мягкий голос Дюваля: – Ну привет, лузеры. Рад слышать, что некоторые из вас наконец-то начали вести образ жизни порядочных граждан Соединенных Штатов, а вот с тобой, Пакерман, мы попозже поговорим. – Это если ты сумеешь меня поймать, – тут же отозвался Пак, не открывая глаз. Умение одновременно дремать и быть в курсе происходящего вокруг он возвел в ранг искусства, не иначе. – Дюваль, не отвлекайся, – напомнил о себе Хантер. Тот сразу же смущенно откашлялся и заговорил по существу. – В общем, я нашел вашего парня, – начал он. – Никто не знает его настоящего имени, он всегда заметал следы, как самый настоящий демон. Давненько о нем не было ничего слышно, я уж думал, ушел в отставку или кто-нибудь из своих пристрелил, а вот поди ж ты. Живой, зараза, и вполне здравствует. Он называет себя Змеиным королем. Уехал из Вашингтона и обосновался в Портсмуте пару лет назад, и там держался тише воды, ниже травы. С его-то профессией, оно, в общем-то, и не удивительно. Хантер нахмурился. – Ты уверен? – Источник надежный, можешь даже не сомневаться. Я проверил. Это он. На какое-то время меня ввело в заблуждение то, что ему так давно удавалось скрываться и держать в тайне свою личность, но я уверен. Местные информаторы утверждают, что производство принадлежит ему и что у него есть какие-то темные делишки в порту. Плюс ко всему, за время своей деятельности в Вашингтоне, он успел обзавестись кое-какими серьезными связями, пожалуй, это объясняет причастность к этому всему Конгресса. Хантер продолжал хмуро пялиться на динамик телефона, будто обдумывая что-то очень важное. Прежде чем пауза затянулась, он как ни в чем не бывало спросил: – А конкретнее – что за связи такие? – Я вам этого не говорил, но в штабе Уилла Шустера был человек по имени Дастин Гулсби, который плотно связан со столичными наркоторговцами. Поймать его на горячем ни разу не удалось, но косвенных улик достаточно для того, чтобы делать выводы. – Так и знал, что у Шустера в команде была крыса, – пробурчал Арти. – Никакой преданности. Хантер не обратил на него внимания, только уточнил у Дюваля: – Наш план остается в силе? – Да, – подтвердил тот. – После того, как договоришься о встрече, сообщи мне время и место, мои ребята будут там. Не забудьте припарковаться где-нибудь подальше, чтобы вас не заметили. – Эй, – лениво вклинился Пак, – вот только не надо учить меня, как делать мою работу. – Беспокоюсь об исходе операции, – примирительно отозвался Дюваль. – И о твоей шкуре, разумеется, я предпочитаю вести допрос, когда задержанный в сознании. Пак только невнятно проворчал что-то явно нецензурное. – Вы там аккуратнее, ладно? – обеспокоенно добавил Дюваль. – Не забудь потом сообщить мне подробности. – Само собой, – серьезно кивнул Хантер. – Спасибо за помощь, Ник, за мной должок. – Как-нибудь сочтемся, – тот со смешком отмахнулся. – Как знать, может, мне все же удастся затащить тебя обратно в полицию. – Может, – туманно ответил Хантер. – До связи. Когда Дюваль отключился, Себастиан тут же открыл рот: – Змеиный король, значит? Довольно претенциозная кличка. – Я о нем никогда не слышал, – пожал плечами Пак. – Наверное, он действительно хорошо скрывался все это время. Стоит попробовать пробить его по каналам Китти, не бывает преступников, которые не оставляют следов. Особенно если дело касается наркотиков… Информация, предоставленная Дювалем, спровоцировала волну обсуждений и споров, но Хантер в них не участвовал. Убедившись, что все остальные слишком увлечены разговором, чтобы заметить его отсутствие, он тут же выскользнул из комнаты, чтобы побыть в одиночестве. Он, конечно, многое ожидал от Дюваля услышать, но чтобы такое… Хантер пока не знал, что собирается делать с только что приобретенной информацией. Что-то все равно придется, но теперь каждый свой шаг надо будет продумывать в два раза осторожнее. Змеиный король. Хантер не думал, что когда-нибудь снова услышит это имя.***
Звонок управляющему портом прошел как по маслу: Хантер мог бы поклясться, что мужик наложил в штаны в тот самый момент, когда он представился, а уж вежливое и ласковое обещание спустить их бизнес в трубу, если ему не организуют встречу с боссом, наверное, почти довело беднягу до сердечного приступа. Во время разговора Хантеру было как никогда трудно держать лицо, потому что рядом сидел Себастиан и сдавленно ржал в кулак. Возле него околачивался и Блейн, привычно раздавая тычки под ребра за каждый несанкционированный приступ хохота. На мгновение Хантеру даже пришлось закрыть глаза и не смотреть, чтобы и самому случайно не рассмеяться в трубку. Управляющий так блеял от испуга, что Хантеру не хотелось разрушать свой угрожающий образ гадкого шантажиста, играющего с огнем. Встреча была назначена в соответствии с требованиями Хантера: в порту, без оружия и без миниатюрной армии за спиной, он ведь всего-то хотел поговорить. То есть, конечно, совсем не хотел, но боссам наркомафии заявлять об этом вслух, пожалуй, не стоило. Звонить Дювалю он не стал, только отправил сообщение со временем и местом встречи. Краем глаза наблюдая за тем, как Китти пытается взломать охранную систему порта с помощью бэкдора, чтобы достать оттуда план территории, Хантер задумался. С одной стороны, ему было интересно, кого же он встретит завтра в порту, выгорит ли вообще их план, а с другой – чувствовал невероятный прилив раздражения, от которого надо было как-то избавиться, потому что он почти был готов сорваться на ком-нибудь, просто чтобы немного отпустило. Он прекрасно понимал, что было причиной этого раздражения, но признаваться себе в этом не хотелось. Даже думать об этом всем – не хотелось. Хотелось подышать свежим воздухом и насладиться тишиной. – Странное дело, почему-то мне казалось, что ты обрадуешься, когда мы выясним имя человека, который доставил нам столько неприятностей. Почему у меня такое чувство, что знаешь его? – Мне начинает казаться, что тебе приносит удовольствие вот так подкрадываться сзади, – недовольно произнес Хантер, по большей части, чтобы уйти от ответа и от всевидящих глаз Блейна, которые в полумраке комнаты казались совсем черными – как и тогда. Черт бы его побрал. Только вот сейчас Хантер знал, что ему нечего опасаться: близость Блейна не вызывала головокружения и зуда старых шрамов. – Одно из немногих доступных мне удовольствий, – не стал таиться Блейн. – Но соскочить с темы я тебе не позволю, уж прости. Что с тобой происходит? Если это о том, что я тебе сказал раньше, то… – Не понимаю, о чем ты, – грубо перебил Хантер. – Со мной все в порядке. – Ты рычишь и срываешься на всех, в каком месте это «в порядке»? – мягко поинтересовался Блейн. – Я понимаю, мы все сейчас на пределе, но не далее часа назад ты обвинил Арти в том, что твой кофе на вкус как карандаши, это вообще как понимать? – Хантер поскреб затылок и честно попытался припомнить, когда же успел наорать еще и на Арти. Кажется, он действительно перегнул палку. Блейн же совсем не обратил внимания на его бурный мыслительный процесс и продолжил тираду: – Пока мы пытаемся вытащить ваши со Смайтом задницы из неприятностей с наркотиками, ты тут что-нибудь принимаешь? – Будто ты и сам не знаешь, что нет, – не глядя на него, ответил Хантер, впервые четко намекая на «особые умения» Блейна. – Тогда в чем дело? – не сдавался тот. Хантер повернулся к нему. Смотрел долго, изучающе, а Блейн ему это позволял, терпеливо ожидая ответа. С чего он был так уверен, что Хантер вообще захочет удовлетворять его любопытство? Хантер не знал, но даже это его злило. – Знаешь, – протянул он, – а ведь я знаю, почему ты так и не вернулся к врачебной практике, хотя мог бы. Лицо Блейна вытянулось от удивления, и карие глаза широко распахнулись. Чего бы он ни ждал от Хантера, но явно не этого. Впрочем, его выражение быстро вернулось к вежливо-безразличному, будто Хантеру вовсе не удалось только что выбить его из колеи. – По той же причине, что я не вернулся в полицию после того, как все успокоилось, – продолжил он. – Не веришь больше ни в себя, ни в то, что делаешь, да, Андерсон? Слишком многих убил, чтобы рассчитывать на искупление? Инструменты трясутся в руках, верно? – Хантер хотел, чтобы это прозвучало насмешливо, но вышло так горько, что на секунду ему показалось, что вот сейчас от этой горечи онемеет язык, и он больше не сможет произнести ни слова. Блейн выглядел невозмутимым, но Хантер уже наловчился читать его взгляд – и этот взгляд говорил, что Блейн был бы благодарен, если бы Хантер действительно не смог произнести ни слова. – У меня пистолет тоже первое время в руках трясся, пока заминка почти не стоила мне жизни. Так что я понимаю. – Зачем ты это мне говоришь? «Расплата», – хотелось бы ответить Хантеру. «Доверие», – хотелось бы ответить Хантеру. «Тебе надо было это услышать», – хотелось бы ответить Хантеру. Одновременно так много и так мало вариантов, и Хантер совсем не знает, какой из них выбрать. В конце концов он выбирает их все. Набрав в грудь побольше воздуха, он выпалил: – Мне нужно рассказать тебе кое-что еще.