Звездные цепи.

Горе можно пережить в одиночестве, но радость, чтобы познать ее в полной мере, нужно разделить с другим человеком.

Лаксус сидел на холодном полу, глядя на противоположную стену. Он впал в какую-то свою очень глубокую думу. Не то, чтобы Люси была единственной девушкой в его доме, напротив, их было, пожалуй, слишком много, но ни одна не задерживалась дольше, чем на ночь. Дреер терпеть не мог тех разукрашенных девиц, которые вешались ему на шею, он не знал ни их имен, и, тем более, не запоминал лиц. Когда он просыпался, рядом уже никого не было. Еще бы, после того, как он однажды едва не придушил девку, возомнившую за кратковременную ночь огромную и пламенную любовь к себе со стороны громовержца, больше никто не смел оставаться надолго. Тем не менее, к нему все равно тянулись влюбленные по уши дурочки, надеясь, что он схватит их впоследствии за руку и будет умолять не уходить… как глупо! Лаксус потянулся к поясу, и, найдя пальцами холодный метал фляги, вытащил ее из специально приделанного к ремню чехла. Эта привычка родилась у него во время путешествия по королевству, он всегда носил с собой воду, но сейчас, когда наконец осел в родной гильдии, Лакс уже был не уверен, что избавится от своих бродяжьих повадок. Он открыв серебряный сосуд, отпил из него. Носа коснулся ярко выраженный запах имбиря, корицы, фруктов и кедра. Напиток Дреер добыл в Тернанде*, мягкий вкус сухофруктов, грецких орехов и кедра ему нравился. Позже к нему прибавлялся вкус шоколада, а в носу еще долго щекотал коричный аромат. Спиртное никогда не ударяло ему в голову, поэтому открытием было легкое захмеление от одного глотка пряного напитка, и приятная пустота в голове, легкой дымкой опутывающая его мысли. Дреер тяжело поднялся на ноги. Он понимал, что должен вернуться в свою комнату, и если Хартфелия еще там, а он был уверен, что женщина ждет его, выпроводить глупую блондинку в гостевую комнату, а затем запереться у себя, и, чёрт подери, напиться до такого состояния, чтобы дверь открыть уже не получилось до самого рассвета. А затем рвануть в гильдию и взять задания из разряда десятилетних, выполнить за два года, а остальное – будь, что будет. «- У тебя есть три года, Хартфелия, и ни днем больше!» Почему-то именно сейчас в памяти всплыла фраза, брошенная на прощание брюнетом в адрес Люси. Дреер даже не заметил, как с грохотом распахнул дверь своей спальни. Люсьена по-прежнему сидела на краю кровати, и как только дверь открылась, она выпрямила спину и взглянула на вошедшего. Громовержец преодолел расстояние между ними при помощи магии. Рывком, словно он был гепардом, выскочившим из засады, Лаксус повалил блондинку на кровать и, придавив ее сверху собственным телом, взглянул женщине в лицо. Хартфелия закрыла глаза, в уголках которых поблескивали так и не успевшие пролиться слезы, и безвольно ждала, что же предпримет блондин дальше. Он рассматривал ее, долгих пять минут, затем осторожно слез с девушки и лег рядом, глядя в потолок. - Почему!? – тихий шепот разорвал тишину, как рвут бумагу. Вопрос поставил Дреера в тупик, но он знал, к чему относилось одно единственное слово, сорвавшееся с губ его жены. - Не люблю безутешных тихих истерик, а истеричек вообще терпеть не могу! – съязвил громовержец и замолчал, продолжая сверлить потолок взглядом. - Что ты хочешь этим сказать!? – женщина резко села и взглянула на мужчину оскорблено. Лаксус пожал плечами, правый уголок его губ едва заметно дрогнул в какой-то печальной улыбке, затем мужчина повернул голову в сторону блондинки и произнес: - У тебя есть три года, Хартфелия, и ни днем больше! Люси вздрогнула, глядя в глубокие синие глаза. Затем, нервно сглотнув ком в горле, поднялась с постели и намеревалась уйти, но ей не позволили. Пальцы Лаксуса сомкнулись на ее запястье, и Люси снова упала на кровать. Отбиваться было бесполезно, но громовержец все равно перехватил обе руки жены и, удерживая их над головой блондинки, взглянул в испуганные оленьи глаза цвета топленого молочного шоколада. - Говори! Что это значило, Люси!? – бешенство в глазах Дреера полыхало почти осязаемо. Лаксус смотрел ей в лицо, обжигая щеки Люси горячим, пряным дыханием. Новоявленная Дреер была прекрасна, годы нисколько не испортили женщину, а странная смесь смущения и злости придавала точеному личику, обрамленному крыльями вьющихся золотых волос, особое очарование. - На этот вопрос я тебе не отвечу ни сегодня… ни когда-либо еще. – Блондинка отвела взгляд в сторону. - Ну, разумеется, – зло выплюнул громовержец, - разумеется! Только вот ты забыла, - он выдержал паузу, придавая своей фразе угрожающий оттенок, - что я ничего и никогда не забываю! Совершенно дикий взгляд заставил Люси оцепенеть, а затем с новой силой забиться в крепких руках в попытках освободится, и убежать из этого дома как можно дальше. - Ты не должен был этого слышать! Зачем, зачем ты пришел? Зачем ты мучаешь меня теперь? Просто забудь и дай мне уйти, Дреер! – Кричала девушка, неистово извиваясь и закрыв глаза. – Прошу… - шепнула она напоследок, не зная, что добавить еще. - Ну так заставь меня забыть! – резко и властно произнес он, и женщина вспомнила, каким она его видела восемь лет назад, еще до изгнания. Властный, жесткий, волевой мужчина с жестоким и грозным лицом и пылающими презрением глазами, казалось, даже не изменившийся за год своих странствий, вернулся, и сейчас смотрит на нее со страшной усмешкой на губах. Люси легко вырвала руки из цепкого плена, громовержец сам пожелал ее отпустить, иначе она не смогла бы даже пошевелиться. Она села, свесив ноги с кровати. Думала девушка не долго, пожалуй, даже не думала вовсе, потому что резко повернулась к Лаксусу и, наклонившись к его лицу, коснулась его губ своими. Лаксусу не нужны были объяснения, он ловко перенял главенство, мягко и почти ненастойчиво целуя блондинку, которая положила дрожащую, холодную ладошку ему на грудь и так замерла, ожидая самого страшного, что вот-вот могло произойти, чего она так боялась. Цепочка поцелуев перешла на шею, Люси испугалась, когда разорванный на плечах молниями Лаксуса свитер затрещал по швам, и уже спустя несколько секунд валялся горсткой клочков ткани где-то на полу. Обидно не было, носить эту вещь уже было невозможно лишь из-за того, что к ней прикасался темноволосый маг, поэтому она лишь зябко передернула плечами, когда по ним прошлось горячее дыхание Дреера, затем его губы покрыли, казалось, каждый миллиметр холодеющей кожи плеч, перешли к ключицам, а затем вернулись к шее. Лаксус с наслаждением оставил несколько весьма заметных засосов на тонкой, бледной коже ее шеи, прикусил напоследок пульсирующую венку, от чего по телу Люси прошла волна дрожи, и девушка хрипло выдохнула, прикрывая глаза и закусывая свою губу. - Прелестно! – голос Лаксуса был хриплым и звучал намного ниже, чем обычно, но вот фраза его весьма насторожила четвертую. Мужчина наклонился к ее уху и зашептал с такой ненавистью, что в жилах стыла кровь. – Неужели ты подумала, что я настолько мелочен, и ты сможешь откупиться от своей тайны лишь этим!? – он окинул взглядом пышную грудь женщины скрытую, к его сожалению, за кружевом черного лифчика, плечи, шею, на которой алыми розами цвели засосы, губы, истерзанные ранее другим мужчиной. Остановившись на последнем, Лаксус брезгливо поморщился и провел тыльной стороной ладони по своим устам. - Что ты хочешь… за молчание! – прикрывшись краем одеяла, произнесла Люси, принимая сидячее положение и заглядывая в глаза мужчины. - Прелестно! – повторил Дреер уже знакомую фразу сквозь смех, а затем стал безгранично серьезным и не менее злым. Потемневшие синие глаза были наполнены ледяным пламенем: обжигающим и ужасным. Но вот лицо Дреера было отстраненно-безразличным и спокойным, как будто они говорили о чем-то повседневном и изрядно надоевшем. – И сколь же многое ты готова отдать из-за него!? – задал вопрос громовержец, глядя в глаза женщины в ответ. Сейчас она как никогда была похожа на прекрасную богиню, одну из тех, что восхваляли Солнце, Луну, звезды и все сущее на Земле. Почему-то Лаксусу невыносимо хотелось к ней прикоснуться. Нет, тело его не волновало, отчаянное желание заглянуть женщине глубоко в душу заставляло его пламенно желать ее сердца. - Вряд ли, - Девушка заговорила, и Лаксус вздрогнул от неожиданности, позабыв, что они вообще разговаривали, - даже моя жизнь покажется достаточной ценой… но если я не смогу сберечь тайну иным способом, то я готова и на это. – Голос Хартфелии не выражал ничего, но Лаксус был уверен, что то, что твориться в ее душе, ему не понравиться. - Ты готова так легко проститься с жизнью... сколько тебе осталось!? Вопрос был задан, и задан был таким тоном, что не ответить на него было просто невозможно. Во-первых – страшно, во-вторых – Люси понимала, что рано или поздно эта правда выплывет наружу, и тогда ей будет только хуже. Блондинка устало вздохнула, успокаивая бешено бьющееся сердце, и посмотрела на мужа уверенно. - У меня есть еще семь лет… - твердым голосом произнесла Люси, и это стало для Лаксуса той самой точкой в его самообладании. Дреер дернулся, как будто его удалили, и резко рванулся вперед. Оказавшись в непосредственной близости с опустившей голову блондинкой, Лаксус схватил ее за волосы и с силой натянул их, накручивая длинные золотые пряди на кулак и, заставляя женщину смотреть себе в глаза, запрокинув ее голову. В эти минуты он ощущал, будто мир наказывает его за все совершенные грехи и проступки, и от этого хотелось выть, хотелось разрушать и рвать все, что попадалось под руку… хоть мужчина и не понимал этого рвения, но он смотрел в карие, сияющие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и думал лишь о том, что не видел таких глаз больше ни у кого. Хотя они и искал их долго. Мучительно искал. - В таком случае, - прошипел Лаксус сквозь зубы, еще сильнее накручивая ее локоны на руку и вцепляясь сильными пальцами в волосы у самых корней, - ты не расторгнешь наш брак до самой смерти! Ты будешь здесь жить, останешься на посту мастера и будешь делать все то, что положено делать женам. – Произнес он, глядя в расширяющиеся от невыразимого ужаса глаза Люси. Он, наверное, испугался бы и сам, будь на ее месте. Бешенство в нем кипело с такой силой, что лицо наверняка исказилось в страшном, зверином оскале, а в зрачках можно было увидеть сполохи молний. - Зачем тебе это? – едва открывая дрожащие губы, задала вопрос Люси. Лакс усмехнулся. Приблизился к лицу девушки совсем близко и прошептал в самые губы: - Мне стало интересно, насколько же в самом деле большую цену ты готова отдать за эту тайну, возможно, я ошибся, и твоя жажда к смерти не смелость, а совсем наоборот – желание избежать сложностей… И по глазам блондинки Лаксус видел, что это правда, видел с самого начала, что смерть для нее будет гораздо предпочтительней… однако малышка, которую он знал, выросла и возгордилась, поэтому, он не сомневался, что она согласиться и примет все условия, которые он ей выдвинет. Люси думала, метая взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на мужа, закусывала губу, краснела, затем бледнела и зажмуривалась, прикасалась ладонью судорожно к горлу… Лаксус, следил за каждым ее движением и невольно перебирал волосы женщины, ослабив хватку, теперь просто запутавшись пальцами в пахнущих ромашкой и медом прядях. - Хорошо… я согласна на твои условия. – Наконец выговорила она. Лаксус победно усмехнулся и тут же снова посерьезнел. - Отдай мне папку с документами, свидетельствующими о нашем браке, и те, что ты подготовила для его расторжения. - Они в моей комнате… - произнесла она, - если ты позволишь, я пойду, принесу их. - Мы пойдем вместе, чтобы у тебя не возникло желания меня обмануть! – произнес Дреер грубо. Люси лишь пожала плечами, хотя в глазах ее скользнула тень разочарования. Зайдя в комнату и открыв ящик посменного стола, она вытащила оттуда несколько скрепленных между собой листов. Как только документы оказались у Лаксуса в руках, он тут же разорвал их на клочки и взглянул на Люсьену. - Завтра мы пойдем, и заключим брак по-настоящему, а затем отправимся в Горичку и там поговорим с архиепископом. - Хорошо. – Кивнула женщина, безропотно соглашаясь. Лаксус искоса взглянул на свою будущую, уже настоящую, жену. - Сегодня остаешься спать здесь, но в будущем, ты же понимаешь, что я сдерживаться не буду? – Лаксус повернулся к четвертой лицом, несколько секунд он наблюдал за ее реакцией, но женщина выражала полное безразличие. Дреер вздохнул, в несколько шагов преодолел расстояние между ними, и, приподняв лицо женщины за подбородок, осторожно поцеловал ее в губы, словно страшась напугать. Люси ответила несмело и робко, мужчина поспешил оторваться от желанных губ, затем, перехватив ее запястье, несколько минут разглядывал тонкое обручальное кольцо на ее пальце, недовольно цокнул языком и легко снял его. - Это тебе не понадобится, я куплю другое. – Произнес Дреер и, уже выходя из комнаты, добавил: - Если в гильдии я увижу рядом с тобой Драгнила или Фулбастера, я не буду церемониться, дольше пяти минут общения с кем либо из парней, мужчин, мальчишек в гильдии и за ее пределами, и они поплатятся за это здоровьем, Хартфелия! А ту мразь я убью, если он посмеет еще раз появиться в поле зрения. Ты – моя! – последнюю фразу Лаксус произнес со смесью жестокости и непонятного веселья. Люси передернуло от такого тона. Дверь за мужчиной закрылась, и Хартфелия присела на кровать, облегченно выдыхая. Сейчас, все, что ей было нужно - это сон. Слишком много ей пришлось пережить за один день, и завтрашний обещал быть не легче. Где-то отдаленно послышался раскат грома. Гроза уходила, а на кровати, свернувшись под одеялом, уже спала золотоволосая магичка, которая даже не представляла, что через несколько часов к ней в комнату тихо прокрадется такой-же светловолосый грозовой волшебник и до самого рассвета будет просто сидеть рядом, наблюдая за ее беспокойным, мятежным сном, поглаживая по голове каждый раз, когда она начинала что-то бормотать. А затем он так же бесшумно покинет ее комнату за несколько минут до пробуждения и в молниях появится в центре пустующей еще гильдии, под наблюдением хмурого и встревоженного деда.