Звездные цепи.

Хотя в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет.

Вода всегда была её проклятием. Люси помнила, как в детстве едва не утонула, упав в озеро. Холодная вода сковала её тело сильнее страха, заползшего глубоко в душу, из-за чего девочка не могла даже кричать. Её тогда спасла Водолей, призванная матерью. Блондинка помнила, как долго мать успокаивала ее, гладила по спине и волосам, укачивая на руках и что-то говорила… - Эй, и долго ты еще собираешься так сидеть!? Земля сырая! – из дум женщину вывел высокий мужской голос. Затем блондинку подхватили под локоть и потянули вверх, заставляя подняться на ноги. Подул прохладный ветер, грохнул где-то совсем близко гром… странно, а она и не заметила. Женщина взглянула на сгустившиеся на небе тучи. Осенью в Магнолии было не редкостью, что в теплый погожий денек небо неожиданно заволакивало всего за несколько минут тучами, и начиналась гроза. - Что ты здесь делаешь? – сиплым голосом поинтересовалась Хартфелия, и не понятно было, заболела ли она, или голос такой от долгого молчания, потому что горло саднило в обоих случаях. Ей не ответили, только посмотрели так, что захотелось отвернуться. Золото чужих глаз встретилось с ее собственными, теплого, шоколадного оттенка. В воздухе витал запах мускатного ореха, астры и влажного мха. Люси знала этот запах, для нее он был настолько привычным, что становилось зябко, потому что ничего хорошего от человека, стоявшего перед ней, ожидать не приходилось. - Значит, пришел напомнить мне о времени? – глубоко вздохнув, вопросила блондинка. - Не утруждайся, я знаю цену своей жизни! – произнесла волшебница, вырывая руку из захвата цепких пальцев. На нее смотрели, по-прежнему безмолвно усмехаясь. Эту усмешку женщина более всего ненавидела, ненавидела уже на протяжении пяти лет, но поделать не могла ничего. Она терпеть не могла всё в этом человеке, а мужчина, будто насмехаясь над ней, появлялся в ее жизни на исходе месяца и исчезал, оставляя в сердце женщины смуту. Но сегодня все было не так. Золотоглазый разглядывал женщину, он не проронил ни слова, лишь молчал и усмехался. Спустя минут пять, кареглазой это надоело, и она развернулась, чтобы уйти. Секунда, и перед ней в темной дымке материализовался все тот же мужчина. Чёрные, длинные волосы были повязаны в высокий неопрятный хвост, длинный плащ запахнут под горло, какие-то женские, пожалуй, руки, с длинными тонкими пальцами были наполовину скрыты рукавами… и ухмылка на тонких, резко очерченных губах. Он был похож на пантеру, готовую к нападению, и это приводило в ужас. Сделал шаг навстречу, будто вышел из бездны, и, оказавшись в непозволительной близости к женщине, схватил ту за подбородок. Пальцы у него были ледяными и необычайно сильными, Люси дернулась, чтобы вырваться, но мужчина даже не ощутил этого. Свободной рукой он потянулся к резинке, туго стягивающей ее волосы. Брюнет стянул ее и, бросив на землю, расплел косу, путаясь пальцами в солнечных локонах, затем, подцепил пальцами волнистую прядь, пахнущую полевой ромашкой и медом, поднес ее к губам, поцеловал шелковистые волосы, глядя хитро и так же ухмыляясь. Золотые локоны рассыпались по плечам и спине, с того времени как команда Тенрю пропала вместе с островом Небесного Волка, Хартфелия ни разу не остригала волосы, и сейчас они доходили ей до колен. Ноги подгибались от невыразимого страха, но упасть ей не давали. Прядь волос выскользнула из пальцев мужчины, он схватил ее освободившейся рукой за плечо, и девушка едва удержала крик боли. Поврежденная кожа страшно горела, но брюнета это не волновало, более того, он посчитал реакцию женщины весьма забавной и переместив вторую руку выше, сжал и другое плечо Хартфелии. Люси знала, что он упивается чужой агонией, страданиями и несчастьем, поэтому, решив не доставлять золотоглазому такой радости, взглянула ему в глаза грозно и уверенно. - Ты помнишь… - наконец заговорил он после длительного молчания, - кто дал тебе эту силу? – вопросил он, заглядывая в глаза своей пленнице. – Помнишь, кому ты повинуешься и принадлежишь? Хищник, как прозвала его про себя Люси, говорил негромко и четко. Так говорят люди, привыкшие к безоговорочному повиновению, и Люси знала это не по наитию, а по собственному опыту, так как сама была такой. Она не ответила, все так же глядя мучителю в глаза, молчала, сомкнув губы, молчала, когда он прошелся по ним взглядом, когда прошелся языком по собственным, тонким, сухим устам. Когда же он стремительно стал приближать к ее лицу свое, она не смолчала, отчаянный, совершенно не ее голос резанул слух, будто свист ветра. - Прошу, не нужно! – шепот, но такой громкий средь тишины в глубине вишневого сада, который она так любила. Она больше никогда сюда не придет, Люси знала это и почему-то именно при этой мысли на глаза навернулись слезы. Разумеется, слушать ее никто не стал. Тонкие, горячие губы накрыли ее собственные, чужие руки переместились на шею, надавили на затылок, углубляя болезненный, отвратительно-пошлый, по мнению женщины, поцелуй. Хартфелия не знала, сколько это длилось, только когда воздуха уже не хватало, она забила кулачками по широкой груди, но осталась не услышанной, и просто, повинуясь сумасшествию, уронила руки вдоль туловища. Только спустя минуту от ее губ оторвались, чтобы вновь припасть к ним уже через несколько секунд. Целовали ее жадно, требовательно, иногда покусывая нижнюю губу зубами, проходясь по ней горячим языком, посасывая. Под напором Люси не заметила, как отступила на несколько шагов, лишь оперевшись спиной о дерево, она поняла, что выхода у нее больше нет. Мужчина расстегнул ее куртку, и, пробравшись под мягкий свитер, погладил холодными пальцами напряженный живот, затем, обвив тонкую талию, прошелся пальцами по позвоночнику снизу вверх, туда, куда могли добраться его руки. - А у вас, я смотрю, здесь весело! – низкий, рычащий голос заставил Люси вернуться в реальность. – Что, не могла найти кого-то получше, чтобы изменить мужу в день его возвращения, Люси? Хартфелия, задыхаясь и лихорадочно краснея, взглянула на искрящегося блондина. Лаксус во всполохах молний и бешенством в глазах стоял в пяти шагах от нее и смотрел на брюнета убийственным взглядом. Только вот четвертая знала, что мужчина не выстоит против брюнета и трех минут, а ее собственный силы были попросту «выпиты» золотоглазым магом, и на их восстановление понадобиться не меньше недели, на этот раз он взял силы слишком много. Женщина была полностью безоружна и чувствовала себя словно совсем раздетой перед двумя мужчинами, один из которых прижимал ее к старинной радужной сакуре. Спохватившись, она попыталась оттолкнуть брюнета, и тот, на редкость, легко ее отпустил. Отошел на шаг назад, повернулся к Дрееру лицом и усмехнулся. - Ты слегка не вовремя! – произнес он насмешливо. И это сработало, взбешенный и без того Лаксус просто осатанел. Голубые глаза потемнели, становясь невероятно-синими, молнии окутали его тело еще сильнее, а плечи и скулы покрылись узором чешуек. - Тебе лучше сказать свое имя, мразь! – не слова, рык вырвался из горла блондина подобно раскату грома. То, что гром и в самом деле прогремел где-то за спиной мужчины, придавало ситуации еще более серьезный окрас. - Лаксус, - Люсьена запнулась на полуслове, но затем, обойдя брюнета, подошла к громовержцу и, не боясь ран, взяла его за руку, - прошу тебя, Лаксус, не нужно этого делать! Я… давай просто пойдем домой!? Люси надеялась, что ее послушают, но Дреер в таком состоянии был невменяем, поэтому она повернула голову к ухмыляющемуся мучителю и одними губами прошептала, чтобы он ушел. - У тебя есть три года, Хартфелия, и ни днем больше! Это было последнее, что сказал мужчина перед тем, как исчезнуть в черной дымке. До Лаксуса постепенно доходил смысл брошенной пренебрежительно фразы, но ярость бушевала, словно пламя, и сразу подавить ее не получалось. Блондин выдернул руку из окровавленных пальчиков Люси, посмотрел на красные и припухшие от недавних истязаний губы, лихорадочный блеск в глазах… Именно этот блеск ему не понравился и в порыве гнева он ударил наотмашь Люси по щеке. Пощечина была звонкой, и на месте удара тут же появились красные и белые точки. Из глаз девушки бусинами покатились слезы, а из рассеченной ударом губы, тонкой струйкой полилась кровь. Поняв, что натворил, блондин подхватил четвертую на руки, и уже через секунду они оказались посреди ванной комнаты, в его доме. Поставив женщину на ноги, он просто вышел, бросив напоследок: - После поговорим. Люси умылась, нашла в аптечке залечивающую мазь, нанесла на губу и плечи и глубоко вздохнув, вышла из ванной, оказавшись в светлом коридоре. Дверь напротив, была приоткрыта, поэтому женщина, посчитав это приглашением, осторожно вошла. Лаксус стоял посреди полумрака спальни к ней спиной, из одежды на мужчине были лишь черные брюки, поэтому Люси смущенно отвела взгляд. - Не опускай глаза, - не оборачиваясь к ней, произнес мужчина, - я сейчас пытаюсь сдерживать гнев, но у меня есть три вопроса, задавая которые я не уверен, что не сорвусь… - Лакс замолчал, переводя дух, и, наконец, повернулся к Хартфелии. – Садись, и мы начнем. Люси присела на край кровати, здесь она чувствовала себя неуютно, хоть и жила на протяжении семи лет в доме Дреера, чтобы не вызывать подозрений, но в его комнату заходила лишь за тем, чтобы протереть пыль, проветрить и вообще навести порядок. Лакс снова глубоко вздохнул и начал: - Кто это был? Так как Люси ожидала этот вопрос, она тут же стала подбирать слова для ответа. - Это был… маг, давший мне силу, - произнесла женщина, не желая оглашать имя брюнета, - он подпитывается магической энергией тех, кто владеет природным источником – изначальным волшебством, как принято это было называть семь лет назад. Сам он наделен способностью дарователя, но эта магия бесполезна в бою, однако, посредников у него достаточно для того, чтобы он стал по силе равен Полярной звезде, повелителю всех звездных духов. Люси замолчала, ожидая следующего вопроса. Она боялась того, что может спросить Лаксус дальше, но выхода у нее не было. - Я смотрю, ты решила не только учиться у него, но и стать подстилкой для сильного мага!? – сквозь зубы пророкотал громовой волшебник. Грудная клетка Лаксуса стала вздыматься чаще, и это говорило о том, что он зол. - Нет! Все не так! – женщина выкрикнула эти слова с горечью и обидой. - Да?.. А как же? – иронично вопросил блондин. - Он… он может питаться силой и на расстоянии, но… - блондинка сглотнула ком в горле, - он говорит, что я принадлежу ему, я не могу этому противостоять, а он, он не отпустит меня, понимаешь!? – последнее слово женщина прошептала, и из глаз ее покатились слезы. Люси уже и не помнила, когда в последний раз столько плакала, но становилось легче, поэтому она не сдерживалась. Лакс цокнул языком и дал Хартфелии время, чтобы справиться с чувствами. - Ладно, - когда блондинка успокоилась, произнес Дреер, - с этим все ясно, а что насчет нашей с тобой… связи? – не зная какое слово подобрать, громовержец задал вопрос немного неуверенно. - Все документы – подделка, брак фиктивный, но мне понадобиться несколько месяцев, чтобы расторгнуть его. – Произнесла Люси. – Мне нужна будет твоя подпись и, если ты позволишь, я останусь сегодня у тебя. Мне пришлось поселиться здесь, чтобы не возникало подозрений, но я завтра же начну поиски квартиры. - Нет, ты будешь жить здесь до тех пор, пока документы о разводе не будут оформлены, до этого момента ты являешься моей женой, и, как я понимаю, остаешься мастером Хвоста Феи. Люси оставалось лишь кивнуть, потому что пока брак действителен, она не имела права покидать пост мастера. - А теперь последний вопрос. – Лаксус взглянул женщине в глаза. – Что он делал с тобой еще, кроме того, что я видел? – Лакс напрягся. Кажется, он оставил этот вопрос напоследок потому что знал, что нервы его сдадут именно после того, как женщина ответит. Грудь мужчины тяжело и часто вздымалась, взгляд лихорадочно мерцал, но он держался. - Прошу тебя, Хартфелия, только не ври мне! – полустон-полухрип сорвавшийся с губ мужчины прошелся током по позвоночнику девушки. - Ничего! – шепнула в ответ Люси. – Если не веришь, то у тебя есть полное право убедиться… что меня никто не трогал. Так же шепотом, но Дреер не дослушал, еще до того как женщина от волнения запнулась, и прошлась кончиком языка по пересохшим от волнения, припухшим алым губам он поднялся с кресла и быстрым шагом прошел к двери, а, услышав окончание фразы, чуть не взвыл, захлопывая за собой дверь. - «Глупая женщина, как ты можешь говорить мне такое, когда находишься так близко?» - закрыв на замок дверь ванной комнаты, мужчина оперся на нее лбом. - «Я пытался сбежать от твоей улыбки, а в итоге оказался еще ближе… настолько, что могу тебя сломать…» - Устало сев на холодный кафель, по-прежнему опираясь спиной на дверь, мужчина прикрыл глаза.