Виражи судьбы

Глава 6. 1942 год. По стенам с облупившейся краской скользил солнечный лучик. Он игриво перескочил на железную койку. Потом заставил зажмуриться больного, приподнявшегося, чтобы увидеть лицо темноволосого мальчишки, который читал стихи: - Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Детский голос выразительно декламировал знаменитые симоновские строки. - Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Казалось, юного исполнителя ничуть не смущало большое количество слушателей, пришедших в палату. Глядя в их серьезные лица, он с гордо поднятой головой продолжал… Всем известное стихотворение вселяло в раненых надежду, дарило тепло, напоминало о доме, где их ждут и любят… Анна, сделав укол лежачему пациенту, прислушалась к голосу юного декламатора и улыбнулась. Сын подрастал и все больше походил на отца. После уроков бежал к ней в больницу, чтобы помочь. Носил воду, сворачивал бинты, читал стихи больным. Медсестры, врачи и раненые пациенты любили восьмилетнего мальчугана с голубыми глазами, смотревшими слишком серьезно для столь юного возраста. Убрав шприц, женщина взяла ручку, тетрадь и присела на табурет около кровати раненого бойца. У мужчины были забинтованы руки, поэтому он сам писать не мог и попросил добрую медсестру помочь отправить весточку домой. «Дорогая моя Лидочка! Я жив. Нахожусь в госпитале. Ранило не сильно, так что ты не волнуйся зря. Родину защищать – это ведь не просто. Я все время тебя вспоминаю, Кольку. Вчера вы мне снились даже…» Анна, записывая под диктовку текст, внезапно остановилась. Мысли унесли ее далеко от больничных стен госпиталя, туда, где не тыл, туда, где война. Туда, откуда до сих пор не приходили письма от мужа… Где он? Что с ним? Здоров ли? Может, сейчас вот так же лежит на больничной койке… Самую страшную мысль Анна гнала прочь. Сердце подсказывало: любимый жив. А письма… Они сейчас ходят плохо. Одна из санитарок вчера получила весточку от мужа, на которого уже, ровно месяц, как пришла похоронка. Сначала подумали: вышла ошибка и мужчина жив… Но штамп на конверте говорил лишь о том, что из-за распутицы письмо пришло позже срока… - Ты чего, сестричка? Устала? Я тебя отвлекаю? Женщина невольно вздрогнула. - А? Что? Нет… Что вы?! Простите… Я просто задумалась. - Тоже ждешь кого-то? – тихо спросил раненый. Анна кивнула. - Мужа, наверно… - все так же негромко продолжал больной. - Вон мальчуган, что за стенкой стихи читает, твой ведь?! - Мой. - На него похож… На мужика твоего. Чернявый. Ты-то светленькая, тоненькая. Медсестра грустно улыбнулась. - Очень похож. Раненый понимающе вздохнул. - Вернется он. Ты только жди. И веру не теряй. Вон моя ждет, так я это вот тут… - мужчина показал на сердце. – вот тут чувствую… - Жду. – тихо произнесла Анна. И, вновь грустно улыбнувшись, добавила: - Давайте письмо ваше допишем. … Последняя точка была поставлена. Медсестра пообещала отправить весточку. Поправив одеяло больного, она улыбнулась ему напоследок так, как всем своим пациентам, и вышла из палаты. Снарядив Алешку пайком, который получила утром, мать отправила его домой. К Варе и Сережке. - Карточки по дороге не потеряй! – наказала сыну. - Ма-а-ам! Ну, когда я их терял?! Ты мне все время это говоришь! Анна ласково провела по темным волосам мальчугана. Он недовольно посмотрел на нее. - Я уже не маленький! На лице матери в который раз за день появилась грустная улыбка. - Совсем взрослый… Она тяжело вздохнула и подумала: «Характером тоже в отца…» Но женщина привыкла держать в себе боль и на этот раз по-прежнему ее не выдала. С серьезным лицом Анна произнесла: - Иди, Алексей Владимирович! Скажешь Варе, что я поздно приду. - Есть, товарищ! – восьмилетний мальчик, вытянувшись, приложил правую руку к виску, отдавая честь. Мать закусила губу, чтобы не рассмеяться. - Так держать, герой! Сын застегнул пальто, повесил на плечо холщовую сумку и вышел из больницы. Проводив его, Анна вернулась в отделение, прошлась по палатам, а потом зашла в комнату медсестер. Поставив на керосинку чайник, она сняла белую косынку и подошла к окну. Морозный рисунок на стекле искрился от солнечных лучей. Зима выдалась снежная, холодная. «Надо будет сходить на рынок, купить дров». Чайник закипел. Анна выключила керосинку. Налив в кружку чай, она устало опустилась на стул. Рядом, на столе, лежала свежая газета. Женщина пробежала глазами строки передовицы. Писали о боях под Москвой, о стойкости блокадников Ленинграда. Вот так же из газет Анна узнала, что буквально через месяц после их отъезда из Одессы город был сдан и сейчас оккупирован. А ведь еще летом они гуляли по его улицам, купались в ласковом море. Согревая руки о горячую кружку, женщина окунулась в воспоминания. Обилие солнечного света, тенистые улицы, соленый ветер. После - страх, боль, бомбардировки, эвакуация… Сначала они добирались морем до Севастополя. В городе, называвшимся когда-то Херсоном, пробыли недолго. Мирных граждан оттуда эвакуировали. Анна вспоминала о переполненных поездах, огромных очередях в вокзальные кассы. Билеты удалось достать благодаря все тому же капитану, другу Штерова. А потом был долгий путь домой. Почти через всю страну... Вернувшись, Анна встретилась с соседями. Ася, жена Игоря Потоцникова, пришла к ней в первый же вечер. Женщины обнялись. От Аси Анна узнала, что Владимир служил вместе с Игорем, писал, пытался найти семью, а потом его перевели. Куда - неизвестно. …Домой Платонова пришла поздно вечером. Дети уже спали. Варвара Андреевна сидела у стола и при свете керосиновой лампы штопала детскую одежду. Она встретила молодую женщину радостной улыбкой и указала на конверт, лежавший на столе. Анна узнала подчерк. Руки задрожали… «Володя…» Быстро распечатав, она достала треуголку. "Родная, любимая моя Анечка. Я верю, что ты и мальчишки живы. Очень надеюсь, что, как только доберетесь домой, прочтешь это письмо. Алешка, наверное, вымахал уже... А Серега тоже теперь богатырь. Хочется увидеть, какими они стали. Ты держись, родная. Война закончится. Мы победим. Только надо дождаться… За меня не бойся. Знай одно: я обязательно к вам вернусь. Обнимаю и крепко целую. Твой муж Владимир». Анна снова и снова перечитывала строки, написанные размашистым почерком, и не замечала текущих по щекам слез. «Жив… Здоров… Слава Богу…» Женщина прижала письмо к груди… Пусть штамп показывает, что со дня отправки прошел месяц. Анна все равно верит, что и сейчас муж жив. Владимир далеко, но жена будет ждать. Она обязательно дождется.