***
— Отец? — Что тебе нужно, Драко? Я занят. — Я поймал её, отец, я поймал фамильяра Северуса, Тёмный Лорд ведь хотел… — Заткнись, мальчишка, пока нас никто не услышал! Немедленно проходи и объяснись! Гермиона нахмурилась, почувствовав, что она уже не в стенах Хогвартса. Она и не знала, что такое возможно в стенах замка, но, по всей видимости, в гостиной Слизерина камин работал на перемещение. Гриффиндорка нервно сжалась, почувствовав на себе алчный взгляд серых глаз. Лицо Малфоя-старшего искривила довольная ухмылка. — Как ты поймал её? — Она отвлеклась в коридоре, и я смог набросить на неё сеть. Самодовольный, гордый тон Драко ужасно взбесил её, и она не смогла удержаться от закатывания глаз. Но Малфой-старший тут же бросил на неё внимательный взгляд, и ей пришлось сжаться, продолжив свою игру. — Давай её мне сюда! Слизеринец послушно передал лису отцу, который схватил её за загривок, больно сжав. Гермиона, не церемонясь, укусила его, почувствовав, как под её зубами разорвалась плоть, а горячая кровь металлом осела на языке. Люциус отшвырнул её на пол, и она, чудом извернувшись, приземлилась на лапы. Малфой-старший, злобно выругавшись, пнул Лисицу и удовлетворённо услышал, как она заскулила, отлетев к стене. Гриффиндорка не успела и глазом моргнуть, как мелькнула красная вспышка и… и потом всё исчезло.***
Когда Гермиона пришла в себя, то не смогла ничего расслышать, все голоса доносились до неё как сквозь вату. Не потому, что все в комнате разговаривали слишком тихо, а потому, что боль ослепила её зрение и её слух, заставив беспомощно скорчиться на полу. Немного придя в себя, она повернула голову набок, проигнорировав адскую боль в рёбрах, и наткнулась взглядом на босые ноги, которые сетью покрывали синие выпирающие вены. «Все злые волшебники не носят обувь?», — подумала она, вновь признавая, что страх усиливает её тягу к чёрному юмору. — Брось её в подземелье, Люциус, у меня нет времени заниматься этим. Гермиона нахмурилась и взглянула наверх, не понимая, что происходит. Красные глаза напротив, смеясь, разглядывали её. Тёмный Лорд засмеялся, и этот смех, казалось, разорвал её голову изнутри. — Не волнуйся, грязнокровка, тебе не удастся так легко сбежать от меня, как ты сделала это в прошлый раз в доме Люциуса. Прежде чем она успела среагировать, сверкнула смешанная сине-белая вспышка… и она уже не была Лисицей. Она была Гермионой Грейнджер. Она была Гермионой Грейнджер, которая в грязной одежде стояла на коленях перед Лордом Волан-де-Мортом. Девушка вызывающе посмотрела в красные глаза, спокойно продолжив стоять, хотя судорожно сжатые кулаки выдали её ужас. — Ах, та самая Гермиона Грейнджер, грязнокровка, как… меня радует, что мы встретились с тобой в таких условиях. Гермиона промолчала, отведя глаза и неожиданно вспомнив, что Тёмный Лорд — могущественный легиллимент, который сможет прочесть её воспоминания так, что она даже и не заметит. Она ничего не могла поделать с собой и вздрогнула, когда Волан-де-Морт сделал шаг вперёд. Живот предательски сжался, когда девушка почувствовала, что тёмный волшебник стал внимательно разглядывать её. — Милая маленькая грязнокровка, ты согласен, Люциус? Теперь мы видим, на какой… крючок попался Северус Снейп. Гермиона стискивала зубы, слушая ответ Люциуса. — Вы правы, мой Лорд. — Где Беллатриса? — Она всё ещё выполняет то, что вы… поручили ей, мой Лорд. — Хм… Я хочу, чтобы она занялась грязнокровкой. Конечно, я бы мог узнать то, что мне нужно, с помощью легиллименции, но… с помощью Беллатрисы будет гораздо веселее. Гермиона отстранённо подумала, что, если она попробует причинить ему боль, например, сделать что-нибудь с его голыми ногами… Он убьёт её. Но страх охватил её, стоило ей услышать о Беллатрикс Лестрейндж. Гриффиндорка мгновенно вспомнила, что сделала эта ведьма с бедными родителями Невилла. Скучающий тон Волан-де-Морта ужасно раздражал Гермиону. — До этого можешь делать с ней, что хочешь, Люциус, только не убивай её, я не хочу лишать Беллу её награды. Иначе сам займёшь место рядом с грязнокровкой. Гермиона усмехалась, наблюдая за тем, как Люциус кланяется хозяину. Это не скрылось от глаз Тёмного Лорда, и он шипяще рассмеялся. Она шла к своей клетке спокойно и не спеша, глубоко внутри себя надеясь, что её не убьют сразу же, как только поймут, зачем она здесь. Но, откровенно говоря, девушка и понятия не имела, как собиралась спасти себя и Северуса, как она вообще попытается вытащить их отсюда. Стоило ей только осознать это, как паника медленно, но верно начала захватывать её. Она понятия не имела, как может оказаться полезной в этом деле, попутно не сделав Северусу ещё хуже. В один момент Гермиона хотела попытаться начать бороться с Люциусом, но, к сожалению, в этот миг они уже вошли в двери темницы. Малфой-старший больно сжал её руку, и гриффиндорка вздрогнула, почувствовав нестерпимую вонь. Пожиратель практически волочил её за собой, когда она в темноте споткнулась о неровность на полу. — Я уверен, что Северус будет просто счастлив тебя увидеть. Гермиона нахмурилась, когда её втолкнули в клетку. В непонятной куче на полу она едва узнала… Мужчина прерывисто, тяжело дышал, а каменный пол вокруг блестел от свежей крови. — Просыпайся, предатель, к тебе посетитель. Гермиона съёжилась от толчка в спину. Малфой тростью втолкнул её в клетку, и девушка упала на колени. Она приложила все усилия, чтобы не потерять самообладание. Её руки ужасно дрожали, она вслушивалась в прерывистое дыхание мужчины на полу. Она с трудом сглотнула, чувствуя, как слёзы непрерывным потоком катились по её щекам, падая на каменный пол около ног зельевара. Гермиона боялась дотронуться до него, думая, как бы не сделать зельевару ещё больнее. Наконец, Снейп перевёл свои непроницаемо чёрные глаза на неё, и она поёжилась от отвращения, поняв, что он не узнал её. Гермиона увидела ужас в его глазах, когда Люциус за шкирку вытащил её из клетки, разорвав их объятия. Северус снова с шумом обрушился на каменный пол и больше не двинулся. — И это после всего того, что ты сделал для неё, Северус… Несмотря на то, что ты пострадал из-за неё. Я позволю ей сидеть рядом в клетке и смотреть, как ты умираешь… А это случится уже совсем скоро… И вскоре она последует за тобой. Люциус снова бросил её в клетку, и Гермиона неудачно приземлилась на пол, ударившись головой о каменный пол. Она услышала удаляющиеся шаги и, попытавшись стряхнуть боль, села. Слёзы по-прежнему катились по её щекам, но она через силу подползла к Северусу. Гриффиндорка не была уверена, что он обрадуется её прикосновению. — Северус? Он снова поднял голову. Мужчина едва дышал, и Гермиона в отчаянии закусила губу, подумав, что он не сможет ответить ей. — Я так хотел услышать тебя… Его глаза вглядывались в ожерелье у неё на груди. Почему-то Гермиона знала, что после вынужденной трансформации Волан-де-Мортом она не может сейчас вновь превращаться в Лисицу. Но, тем не менее, гриффиндорка потянулась навстречу мужчине, чтобы снова хоть на мгновение почувствовать тепло и целостность. Она сжимала его ладонь долгое время, но ничего не происходило. Гермиона в отчаянии схватилась за ожерелье, разочарованно посмотрев на переливающиеся в темноте изумруды. — Давай же… — пробормотала она. Неожиданно ожерелье вспыхнуло, и гриффиндорке даже на мгновение показалось, что это мираж. Но тут она почувствовала, что на её руке сомкнулась чужая ладонь. — Северус? В её голове раздался голос. В нём была смесь боли, горя, разочарования… А ещё в нём была… надежда. «Гермиона». Гриффиндорка разрыдалась. Как же она хотела оказаться рядом с ним. «Северус, мне так жаль… Может быть, ты когда-нибудь сможешь простить меня. Я должна была тебе доверять, я должна была…» «Тс-с-с, сейчас это всё неважно. Может быть, ты сама когда-нибудь простишь меня. Это полностью моя вина, что я втянул тебя во всё это, что заставил терпеть свою компанию, что заставил даже…» Гермиона нахмурилась, понадеявшись, что он сможет прочувствовать её эмоции через их ментальное соединение. «Несмешно, Северус, я…» Она сделала глубокий вдох, сомневаясь, стоит ли это делать… Но, если Люциус был прав и он умирает… это был её шанс, и она хотела убедиться, что он будет знать. «Я люблю тебя, глупый ты человек. Именно тебя, и не потому, что мы вошли в родственную связь. Я полюбила того человека, которого обнаружила за маской «профессора Снейпа». Итак, да, я сказала это». Тишина в голове убивала, и Гермиона приоткрыла зажмуренные глаза. Непроницаемо-чёрные обсидиановые глаза напротив в страхе смотрели на неё. «Ты… ты что?» «Я люблю тебя, Северус Снейп». Гермиона сомневалась, что зельевар хоть когда-нибудь от кого-то слышал подобные слова… И, если это последние мгновения его жизни, она готова сказать ему в тысячу раз больше. Гриффиндорка подсела к нему поближе, не обратив внимания на холодный каменный пол и положив его голову себе на колени. Её горячие слёзы катились по щекам и падали на его лицо, покрытое засыхающей коркой крови. Она вздохнула, изо всех сил попытавшись контролировать себя. Гермиона склонилась ниже, на этот раз произнеся эти слова уже вслух: — Я люблю тебя, — прошептала она, наклонившись к его разбитым и потрескавшимся губам и запечатлев на них самый нежный поцелуй, который она только могла даровать. Неожиданно девушка почувствовала, что нечто передалось через их связь. Она гладила его по волосам, покрытым кровью, изо всех сил стараясь не плакать и слушать, как его дыхание замедляется, а глаза постепенно закрываются. Она знала, что он был сильным, но сейчас она ничем не могла помочь ему. И он даже при смерти продолжал винить себя. О, если бы только она не была такой упрямой и не заперлась бы в той комнате, целых два дня ничего не делая, пока Северус боролся здесь в одиночку! Гермиона рвано вздохнула, отчаянно попытавшись успокоиться. Она знала, что просто не может потерять его сейчас. Только не после того, через что они прошли вместе. И даже через это они должны пройти вместе. Гермиона хмурилась, зная, что она готова даже отдать через родственную связь свою жизнь в обмен на его, лишь бы он остался жив. Она нежно погладила его по лицу. — Северус? Не смей бросать меня, ты мне нужен… Скажи мне, что нужно сделать? Девушка впадала в отчаяние, видя, что мужчина всё так же не двигался, а его веки опустились. Неожиданно перед глазами промелькнула книга про родственные души, которую она читала в Хогвартсе… Её ожерелье, Северус… Затем вспомнился профессор Дамблдор, который прикоснулся к ней, попытавшись причинить вред. Неожиданно всё встало на свои места, и Гермиона поняла, что нужно сделать. Почувствовав прилив восторга, она сжала изумруд, позволив эмоциям потоком проникнуть через неё к Северусу. Она чувствовала магию, бушующую между ними, она чувствовала каждую её крупицу, помогая ей и направляя. Когда Гермиона приоткрыла глаза, его лицо выглядело… нормальным. Стоило очистить его от крови, и как будто бы всё было как обычно. Мужчина выглядел просто усталым. Снейп приоткрыл глаза и выдавил слабую улыбку. Гермиона не смогла сдержаться и, запищав от радости, крепко обняла зельевара, отчего он сердито заворчал: — Ты исцелила только моё лицо, а не всё остальное. — Его голос звучал грубо, хрипло и устало, но Гермиона подумала, что это — самый прекрасный звук, который она слышала за очень-очень долгое время. Гриффиндорка забормотала извинения, взяв его ладонь в свою и прикоснувшись ею в те места, которые, как ей казалось, нуждались в исцелении сильнее всего. Она чувствовала, как её собственная магия словно утекает сквозь пальцы, но сейчас её это мало волновало. Наполовину дееспособный Северус Снейп мог сделать гораздо больше, чем полностью здоровая Гермиона Грейнджер. И, Боги, как же она хотела, чтобы он снова был здоров. Северус сжал её ладонь, когда она коснулась самой большой раны, его лицо периодически вздрагивало от боли. Она знала, что он будет бороться до конца, будет пытаться вытащить их обоих отсюда… И теперь… только Мерлин знал, что будет дальше… И он, конечно же, не собирался давать им подсказок.