Лисица

      Гермиона ощутила, как страх прошил её изнутри, когда она, наконец, осознала свою миссию. Тяжесть долга легла ей на плечи, начала накатывать паника. Она, не глядя, схватила Северуса за руку, наблюдая, как он призывает к себе пожирательскую мантию и маску, холодно отсвечивающую серебром. Мужчина быстро стянул с себя родную школьную мантию, надев мантию и маску Пожирателя смерти.       Сердце девушки колотилось буквально в горле, она посмотрела прямо Снейпу в глаза, попытавшись побороть страх. Но его глаза спокойно смотрели на неё из прорезей маски. Гермиона внезапно почувствовала себя в безопасности. Зельевар заговорил, и его голос звучал так же ясно и спокойно, как и без маски.       — Я не позволю никому причинить тебе вред, Гермиона. Обещаю. Теперь давай превращайся и помни, что я сказал тебе.       Она кивнула и ещё раз взглянула в его глаза, блестящие сквозь прорези. Превратившись, девушка почувствовала, как дрожит и как от этого звенит на шее её ожерелье. От страха она не произнесла ни звука, когда Снейп поднял её на руки, посадив себе на шею, и лишь посмотрела, как он поспешно отправляет Патронуса Дамблдору, предупреждая о своём отбытии.       Гермиона уткнулась носом ему в плечо, вдохнув знакомый запах и попытавшись успокоиться. Она чувствовала, как прохладный воздух холодил её мех.       Дёрганье в животе после аппарации показало ей, что они прибыли. Стало гораздо холоднее, но сильнее всего холод схватывал сердце. Гермиона спрыгнула на пол, едва успев прийти в себя, побежала за мужчиной, стараясь не отстать, и разглядывала тёмный коридор. Во всех залах горели факелы. Обычно красноватый свет огня успокаивал её, но здесь он смешивался с зелёным и серебристым, и Гермиона повсюду чувствовала угрозу. Стены были голыми и тёмными, камень в некоторых местах дал трещины.       Северус прибавил шагу, и она уже могла слышать чьи-то голоса. Они прошли через арку, присоединившись к остальным Пожирателям. И тут она снова была благодарна репутации Снейпа, поскольку остальные ПСы расступились, едва увидев его. Лисица старалась идти поближе к мужчине и слегка боднула его в ногу, напомнив о себе. Стараясь не отставать, она пыталась казаться как можно незаметнее, прячась в складках его плаща.       Там, откуда ей приходилось наблюдать за происходящим, она могла видеть лишь ботинки Пожирателей. Гермиона могла бы сказать, что не происходило ничего любопытного, но зато теперь она точно может определить, кто Пожиратель, а кто нет, едва взглянув на его обувь.       Сжавшись, Лисица наблюдала, как пара сверкающих чёрных ботинок приближается к ним. Она отступала глубже, прячась в складках плаща, наверняка зная, что это Малфой-старший. Гермиона подняла уши, прислушавшись к тому, о чём они будут разговаривать.       — Северус, друг мой, приятно снова видеть тебя. — Лисица бессознательно обнажила зубы в оскале, едва услышав высокомерный холодный голос, растягивающий слова. Она выпустила когти, впившись ими в каменную кладку на полу.       Она прижалась к Северусу, молчаливо выразив свою поддержку, ожидая его ответ.       — «Приятно» — это не тот термин, которым бы я хотел описать нашу встречу, Люциус.       Гермиона высунула голову из-под плаща, увидев, как лицо Малфоя мгновенно расплылось в гримасе отвращения.       — Покажи мне свою большую крысу, я хоть познакомлю её с Одйин.       Глаза Лисицы скользнули по большой птице, плавно опустившейся на плечо Малфоя. Её крупный, изогнутый клюв напоминал ей рыболовный крюк. Гермиона прищурила глаза, расслышав имя птицы… Одйин была древнегреческой богиней боли… Как уместно. Птица, как она теперь могла разглядеть, являлась Авгурием, из породы ирландских фениксов. Щёлкнув большим клювом, она выжидательно уставилась на лису, повернув голову набок под неестественным углом.       Гермиона продолжала рассматривать птицу, про себя вспоминая её описание из книги «Фантастические звери и места их обитания».       «Авгурии — тонкие, слабые, довольно жалкие птицы, напоминающие грифов. Обычно они имеют зелёно-чёрное оперение и живут в Великобритании и Ирландии. Чаще всего обитают в гнёздах, сплетённых из ежевики и терновника, летают только в сильный дождь, поскольку их перья не воспринимают солнечный свет. Ранее считалось, что крик Авгуриев предвещает смерть, но теперь говорят, что их крик обозначает лишь то, что скоро будет дождь. Авгурии едят насекомых и фей».       «Замечательно, — подумала она, — то, что мне нужно сейчас, это как раз увидеть птицу, крик которой предвещает смерть».       Она снова забыла, что её мысли теперь не только её собственные, поэтому слегка вздрогнула, когда услышала ответ.       «Прежде чем ты мысленно дочитаешь целый первый том этой книги и снова придумаешь что-нибудь вроде «их крик предвещает смерть», я скажу тебе, что всё это — бред и ошибочная теория. Теперь прекращай свои мыслительные процессы и начинай вести себя как лиса».       Она коснулась лапой его ног, прежде чем рискнула вылезти из-под безопасности его плаща в просторную комнату. Чтобы войти в роль, гриффиндорка показательно потянулась, выпустив когти, а потом уселась рядом с Северусом, аккуратно обернув хвост вокруг лап. Медленно оглядев всю комнату, она наконец взглянула на Малфоя, который всё ещё стоял рядом с ними. Склонив голову, Лисица выразительно посмотрела на птицу и облизалась. Наконец-то запах дичи дошёл до Гермионы, и, взглянув на Одйин поближе, она уже могла сказать, что ту хорошо кормят. Оскаливая зубы, лиса смотрела, как птица впивает когти в плечо Малфою, который, в свою очередь, поднимает руку, чтобы успокоить её и стряхнуть с себя. Авгурия взмахнула большими крыльями, упав на пол и спикировав на Лисицу. Поскольку инстинкты брали своё и сама Гермиона пахла для неё весьма соблазнительно, птица выпустила когти и стала ходить кругами вокруг своей жертвы.       Гермиона тоже решила поохотиться. Лиса петляла по комнате, затормозив лишь тогда, когда увидела складки тёмного плаща перед собой, не посмев идти дальше. Одйин, по всей видимости, не поняла, во что это может ей вылиться, поэтому продолжила лететь прямо на Тёмного Лорда, который сидел на троне. Гермиона затряслась, когда разглядела красные глаза, которые уже столько лет снились ей в самых страшных снах.       Чудовище, даже не взглянув на птицу, вытянуло свою бледную костлявую руку и взмахнуло палочкой. Мелькнула зелёная вспышка, и птица рухнула на пол, сложив крылья под неестественным углом. Гермиона сглотнула, наткнувшись на пристальный взгляд тех самых красных глаз. Вся комната затихла, и Лисица замерла, не посмев даже двинуться с места. Сердце бешено заколотилось, когда она снова перевела взгляд на мёртвую птицу у себя под ногами.       — Люциус, Северус. — Холодный голос потребовал, чтобы Пожиратели подошли к нему. Она услышала знакомые шаги, но сама не двинулась с места, продолжив разглядывать мёртвую птицу.       — Скажи мне, Люциус, почему ты не смог проконтролировать свою птицу? Она с тобой гораздо дольше, чем Северус со своим фамильяром. Однако лиса знала, где остановиться, а птица — нет. Почему?       Опустив голову, Гермиона услышала, как зашуршала мантия Малфоя-старшего и раздался его холодный, растягивающий слова, голос:       — Простите меня, мой Лорд… Птица была немой, так что вы оказали мне услугу, милорд…       Гермиона едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть, когда снова раздался голос Волан-де-Морта.       — Услугу, Люциус?       Она практически почувствовала, как от Малфоя повеяло диким страхом, но она всё ещё не поднимала головы, предпочитая разглядывать мёртвую птицу. Лисица почувствовала жалость к человеку, который упал на колени позади неё, рискнув поплатиться за неаккуратность своих слов.       — Нет, мой Господин, я не имею в виду…       Слово, скучающе вырвавшееся из уст Тёмного Лорда, заставило её вздрогнуть. На кончике палочки зажглась белая точка.       — Круцио.       Крики мужчины мгновенно наполнили всю комнату. Лисица прижала уши и обвила голову хвостом, попытавшись заглушить вопли. Крик, казалось, замер в горле Малфоя. Она почувствовала, что, если бы она сейчас повернулась к нему, — из его рта капала бы кровь. Гермиона ничем не могла помочь, но ужас липкими пальцами схватил её за сердце, когда она подумала о том, что скоро аристократ падёт бездыханным им под ноги, и она будет следующей. А потом Он будет пытать и Северуса. Крик внезапно прекратился, и Лисица вскинула голову, по-прежнему чувствуя, как красные глаза пристально разглядывают её.       — Северус, подойди.       Она услышала знакомый стук сапог по каменному полу и скосила глаза набок, чтобы увидеть, как зельевар опустился на колени перед троном. Гермиона едва могла сдерживать ужас, видя, как человек такой огромной силы вынужден преклонять колени перед таким чудовищем.       — Мой Лорд?       — Возьми своего фамильяра, Северус, и дай мне.       Лисица сглотнула, затрясшись всем телом. Каждый её животный инстинкт вопил ей, что она должна бежать, работая лапами так быстро, как только может. Но это было бы предательством по отношению к Северусу, поэтому она осталась…       Она знала, что эта просьба была необычна для Тёмного Лорда, поэтому Северус колебался. Но всё же встав, он привычным движением подхватил её на руки. Гермиона не могла оторвать глаз от скелетообразного человека прямо перед ней. Она впилась когтями в руку Северуса, когда он начал опускать её к Волан-де-Морту, задрожав от страха. Неожиданно раздался знакомый голос, в нём был и приказ, и просьба одновременно.       — Лисица.       Гермиона втянула когти и позволила опустить её на колени самого тёмного мага их времени. Подчинившись просьбе Северуса, она наклонила голову и взглянула на Волан-де-Морта. Она одновременно давилась от отвращения и гордилась собой, когда ей удалось не вздрогнуть, в то время как Тёмный Лорд начал поглаживать её между ушей. Лисица дёрнула ухом и чуть-чуть повернула шею вбок, снова посмотрев на тёмного мага. Красные глаза неожиданно зацепились за её ошейник, и Тёмный Лорд нахмурился.       — Северус?       — Да, мой Господин.       Это прозвучало так, будто бы они переговорили о чём-то, не произнося это вслух, и пришли к общему согласию.       — Прекрасно, прекрасно…       Гермиона уже было повернулась в сторону Волан-де-Морта, когда он замолчал, но вспомнила свою роль и, стиснув зубы, мотнула головой в сторону костлявой руки Тёмного Лорда, чтобы тот продолжил её гладить. Скрипучий смех раздался над её головой, показав, что тёмному властелину пришёлся по вкусу её поступок, и длинные пальцы снова погрузились в мех. Когда Волан-де-Морт заговорил, его голос, казалось, обратился ко всем в комнате.       — Мне кажется, мои друзья, наш Северус Снейп нашёл родственную душу в своём фамильяре.       Гермиона не совсем поняла суть шёпота, вихрем пролетевшего над комнатой.       — Таким образом, только Дамблдор, а теперь и Северус могут похвастаться этим престижным титулом.       Голос Тёмного Лорда звучал презрительно, когда произносил имя Дамблдора, но, тем не менее, он с любопытством смотрел на Лисицу.       — Я бьюсь об заклад, Северус, что твой фамильяр скрывает свою магию… Я чувствую это.       Сердце Гермионы заколотилось. Она не понимала, как Тёмный Лорд мог ощущать магию внутри любого существа или человека… Но, что она точно могла сказать, обычная лиса не должна вмещать в себе столько магии, сколько вмещает ведьма.       Краем глаза она увидела, как Северус поклонился, и Гермиона, наконец, оказалась в его привычных объятиях. Холодный голос за спиной потребовал убрать бессознательное тело Малфоя и труп птицы подальше от комнаты.       Гермиона оставалась под плащом Северуса остаток ночи. Она лишь ещё раз услышала холодный голос Тёмного Лорда до того, как их отпустили: после того, как Северус рассказал о нападении на своего фамильяра, а Волан-де-Морт заверил его, что Малфой получит заслуженное наказание.       Она всё ещё находилась в оцепенении, когда прохладный ночной воздух растрепал её мех и они переместились обратно в Хогвартс. В голове гриффиндорки навечно выжглись красные глаза, пристально разглядывающие её, и крики Малфоя, эхом разлетающиеся по огромному залу.       Северус посадил её на диван, на ходу сняв пожирательскую мантию и маску, как только они оказались в родных покоях. Гермиона всё ещё дрожала, сжимаясь в комок. Снейп сел рядом с ней, подняв гриффиндорку к себе на колени и успокаивающе погладив её мех, а затем и волосы, когда Гермиона постепенно превратилась в человека и разрыдалась, не в силах остановить слёзы, которые закапали на его белую рубашку.       Мужчина молчал, за что гриффиндорка была ему бесконечно благодарна. Она просто плакала, потому что в данный момент ей было это просто нужно, и он понимал это. Гермиона сжала ожерелье в кулаке, почувствовав, как тепло от него постепенно распространилось по всему её телу, и она постепенно успокоилась, вытерев остатки слёз с лица. Девушка покосилась на Северуса — ей было крайне неловко показываться перед ним в таком состоянии, но она была не в силах что-либо сделать. Снейп протянул ей носовой платок, и она слабо улыбнулась.       — Это было ужасно. — Её голос словно трещал от пережитого стресса.       Он поднял бровь и кивнул, прочистив горло и многозначительно указав на свои ноги. Гермиона неловко улыбнулась, поняв, что она всё ещё сидит у него на коленях. Но гриффиндорка была не в силах даже сдвинуться с места.       — Ну, по крайней мере, я сижу на чём-то мягком. — Она хрипло засмеялась, посмотрев на него всё ещё мокрыми глазами.       — Мягком?       Девушка пожала плечами, ближе пододвинувшись к профессору и положив голову ему на плечо. Гермиона не стала озвучивать вслух, что теперь для неё нет общества лучше, чем его… Хотя ещё недавно она страдала, считая, что это пытка для неё.       — Я извиняюсь, — пробормотала она куда-то ему в шею. — Мысль о побеге была самой глупой мыслью за всю мою жизнь. Нас обоих могли убить за это.       Он не стал успокаивать её внутренние терзания, кивнув.       — Да, так и было бы.       Гермиона выдохнула ему в шею, почувствовав, как слёзы снова скопились в уголках глаз, и сжала рубашку на плече мужчины.       — Но я могу сказать, что я горжусь тобой сегодня. Ты хорошо показала себя перед Тёмным Лордом и даже ничем не взбесила его.       Гермиона фыркнула в его плечо.       — Но по моей вине он убил ту бедную птицу.       — То есть ты думаешь, что ты не убила бы её, так или иначе, в своей животной форме? Она сама виновата, так опрометчиво летя прямо на Тёмного Лорда. Не стоит плакать из-за тупой птицы.       Гермиона покачала головой, вздохнув.       — Я не… Я плакала потому, что… потому что это могли бы быть твои крики, если бы я повела себя так же опрометчиво.       Северус качал головой, накручивая прядь её волос на длинный палец.       — Но ты не допустила этого. Честно говоря, раз уж мы откровенны друг с другом, Гермиона, ты была сегодня просто удивительна.       Она улыбнулась, вдохнув запах кожи Северуса, а затем нехотя поднялась на ноги, растерев заплаканные глаза.       — Я думаю, мне нужно в душ. Я, кажется, до сих пор чувствую, как он касался моей головы. — Гермиона поёжилась, почувствовав, как тошнота подкатила к горлу.       Он так же направился в ванную, включив массивные краны и добавив в ванну магические пенные пузырьки с запахом ванили и жасмина. Девушка нахмурилась. Это тот же аромат, который она обычно использует в качестве своего личного шампуня и мыла. Гермиона перевела взгляд на Снейпа, который вытаскивал большое полотенце из шкафа. Гриффиндорка улыбнулась, тронутая тем, что он знает её запах.       Он обернулся и посмотрел на неё с такой мягкостью на лице, что её сердце, казалось, на мгновение остановилось. Отложив полотенце в сторону, Снейп шагнул вперёд и притянул её в свои объятия. Это был первый раз, когда он сам проявил инициативу. Гриффиндорка улыбнулась, обвив собственные руки вокруг его талии.       Но счастье продлилось недолго: мужчина отстранился, большим пальцем вытерев слезинку с её щеки, и наклонился, легко поцеловав её в лоб тёплыми губами. Сердце Гермионы бешено застучало, навечно сохранив это воспоминание в закромах её памяти.       — Не задерживайся слишком долго, а то вода остынет. — С этими словами он пошёл к двери, и Гермиона застыла, всё ещё чувствуя его пряный аромат, витающий в воздухе. Девушка всхлипнула, и он обернулся, посмотрев на растрёпанную, покрасневшую гриффиндорку, которая едва могла разглядеть его лицо за слезами. Развернувшись, Северус мягко закрыл за собой дверь.