Принцесса, дракон и рыцарь

Принцесса Люсинда уже давно считала себя старой девой. Вот уже примерно года три как считала. Сегодня ей исполнилось восемнадцать. - Только представь, - голосила она на всю спальню, уткнувшись носом в кружевной платочек, - мне восемнадцать, а я до сих пор не замужем! - Ну что ты, что ты, - без особого энтузиазма причитала хлопочущая вокруг неё старушка, бывшая ей и кормилицей, и служанкой, и подругой, - у тебя вся жизнь впереди, найдёшь себе рыцаря – красавчика и героя благородных кровей. - Не найду! - новая волна девичьих слез полилась теперь уже в подол платья кормилицы. Своё было жалко: как-никак специально к сегодняшнему балу и ткани с востока выписывали, и шили по последней моде, лишь бы безутешная принцесса предстала перед гостями в наилучшем свете. Да уж какое там... Что кривить душой, Люсинда не просто так в девичестве засиделась. Всех соседских принцесс, её сверстниц, давно уже по своим замкам разобрали принцы, герцоги, да хоть бы простые бароны, а вот она… Люисинда была девушкой не то, чтобы неприметной, но явно не той, на которую люди будут засматриваться. Прежде всего, роста в ней было без малого два метра. Долговязость ей досталась от отца, а вот от матери она переняла щуплость. Поэтому, несмотря на свой рост, которым не всякий рыцарь похвастает, она была худенькой, без бюста и покатых бёдер. Лицом она так же пошла наполовину в мать, наполовину в отца. Острый овал, выделяющиеся скулы, тоненькие бледные губы, которые даже для того, чтобы помадой подкрасить, ещё рассмотреть надо умудриться, достались ей от любящего родителя. А вот черные брови, как и чуть-чуть раскосые темно-карие глаза, и родинка на правой щеке – от матери. С волосами ей тоже не повезло. Были они жёсткие и редкие, как у папаши, а цвет имели материнский – густой чёрный. Их в какую причёску не забери, они или выбьются и будут космами висеть, или причёска будет такой убогой, что хоть в монахини стригись. Но ладно бы внешность. В конце концов, красавиц-принцесс не так много – на всех принцев и герцогов всё равно не хватит. Но ведь Люсинда ещё и характером ни то ни сё вышла. Вспыльчивость и резкость она переняла от отца, как, в прочем, и властность, и воинственность. А упрямство и склонность к резкой смене настроения ей достались от матери. Она вот вроде как и понимает, что приличной принцессе полагается скромненько сидеть подле своего венценосного родителя и глазами на кавалеров поверх веера стрелять. И все последствия отклонения от канонов прекрасно представляет, но никак с собой справиться не может. Того и гляди взбредёт ей что-нибудь в голову, и пойдёт она чинить разгром и разорение или рыдать навзрыд, причитая. И ведь никакие уговоры и убеждения не помогают. И потому ни приданое, ни королевский титул не способны были привлечь к ней внимание даже самого захудалого барончика. Вот так и дожила до своего восемнадцатилетия одинокая да не целованная – старая дева, одним словом, а не принцесса. Как раз когда кормилица на её совсем не выглядевшей осиной талии корсет затягивала, выслушивая очередную волну причитаний и моля богов о том, чтобы нерадивой воспитаннице не взбрело в голову бучу устроить, дверь в спальню отворилась и в неё, совсем не стесняясь, зашёл король-отец. - Ах, хороша! - как всегда восхитился он своим любимым чадом. Уж кого-кого, а его нескладность дочери совсем не смущала. Ну да, не слишком она женственна, ну так ей годков-то всего ничего, успеет ещё прелестями обрасти. Вот родит пару-тройку ребятишек, и бедра появятся, и грудь. - Па-пá! - безутешная принцесса к родителю на грудь бросилась, даром что с ним одного роста. - Ну-ну, пόлноте, пόлно. Сегодня такой прекрасный день, а вечер какой будет... Ты бы наших гостей видела, глаза прям разбегаются: лучшие женихи всего королевства, любого выбирай. - Так не согласится же никто, - всхлипнула принцесса. - Согласится, ещё как согласится, - успокаивающе погладил её по спине отец. По головке хотел погладить, да причёску потревожить побоялся. - И вообще, вытри уже слёзы, лицо холодной водой умой, выпей чего-нибудь успокоительного, - совсем не по-отцовски, а очень даже по-королевски распорядился родитель. - Ты сегодня должна блистать, а не пугать доблестных рыцарей зарёванным лицом и воспалёнными глазами. Я тебе на вечер такой сюрприз приготовил, что ты просто обязана сразить всех своей красотой. Принцесса на отца глянула, слезы в момент высохли: - Какой такой сюрприз? - Большой и впечатляющий, - воодушевлённо объявил король, - так что одевайся как следует и не смей позорить корону! - и поспешно из спальни дочери ушёл. А принцесса про рыдания забыла и в задумчивость впала. «И что же такое папá придумал? Большое и впечатляющее».