Сыщик

      Крики из зала оглушали. Я не мог поверить, что у меня получилась поддержка, которая вызывала некоторые сомнения в силу небольшого отличия веса Эрики и нашего хореографа.       - Молодцы! - кто-то вовсю драл глотку, желая нас похвалить. Кто-то, не поленившийся прийти в школу даже в воскресенье, ибо Осенний бал проводился в последний день осени, выпавший в этом году на один из выходных дней.       Мне действительно понравилось мое "сегодня". Дома мы с Эрикой с прекрасным настроением болтали, за компанию травились вредной пищей и смеялись. Она отправилась спать, а я вспомнил, как Марта говорила мне, что ей никогда не хотелось жить, и всю мою жизнерадостность будто выскоблили изнутри.       Я посмотрел в окно. С темного неба падали белые порошинки, а по улице почти бесшумно двигались запоздалые трамваи. Я тихо, чтобы не разбудить подругу, оделся и вышел из дома. Холод пробежался по лицу, сковав чувства и облегчив мое существование. Я дождался автобуса и заскочил внутрь. Никого, кроме меня и водителя.       - Куда это так поздно? - поинтересовался парень, пригласив меня сесть на переднее сиденье рядом с ним.       - Отвезите на Рынок, - попросил я.       - Нет проблем, только скупиться не получится, - усмехнулся он. Довез с комфортом, высадил вежливо, за что ему огромное спасибо. - Спокойной ночи, - пожелали мне вдогонку.       - Спокойной ночи, - отозвался я и пошел по брусчатке, теперь скользкой от тающего снега. В эту ночь улица была моим домом. И здесь мне, похоже, были рады гораздо больше, чем по месту прописки.

***

      Три недели спустя снег уже вошел в привычный график, и первоклашки прорывали в нем тоннели, чтобы добраться до школы, потому как сугробы доставали мне до локтя. Проезжую часть кое-как расчищали, рассеивая клетку, в которую зима заключила город, и зря. Мне такое заключение очень даже нравилось.       После уроков я впервые за долгое время присоединился к Марте, которая после нашего разговора практически не выбиралась из спортзала, занимаясь самообучением. Она предложила мне "побросать мяч в кольцо". Черт, знаете, что? Она сделала меня, как мальчишку, будто бы я с нашей командой никогда и не выигрывал городское первенство по баскетболу.       Девушка стала прыгать, визжать, вешаться мне на шею. И эти объятия мне понравились, потому как не имели в себе ни капли собственничества. Ученица делилась своим счастьем с учителем, и я действительно почувствовал это счастье.       - Святослав Данилович, спасибо Вам, - поблагодарила она, чуть успокоившись. А что я? Я снова прижал ее к себе и понял, что хочу семью.       - Скажи "спасибо" самой себе, Пирогова, - отдал ей должное я.       - Святослав Данилович, а можно мне на соревнования? Можно, можно, можно? - запрыгала рядом со мной, описывая окружности, ученица.       - Можно. Соберем команду и будем готовиться, - усмехнулся я, взъерошив собственные волосы, как часто делал в приступе неожиданно появившихся эмоций.

***

      В тот день я, проведя тренировку с горсткой толковых ребят и Мартой, переоделся и пулей выскочил из школы, надеясь поскорее попасть домой, потому как был весьма обеспокоен ранним уходом Эрики с работы. Делая семимильные шаги, добрался до подъезда, а затем и до лестничной клетки. По привычке достал из сумки ключи, но неожиданно узрел, что дверь в квартиру открыта.       Войдя внутрь, я услышал вой и всхлипывания. Поскольку кот никогда не плакал, я пришел к выводу, что сложный этап в жизни у моей подруги и молнией промчался по коридору.       Эрика, соответствуя абсолютно всем моим преположениям, сидела на диване, с головой окунувшись в истерику. Я упал перед ней на колени, посчитав, что так ей не нужно будет поднимать глаза, чего она могла попросту не захотеть делать.       - Эрь, что-то случилось? - поинтересовался я.       - Да, Шемякин, мать твою! Представь себе, случилось!       Меня не очень обрадовал столь нелестный отзыв о матери, которую я знал только из фотокарточек, но акцентировать на этом внимание я не стал, хотя даже одна известная эксцентричная личность из моего окружения такого себе не позволяла.       - Расскажи, я попытаюсь помочь, - даже почувствовав, что окажусь бедным и виноватым, я не отступил.       - Этот Квасница опять надо мной издевается. Ну вот, а ты даже меня не слушаешь!.. Все хорхро... хроро... хрорхоришься, - с трудом произнесла девушка, завыв на частоте намного выше предыдущей.       - Господи, ты что, пьяна? - вздохнул я, понимая, что это значительно усложнит мою задачу.       - И что теперь? Какая вообще разница? Если тебе так важно... Можно подумать, твоя эта никогда ничего не пила, - фыркнула Эрика, которая, судя по всему, решила из-за своих неприятностей окончательно доконать и меня. Я предпочел не продолжать разговор о Яне, который вполне мог продолжаться целую вечность, а то и не одну.       - Я сейчас вернусь, погоди минуту, - попросил я, отправившись на кухню и вызвав Эдика, которому с невменяемыми людьми случалось общаться не в пример чаще, чем мне. Друг пообещал, что примчится на крыльях северного ветра и благополучно послал меня куда подальше.       С девушкой я беседовал, взвешивая каждое свое слово, чтобы она в очередной раз не перевозбудилась. В миг, когда мой мозг начал не спеша отделяться от черепной коробки, в дверь, очевидно, вознамерившись выломать ее в хлам, стал долбить Эдя. Я открыл ему и молча провел к предмету обработки.       - Что случилось, кукса? - плюхнулся на кровать рядом с Эрикой он.       - Мне ученики хамят, понимаешь? - всхлипнула девушка.       - А мне пенсионеры, и что дальше? - хмыкнул Эдька.       - Это ничтожество матом на меня орет и ни во что не ставит, - еще активнее начала производить слезы рыжеволосая.       - Ну надо же, и здесь совпадение! - спокойно парировал мой друг. - Я не понимаю твоих проблем. Она меня бесит, - уголком рта добавил он. - Пожалуйста, успокойся, персик, - парень вытер с ее лица слезы.       - Я не могу. Я больше не хочу на работу, а мне всегда там нравилось, - продолжала сокрушаться девушка.       - Эрька, это ребенок. Ты обязана быть мудрее, - твердил свое Эдик, незаметно для Эрики указывая на ванную комнату. Я так же незаметно кивнул.       - Пойдем покурить? - умоляюще взглянула на моего друга рыжеволосая.       - Я вообще-то бросил, но с тобой - хоть на край света, - театрально обняв ее за плечи, сообщил Светлов.       - Сейчас, только сигареты возьму, - не без его помощи поднявшись на ноги и достав из сумки все необходимое вместе с кошельком, отозвалась девушка.       Светлов покрепче вцепился в нее своими клешнями и повел прямо в ванную. Без особых трудностей затолкав Эрику в душевую кабинку, он включил воду и принялся энергично поливать ее.       - Трудно было сделать это без меня? - одними губами возмутился Эдька, все так же насильственно волоча одноклассницу обратно на диван. - Так, Шем, я отчаливаю. Основные приемы ты теперь знаешь, будь здоров, - и он спешно избавился от нашего общества.

***

      Приближался Новый Год, и во время всеобщей агонии с елками и подарками Эрика заявила, что не хочет находиться со мной в одном помещении, собрала вещи и вернулась в квартиру матери. Решив хоть для себя выяснить, что сподвигло ее на такой поступок, я сумел столкнуться с ней нос к носу после уроков в школе.       - Чем могу помочь, Шемякин? - отозвалась она с видом чересчур занятого человека, готового вот-вот порваться по швам.       - Я хотел попросить объяснений, - спокойно сообщил ей я.       - Боюсь, что мне нечего тебе объяснять, - пожала плечами девушка.       - Тогда что произошло с утра? - допытывался я.       - Произошел ты, Шемякин, - растолковали мне. - До невозможности изменившийся за годы, ни во что не ставящий человеческие чувства, вечно живущий прошлым бездушный ты!       Конечно же, меня обидели эти слова. Я никогда не мнил себя идеальным, осознавал, что имею множество недостатков, но не думал, что меня назовут бездушным. Безусловно, один из самых больших позоров в моей жизни.       - Я сделал тебе что-то плохое?       - Встретив тебя снова, я надеялась, что ты за годы прекратил упиваться своим горем и стал обращать хоть немного внимания на чужое!       Разговор пошел на повышенных тонах. И пусть меня ранили высказывания, которые выкрикивала мне в лицо Эрика, я мог оставаться спокойным. Но и то, что я не брызжу слюной в ответ, ее не удовлетворяло.       - Видишь, тебе все равно! Ты спокоен, как удав! Тебя вообще что-нибудь, кроме той сгнившей эгоистки, интересует?       Если кто-то еще оставался в школе, он наверняка имел шикарную возможность слушать наш разговор, но мне было плевать. Я помню свою бабушку и потому никогда даже не пытался поднять руку на девушку. А сейчас едва сдержался.       - Не смей, - безэмоционально, но громко припечатал я. Эрика фыркнула и, развернувшись, оставила меня одного в коридоре, поспособствовав моему решению о дальнейшей деятельности.