Виноваты звёзды. Альтернативное продолжение.

Мы не разговариваем уже двенадцатый день. Мне нужно было извиниться перед ним. Это превращалось в физическую потребность, так как, после мыслей о нём мне становилось всё хуже и хуже. И кислорода в баллонах уже будто бы недостаточно. Я чувствую себя каким-то паразитом, от которого никак не удаётся избавиться. Обуза. Хотя мама ругает меня, когда я говорю ей об этом. Я чувствую, что конец этого тоннеля близок, но мне нельзя уйти, не попросив прощения у Итана, и не поблагодарив его за всё то, что он сделал для меня. Просто за то, что для него я была обычным человеком, а не объектом жалости. Мне, правда, стыдно. Именно поэтому сейчас я сижу, крепко сжав мобильник в руке, пытаясь написать ему хоть что-то, чтобы он не считал меня последней дрянью. Я волнуюсь и мне вдвойне сложнее дышать. Сообщение должно быть искренним, без фальши. Чтобы он прочитал его и просто простил меня. Я даже не требую, чтобы он продолжил общение со мной. Чтобы меня простили. Это всё, чего я хочу. «Прости меня» Отправляю сообщение сразу же, чтобы не успеть передумать. Но когда проходит час, а ответа нет, я и вправду не знаю что делать дальше. «Ты граната. Ты не заслуживаешь прощения таких прекрасных людей, как Итан. Ты неблагодарная и даже не смогла быть достаточно хорошим другом для Кейтлин, Айзека и Итана. Ты граната. Ты всё разрушаешь. Никто даже не придёт на твои похороны, потому что ты сама всех от себя отталкиваешь. Всё потому что ты граната» Граната. Граната. Граната. Но ведь я не хочу этого. Так получается. «Ты виновата, Хэйзел. Ты приносишь всем только боль и страдания. Если бы не ты, все были бы счастливы.» Нет. Заткнись. Это неправда. Мне чертовски плохо. Голова раскалывается, а в висках пульсирует кровь. Не знаю как, но у меня получилось подняться с кровати и выйти в коридор. Последним, что я видела, было резко побледневшее лицо папы, который, увидев меня, сразу же кинулся наверх. Я запомнила безумный испуг и как моя рука сильно ударилась о дверной проём. *** Голоса моих родителей и доктора Марии были слышны из соседней комнаты. Я сразу же узнала это место. Клиника. Я нахожусь в палате, к которой прилегает кабинет доктора Марии. Белое холодное помещение. Я бы назвала его мёртвым. Царство несправедливости. Но мне нравились растения на подоконнике. Много кактусов, герань и красивый цветок, названия которого я не могла вспомнить. Я рассматриваю прозрачную кожу на своих запястьях и вены, просвечивающие сквозь неё. Рядом пикают аппараты жизнеобеспечения, и я с удивлением замечаю иглы, аккуратно воткнутые в предплечья. Мне было настолько плохо? Я перевожу взгляд на дверь из кабинета доктора Марии, когда та тихо открывается, и в проёме появляются мои родители и сама доктор. Они не замечают, что я пришла в себя, и продолжают вести разговор. Мне становится паршиво, когда я вижу опухшие от слёз глаза мамы. Хоть они и старались держаться, но было очевидно, что и папа и мама сильно измотаны и долго не спали. - Кажется её что-то сильно напугало или расстроило. В общем, сильное потрясение. - Доктор Мария…Что нам теперь делать?- в голосе мамы звенело ледяное отчаяние. Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. И папа. Он просто молчал, угрюмо кусая кулак. Взгляд у него был страшный, мёртвый. Как у человека потерявшего надежду. В последний раз я видела его в таком состоянии много лет назад, когда только узнала о своём диагнозе. Мне было страшно смотреть на эту картину. - Мам, можно воды? Родители резко обернулись, услышав мой голос. Мама кинулась ко мне первой, а папа торопливо направился за стаканом с водой. Мне стало так тепло и спокойно, когда они взяли мои руки в свои. Будто создали невидимую оболочку, защищающую меня от всех горестей и бед. Папа и Мама. Вот они ангелы. К постели подошла доктор Мария. Она измерила мне температуру, и нажала на какие-то кнопки аппарата. - Как ты себя чувствуешь, Хэйзел?- спросила она, делая пометки в блокноте. - Нормально, только есть лёгкая слабость,- ответила я, делая глоток воды. - Что-нибудь болит? Тошнота? - Всё хорошо. Женщина улыбнулась и направилась к двери. - Через час переведём тебя в отдельную палату,- сказала она,- Мистер и миссис Ланкастер, зайдите ко мне попозже. Женщина покинула комнату, оставив нашу семью наедине. - Хочешь кушать? Я приготовила твои любимые сандвичи с сыром,- сказала мама, сжимая мою ладонь в своих холодных руках. Папа сидел на краешке кровати и молча, наблюдал за нами, улыбаясь, когда ловил мой взгляд. - Да, я хочу,- ответила я маме, и та сразу же ушла за сэндвичами. Папа подсел ближе ко мне. - Как дела, пап? - Теперь, когда я вижу твою улыбку, всё хорошо,- сказал он. - Я буду чаще улыбаться,- пообещала я. - Хэйзел… хочешь поговорить? Ты можешь рассказать мне. Что тебя тревожит? Я, конечно, не мама и не Кэйтлин, но слушать умею. Папа говорил тихо, явно не желая давить на меня. В детстве я всегда рассказывала ему абсолютно всё. Начиная глупыми сплетнями, заканчивая ссорами с учителями и одноклассниками. Мне нравилось делиться с папой, потому что с ним я всегда была права и ни в чём не виновата. Он никогда не корил и не ругал. Советами тоже не баловал. Просто всегда был на моей стороне. Неважно права я или нет. А ведь чаще всего мы нуждаемся не в совете, а в союзнике и поддержке. - Кэйтлин выходит замуж,- сказала я,- Мы все пойдём к ней на свадьбу. - Правда? Наша Кэйтлин?- на лице папы отразились удивление и радость,- С ума сойти… А ведь будто только вчера вы вместе играли в дочки-матери на заднем дворе. - Я тоже была удивлена. Она такая счастливая. Я уловила мимолётную печаль в глазах папы. Я знала, о чём он думал. Почти о том же, о чём думала я. Его Хэйзел такая жизнь не светит. Хэйзел никакая жизнь не светит. - Представляешь, её жених - это парень, который всё детство смеялся над ней. Он поддержал её, когда я ушла из школы,- папа, молча, слушал меня, иногда удивлённо поднимая брови,- А знаешь, что это значит? - Что же? - Рак иногда всё же приносит что-то хорошее. Кейтлин, в какой-то степени, нашла любовь благодаря моему раку. Я встретила Гаса, Айзека, Итана из-за болезни. Это как в той цитате: « Господь отнимает у тебя что- то ценное, но взамен даёт кое-что лучше» Может я и ошибаюсь, но без этих людей моя жизнь, хоть и со здоровыми лёгкими, была бы не такой, какая мне подходит. Я была бы как все, представляешь? А что может быть хуже, чем быть как все. - Я бы, разумеется, предпочёл, чтобы ты прожила ещё очень-очень долго, но думаю, ты права. Я всегда считал, что жизнь измеряется не днями, а людьми, с которыми мы проводим эти дни. Мне искренне жаль тех, кто проводит эту жизнь в богатстве и здоровье, но не с теми людьми. - Ты озвучил мои мысли, пап. - Ты натолкнула меня на них. В этот момент, в палату вернулась мама, держа на руках поднос с сандвичами и апельсиновым соком. Я поблагодарила родителей и с жадностью начала уплетать бутерброды. - Кстати, Хэйзел, твой телефон просто разрывался, пока ты спала. Я даже перестала питать надежды на весточку от Итана, считая, что никто кроме Айзека и Кэйтлин обо мне вспомнить не мог. Папа кинул телефон на кровать, но я не обратила на него особого внимания. Вместо этого, я решила сфокусировать всё своё внимание и мысли на чудесных сандвичах и разговоре с родителями. Меня будто не было целую вечность. - Нам нужны новые платья, мам,- сказала я, дожёвывая последний кусочек. Мама удивлённо посмотрела на меня, а затем на папу. - Ты куда-то собираешься, дорогая? - Да. И не только я. Мы все приглашены на свадьбу Кейтлин через месяц. Мама на несколько секунд замерла, а я с интересом наблюдала за ней, попивая свой сок. - Правда? Кейтлин? Боже…Конечно, разумеется! Мы купим самое красивое платье!- на её щеках появились ямочки, отчего я улыбнулась,- Господи… Наша Кейти…Только представьте! - Мам, не волнуйся так,- сказала я, смеясь. Через час меня перевели в другую палату, и доктор Мария отправила родителей домой, ссылаясь на их усталость. Когда они ушли, доктор Мария вновь начала расспрашивать о моём самочувствии и записывать что- то в свой блокнот. Я максимально вдохнула воздух в лёгкие и закрыв глаза выпалила: - Скажите правду: сколько мне осталось? Доктор даже не шелохнулась и я на секунду засомневалась, услышала ли она мой вопрос. На самом деле мне было всё равно, сколько дней мне отведено. Важно было дожить до свадьбы Кейтлин и не расстроить её. Ведь я пообещала себе не умереть, не увидев свою подругу в свадебном платье у алтаря. Я уже хотела повторить свой вопрос, когда докторша отложила свой блокнот и посмотрела на меня. - Ты попала к нам почти 10 лет назад, Хэйзел. Честно говоря, я даже подумать не могла, что ты сможешь противостоять этому кошмару столько времени. Ни один врач нашего центра не был уверен в том, что ты останешься в живых хотя бы больше года, тем более что твоя болезнь одна из редчайших и опаснейших. До конца я надеялась, что ты поправишься и забудешь об этих ужасах, но… Жизнь ведь жестока и холодна. Она без раздумий убивает даже детей. - Я смогу дотянуть месяц? Доктор молчала, потупив взгляд. Моё сердце сжалось, когда она медленно покачала головой. - Я не могу давать ложных надежд, милая. Никто не может сказать точно. Скажу одно: если ты смогла противиться раку 10 лет, то сможешь ещё месяц. Я бы не стала говорить это, если бы ты не была девушкой, оценившей 10 в 9 баллов. Ты одна из самых мужественных людей, которых я когда-либо встречала, милая,- доктор хотела улыбнуться, но столкнувшись с моим расстроенным взглядом, лишь поджала губы и добавила,- Тебе нужно отдохнуть, Хэйзел. Поспи. Доктор удалилась, оставив меня один на один с мрачными мыслями. Я лежала, уставившись в потолок и перебирая идеи, как же дотянуть до свадьбы Кейтлин. Я, разумеется, не занимаю самого главного места в жизни подруги, но склоняюсь к мысли, что она не слишком обрадуется, если я умру накануне её свадьбы. Ночью я буду молиться. Наверняка именно это будет моим последним желанием. Вот уж не думала, что в последние дни своей жизни буду страстно хотеть отгулять на свадьбе подруги. Не зная чем себя занять, я всё-таки взяла телефон в руки. Телевизор я любила посмотреть с мамой, а сейчас не хотелось абсолютно ничего. Я хотела дотянуться до наушников, которые мои родители заботливо оставили на тумбочке, когда мой взгляд упал на огромное количество пропущенных звонков и одно сообщение. Я нажала на конвертик, и на экране высветился небольшой текст, который для меня в данный момент вмещал, целую вселенную, надежду и неимоверную радость. «Давай забудем о произошедшем. Как твои дела? Я скучаю по тебе и по скрипу твоих колёс» Я даже забыла об ужасных новостях от доктора Марии, и, не раздумывая, набрала выученный наизусть номер. Сейчас разговор с Итаном был важнее всего остального. Я не в состоянии провести последние дни в ссоре с одним из наилучших людей в этом мире. Мне нужно вернуть друга. Гудки будто тянулись целую вечность. Наконец, на другом конце провода раздался голос Итана. - Хэйзел, прости меня. - Ты не должен извиняться за мои ошибки. Ты был прав. Мне нужно абстрагироваться от своей болезни и, наконец, замечать старания моих близких. Я хочу провести эти последние дни, не вспоминая о раке и об остальных минусах моей жизни. Как ты думаешь, мне удастся? - Безусловно. Я тебе помогу, при условии, что ты перестанешь говорить «последние дни». Я мысленно вздохнула, но вслух лишь сдержанно усмехнулась и согласилась. Я ведь пообещала не думать о раке. - Я боюсь попадаться на глаза твоим родителям. Мне даже было страшно звонить им, когда ты не брала трубку. Кстати, почему ты не брала? - Я…у меня случился приступ, Итан. Я в больнице. Итан замолчал. Было слышно, как он дышит. - Из-за меня?- наконец спросил он. Я на секунду заколебалась, ведь приступ случился из-за переживаний по поводу ссоры. Врать Итану, когда наши отношения только-только начали улучшаться, мне не хотелось, но и скрывать правду было бы не совсем правильно. - Не совсем так. Я разволновалась, из-за того, что ты не отвечал, поэтому давление повысилось и… - Хэйзел, ты же знаешь, что я бы не стал тебя игнорировать. Я сломал его, катаясь на скейте. Понадобилось время, прежде чем я… Я засмеялась. Итан оправдывается за то, в чём он, в принципе, не виноват. Так в его духе… - Эй, слушай. Это всё не важно. Я знаю, что ты бы не стал игнорировать меня. Всё в порядке. - Мне приехать? - Не думаю, что доктор Мария тебя пустит,- сказала я, хотя мне безумно хотелось увидеть Итана. - Как я уже говорил: к чёрту доктора Марию! Я подавила дикий смех, чтобы медсестры не решили, что я задыхаюсь. - Я лучше подожду до завтра, Итан. Не то и у меня и у тебя возникнут проблемы,- подумав, решила я. - Эх… Всё с тобой ясно, Хэйзел. Но ты не радуйся раньше времени. Запрет на телефонные разговоры в больницах ещё не ввели! Готовься терпеть мою многочасовую болтовню. Итак, это действительно была одна из самых бессонных ночей за всю мою жизнь, ибо за пять с лишним часов мы успели поговорить абсолютно обо всём, о каждой мелочи, о каждой пылинке, пролетавшей мимо и о каждой мышке, снующей по бесконечным складам торгового центра. Когда заходила медсестра, я блокировала телефон и делала вид, будто давным-давно легла спать и вижу 58 сон за эту ночь. А дело обстояло наоборот. Другими словами, я не спала до 5 часов утра и готова поспорить, что мои синяки под глазами достигли колоссальных размеров. Такую идиллию портило лишь то, что боль в моей груди немного, но усиливалась и служила подтверждением словам докторов и наихудшим опасениям моей семьи. Я боялась позвать докторов, думая, что этим лишь усугублю ситуацию. А может быть, я всего лишь перенервничала и просто внушила себе эту боль после слов доктора Марии и слёз родителей. На самом деле, как бы я себя не успокаивала, но эта боль, всё же, росла в моей груди. Хоть и небольшая, хоть и просто дискомфорт. Но маленькое неудобство имеет обычай превращаться в большую неприятность. Как в плохих фильмах, где конец всегда тривиальный. Фу. Мне даже страшно представить каким мучениям подвергался Гас, если я не могу терпеть даже малую часть этих неудобств. «Я свечусь как новогодняя ёлка, Хэйзел Грейс» Скоро я пропишусь на больничной койке или в лучшем случае, буду иметь возможность перемещаться с помощью коляски. Даже самостоятельный поход в туалет станет для меня отголоском прошлого, неслыханной роскошью. Я надеюсь на лучшее, если так можно сказать. Я вздохнула. Мне предстояло то, чего боится всё человечество. Уйти в другой мир. Скоро я получу ответы на все свои вопросы. Интересно, чересчур ли много я совершила грехов? Есть ли вообще этот «другой мир». Если есть, то, пожалуйста, пусть он будет добрым. Я молю, чтобы там не было таких типов, как ванн Хутен или бывшая Айзека. И можно было бы смотреть топ-модель по-американски днями и ночами, и там будут побеждать только те девушки, которые мне нравятся. И было бы неплохо иметь длинные красивые волосы. Кажется, мне пора писать книгу под названием «Планы на тот свет». Я уверена, что Гас наблюдает за мной сверху и смеётся над ходом моих мыслей. В общем, итоги сегодняшнего дня таковы: 1. Хэйзел Грейс на финишной прямой. 2. У Хэйзел Грейс важнейшая задача: выжить до свадьбы Кэйтлин. 3. Хэйзел Грейс безумно счастлива, что наладила отношения со всеми своими друзьями, и теперь даже не смотря на плачевные, как считают окружающие, новости о старте обратного отсчёта, она рада, что может уйти с чистой совестью. Хэйзел Грейс почти готова перейти на новый этап.