Браслеты

Бенедикт Камбербэтч. Обратный отсчет: 25 часов 00 минут. В состоянии полной отключки появляется время все обдумать. Когда тьма становится обыденным состоянием, в игру вступают закоулки памяти. Всплывают те моменты, которые давно канули в лету. Словно пропущенная при уборке паутинка, легкое прикосновение к ней, и все проводится в движение. Детство, юношеские годы, его становление. Встречи, расставания. Миндалевидное тело воспроизвело все ужасные воспоминания, от которых больше не уснуть. Но он проснулся. Просто открыл глаза. И мир представился совсем в ином свете. — Что за, — Бен сжал кулаки, пытаясь сформулировать цензурную мысль. Совсем рядом находилась незнакомая девушка. — Почему я в такой дыре, меня ограбили? — Все были против переезда, — послышался незнакомый голос. Перед ним стояла женщина уважительного возраста, остатки ее былой красоты еще сохранились. Он знал ее, но никак не мог вспомнить, кто она такая. — А вы кто? — Я Ванда. Твоя мама. Ты меня не помнишь? — Видимо, я должен. Но… — У него амнезия, прекрасно, — в палату вбежала женщина с мышиным цветом волос, в странном платье с леопардовым принтом. — А это кто? — шепотом поинтересовался Бен. — Твой ночной кошмар наяву! — ответила Ванда. — Я твоя жена, — она произнесла это так громко, что стекла задребезжали. — А среди моих знакомых есть мужчины? — Они все разбежались, — женщина с мышиным цветом волосом произнесла это с видом победителя гонок Формулы-1, не хватало только запоминающегося жеста пальцами на камеру. — Остались только мы. Я — твоя семья. — Я не мог на тебе жениться, — воспротивился Камбербэтч. — Это еще почему? — Ты меня не заводишь, — память все еще не восстанавливалась, от скандала, который вот-вот должен был разразиться, всех спас приход врача. — Мистер Камбербэтч. — Камберкак? — У него амнезия, — наконец-то незнакомка проронила несколько слов. — Чтобы подтвердить это состояние, нужно провести несколько тестов. — Нет уж, спасибо, — Бен отбросил одеяло и поднялся. — Мистер Камбербэтч, вам нельзя ходить! — предостерегал доктор. — Это страусам нельзя летать, а ходить мне можно и нужно. Поэтому я сейчас уйду с этой больницы. — И куда же ты пойдешь, позволь спросить? — съехидничала серая мышь. — Навстречу своему будущему, — в нем заговорил актер. Сколько память не теряй, но навык остается. — Он не только память потерял, но и рассудок, — вздохнула Ванда. — Но я все-равно твоя жена, — крикнула вслед серая мышь. — А я — принц датский, — не оборачиваясь к женщинам, ответил Бенедикт. Конечно, его фанатки разузнали, где находится Бенедикт. Он бродил по отделениям, как мессия, раздавая налево и направо свои мысли, прямо как мудрец из восточных легенд. — Синди, твой муж тебя не ценит. Бросай его, — перегнувшись через стол медсестер, советовал Камбербэтч. — Настоящий мужчина носил бы такую женщину на руках. И это высказывание было спорным, если учесть весовую категорию супругов: Синди (110 кг) и Гарольд (82 кг). — Я бы такую … — Бен не успел закончить мысль, так как чьи-то сильные руки схватили его за левое ухо. — Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч, не для того я тебя рожала, чтобы ты выставлял себя идиотом в дешевом госпитале. Так что усмири свой пыл, надень штаны и возьми себя в руки. — Я же ничего не помню, — шепотом произнес Бенедикт. — Хорошая попытка, сынок. Но ты не забыл, что я дольше живу в этом мире, и многое повидала. Но уж никак не воспитывала тебя для того, чтобы ты так нагло врал глядя матери в лицо. Ванда Вентхам не воспитывает трусов! — Дай мне десять минут форы, — умолял Бен. — Держи свою одежду, и я тебя не видела, — глядя в другую сторону, произнесла Ванда. — Спасибо, мама, — Бен поцеловал мать в щеку и скрылся из виду, так быстро, что, будь он в мультике, за ним остался бы след. — Все лучшее — детям! *** Браслет не менял цвет, время все уменьшалось. Бенедикт смотрел на экран и не верил, что оставалось несколько десятков часов, и время обнулится. Если бы кто-то знал, что Бенедикт убежал от жены, симулируя амнезию, то Люк и Том подняли бы его на смех, поначалу, но потом вспомнили, как выглядит и как ведет себя она, и похлопали бы по плечу, со словами «Чув-в-вак». Нужно было не терять времени. Он хотел одного — вернуть своих детей. — Как поживает самый лучший агент в мире? — только она могла помочь найти адрес горе-мамочек. — Ты проснулся? — Мне нужны адреса. — Какие именно? — Я хочу вернуть своих детей! — Бенедикт! Ты уверен, что тебе это нужно? — Более чем. *** Это был не самый приятный район Лондона. Даже при свете дня здесь лучше было не шататься, спасало то, что одежда у него была не самой дорогой, да и фингалы под глазами устрашали. На третий этаж без лифта, а он - курильщик с приличным стажем. Нужно было остановиться и отдышаться. На это ушло еще несколько минут, подъем на третий этаж был подобен подъему на Эверест. И нужная дверь — звонка нет, нужно было стучать, чем Бенедикт и воспользовался. — Кто там? — тоненький голосок, от которого у Бенедикта пробежали по телу мурашки. Но он не мог вспомнить ее, хотя изредка он вспоминал своих бывших подруг именно по голосу. — Бен. Открой, я не причиню тебе вреда! Щелкнул замок, и дверь со скрипом приоткрылась. Из-за небольшого проема выглядывала пара незнакомых детских зеленых глаз. — Твои родители дома? — девочке было не больше одиннадцати. — Нет. Здесь только я и мой брат, — ответила она. — Как тебя зовут? — Мили, — неуверенно произнесла девочка. — Мили — я друг твоей мамы. И отец твоего брата. — Клима? — Да. — Мама говорила, что вы умерли. — Ну, как видишь. — Заходите, — сдалась девочка, хотя это было опрометчиво, так просто впускать незнакомца с перебинтованной головой, фиксатором на шее и синяками под глазами. — А почему у вас такой вид? — Мили пятилась назад, но не особенно боялась мужчину, скорее, ее снедало обычное детское любопытство. — Не слушал маму. Ты всегда одна? — Мама днем ходит на прослушивания и кастинги всякие. А вечером обязательно возвращается. — И давно вы живете в этом доме? — Когда совсем нет денег. Когда маме платят, то мы переезжаем в другую квартиру, она теплая и светлая. — Мне нужно увидеть твоего брата, он где? — В комнате, — девочка указала на единственную комнату. — Я пойду? — Мили пожала плечами. Клим лежал на груде белья и смотрел перед собой. Он казался сонным, видимо, его приход разбудил его. — Так нельзя жить, — заявил он Мили. — Мы уходим отсюда. — Нет, нет. Я никуда не пойду! — воспротивилась девочка. — Я не брошу маму. «Если позвонить соцработнику, то детей у нее заберут еще до вечера». — Тогда звони своей матери, пусть возвращается домой. Скажи, что пришел отец Клима.