Завтра — другой день

      Вскоре в коридоре послышались его гулкие, твердые шаги. Собрав последние силы, она вскочила и кинулась к двери, навалившись на нее всей тяжестью тела. Но это его не остановит. Ее пальцы бессознательно ощупывали косяк двери и ее часть под ручкой. Слава Богу! Они наткнулись на крючок. Скарлетт дрожащими пальцами накинула хлипенький крючок на кольцо в двери. Как же хорошо, что монашки догадались приделать хоть такой замок на дверь. Хотя для Ретта он совсем не помеха… Но не станет же он ломать дверь? Хотя в монастырь-то проник…       — Где ее комната? Какая? — в голосе Ретта слышалась сдерживаемая злость, что смелости Скарлетт не прибавило.       Послышалось какое-то бормотанье.       — Какая комната? Эта?       — Да… — прошептал испуганный голосок молоденькой монахини.       — А теперь убира… уходите.       Монахини нерешительно топтались на месте. «Не оставляйте меня!» — мысленно заклинала их Скарлетт.       Она продолжала стоять, прижавшись к двери. С одной стороны так она была ближе к Ретту, а с другой увеличивала шанс (довольно микроскопический), что он сюда не войдет.       — Ну! — прикрикнул он. — Будьте спокойны, в ближайшее время вам не придется ее отпевать.       «Ага, конечно! — подумала Скарлетт. — Только по твоему голосу можно утверждать совсем обратное».       Женщины потоптались еще немножко и удалились. Он подождал, пока их шаги не замолкнут совсем, перестав эхом отражаться от каменного пола. Потом дернул за ручку двери раз, другой. Потом заговорил, и она услышала в его голосе не злость, а скорее нетерпение и легкую насмешку:       — Скарлетт, откройте. Негоже встречать мужа, которого вы не видели столько времени, запертой дверью.       Она молчала и не сделала никакой попытки отпереть дверь.       — Вы же прекрасно знаете, что эта дверь для меня не помеха, — продолжал он. Вся эта ситуация, казалось, чрезвычайно его забавляла. — Не помеха для меня теперь и ваше нежелание меня видеть. Не давайте мне искушения еще сильнее напугать этих бедных монахинь. Они и так из-за вас сегодня натерпелись.       Он помолчал, а потом вдруг резко крикнул:       — Открывайте! Живо!       Скарлетт послушно скинула крючок дрожащей рукой, зная, что он попадет к ней в любом случае, но все же будет лучше, если не через выломанную дверь. Она поспешно отошла назад и опустила голову. Ретт вошел и закрыл за собой дверь. Она видела только его начищенные ботинки и низы серых брюк.       — Я всегда говорил, что вы ведете себя надменно и властно только со слабохарактерными дураками, а стоит только проявить силу и неповиновение вашим чарам, как вы моментально превращаетесь в кроткую овечку, — насмешливо произнес он. — А ну-ка поднимите вашу гордую головку, моя кошечка, я хочу на вас посмотреть.       Скарлетт молчала и головы не поднимала. Сердце ее отчаянно колотилось, и она была уверена, что лицо у нее бледно, как мел. Ретт подошел к ней и, мягко взяв за подбородок, поднял ее голову и долго вглядывался ей в лицо. Скарлетт решилась поднять на него глаза, но его лицо было замкнуто и ничего не выражало. «Иногда я просто ненавижу тебя за то, что, когда ты хочешь этого, в лице у тебя ни черта не прочитаешь», - с отчаянием и злостью подумала она.       Он убрал руку и отошел на шаг.       — Собирайте ваши шмотки. Добровольно или нет, но вам придется сегодня же покинуть эту обитель, которая оказалась не настолько безопасным убежищем, как вам казалось. Или, быть может, вы собрались постричься в монахини?       — Куда вы меня гоните?       — В дом моей матушки, где я сейчас живу, моя женушка.       Скарлетт молчала. Потом тихо сказала:       — Нет.       — Уверяю вас, мне тоже это не доставит ровно никакого удовольствия. Но моя мать хочет вас видеть и еще больше хочет узнать, по какой причине вы так вульгарно и невежливо себя повели. Вам придется объясниться.       — Нет! Никуда я с вами не поеду! Я сейчас же возвращаюсь в Тару!       — Нет, моя дорогая, — язвительно, с наслаждением сказал он. — Поздно вы спохватились. Вы поедете ко мне и проживете там несколько дней. Допустим, неделю. Я не собираюсь мириться с выходками моей жены и тем портить репутацию всей семьи. Если вы сейчас смоетесь в Тару, это будет выглядеть, как бегство. Собирайтесь.       Ей вдруг стало как-то все равно. Ничего не изменилось. Значит, надо смириться. Ретт говорил как обычно, насмешливо, но смеха не было в равнодушном, слегка раздраженном голосе, в глазах не плясали веселые искорки. В глубине его темных глаз вспыхивало, правда, что-то, но совсем не похожее на радость или смех. Это что-то скорее пугало.       Скарлетт устало опустилась на скрипнувшую кровать и проговорила безвольно:       — Хорошо. Делайте, что хотите.       От ее отсутствующего тона Ретта передернуло. Он порывисто шагнул к ней, будто хотел встряхнуть ее за плечи и вывести из этого оцепенения. Потом резко развернулся на каблуках и бросил, выходя из комнаты:       — Даю вам два часа на сборы.       Она слышала, как хлопнула дверь и как шаги его постепенно замерли в каменном коридоре.       Через некоторое время в дверь тихо постучались и, не дожидаясь ответа, вошли настоятельница и Кэррин. Скарлетт подняла на них измученный взгляд.       — Твой муж ушел, — тихо сказала Кэррин, внимательно наблюдая за выражением лица сестры.       — Я знаю. Поможешь мне собрать вещи?       — Вы уезжаете, милая? — вмешалась настоятельница.       — Да. Ретт, то есть мой муж… я поеду к нему.       — Значит, все уладилось?       — Да. Благодарю вас за заботы. Вы не против, если я украду Кэррин на пару часов? Она поможет мне собрать вещи.       — Конечно, конечно. Благословляю вас, дитя мое, - настоятельница перекрестила ее, и Скарлетт едва заметно поморщилась. - Я очень рада, что вы здесь побывали. Всего хорошего, дорогая.       — Прощайте.       Настоятельница постояла немного и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.       — Мне кажется, не все уладилось. Я права?       — Да, Кэррин.       — Что между вами произошло?       — Он сказал, что мне придется – подчеркиваю, придется – провести у них некоторое время, чтобы не было сплетен по поводу моего поведения. Ты не представляешь, как мне больно.       — Скарлетт, ты ведь этого и хотела, верно? - нежно, жалостливо пыталась ее утешить Кэррин. Но она, видно, сама тут же поняла всю глупость этой фразы и неловко замолчала.       Да, разве она не этого хотела? Скарлетт вздохнула. Совсем не так представляла она эту встречу.       — Сколько времени ты там останешься?       — Около недели.       — Я… я, конечно, совсем не смыслю в этом… Но разве за неделю не может все измениться?       Скарлетт через силу улыбнулась. Улыбка получилась жалкой и чуть кривой и тут же погасла.       — И правда, Кэррин, разве за неделю не может все измениться?       Коляска быстро катила по улицам. Проплывали крыши домов, сады, утопающие в свежей зелени. Скарлетт сидела, вжавшись в сиденье, и всем существом ощущала силу, исходившую от Ретта, и его близость. Когда коляска подпрыгивала на кочке, она касалась плечом его плеча и старалась подольше тянуть это мгновение.       Ну почему этот кучер так гонит? Можно ехать и помедленней.       Она осторожно покосилась на Ретта и тут же отвела взгляд, встретившись с его горящими черными глазами. Он насмешливо улыбнулся.       — Что же все-таки привело вас в Чарльстон?       — Я приехала к сестре.       — Попробую догадаться. Мое непомерное самомнение подсказывает мне, что вас привело сюда не что иное, как моя неотразимая персона…       — Я. Приехала. К. Сестре, — зло прошипела Скарлетт, четко выговаривая каждое слово. Каждое его колючее слово причиняло ей жгучую боль.       — Какой удар! А мне-то казалось, я близок к разгадке.       — Да подите вы к черту со своим самомнением! Если бы я знала, что вы тут, ноги бы моей не было бы в этом городе!       «Главное, чтобы он не догадался, что я вру. Хотя, похоже, он мне не поверил с самого начала».       — А как я могла знать, что вы здесь? Как? Откуда? Вы обещали приезжать, а за полгода ни разу не появились в Атланте!       — Так вы ждали меня? Все это время ждали в Атланте?       — Нет, конечно!       — А откуда тогда вы знаете, что я не бывал в там? — он открыто смеялся над ней.       — Я… я попросила тетю Питти сообщить мне, если вы соблаговолите там появиться. Чтобы, приезжая туда из Тары, я не натолкнулась на вас. Мне не хотелось вас видеть.       — Скарлетт, бросьте. Я же все прекрасно знаю. Незачем лгать.       Она вызывающе взглянула на него.       — Я, как вам это не противно, ваша жена. Никто не заставлял вас на мне жениться, и постарайтесь в погоне за своей репутацией не испортить мою.       — А мне казалось, вам ваша репутация глубоко безразлична.       — Слишком много вам кажется!       — Не горячитесь. Мне не хочется с вами ругаться. У вас сейчас какой-то нездоровый вид, и вы меня немного пугаете. Вы не больны?       — Со мной все в порядке, — соврала Скарлетт. Ее всю трясло, как от озноба.       Ретт внимательно посмотрел на нее.       — Моя кошечка, вы все еще пытаетесь заполучить то, что, принадлежа вам, не имело для вас никакой ценности, но, став для вас недосягаемым, обрело в ваших глазах жизненную необходимость? Вы все еще пытаетесь заполучить мою любовь? Меня?       — Как это «все еще»? «Все еще» не началось, — не выдержав, съязвила Скарлетт и тут же пожалела о своих словах.       — Ах, это только начало? Скарлетт, это бесполезно. Нельзя вернуть то, чего уже нет.       «Не верь, не верь ему! — твердила про себя Скарлетт. — Он же столько лет маскировал свою любовь, почему ему не маскировать и сейчас?»       — Объясните мне вот что. Зачем, увидев свою третью свекровь, вы сломя голову бросились бежать? Четвертой, насколько я знаю, у вас еще нет. Или мои сведения устарели?       — Подите к черту, — последовал лаконичный ответ.       — Ну ладно, не будем ссориться. И все же представьте, как я был удивлен. Вдруг моя матушка чуть ли не бегом возвращается с прогулки и, не успев отдышаться, сообщает мне, что встретила мою жену на улице в обществе какой-то очень скромно одетой женщины, и что вы, жена моя, ретировались, даже не соблаговолив поздороваться. По мнению мамы, женщина, сопровождавшая вас, была похожа на монахиню. Вы рассказывали мне про вашу сестру – Кэррин, что ли? – потому разыскать вас не составило никакого труда. Так почему вы убежали, проявив возмутительное непочтение и огорчив маму почти так же, как озадачили ее? Только помните, я терпеть не могу от вас лжи.       Ретт, казалось, забавлялся ее смущением, но тем не менее ждал ответа.       — Понимаете… Все произошло слишком быстро. Я… я не успела подумать. Может, испугалась. Ну не знаю почему! — вспылила она и, тут же сникнув, добавила: — Так получилось.       — Я вам верю, — серьезно сказал он. — Мы почти приехали.